Седьмая Луна. Декамерон

Глава 4–2. Раздор

Командир не поверил своим ушам. Остановился и повернулся лицом к новобранцу. Глаза его налились безумием. Вслед за капитаном на месте встали Шатун и Нико. Марго поравнялась с алхимиком, делая вид, будто бы совершенно ни при чём.

— У тебя пять секунд объясниться! — рявкнул Джакомо, напыжившись, как индюк.

— Пошёл ты! — хмыкнув, бросил ему Альдред и развёл руками. — В гробу я видал и Акрополь, и Инквизицию, и Культ, и тебя, Колонна!

Тот потерял дар речи. Только сейчас капитан понял, какую ошибку совершил, давая новобранцу поблажки. Наконец-то Флэй ясно показал свою неблагонадёжность.

Что сказано, то сказано. Мосты надо сжигать смело. А играть роль — до апофеоза.

— До Памятного мы не дойдём с тобой. Капитан из тебя неважнецкий. Посредственность. Говно на ногах. Я бы лучше справился. Да только мне это не пришей кобыле хвост. С меня хватит.

— А ну-ка повтори, ублюдок! — Джакомо закипал от ярости. Обхватил древко Якоря поудобнее. Вот-вот нападёт. Ну и пусть.

Нико, Марго и Шатун оставались в стороне. Они впали в ступор. Особенно она.

— Легко! — бравировал смутьян.

Он оскалил зубы, до конца не веря, что это не сон.

— Я прошёл с тобой только одну спецоперацию. И ты знаешь, того, что я увидел, мне достаточно. Парусник затонул по твоей вине. Уперся рогами — нет, надо вон в ту бухту зайти. Тьфу!

Альдред сплюнул в лужу демонстративно. У командира задёргался глаз.

— Столько бравых ребят погибло. Я знал их мало, но видел, на что они способны. Мы пережили кошмар в джунглях из-за тебя. Озорио, Зальц, Леший — их кровь на твоих руках, Джакомо. А когда ты увидел, что Кругу конец, вообще с катушек слетел! Ты в упор игнорируешь опасность, которую несет в себе эта зараза. Да, ты не видел того, что видел я. Но мог бы хотя бы поверить.

Флэй всплеснул руками, рисуясь.

— Нет. Зачем? Это все стариковские пьяные бредни. Тем более — тем более! — он же обрёк больных сослуживцев на смерть. Сам сдохни, но Инквизицию не подведи, да? Какое же это всё-таки дерьмо. Какой смысл? Ведь Кодекс превыше всего. Ты не дал ему спокойно умереть. Ты убил его. Со вкусом, глумливо. Растоптал все его надежды. И прикрывался этим… сраным Кодексом. Ты фигуральное ничтожество, капитан Колонна.

На главе «Гидры» не было лица. Дождь поглотил его. Волосы напитались водой и сосульками опали на лоб. Джакомо еле слышно дышал, вбирая в себя каждое слово, как губка. Ещё никто и никогда не задавал ему такой вербальной взбучки. Лишь Радован Модрич мог себе это позволить. И только его брань терпел любимчик. Но не Альдреда.

— Ты не переживай, — продолжал тот играть. — Я не собираюсь раздор сеять в отряде. Знаю, что нужно в Акрополь. Всем, кроме меня.

Нико напрягся, внимательно слушая ликвидатора. Шатун ухмыльнулся, с интересом наблюдая за развитием событий. Марго же просто смотрела на него, не веря своим ушам. Она не знала, что у него на уме. Неоткуда.

И всё же, девушка должна будет узнать.

— Гнусный дезертир… — прошипел Колонна.

Мысленно он решал, как должен поступить, чтобы не ударить в грязь лицом. Капитану было жизненно необходимо сохранить авторитет. Иначе все его карьеристские амбиции полетят в трубу. Хуже всего то, что в целом Флэй говорил правду.

Правду, резавшую Джакомо глаза. По приходу в Акрополь его снимут с должности. Низведут обратно в капралы — хорошо, если. А всё потому, что «Гидры», в сущности, больше нет.

— Я? Дезертир? О, нет, ублюдок! Дезертиры — Верховные! Все они!

Альдред озвучил поистине крамольную мысль.

— Петефи хотел навариться на чёрном нектаре. И Модрич позволил ему. Ты слышал, Джакомо? Твой любимчик обрёк весь Город на смерть! Он хуже глиста, возящегося в куче дерьма! Вонючий приспособленец! Точно такой же, как и ты…

Он был честен перед собой, перед Колонной, перед Светом и Тьмой. И ему это нравилось. Флэй уже чувствовал себя свободным. Однако же за своё право ещё стоило побороться. Буквально.

— С меня хватит! — взревел капитан, всплеснув руками. — Ренегаты не достойны Равновесного Мира. Убейте его! Никакой пощады!

Джакомо услышал достаточно и бесновался, потеряв полностью контроль над ситуацией. Персекуторы стояли там же, где и были. Капитана они попросту проигнорировали. Потому что сильный никогда не пойдёт за слабым.

Глава «Гидры» смотрел на тех, кем, казалось, ещё руководил. В его голову закралась шальная мысль: неужели эти трое так прикипели к ренегату? Как же так вышло, что его авторитет был втоптан в землю?

Увы, Джакомо просто знал их гораздо хуже, чем Альдред. Во время спецоперации на Клыках Колонна терял позиции, а Флэй — набирал. Для смутьяна Шатун оставался загадкой, но скорвену тот пришёлся по душе: достойный боец, стойкий. Заслуживает уважения. Тем более сейчас, когда гнул свою линию.

Застрельщицу с ренегатом связывала одна мечта на двоих, как ей казалось.

Нико увидел в нём друга, получив понимание, которое бы не дал капитан.

Всё просто. И в то же время сложно.

Командир был так опьянен яростью, что даже не понял: разум покинул его.

Морально Флэй победил его. Но физически…

— Подлые тру́сы, — прошипел Джакомо, открыто презирая подчинённых.

Никто не порвался выполнять приказ. Но и на него не нападал. Их Колонна решил трогать: без них далеко сам не уйдёт.

Он выступил вперёд, прохрипев:

— Я сам всё сделаю. Чисто и быстро.

Ему казалось, хватит одного взмаха Якорем, чтобы оборвать жизнь ренегата. Но смутьян спешил его расстроить, обнажив Прощальную Розу. По химериту змеился зелёный свет. Вот-вот столкнутся яд и кровь.

— И не надейся, — надменно бросил Альдред, указывая остриём на Джакомо.

Колонна остановился, не веря своим глазам. В тот момент он всеми фибрами души ненавидел Никколо Гараволью за болтливость. Если бы не алхимик, ренегат ни за что бы не прознал о новом металле.

— Будь ты проклят, Альдред Флэй! — завопил капитан и бросился в атаку, рыча.

Джакомо взмахнул дискармой. Предатель еле успел увернуться. Он видел, как за Якорем тянется шлейф алого света. Фанатик открыл торс. Ренегат перешёл в наступление.

Прощальную Розу встретил химеритовый месяц. Раздался звон. А за ним — свист несовместимых эфиров. Искры магии полетели в разные стороны. Персекуторы удар за ударом чередовались ролями, то переходя в наступление, то обороняясь.

Ноги рассекали лужи, поднимая волны. Равновесный Мир перед их глазами размазало. Существовали только они. Пляшущие в смертельном танце.

Марго не могла на это смотреть спокойно. В отличие от улыбавшегося Шатуна. Скорвен чувствовал запах крови, но ни на кого из этих двоих не ставил. Девушка вытянула кремневый пистолет, надумав просто пристрелить командира. Нико удержал её руку. Посмотрел ей в глаза. Покачал головой.

Застрельщица закусила губу. В мыслях молилась, чтоб Свет и Тьма сжалились над Альдредом. Она болела только за него.

Капитан отпрянул, ускользая от ядовитого клинка. Завёл за спину Якорь. Затеял удар. Дискарма проборонила лужу, выскользнула из воды, устремившись к шее Альдреда. Ренегат подогнул колени. Химерит прогудел над головой. Из полуприседа он боднул Джакомо плечом. Тот заплясал, теряя равновесие.

Флэй зарычал, производя выпад сверху-вниз. Клинок натолкнулся на древко. Смутьяна это не остановило. Начал давить. Колонна был его крепче раза в два, держа глухую оборону. Приложив усилие, Джакомо оттолкнул дезертира. Пошёл в атаку.

Якорь ходил ходуном из стороны в сторону. Прощальная Роза встречала его, уберегая владельца. Смутьян прочитал намерения капитана.

Его хотели сбить с ног. И когда это произойдёт, просто вспорют нутро. А химерит легко вытянет всю кровь. Это в идеале.

Альдред подловил Джакомо. Отразил дискарму, поднимая бастард снизу-вверх. Колонна слишком много вкладывал силы в удар. Он снова выбился из равновесия. Флэй прыгнул ему навстречу.

Свободная рука сжалась в кулак. Ренегат им прошёлся Джакомо по лицу. Капитан гаркнул. Его развернуло. Всего лишь синяк. Зато позора — не оберешься.

Предатель обрушил вдогонку на фанатика рубящий удар сверху. Клинок прошёлся по спине, разрезая гидру на сатиновом халате. Добраться до плоти не удалось. Лезвие просто проехалось по кольчуге вскользь.

Командир легко отделался и развернулся. Поднимаясь, ткнул оппонента концом древка в панцирь. Колонне была нужна дистанция.

Вдруг сверкнула молния. Сами небеса велели приостановить поединок.

Тяжело дыша, Джакомо сплюнул кровавый сгусток в лужу. Альдред разбил ему губы, но сорвать зубы — не хватило силёнок. Колонна прошипел:

— Без химерита бы ты был уже труп!

— Знаю, — беспечно отозвался Флэй.

Он восстанавливал силы, с наслаждением вдыхая полной грудью аромат петрикора. Ясное дело, бой будет идти, пока один из них не падёт. Новичок зашёл уже слишком далеко — и поворачивать назад не собирался. Оставалось неясным, как далеко он смог бы зайти, чтобы добиться собственного выбора направления.

— Я не хочу тебя убивать, — язвительно заговорил предатель. — Просто дай мне уйти. И живи себе дальше с позором…

— Капитан! — звал Нико жалобно. — Отпустите его. Довольно крови.

Говорил предатель чистую правду. Ему не доставила бы удовольствие смерть главы «Гидры»… Совсем другое дело, его позорное клеймо, идущее с фанатиком сквозь годы бесконечных беспокойных мыслей.

— Заткнись! — прорычал Джакомо. То ли к ренегату, то ли к алхимику обращаясь.

Всё в точности так, как этого хотел Альдред. Он видел, что Колонна выдыхается. Ренегат сделал всё, чтобы сила капитана обернулась против него. Большинство ударов дискармой уходило в молоко. А между тем фанатик слабел.

Но что-то пошло не так…

Якорь прошёлся перед самым носом Флэя. Он и сам расслабился, не уследив за руками капитана. Поздно опомнившись, предатель отпрянул. Джакомо и не надеялся порубить ему голову пополам. Лишь отогнать.

Ренегату подожгло пятки. Мышечная память включилась. Новичок метнул в оппонента отравленный нож. Джакомо, силясь, поднял дискарму. Запоздало. Лезвие прошлось по щеке, пуская кровь. И кто знает, как быстро пиретрейская медуза повалит жертву на лопатки. Хорошо, если крошечная капля токсина пошла по кровотоку.

Фанатик стиснул зубы.

Колонну ослепила лютая злоба. Но разум всё так же выкладывался на полную.

Человеческая плоть слаба. Тело подводило командира. Он сам себя подвёл.

Переел. Выпил пиво. Оделся не сообразно сезону дождей. Халат намок, сковывая движения. Кольчуга пропустила воду, поддоспешник прилип к телу. Персекутор дал волю эмоциям и растерял последние силы. Дал себя отравить — не так, так эдак.

Это было невыносимо.

Но химерит мог всё исправить. Нужно было лишь поделиться с ним ещё кровью.

Джакомо со всего маху вонзил в себя заострённый конец дискармы. Кольчугу, поддоспешник, сорочку — всё пробило навылет. Сил капитан не пожалел. Поморщился от боли. Глаза закатились за веки. Он захрипел, начал вытаскивать Якорь из себя.

Из раны вытягивало багровым шлейфом кровь. В то же время металл преобразовывал её, открывая в Джакомо делла Колонне второе дыхание.

Альдред стиснул зубы, наблюдая эту мерзость. Уже усомнился, что дискарма — лучшее оружие, которое он мог бы иметь.

Персекуторы замерли, пронаблюдав нечто безрассудное и страшное.

Командир не сказал ничего. Просто бросился в атаку.

В два раза быстрее. Вдвое сильнее. Двухкратно свирепее.

Он налетел на Альдреда, будто валун с горы на лачугу. Ренегат едва успел выставить перед собой Прощальную Розу.

Бастард натолкнулся на Якорь. Дискарма не задержалась в трении. Колонна рычал, бил снова и снова. Хватило трёх ударов, чтоб Альдред зашатался. Он следил лишь за оружием врага, в упор не замечая: с каждым движением химерит вытягивает из Джакомо всё больше и больше крови.

Флэй хотел отпрянуть, как вдруг на его меч опустилась дискарма. Бастард залязгал и плюхнулся в воду. Следующий удар должен был порубить Альдреда пополам.

Дезертир едва успел кувыркнуться назад. Якорь ударился об брусчатку. Раздался звон. Пошла вибрация, отдаваясь в руки капитана. Тот не то рычал, не то кряхтел. Кровавый химерит оказался не способен утолить свою жажду.

Колонна всё понимал, но не оставлял попыток восстановиться за счёт врага. Он стал надвигаться на предателя. Тем более, что Альдред всё также не поднимался. Сидел одним коленом в луже, пытаясь прийти в себя.

Альдред посмотрел снизу-вверх в глаза Джакомо. Командир не питал к нему ни капли жалости. Как и к Марио Валентино. Что и требовалось доказать.

Такие, как он, — не соль земли. А компост для неё.

Глава «Гидры» шёл, отставляя дискарму за себя. Тем самым Джакомо открыл нижнюю половину туловища. И очень зря.

Всё произошло мгновенно. Почти.

Раздался оглушительный выстрел. Сразу за ним пророкотал гром.

Город накрыло вспышкой света.

Флэй вытянул из кобуры лупару, снимая большим пальцем её с предохранителя. Средним — надавил на один из двух спусковых крючков, что было мочи. Обрез плюнул дробью. Ствол брыкнулся назад, чуть было не вывихнув Альдреду кисть.

Метил же ренегат совсем не туда, куда попал в конце концов. Дробь разбила коленную чашечку Колонне вдребезги. Капитана развернуло от выстрела, и он рухнул в лужу, расплёскивая воду в разные стороны.

Уйдя под воду, Якорь перестал вытягивать кровь из его нутра и погас.

Но Джакомо был ещё жив. Он орал, как резаная свинья. Руки тянулись к осколкам колена. То кровоточило нещадно. Дробь задела плоть. Артерию. Пустила трещины по голени, а часть — взбила в труху.

Ходить, как прежде, Колонна уже не сможет никогда. Тем лучше. И этого достаточно, считал Альдред. Он поднялся на ноги, разложил ружьё и вытащил использованный патрон. Бросил в лужу. Дым поднялся над водой.

Капитан не переставал орать. Ему хотелось осыпать Флэя проклятиями, но все его слова в шелесте дождя обращались лепетом блаженного.

Шатун плотоядно улыбнулся, восхищаясь маленьким дезертиром. Как и тогда, в джунглях, во время битвы того со слоном. Коротышка победил очередного великана. Увы, они с Альдредом по разные стороны баррикад. Как ни крути.

Нико помотал головой. Поймал на себе взгляд Флэя. Тот доложил пулевой патрон в верхний ствол и крикнул ему:

— Да не стой ты столбом! Окажи ему необходимую помощь!

Сложив лупару, Альдред вернул её в кобуру и достал из воды Прощальную Розу. Бастард опустился в ножны. Ренегат встретился глазами с Марго. Вот уж, кто точно ничего не понимал. Но лишь девушка была достойна знать правду. Частично.

Алхимик сморщил лицо. Казалось, ему послышалось. Но это лучшее, что мог сделать укротитель здесь и сейчас. Разговаривать с Альдредом смысл был невелик. Он знал, как псарю хотелось поквитаться с Буассором. И разумеется, выживание Колонны в интересах Гаравольи.

Он подбежал к Джакомо, опустился на колени, стал судорожно вскрывать фисакор и заливать дыру от дискармы. Прямо на месте. Полученные ранения могли убить капитана в считанные минуты. Увы, он стал обузой. И к Акрополю «Гидра» придёт не скоро.

Но придёт. И Шатун этого очень ждал.

Флэй поманил Марго. Девушка кинулась к нему. Она с вызовом бросила ему, едва они поравнялись:

— Что ты наделал?..

Тихо. Строго между ними.

— Марго, всё под контролем, — уверял ренегат. Не врал. — Так и задумано…

— Как теперь быть…

Застрельщица отвела глаза. Альдреду было нужно не это. Чувствуя, что теряет её, он взял её за предплечья. Девушка встрепенулась. Он говорил спокойно:

— Выслушай меня. Марго. Пожалуйста.

Она не отвечала, но и не вырывалась. Ждала, что тот скажет.

— Идите в Акрополь. Нико поставит Колонну на ноги. Он сам не важен. Пусть пройдёт, сколько сможет. Но дотуда дойти он не должен. Слышишь меня?

— Слышу. Что ты предлагаешь? — промямлила та.

— Шатун всё видит. Нико — тоже. Просто… если попадёте в передрягу, не прикрывай его. Пусть его убьют. Следи только за собой. Забери у него оружие, когда он сдохнет. Хорошо, Марго?

Девушка вздохнула. Закусила нижнюю губу. И кивнула.

— Я вернусь. Обещаю…

Но он не мог обещать того, в чём не уверен. Просто вешал на уши лапшу.

— Шатун, помоги мне! — кричал Нико позади них. — Придержи ему колено.

А Джакомо всё орал и орал без конца.

— Куда ты, Альдред?.. — жалобно вопрошала застрельщица.

— Я должен найти свою наставницу. Она в беде. Её выперли из Инквизиции, неугодной посчитали. Не могу её оставить в этом проклятом Городе, — метал домыслами ренегат, лишь бы девушка вошла в его положение.

Марго посмотрела на него со значением. Флэй знал этот взгляд. Сестра Кайя также смотрела на него. Взгляд недоверия.

— Она мне как мать, понимаешь? — взывал к ней предатель.

Наглая ложь. Не как мать.

— Я не прощу себе, если она погибнет. Мы придём в Корпус. Встретимся там, обещаю. А дальше — выберемся отсюда. Вместе.

Девушка не отвечала. Отвела глаза. Поджала губы. Ей было нужно подумать.

Она спрашивала себя, как вообще положила глаз на Альдреда. По-настоящему.

Всему виной слух о резне в Рунном Зале? Её восхитило то упрямство, с которым он выстоял бой против Зальца? Звериное начало, явившее себя во всей красе в схватке с тримогенским слоном? Смущённые взгляды? Умение слушать? Безрассудство, когда они отпустили тигра, который чуть было не сожрал их?

Правда была где-то посередине. Но Флэй, сам того не ведая, покорил её. За ним чувствовалась некая сила, которую не каждый человек источает. Подобную источал капитан Мезар. Она-то и захватила ум и сердце Марго.

Застрельщица заботилась о том, чтобы приглянуться Альдреду. Помогала ему. Надеялась, что тот отблагодарит её. Она в ужасе наблюдала за тем, как тот перевернул столы, объявив себя открыто врагом Инквизиции. И вот он собирается покинуть её, ради той, что сравнивал с матерью. Сорвиголова…

Как и всякая женщина, она нуждалась в покое, постоянстве, безопасности и любви. Но также и в приключениях. Девушка считала, Флэй может все это дать ей. Ему просто не нужно мешать. Он пленил её, и она задыхалась от своей влюбленности.

Да, она влюбилась в него. И надеялась, он откроет своё сердце в ответ. Надо лишь подтолкнуть парня.

Но увы. Многого девушка не знала. Не знала она и то, что он — куратор. А значит, взращенный манипулятор. Даже можно сказать, патологический.

Правда где-то за бортом. Во тьме окружающих вод.

Марго спросила себя: разве она не спасла бы отца, если бы ей дали шанс?

Она кивнула Альдреду.

— Прошу, приходи поскорее, — проронила она.

Тот улыбнулся ей, мягко ощупав тоненькие пальчики.

— Обязательно.

Ей хотелось бы скрепить это обещание поцелуем. Но чувства следовало приберечь до лучших времён: алхимику и бывшему легионеру она не доверяла.

Альдред отпустил её и побежал в сторону портовых районов.

Укротитель достал пинцет и запустил в раны, вынимая дробинки. Шатун держал капитана, чтоб не вырывался. Джакомо делла Колонна уже не орал, посадил голос — и только дергался беспомощно.

Девушка провожала Флэя взглядом. Чувствовала себя одиноко. Под нескончаемым, тропическим дождём. И даже надежда на воссоединение не могла её согреть…

Скат склонился над акведуком. Наездник спрыгнул вниз. Он устремил взор на Янтарную Башню. По пути сюда он увидел достаточно. Выводы были неутешительны.

Живой доспех зашевелился, отзываясь на дождь. Даже издавал довольные звуки.

Небесный скат поднялся в облака, издавая глухой стон. Отдалённо напоминал пение китов. Верный друг будет глазами Селевка в грозовой вышине, пока тот будет выполнять свою миссию на земле.

Превентор достал намоленный, высушенный палец кинокефала, обмакнул в фантомной пыли и начертал грубую руну в круге. Он требовал аудиенции. Пока эфир, пронизывающий весь Аштум, доносил до учителя прошение, Селевк занялся делом.

Мертвенно-синие губы еле шевелились. Преследователь проговаривал про себя заклинание. Над облаками снова закричал летающий скат.

Эфир материализовался в эктоплазмическую проекцию Города Тиранов. Превентор стал крутить её телекинетически. Он изучал планировку.

По синему макету Саргуз передвигались четыре огонька.

Три синих. И один красный.

«И где кто?» — думал преследователь.

— Добрался?

В голове ученика раздался голос Галактиона. Как всегда, тот немногословен.

— Да.

— Что узнал?

— Киафов не три. А четыре. Как быть?

Селевк промолчал, рассматривая трёхмерную карту Саргуз.

Магистр тоже ответил не сразу, призадумавшись.

— Из них кто-то наполнился?

— Только один, — ответил превентор, наблюдая за красным огоньком.

Он праздно шатался по деловому центру Города. Словно… гулял.

— Я предвидел это, — сообщил учитель.

И действительно, после Парада Лун стоило ждать пробуждения Пантеона.

— Предатель? — осведомился Галактион.

— Выясню.

— Он — приоритет. Справишься?

Ученик надул ноздри, как бык.

— Сделаю.

— Обстановка в Городе?

— Мы опоздали.

— Боги… — бесстрастно взывал магистр.

Час от часу не легче. Однако Селевк уже здесь. Базилевс не потерпит возвращения превентора с пустыми руками. От успехов ученика зависело будущее Ауксилии. Он — лучший из лучших. Но время играло против него.

— Город неважен, — заключил Галактион. — Действуй. Без промедлений.

— Будет исполнено, — отозвался Селевк.

Руна погасла. И связь оборвалась.

Превентор смежил веки. Под ними зашевелились глаза.

Небесный скат показывал ему Киафов во тьме Саргуз. Это хорошо. Заклинание выстроено, как надо, и беспрерывно.

Селевк встал в полный рост. Выпятил грудь и сжал руки. Живой доспех отозвался на манипуляции. Броня на лопатках разошлась, давая волю перепончатым крыльям, как у летучей мыши. Превентор спрыгнул с акведука.

Не живой и не мёртвый, ученик не ощутил никаких неудобств при падении вниз. И всё же, был смертен. Крылья затрепетали, тормоза его. На мостовую Селевк опустился мягко, будто кошка.

Те осыпались прахом. Чистый плод эфира, переполнявшего тело и доспехи.

Он принюхался. Совсем рядом, в подворотне, кто-то засел. Живой. Человек.

Ему стало любопытно. Он заглянул туда. Обнаружил бродягу, что прятался от ливня под козырьком чёрного хода.

Рука опустилась на рукоять меча. Селевк прошёл к нему.

Бездомный не сразу заметил незнакомца. Его больше интересовала бутылка ворованного бренди, что согревала нутро. Превентор подошёл ближе, осматривая забулдыгу. Сам человек его не интересовал. Лишь то, что он мог ему дать.

Из-за капюшона бездельник не видел, кто перед ним. Да и пьян был слишком. Как заученный стишок, бродяга обратился к нему:

— Достопочтенный синьор, у вас не найдётся сольдо для брошенного ветерана?..

Селевк не ответил. Просто высвободил меч. Сколопендра проснулась. Задрыгала ножками. Щелкала хелицерами. Шипела.

Звук не понравился пьянице. Он поднял лицо, но было поздно. Превентор вонзил живой меч ему в грудь. Сколопендра же радостно заработала челюстями, пробираясь через ребра к лёгким и сердцу. Бродяга коротко вскрикнул и задрожал.

Оружие работало, будто пила, если б её зубья двигались. Вверх поднимались брызги крови. Попадая на доспехи, они растворялись. Их впитывало.

Через меч Селевку передавалась кровь несчастного. На выходе из рукояти ученик получал чистый, преобразованный эфир. Когда сколопендра насытилась, превентор убрал оружие. Сорвал с трупа плащ и облачился в него. Пятна крови, оставшиеся на шерсти, провонявшей потом, его не смущали.

Как-никак, многие в Саргузах выглядели гораздо хуже…