Санька-умник 2

Глава 44

Глава 44 Нас ждут великие дела

В субординатуру?

У меня от неожиданности даже пельмень в пищеводе колом встал. Хорошо ещё, не в то горло не пошел.

Пришлось без всякого тоста рюмку водки замахнуть. Протолкнуть китайское угощение в желудок. Чернов из-за этого на меня осуждающе покосился.

В субординатуру?

Какая мне субординатура?

С каких таких щей?

Дома, в студенчестве я не только с сачком за бабочками бегал. Случалось, и в компаниях за столом посиживать. В том числе с ребятами и девицами из меда. Парни там шебутные, а девчонки… самые красивые.

Отсюда я и знаю, что такое субординатура. Они там у себя, в медицинском институте, допустим — на лечебном факультете, пять лет все одинаково учатся, а затем их уже на потоки делят. Кто хирургом желает стать — год субординатуру по хирургии проходят, кто терапевтом — терапевтическую субординатуру, своя субординатура и у будущих акушеров-гинекологов. Всех труднее попасть на хирургическую. Не знаю, как сейчас, но раньше так было.

То есть, субординатура — это этап получения высшего медицинского образования.

А, может здесь не так?

Другой смысл, это слово тут имеет?

Я начал вертеть головой по сторонам.

Во, повезло! Незнакомый майор медицинской службы как раз из-за стола встал и папиросу пальцами разминает. В гостях у китайцев за банкетным столом он посчитал не сообразным курить, на воздух выйти желает. Я ему и компанию составлю, заодно и о субординатуре спрошу. С чем тут её едят.

Вот! Так и есть.

Майор несколько удивленно на меня посмотрел, но всё же разъяснил, что в военное время в госпиталях, если докторов не хватает, то фельдшеров, а иногда и медицинских сестер, это — когда уже совсем край, субординаторами ставят. Ну, как бы они временно врачей заменяют, занимаются лечением раненых под контролем доктора.

— В тыловом эвакогоспитале на тысячу коек у нас как-то всего три врача осталось, так вот мы двух фельдшеров и опытную медсестру в субординаторы перевели. А, что, делать-то было? — пыхнул он папиросой.

Тут коллегу качнуло, но на ногах он удержался.

Майор уже хорошо на грудь принял, но всё же был удивлен моим вопросом. Надеюсь, он сегодня вусмерть нарежется и о нашем разговоре помнить не будет. Иначе, придут за мной уже завтра как за парагвайским шпионом…

А как? Реалий советской жизни не знает — значит шпион и есть.

Я зацепился за слова майора о военном времени. А, какое у нас, военнослужащих из СССР в Китае, оно сейчас?

Вроде всех мы уже, и германцев, и японцев, победили, а в Китае — гражданская война. Сами они промеж себя бьются. Впрочем, уже побились и КПК верх взяла. Гоминьдан у себя на Тайване сидит, американцами прикрывается. Однако, это сама КПК свою победу провозгласила, тайванцы с ней не согласны, Гоминьдан на международной арене до сих пор представителем Китая признают.

СССР же официально ни с кем не воюет. Значит — время у меня не военное.

Может, на мой счет где-то ошиблись?

Я сейчас — капитан медицинской службы, по-старому — военврач третьего ранга. Теперь, правда, такого уже звания нет. Вот, может и подумал кто-то, что я доктор, а не фельдшер. Ввело моё звание в заблуждение. Его-то я будучи на интендантской службе получил, хоть и на медскладе.

Всё равно ничего не стыкуется…

Да и хрен с ним!

Пойду водку пить, а по ходу дела у Чернова что-то ещё попробую узнать.

— Куда тебя черти унесли? — Василий меня уже потерял.

Я показал жестом, что перекурить отходил.

— Садись. Ешь. Пей.

Полковник уже говорил рубленными короткими фразами.

Ну, всё с тобой, Василий, понятно…

— За что хоть меня в субординатуру? Время-то теперь мирное… — вооруженный информацией майора, начал я исподволь колоть Чернова.

— Мирное? — хмыкнул полковник. — Сегодня — мирное, завтра — военное…

Ну-ка, ну-ка…

Про какое такое военное Василий речь заводит?

— Подучишься. Всё больше пользы от тебя будет. — покачал пальцем в воздухе Чернов.

— Кому?

— Да хоть бы и мне… — улыбнулся полковник. — Ждут нас, Саня, великие дела…

Опять без тоста, я сам себе налил в рюмку водки и выпил её никого не дожидаясь.

Великие дела…

Вот, оно, как…

— Когда хоть они начнутся? — повернул я своё лицо к полковнику.

— Скоро, брат, совсем скоро.

Чернов, как и не пил.

Раз, и со мной рядом сидел совершенно трезвый человек.