Санька-умник 2

Глава 39

Глава 39 Про красную кнопку

— Явился-не запылился! — такими словами встретил меня подполковник Чернов.

Не запылился… Как же. Грязный как черт…

— Я уже думал, что ты куда потерялся.

Скалится, а ещё Герой Советского Союза! Посерьезней таким людям надо себя вести.

— Прибыл в Ваше распоряжение, товарищ подполковник, — отрапортовал я.

В палатке у Василия сидели незнакомые мне офицеры, все в орденах, а кто знает, как в их присутствии себя вести надо?

— Спаситель мой. — кивнул на меня подполковник. — В сорок четвертом я у него в медсанбате был.

Ну, допустим, спасали его другие. Не надо мне чужие заслуги причислять. Я только немного поучаствовал.

— Что долго добирался? — был задан мне очередной вопрос.

Долго? Как уж получилось. Тут для меня отдельного транспорта нет. Пришлось на перекладных, когда и просто в кузове полуторки. Поэтому, мне сейчас помыться бы очень не помешало.

Чернов с ухмылкой посмотрел на мой чемодан. Совсем небольшой, потертый.

— Что-то у интенданта добра-то маловато, — снова перешел подполковник на шутливый тон.

Сидящие в палатке тоже начали улыбаться.

Во! Веселятся. Дождутся они у меня ведерной скипидарной клизмы с битым стеклом…

— Ваня, проводи товарища капитана к месту его дислокации, а потом сразу в баню, — сказано было уже совершенно серьезно молоденькому старшему лейтенанту. Впрочем, молоденький-то он молоденький, а на груди такие ордена позвякивают…

— Есть! — тут же вскочил со своего места старший лейтенант и указал мне на выход из палатки.

— К Ермакову его, не перепутай, — сказано это было Черновым, когда мы уже выходили.

Ну, сказать нечего…

Баня у летчиков была отменная.

Сборно-разборная, но жар держала. Похоже, она у них в постоянной готовности находится?

Вот и хорошо. В Пугаче я русскую баню полюбил. Она у нас там хоть и в землянке была, но можно было до раковой красноты напариться.

— После бани, сразу к командиру, — проинструктировал меня ещё дорогой в место принятия гигиенических процедур старший лейтенант. — Он Вас ждать будет.

Василий меня и правда ждал. Даже стол у него был накрыт.

— Садись. Сегодня погода нелетная, а завтра такую же обещают. Немного и примем со свиданьицем…

Кто бы отказался? Я? Ни в коем разе…

Делу — время, потехе — час.

До первой подполковник меня в курс дела ввел, цели моей деятельности и задачи обрисовал.

Ну, я же не первый день при комбайне…

Я ещё на своем складе, пока перевода ожидал, со всем нужным познакомился. Составил представление, чем мне придется заниматься.

Приняли по первой.

Плотно закусили.

Я-то с дороги, мог сейчас целого слона съесть.

Слонятиной меня подполковник не угощал, у него другого много всего было.

Хорошо летчики живут, но завидовать тут им в отношении питания нечего. Заслуживают. Заслуживают, и ещё как.

За первой и вторая легко пошла.

После неё мы общих знакомых вспомнили. Василий про военврача спросил, который его оперировал.

— Убили. Совсем незадолго до победы, — не обрадовал его я.

— Да… Хороший мужик был. — нахмурился Чернов.

Третья была у нас завершающей. Пусть погода и нелетная, но всякое может случиться.

Закурили. Причем, не прямо в палатке, а на воздух вышли.

Там ничего нового не было — как моросило, как и моросило. Не сильнее и не меньше.

— Дурит погода, — поделился со мной своими мыслями Чернов.

— Дурит, — разделил его мнение я.

Для поднятия настроения я решил анекдот рассказать. Помнил его ещё оттуда, из дома.

Он как раз в тему — про летчиков. Правда, про вьетнамских, но переиначить их в китайских труда мне не составило.

— Вот и попал товарищ Ли в такую ситуацию. Совсем дожимает его гоминьдановец. Тут он и вспомнил слова советского летчика-инструктора. Что, нажми де на вот эту красную кнопку, когда тебе совсем худо будет… — травил я бородатый анекдот, но здесь, похоже, его ещё слыхом не слыхивали.

Чернов меня внимательно слушает. Любит он такое.

— Нажал товарищ Ли на красную кнопку, а тут из-за бронеспинки сиденья его чья-то рука по плечу и хлопает…

Чернов уголком рта дернул, видно я что-то не так в самолете назвал. Ну, мне простительно, я же по медицинской части.

— Подвинься-ка, узкоглазенький! — хриплым, не своим голосом, выдал я приказ советского летчика китайскому товарищу по оружию.

У Чернова чуть папироса изо рта не выпала.

Ржал он как табун лошадей.

— Подвинься… подвинься, узкоглазенький…

Понравился по самое не могу Василию мой анекдот.

Просмеявшись, а я, как нормальный человек, от Чернова эмоциями заразился, мы ещё по одной приняли, закусили и разошлись.

Может, за ночь всё же дождевые тучки раздует? Тогда — летать надо будет, а не на аэродроме штаны просиживать. Враг КПК ещё крепок и надо союзникам помогать.

Так оно и случилось.