Сабатон. Системный приручитель 1

Глава 22 Самый гуманный суд в мире

Хоть в чём-то нам сегодня повезло — на разделённый отряд больше никто не напал. Илья видел бронелисицу, но та свалила так быстро, что Олег её уже не успел засечь, только услышал шебуршание в кустах.

У Мэй и Шенга всё и вовсе было спокойно.

На этом, впрочем, везение закончилось. Декан, которого мы потащили с собой, сразу же разнылся про искалеченное лицо и усталость, но жалости от нас Юлей не дождался. Мы просто заткнули ему рот кляпом из кусков его же футболки.

А ещё — Сметане резко стало хуже, и она металась на носилках в бреду. Горячая, как печка, белая, покрытая всё тем же липким странным потом, она шептала что-то бессвязное, стонала и на внешние раздражители никак не реагировала.

Я склонился над ней, прислушиваясь:

— … уровень… токсины… из организма… восприимчив… силы первый…

Странно, ничего не скажешь. Видимо, приход Системы с его оповещением и заданиями и укус гадюки в её голове сейчас смешались в лютую кашу, и в итоге получилось то, что получилось.

— Мы как-то сможем ей помочь? — спросил Олег, с беспокойством глядя на девушку.

— Я не уверен, что ей сейчас помог бы даже врач. Неизвестно, как повлияла на яд гадюки Система. Неизвестно, как повлияли эссенции и рост выносливости на организм Лены. Ладно… Поить вы её пробовали?

— Мы ей уже одну полторашку воды почти споили.

— Ну, тут молодцы. А вот укутали вы её зря — тело должно отдавать лишнее тепло.

Собственно, первым делом я отбросил шмотки, которыми девушку укрыли, и снял с неё кофточку. На Сметане остались только лёгкая свободная юбка и майка.

— Олег, сделай компресс, приложи ко лбу. И подготовь ещё один для обтирания. И не мочи тряпки слишком сильно, мы тут не полы мыть собираемся.

— Понял.

Вообще, для компрессов и обтираний я бы предпочёл попросить помощи у девушек, чтобы Сметана, когда ей станет лучше, не смущалась лишний раз. Но они — наши лучшие стрелки. Юлю я сейчас обеспечил патронами, так что в случае опасности пользы от неё будет больше, чем от Олега.

Шенг и Илья тоже с огнестрелом, так что да — я снова припахал Пятницу.

Покопавшись в аптечке, я снова дал Лене супрастин — антигистаминное. Это не только средство от аллергии, но и лекарство, которое рекомендуют пить при укусе гадюки. Следующим был ибупрофен — как жаропонижающее.

И ещё я дал ей одну эссенцию выносливости.

Раз ничего не можем сделать сами — во всяком случае, с уверенностью, что это реально поможет, — оставим лечение на откуп Системе. Если есть возможность прокачиваться, надо её использовать.

Обтирание сделал я сам: протёр смоченной футболкой шею, руки, подмышки, ноги. Заодно, проверил место укуса.

Синяк, ещё недавно бывший чёрным, по краям очень красочно развалился на пятна жёлтого, зелёного, фиолетового оттенков. Как то слишком уж быстро, будто не пара часов прошла, а сутки.

Вот теперь появилась опухоль, охватившая часть бедра. Ну, хотя бы не всю ногу, и то хлеб.

Радость от возвращения в группу Юли сильно смазали беспокойство за Лену, лечебные мероприятия и присутствие декана, злобно пялившегося на нас единственным глазом. Хорошо хоть, ему хватило ума не пытаться сбежать.

К слову, меня удивил Шенг.

Когда мы поднялись на их с сестрой позицию, он вышел навстречу. Коротко кивнул Юле, бросив:

— Рад, что ты в порядке, танцорка.

Она слабо улыбнулась в ответ:

— Спасибо.

А на мой удивлённый взгляд только отмахнулась:

— Я в его тик-токе снялась, да и ещё несколько девчонок тоже. Вот Елену Андреевну Миша уговорить не смог.

М-да… Ну вот, а эту сторону Юлиной личности я не знал. Хотя, она в целом из тех, кто за любой кипиш, кроме голодовки.

Шенг на наш разговор не обратил внимания. Встал напротив декана, смерил его долгим взглядом снизу вверх. А потом — резко ударил в челюсть. Без особой техники, но от души.

Декан — скорее от неожиданности, чем от реальной ударной силы — отступил на шаг назад, споткнулся и шлёпнулся на землю, болезненно застонав.

Шенг яростно бросил что-то на китайском и вернулся к сестре, на ходу тряся кистью. Бить людей в лицо популярный тик-токер явно не привык. Мэй тепло ему улыбнулась, перехватила руки и подула на красные костяшки.

Он что-то спросил, получил в ответ: «Бендан!» И — лёгкий подзатыльник.

Илья и Олег потом на декана просто недобро косились. Им, впрочем, и не до того было — их мысли занимало состояние Лены.

Повторять раз за разом одно и то же я не люблю, поэтому Шенгу и Мэй ничего не о своих планах на пленника не рассказал, пока мы поднимались, отложив разговор на потом.

Юля тоже молчала — когда надо, она очень понятливая. Теперь же, когда уже можно спуститься:

— Ладно, ребят, собираем вещи и идём вниз. Там лежит туша медведицы с эссенциями, и я не хочу, чтобы до них раньше нас кто-то добрался.

Думаю, пару часов назад на меня обрушился бы шквал вопросов, но сейчас все слишком задолбались. Промолчал даже Илья. Что ж — оно и к лучшему.

Спуск подзатянулся.

Лене стало чуть лучше, она хотя-бы не металась больше на носилках, а вот парням тащить её по бурелому с должной аккуратностью было ой как не просто. Я даже подумывал заменить Шенга, но решил, что безопасность важнее. Если на нас нападут, от меня однозначно будет больше пользы.

Мне было не до поднятия боевого духа — я следил за округой, — и тут выручила Юля. Заметив хмурые лица, она начала делать то, что умеет лучше всего: болтать без умолку.

Рассказала о своих злоключениях, о том, как была уверена, что ребята нападение мутантов не пережили. Обрадовалась Олегу, которого в мыслях похоронила ещё раньше. Как ждала меня, как появился медвежонок. Ярко и красочно описала бой со своей перспективы.

В стиле: «Бабах! А он как даст! А тут этот, ну и к тому, а он как!..» Вышло не очень связно, но очень эмоционально, и ребята хотя бы повеселели. Юля разбавляла речь шутками о том, как парням идут бинты, грязь и общая окровавленность, окрестила себя и Мэй боевыми валькириями и подняла обсуждение, в каких аниме было что-то похожее.

Участвовал, правда, в основном пыхтящий Шенг, который оказался крайне патриотичным анимешником и смотрел только китайские тайтлы. Да и о японцах отзывался скорее неприязненно.

Ну, тут ничего удивительного. История взаимодействия Китая и Японии древняя и кровавая, вишенкой на торте стала Вторая Мировая война… В общем, это как раз довольно типично.

Те же Японцы признали свои военные преступления и официально извинились только когда им прямо сказали: без этого их страну не допустят до участия в программе космического лифта.

Тогда-то они перестали отмалчиваться и о Нанкинской резне, и о полевых борделях, в которых погибли тысячи пленных женщин и девушек, и о множестве других эпизодов. А ещё наконец официально отказались от своих притязаний на Курильские острова — Россия тоже не обошлась без ультиматума.

А потом вдруг заговорила Сметана:

— Ребята… Можно мне водички? И… О-о-ох! Какая же я голодная!

Пришлось притормозить, чтобы напоить её и обеспечить перекусом. На самом деле, не очень хорошо, что ей столько приходится есть — организм тратит силы не только на борьбу с ядом, но и на переваривание пищи.

Но — еду требует прокачка. Точнее — калории на перестройку и укрепление тела. Во всяком случае, так лютый жор объяснил для себя я.

Лена вдоволь напилась. Она всё ещё была очень вялой и слабой, порадовалась за Юлю и её возвращение в отряд — а потом вдруг удивила нас. Точнее, не так — заставила всех крепко прифигеть, будто арматурой по голове припечатала:

— Система выдала мне навык. Как бонус, потому что у нас осколок высокого уровня. Сопротивление ядам. Это странно, но я помню каждое слово описания, как будто специально его зубрила. Слушайте.

И она реально зачитала, будто с бумажки:

— «Сопротивление ядам. Уровень силы — первый. Организм менее восприимчив к любым ядам и токсинам. Яды и токсины быстрее выводятся из организма». Вот, как то так. Если вам интересно, знайте — я сама в шоке.

По крайней мере, теперь ясно, что она повторяла в бреду.

— Выходит, твой организм сейчас перебарывает яд, — я с любопытством осмотрел девушку. — Знаешь, то-то мне кажется, что потеешь ты очень странно. Пот будто с осадком, густой. Запах очень редкий, специфичный, будто аммиак и ещё что-то такое химическое, неприятное.

— Ну спасибо, — проворчала она. Правда, лёгкая улыбка подтвердила, что в шутку. — Каждая девушка мечтает, чтобы ей говорили, что она потная и вонючая.

— Организм выводит яд, — пояснил я спокойно. — Через систему выделения. Скажи: ты в туалет не хочешь?

Она пару секунд будто сомневалась, а потом выдохнула:

— До смерти хочу. Извините, я застеснялась.

— Юля, Мэй, помогите Лене. Ты идти-то сможешь? Думаю, так фанатично беречь ногу уже нет смысла, другое дело — сколько у тебя сил осталось?

— Смогу.

Весь остаток пути мы обсуждали навыки. Смущало многое, на самом деле. Например — не очень то информативные описания с минимумом конкретики. Все эти «значительно повышает», «на короткое время», «на короткое расстояние»… Почему нельзя сообщить точно: расстояние икс метров, время икс секунд.

Кстати…

— У меня вопрос к иностранцам: вы на каком языке видели системные сообщения?

Да, вопрос довольно очевидный, но даже в этой мелочи стоило удостовериться.

Близнецы единогласно заявили:

— Китайский.

Олег зато удивил:

— Русский. Ну что вы уставились? Русский вообще первый язык, на котором я читать и писать научился. А говорил с раннего детства на русском, афарском и сомали. Такое окружение было.

Ну вот, сообщения Система для всех локализовала, не перебилась. Мы увидели то, что можем прочесть, а не мутные инопланетные иероглифы. Так сложно было описать способности подробнее, в понятных нам метрах и секундах?

Ещё и не ясно, как способности будут влиять на организм. Если из того же танка бронированная кожа выпадет, навык кожу будет менять только во время работы, или она навсегда станет, как у этого мутанта: толстенной и шершавой, как наждачка?

Как натоптыши на пятках, блин, только по всей площади тела.

Даже я себе такую интересную внешность не хочу, для девушек оно и вовсе будет смерти подобно.

Наконец, мы спустились, спугнув лисицу, которая безуспешно пыталась прогрызть медвежью шкуру. Рыжая стрелой умчалась в лес с другой стороны Проклада, едва завидела нас.

Никогда раньше не охотился на лис: есть их нельзя, а пушистые красивые шкуры мне были нафиг не нужны. Пусть лучше своих хозяев украшают.

Теперь, когда система превратила шерсть в чешую, моё мнение поменялось. С медведицы мы много забрать не сможем: во-первых, кислота сильно попортила шкуру, во-вторых, снять всё просто не хватит времени, а до темноты мы должны попасть в безопасное место.

Зато надёжная защита нужна, как воздух.

В общем, лис ещё ждёт жёсткое сокращение популяции, тут как пить дать. Зелёных, которые придут с транспарантами протестовать против истребления животных, тут нет.

Декана я снова пристегнул к сосне наручниками. Он, поняв, что конец близок, и скоро я исполню своё обещание, попытался вырваться — но снова получил по печени и обмяк.

Теперь яростно мычал сквозь кляп, пуча единственный глаз.

Ребят я устроил напротив. Внимательно осмотрел: они на пленника смотрели с отвращением, но жалости во взглядах не было. И это хорошо — неадекватная сердобольность нам ни к чему.

У гуманизма есть пределы, даже когда речь идёт о самых добрых и гуманных людях.

Парни отлично понимали, что их декан собирался пустить в расход. Девушки — что в них он видел свои подстилки, тёплые и живые секс-игрушки, с которыми можно играть, пока не сломается.

Я опасался одного: что мы скатимся в дебаты о допустимости казни. Честно, грешил на Илью, к писклявым возражениям которого успел привыкнуть, и на Сметану — всё таки, свою заботливость и жертвенность она успела показать на деле.

И когда подавила истерику, чтобы помочь Олегу. И потом — когда бросилась к Илье, даже не думая о собственном состоянии.

Илья, однако, смотрел жёстко. А Лена — просто с безграничным отвращением, будто и не на человека даже, а на мерзкого таракана.

Это хорошо, не придётся терять время на бессмысленные споры.

— Я не буду в очередной раз рассусоливать, что мир изменился. Это поняли уже все. Мы не можем знать целей Системы, но вот выводы из того, как она действует, сделать можем. И, первое — она не хочет, чтобы с опасностями нового мира боролись государства. Она, по сути, государства уже уничтожила практически безвозвратно, разделив планету на осколки.

В каждом сейчас будет стихийно формироваться свой социум с лидерами и аутсайдерами, а катализатором будет угроза быть сожранным мутантами.

Она обещала, что открыть стены осколков можно, только выполняя задания. И осколки постепенно будут открываться, а группы выживших — сталкиваться. Кто-то объединится, кто-то устроит войну за ресурсы… Сообщества людей будут расти, но прежние государства уже не возродить.

И поверьте мне, как человеку, который видел, как военные диктатуры в условиях анархии растут, как грибы после радиоактивного дождя: первыми к власти придут те, у кого есть оружие и решимость им воспользоваться.

Полиция, армия, бандиты, частные армии бизнесменов и чиновников — очень скоро они начнут делить между собой города, а гражданские, что не научатся себя защищать, быстро станут расходным материалом.

И нет, я не думаю, что люди — это исключительно звери без разума, скрывающие хищную суть под налётом цивилизованности. Я видел на войне как примеры бессмысленной жестокости и самые жуткие преступления против человечности, так и настоящие, не наносные и не раздутые СМИ, примеры героизма и самопожертвования.

Осколков много, и в каждом люди пойдут своим путём. Там, где много ресурсов и мало опасностей, вряд ли случится Содом и Гоморра. Но и причин становиться сильнее там будет не много. Когда осколок откроется, люди из тепличных условий попадут к тем, кто шанс на жизнь выгрызал зубами.

Где-то сильные лидеры организуют порядок, где-то мрази с оружием будут творить всё, что захотят, пока их не остановят те, кто сильнее.

Правил больше нет.

Нет полиции.

Нет армии.

Нет адвокатов и прокуроров, миллионов бесполезных бумажек, разрешений, запретов.

Ни больниц, ни психушек — ничего.

Знаете, что это значит?

Мы не будем ждать, когда нас придут и спасут. Мы не будем перекладывать ответственность за себя на больших дядек, которым виднее. Мы не будем лить слёзы и бегать в истерике, заламывая руки.

Вы уже прошли крещение огнём, крещение кровью.

Теперь настало время придумать свои правила — те, по которым мы будем жить в изменившемся мире. Потому что, если правил нет, люди — такие.

И я небрежно кивнул на декана, дёргающегося у сосны.

— Мне нет смысла перечислять, что он сделал, вы все — его жертвы. Минуло это только меня и Олега, но это не значит, что мы в стороне. Этот человек хотел навредить нашим близким. Вы — товарищи Олега и, теперь уже, после всего пережитого — мои товарищи. А Юля… Юля — как дочь для меня.

У нас есть сила, есть оружие, есть мы друг у друга. И мы будем держаться вместе, и вместе же обретём силу, защищая друг друга и поддерживая. Это первое наше правило — единство.

И мы никогда не простим тех, кто будет покушаться хотя бы на одного из нас. На удар отвечаем ударом, и это второе правило.

Мы — люди, а не животные. Право сильного, не обременённого моралью, будет ломаться о большую силу. О нас. Потому что, девушки не должны становиться личными шлюхами психопатов со стволом в руке. Потому что те, кто убивают себе подобных просто потому, что могут, подобны бешеным собакам.

Третье правило — мы должны становиться сильнее, чтобы защитить себя и друг друга, чтобы противостоять любой угрозе, какой бы она ни была.

Ваш декан — это анархия и право сильного.

Мы — порядок.

Я, как лидер нашего отряда, приговариваю его к смерти — за преступления против нашего отряда. Он убил человека, который мог стать нам верным боевым товарищем. Он бросил вас умирать, чтобы спасти свою шкуру. Он похитил одну из нас, и хотел её изнасиловать.

Мы это не прощаем.

Сейчас я видел, как меняются взгляды. Вот то, чего я добивался: понимание своей силы. Понимания, что со мной не нужно будет больше опускать взгляд. Мы теперь не прогнёмся ни под кого, но и не уподобимся животным вроде декана, которые вызывают только омерзение.

Свой путь, свои правила.

— Есть те, кто против моего приговора?

Против не был никто, и смотрели ребята прямо, решительно.

Я кивнул, вынул нож из ножен.

Декан сквозь кляп практически взвыл, но я ударил, и лезвие ножа прошло сквозь рёбра и безошибочно нашло дико бьющееся от ужаса сердце.

Вот и всё.

Мы — не просто вместе выживаем, случайно сведённые судьбой. Мы — нерушимый монолит, объединённый общей идеей. А символ того, что нам противостоит, валяется у моих ног с ножом в груди.

Ради этого стоило рискнуть и оставить декана в живых — чтобы стать большим, чем мы есть.

[Игрок, внимание!

Доступен бонус локации высокого уровня

Получено:

Ячейка навыков — 1 шт.

Освоен навык: Голос лидера

Уровень силы — 1

Описание:

Ваш голос ободряет союзников и вселяет в них уверенность в бою. Ваш голос деморализует противника и вселяет страх в слабых духом

Удачи, игрок!]

Ох, срань господня…

Ладно, признаю: такого я не ожидал.