Седьмая Луна. Декамерон

Глава 2–2. Башня

— Альдред, — позвала новобранца Марго.

— М?

— Сохраняй бдительность. И не лезь на рожон, — обеспокоенно просила та.

Флэй усмехнулся и заявил в браваде:

— Я пока не планирую умирать.

Он отправился в сторону Башни. Переступая через трупы студентов, кураторов, миротворцев и чародеев, Альдред бросал то и дело взгляд на неё. Во тьме грядущей бури она выглядела особенно зловещей. Черный облицовочный металл скрывал янтарные плиты и бетонный каркас со стержнями из инквизиторского сплава.

Вспомнив об этом сейчас, новобранец озвучил риторический вопрос:

— Что могло пойти не так?

Казалось бы, тюрьма для магов, откуда не сбежать. Но Седьмая Луна подарила им шанс на возмездие.

Издали ушей коснулось утробное громыхание. Вот-вот дождь польёт. Мокнуть Альдред не собирался: кораблекрушения хватило сполна. Он поспешил к крыльцу Янтарной Башни. Несколько раз не рассчитал шага. Спотыкаясь, добрался до лестницы.

Его встречали, как и всегда, две огромные гранитные чаши с метеоритным углём. Призрачно-синий огонь создавал впечатление, будто инквизитор входит в мистический зиккурат огнепоклонников с Востока. Собственно, именно они первыми использовали вечное пламя, более ни к чему не пригодное.

В холле также стоял гнетущий полумрак. Погоняв немного воздух во рту, Альдред пришёл к верному выводу. Чем дальше он будет продвигаться внутри Башни, тем меньше освещённых участков на своём пути встретит.

Ему был нужен фонарь. И он даже знал, где его раздобыть. Пройдя под аркой, он завернул вправо. Там находилась подсобка дежурных миротворцев. Отворив дверь, новобранец натолкнулся на непроглядную тьму. В нос воздух затягивал вместе с собой и трупную вонь. От чего умерли часовые, сказать было сложно, да и не хотелось вдаваться в подробности.

Некоторое время Альдред копался во тьме, пока не обнаружил тот самый масляный фонарь. В ёмкости плескалась густая ворвань. Полна была наполовину. Флэй вслепую провозился с трутом, но всё-таки зажёг светильник.

Едва тьму сменил полумрак, стало вдвойне жутко. Один латник сидел прямо на соседнем стуле. На него напал заклинатель, натравив некую тварь из Серости. Та выела ему лицо — и до сих пор копалась где-то во внутренностях, глухо пища. Второго облило кислотой — его останки валялись прямо на полу.

— Свет и Тьма… — проронил новичок, вставая со стула. Оставаться здесь было опасно. Аналогия с Гонсало Озорио сама собой напрашивалась.

Покинув подсобку, Альдред мельком осмотрел холл. Здесь имела место настоящая резня. Причём ни алхимики, ни подрядчики, ни миротворцы с кураторами ничего не сумели противопоставить апостатам.

На люстре, объятый синим пламенем, висел кто-то из инквизиторов. Очевидно, его отбросил туда псионик. Прямо на глазах Флэя свисавшая с люстры рука, объятая огнём, рухнула на пол глухо. Её потушила натёкшая с трупов лужа крови. С шипением.

Стрелка огромных часов никак не могла сдвинуться, натолкнувшись на тело канцеляра, что распластался на циферблате. Альдред пригляделся. Момент, когда чародеи вырвались из Янтарной Башни, устоялся в вечности.

09:42:58

Время завтрака в Круге. Неудивительно. Иной раз новобранец думал о том, когда удобнее всего поднять бунт апельсинам. Как он считал, времени лучше, чем приём пищи, не найти. Магов сгоняли в огромную столовую, где массированные залпы эфира могли навести немало суеты. Дальше чародеи бы разошлись по уровням, сея смерть.

Оставалось неясным, как они пробрались через энергетические барьеры на выходе из Башни. Альдред пригляделся и понял: печати сорвали. Не иначе, как дело рук чтецов.

Лестницы огибали две высокие статуи из цельного куска мрамора: Светлейшая и Темнейший, смотревшие в разные стороны. Под ними на церковном языке Полуострова выдолбили надпись, налитую кровью:

«Магия служит на благо Равновесия».

Пылкий лозунг. Вот только Инквизиция сдала позиции. Теперь он ничего не стоит.

В момент сражения Материя крушила всё на своём пути. Досталось и статуям. Светлейшая лишилась головы. Темнейший — половины торса. Груда камней обрушилась на пол, формируя своего рода баррикады. Естественно, инквизиторов они не спасли.

— Похоже, к последнему завтраку маги готовились очень долго… — пробормотал персекутор. Он ушёл в сторону тоннеля на нижние уровни.

Лаборатория алхимиков Альдреда встречала бардаком. Битое стекло, глина и керамика. Раскуроченные приборы. Перевёрнутые шкафы и котелки. Всюду рассыпаны щелочи, кислоты, травы и соли. Сущий хаос.

Хранилище вскрыли. Флэй призадумался и понял:

— Разумеется. Чародеи прихватили с собой весь нектар, который только нашли. В том числе псевдо. Апостаты готовились к войне. И вот она развязана…

Логичный вывод. Но Альдред понятия не имел, что ему с ним делать. Постепенно он укреплялся в осознании, что не хочет участвовать в городской войне инквизиторов и мятежников. Точка зрения Марго стала чуточку ближе ему.

Персекутор прошёл крематорий насквозь. Тот не работал. Подрядчиков перебили здесь же. Стало ясно: некоторая часть отступников неуклонно следовала вниз. Уже сюда выбрались треклятые пасюки. Пища́, они огибали источник света. Голод склонял их к поеданию всего, что можно. Грызуны облепляли трупы, выедали их изнутри и снаружи.

— Дерьмо, — выругался Флэй. Не хотелось ему, чтоб крысы, вкусившие человеческой крови, набросились на него.

В свете того, что видел, новобранец не сомневался: рано или поздно мертвечина закончится, пасюки осмелеют и станут охотиться уже за людьми.

Как-никак, в свободные часы, проведенные в библиотеке, тогдашний куратор-стажёр немало книг перечитал, в которых были описаны страшные истории, с ними связанные. Что хуже, все они основаны на реальных событиях.

Из крематория Альдред спустился на уровень пониже — туда, где прозябали в карцерах особо буйные, но не безнадёжные маги. Сюда-то и должны были определить Актея Ламбезиса. Но с удобствами.

Слух напрягало журчание воды. Здесь царила настолько кромешная тьма, что персекутор видел не дальше собственного носа. Под ноги он не смотрел, а следовало бы. Инквизитор только сделал шаг, как вдруг понял: он только что наступил в воду. Через раскрывшиеся швы сапога внутрь попала влага, замочив портянки. Стало прохладно.

Глубокий вдох.

За один миг всё встало на свои места.

— Теперь понятно, почему крысы набежали в крематорий, — рассуждал Флэй. — Трубы прорвало во время боя. В каземат можно проникнуть, только если занырнуть. Этого делать я, конечно же, не буду.

Озвучивать мысли Альдред не считал опасным. По крайней мере, не сходил с ума таким образом. И, что ещё важнее, отваживал от себя страх перед тёмными узкими пространствами. Собравшись с силами, он вошёл в воду по колено.

— Х-х-холодно!.. — сдавленно просипел он.

Карцер за карцером обходил инквизитор, пока его внимание не привлёк язычок пламени в самом дальнем. Свеча. Флэй не заметил её сразу. Ему показалось, будто её зажгли только что. Он погонял воздух во рту:

— Что это ещё за ведьмины проделки?..

Ничего не оставалось, кроме как пойти туда. Если кто и был во всех прочих, мятежники освободили их. Альдред опустился в воду уже по пояс. Над ним прорвало трубу и облило с головы до плеч. Он гаркнул, выругался и проворчал:

— Блестяще.

В воде его нога наступила на что-то мягкое, но сам новобранец не придал этому значения. Затопление набирало обороты всё больше и больше. Чертыхаясь, он задрал над головой фонарь и чуть ли не вплыл в последний карцер.

И действительно, это была зажжённая свеча. Ещё даже толком воск не плавился. Альдреду это не понравилось. Ему казалось, это чья-то злая шутка. Флэй подобрался поближе и обнаружил на столе медальон со спрутом. Только один человек во всем Круге мог носить это. Архонт.

— Его тоже освободили.

Очевидно, так.

Персекутор несмело потянулся к медальону. Взял его, как вдруг пламя погасло. Альдред увидел: свечка в подставке давно прогорела. В глаза ударили буквы дельмейского алфавита, начертанные на стене перед ним.

Эфирное письмо. Они светились магматическим огнём, складываясь в слова. Только куратор, знающий язык неверных, мог прочесть это.

— «Я сам найду тебя». — Гласила надпись.

«Ч-что это за магия?!»

Стало не по себе. Даже кровь стыла в жилах — и вовсе не от воды, собиравшейся под одеждой. Альдред тяжело задышал. Он не мог осознать всей правды, но кое-какие кусочки мозаики сложились в его голове.

Ламбезис действительно вовлёк его в игру, не удосужившись пояснить правила. Он оставил этот небольшой памятный подарок на случай, если Флэй выживет. По всей видимости, по медальону рано или поздно архонт выйдет на него.

Перед персекутором встала дилемма. С одной стороны, на него так могли выйти ещё и маги, прислуживающие архонту. С другой, инквизитор жаждал поймать Актея во что бы то ни стало. Но искать его сейчас, когда, скорее всего, маги разбежались по Городу — всё равно, что выудить иголку из стога сена. Бессмысленно. Невозможно.

Это шанс, который терять не стоит. Их встреча едва ли несёт прямую угрозу для жизни Альдреда. Зачем-то он Ламбезису нужен.

За время, прошедшее с момента их встречи, столы не раз перевернулись. Флэй горел желанием поймать его. Ещё совсем недавно. Только вот нынешняя ситуация кричала прямо в ухо: оставаться в Инквизиции — себе дороже.

Пускай архонт выйдет на него. Они поговорят. Главное, потом уйти на своих двоих. Выжить. Убежать из Города.

— Какой мне смысл умирать ни за что? Незачем, — настраивал себя Флэй.

Он готов пойти на риск. Медальон со спрутом опустился в карман.

— Была не была…

Инквизитор повернулся и вышел из карцера. Едва он вышел в коридор, прямо перед ним всплыло тело. Альдред отпрянул назад, разбрызгивая воду. Переведя дух, выругался и увидел: это убиенный канцеляр. Вероятно, на него персекутор и наступил. Вода всё прибывает. Неудивительно, что он всплыл.

Путь назад Флэй покрыл так быстро, как мог. Намокшую кожу на ногах натирали портянки. Альдред поморщился, но иначе никак. Обтёк и выбежал из крематория, распугивая сытых крыс.

Новобранец очутился в холле. Оставалось неясным, сколько времени он уже потратил в подземельях Янтарной Башни. Что хуже, ему предстоит подняться до самого верха — до смотровой вышки. А после — спуститься обратно.

— Джакомо зачтётся за его грехи, — буркнул Альдред и пошёл на лестницу.

Уровень за уровнем. К вершине. Везде Флэй видел только одно и то же: трупы и беспорядок. В Янтарную Башню чародеев набило, как селедку в бочку. Неудивительно, что после себя они оставили такие разрушения.

Пробоины в стенах. Канделябры, упавшие с цепей. Месиво из людей по обе стороны баррикад — и тем досталось даже, кто просто обслуживал что первых, что вторых.

Ледяные статуи с застывшими в ужасе минами говорили о том, что криоманты, их заморозившие, живы до сих пор.

Горелые остовы.

Переломанные тела, подхваченные вихрем аэромантов.

Кислота, проевшая дыры в нескольких этажах насквозь.

Разорванные шаровой молнией миротворцы.

Фантомная пыль — россыпи, горки — оставшиеся после смерти гостей из Серости.

Бульон, в который растворились жертвы онейромантии.

Ноги, руки, головы, торчавшие из-под обломков.

Жертвы ментальной мясорубки, нашинкованные, будто свинина на рагу.

Друзы белого кварца с наколотыми на них практиками.

Кровь, что вытянули из жил жертв гемоманты, до сих пор бурлила, словно суп.

Телепаты в столовой всю поварскую команду прибили ножами к стенам.

Местами валялись те, кого закоптило дымным эфиром, — и такие маги тут содержались тоже.

Затвердевшая магма с латниками, сплавившимися наполовину.

Часть миротворцев заживо сварилась в растёкшихся доспехах: попались умелому магу металла на пути.

Порча оставила за собой вереницу трупов, будто бы поражённых не то ихтиозом, не то лепрой.

«Гексеры? Здесь? Куда смотрели остальные, когда принимали сюда чародеев?! Значит… среди простых апельсинов были спящие сектанты? Ну конечно! Иначе не объяснить. Они собирали народ — кропотливо, долго.

Да, я слышал про такие случаи. У нас находили парочку. Из других Кругов — новости наподобие. Но такого не происходило несколько лет кряду. Выходит, пожертвовали несколькими смертниками для вида. Либо же просто научились прятаться. Третьего не дано…»

Становилось только интереснее.

Мимо пролетали шершни, под ногами вился плющ. Даже магию Природы при должной сноровке можно принудить к убийству.

Солнечная энергия — вот, что вызвало пробоины, дым и пожары. Мебель сгорела дотла. Каменные плиты аж почернели от копоти.

По всей видимости, полыхать перестало лишь недавно.

О том, что творилось в детской, лучше просто промолчать.

В особенности Флэя смутили поеденные тела. Кто бы это ни был, жрал он знатно, со вкусом, как не в себя.

Из всего, что видел, персекутор делал только один вывод:

«Быть может, лишь сегодня, а быть может, отныне и впредь маги приобрели такую сокрушительную мощь, что на них попросту нет никакой управы. Инквизиция больше не может их сдерживать. И либо она перестроится, приспособится к новой реальности, либо Церкви однозначно конец».

Альдред обошёл тренировочные площадки. Столовую. Общежитие чародеев. Детскую. Молельный зал. Реликварий с магическими приспособлениями. Кабинеты высших санов кураторского отдела. Архив. Арсенал. Но точно установить картину событий так ему и не удалось. А с другой стороны, это вообще нужно?

Между тем последние капли ворвани в масляном фонаре выкипели.

— Проклятье… — прошипел Флэй и опустил ныне бесполезный светильник на пол.

Где-то поблизости ещё одна пробоина была. Так что на этаже, где восседали Верховные, царил полумрак. Альдред посмотрел на западное крыло этажа — где-то там находилась жаровня с метеоритным углём, отбрасывая мистический свет на стену.

Он решил пойти туда. Как вдруг остановился. Новобранец точно что-то видел, но определить, что именно, оказался не в состоянии. Синее пламя вырвало из тьмы силуэт. Что-то среднее между человеком и обезьяной. Горбатое, но бесхвостое. Нечто проскользнуло в один из кабинетов и исчезло в неизвестном направлении.

Всё, что слышал персекутор, — это топот босых ног по камню. Ему стало не по себе. На лбу выступила испарина. По спине побежали мурашки. Альдред задышал тяжело. Встал на месте, как вкопанный, и размышлял.

Это не мог быть очередной хрономираж: чересчур рано. Требуется время, прежде чем галлюцинация созреет. Янтарную Башню следует разрушить просто потому ещё, что это место обязательно наводнят призраки. Дров не хватит, чтоб сжечь всех, кто тут полёг.

«Если это не хрономираж, то что?..» — размышлял Флэй.