Сабатон. Системный приручитель 1

Глава 16 Швы

— Я научу. Ты же не думаешь, что я смогу одной рукой самому себе швы наложить? Покажу тебе всё на Илье. Сейчас как раз Мэй с Олегом подтянутся, пусть тоже посмотрят.

— Ну да, а Илью же спрашивать не надо, — буркнул парень сбоку. — Илье же в кайф учебным пособием быть.

Ага, это он ещё не в курсе, что я швы всего раз в жизни сам накладывал. Благо, теорию хотя бы знал. И полевой медик, увидев их, назвал меня криворуким коновалом и в челюсть вмазал. Казалось бы — жилистая дылда, откуда там сила? А будто кобыла лягнула, блин.

Он потом подошёл ко мне через два часа, после операции выжатый, как лимон. Не извинялся, нет. Встал рядом, выкурил сигарету. И, только отшвырнув щёлчком окурок, коротко бросил:

— Руки у тебя из жопы, пацан. Но ты его спас. Хрен бы иначе донесли до меня. Молодец.

Хлопнул по плечу и ушёл.

Мне тогда двадцать один год всего был.

Уже позже я как-то ассистировал в блиндаже другому медику — сухонькой старушке-одуванчику. Она материлась, как пьяный вахтовик, и ловко штопала моему сослуживцу порванное осколком бедро, параллельно успевая меня поучать.

Сейчас у меня, впрочем, нет ни растворяющихся нитей, ни электрокоагулятора, которым запекаются кровоточащие сосуды. Ни — её многолетнего опыта.

Сметана закончила посыпать след от верхней челюсти волка белым порошком гемостатика. Больно от него не было, разве что — покалывало немного и стало тепло. Это хорошо, это он с кровью начал взаимодействовать. Скоро в кровящих сосудах образуются тромбы, они же — кровяные сгустки.

— Сейчас закрой рану марлей и залепи пластырем. Надо другую сторону обработать — и тогда тугую повязку наложишь.

— Да, поняла.

Девушка попыталась вытереть пот на лбу о собственное плечо, но успеха в этом не добилась. К ней шагнула Мэй — они с Олегом и Бураном уже подошли — и вытерла пот своим худи.

Тем самым, уделаным для маскировки грязью — она сняла его и вывернула на чистую левую сторону.

— Спасибо, — Сметана ей мимолётно улыбнулась и вернулась к моей руке. А я — отправил только вернувшихся ребят (и пса, конечно же) за водой к Первому колодцу. Пока сходят туда-сюда — я как раз уже за Илью возьмусь.

То, что Олег с ног до головы уделан в чёрной крови, интриговало. Он ещё и попросил взять из патронташа три патрона для пистолета и принёс стрелянные гильзы. И, ни много ни мало — четыре эссенции. По одной на силу и выносливость, две на ловкость.

Главное даже не это, главное:

[Навык Всплеск – 1 шт.

Уровень силы — 9

Описание:

Мгновенно повышает силу на очень короткое время

Невозможно применить — отсутствуют ячейки навыков!]

Выглядит отлично, ничего не скажешь. Точно лучше Пожирания. Как это работает, нам ещё предстоит тестировать, когда станут открыты ячейки навыков. А что дожидается нас в остальных тушах?

Ладно, все вопросы по бою ребятам я задам потом. И лут… Лут мы ещё проверим.

— Дядь Никит, — позвал Илья. — Раз такое дело — дайте хоть водки хлебнуть. Я ж охренею. Я даже стоматологов боюсь, не люблю боль.

— Нет, Илья, водка — это плохая идея. Ты кровь потерял, накроет тебя сразу. А нам тут, во-первых, пьяный боец нафиг не нужен. Тем более — раненный. Во-вторых — алкоголь кровь разжижает, а нам вообще-то кровотечение остановить нужно. Шенг! Найди в аптечке ибупрофен и кеторол. Ибупрофена Илье дай одну таблетку, кеторола — две. И амоксициллина одну до кучи. Перестрахуемся сразу на случай, если начнётся воспаление.

— Ибупрофен же от температуры? — вяло возразил Илья. — Зачем мне?

— Он и обезболивающий ещё, и противовоспалительный. Амоксициллин — антибиотик. Только не говори мне, что без назначения врача пить его не будешь.

— С тобой спорить, дядь Никит… Вот зайдёт разговор за минералы — я тебя в сухую раскатаю.

— Как будто я против.

Лена как раз закончила со следом нижней челюсти волка, принялась накладывать давящую повязку.

— Контакт гемостатика с раной должен быть максимальным, — пояснил я, зачем это нужно. — В упаковке осталось ещё?

— Немного.

— Если будет необходимость — Илье кровь остановим. У меня в аптечке ещё два пакета есть, точно хватит. Если не понадобится сейчас — выбросим. Им после вскрытия только сразу пользоваться можно.

— А дальше что?

— Пока у меня гемостатик работает — заштопаем Илью. Только Олега и Мэй подождём. Чёрт его знает, как жизнь повернётся, будет лучше, если все будут знать, как накладывать швы.

Едва Сметана закончила с перевязкой, я залил в чистой железной кружке перекисью водорода моток нейлоновых ниток. Убил целиком останки первой баночки и половину новой. Ещё одна пока осталась нетронутой.

Если мы продолжим так же активно получать увечья — точно останемся без медикаментов первой необходимости через пару дней. Лечиться ромашкой и кедровой хвоёй всё остальное время не хотелось бы.

— Это для стерилизации? — спросила Сметана. — Ты ведь понимаешь, что перекись убьёт не всю заразу?

— Угу. А ещё я понимаю, что хирургической нити в стерильной упаковке у нас нет. Можно было бы кипячение попробовать, но это долго. И я не уверен, что нитки кипячение переживут. Честно — вообще не моя область компетенций.

— А если в водке вымочить? — спросил Илья. Что-то его сильно на водку потянуло.

— Какая разница? — отозвалась Сметана. — Что водка, что перекись, что тот же хлоргексидин всю заразу не убьют. От вымоченных в водке ниток для швов ты ещё и такой спектр ощущений получишь — ни в жизнь не забудешь.

Аргумент вышел убойный — Илья аж плечами передёрнул. Лена продолжила:

— Из доступных здесь, посреди леса, способов стерилизации есть только один — и это кипячение. И тут Никита прав: если испортим нитки, швы накладывать вообще нечем будет. Да и Юля… Её надо выручить, пока не поздно.

Закончила свою речь девушка совсем тихо. Поджала губы и опустила глаза, обхватив себя руками. Винит себя за то, что Юлю забрал декан? Она ведь так и не осмелилась выстрелить тогда.

Я молча положил Лене на плечо руку, усевшись рядом с ней на корточки. Она подняла на меня взгляд, удивлённо захлопала глазами.

— Всё нормально, — сказал я спокойно. — Мы вытащим Юлю. А тот урод пожалеет, что упёр её с собой. Это я гарантирую.

Несколько секунд она сверлила меня нечитаемым взглядом — а потом молча кивнула.

Посёк Илью морок. Парню чертовски повезло, что зацепил его мутант чисто кончиками когтей, совсем-совсем немного не допрыгнув для нанесения смертельного удара.

— Зря я вылез, походу, — простонал Илья, морщась. Я как раз начал аккуратно разматывать бинты.

— Не скажи, — я хмыкнул. — Если по хорошему, да. Тебе стоило дать Мэй всадить в урода ещё пару пуль. Не работай у него руки — ты бы пристрелил урода вообще с минимальным риском для своей тушки. Только, никто тогда не знал, что ещё и крюкачи полезут. А так — ты убил тварь быстрее, до их атаки, которая всё бы сильно осложнила. Или одни крюкачи, или они же и поддержка из недобитого и дико опасного зомбака — сам подумай, что хуже. По идее — глупо поступил. По факту — красавчик. А раз победителей не судят, могу сказать только одно: молодец.

— И ворчать не будешь? Наказывать там как-то?

— Я тебе воспиталка в детском саду, что ли? Надо будет, в зубы дам, да и всё. Или трудотерапию устрою. А тебя за горячность вон уже жизнь наказала, она всё на свои места расставляет. Просто — не всегда справедливо.

Без проблем снять бинты не вышло — присохли. Пришлось аккуратно смачивать их водой. Илья зашипел — этот звук у него, кстати, вышел без привычного уже писка.

— Щиплет, блин.

— Есть физраствор, я его в одной из аптечек нашёл. Он не должен щипать, но его мало, один фиг не хватит нормально всё смочить. А с водой… За то, чем мы сейчас занимаемся, нас любой хирург бы придушил. И был бы, блин, прав.

— Почему? — парень, видимо, решил отвлечься от неприятных ощущений разговором. Как по мне — верное решение.

— Ну, опять же, стоило бы развести костёр. Прокипятить инструменты, пользоваться тоже только кипячёной водой. Но, об этом мы уже говорили — не вариант сейчас. Просто придётся смириться, что есть риск что мне, что тебе занести инфекцию.

— Юля?

— Юля, — просто ответил я. — Почти уверен, что их догнали волки и, как и вас, загнали на дерево. Вариант, что волки их не догонят, я не рассматриваю — нереально от них пешком оторваться. Единственное ружьё целую стаю тоже вряд ли сильно отпугнёт. То есть, спешить как будто бы некуда, лишний час погоды не сыграет… если забыть, что Юля в плену у психа-извращенца.

— Мне наш декан никогда не нравился, — парень поморщился. — Но такой херни я точно не ожидал. С Юлей я мало общался, но она хорошая девчонка. Чтобы её выручить… Кхм, короче — я согласен рискнуть.

— Деканов рюкзак с игрушками вы все видели, — продолжил я, едва не скрипя зубами: от этих воспоминаний мне хотелось убивать. — И вот что, ребятишки. От одной мысли, что Юля рядом с этим уродом, мне мерзко. Так что, да, приходится идти на риск. Илья…

Я взглянул на парня — долго, серьёзно. Вздохнул:

— Ладно, я собой рискнул. Юля мне не родная, она дочь погибшего друга. Но, всё равно — семья, пусть и не по крови. Но тебя я подписал не спрашивая. Извиняться не буду, всё равно иначе бы не поступил. Но…

— Да ничего, — он поджал губы. — Я же сказал, Юлю надо вытащить. Нормально всё.

Я усмехнулся:

— По правде говоря, есть надежда на прокачку. Доберёмся до избушки, там — спокойно, в безопасности — вкинемся эссенциями выносливости. Надеюсь, это поможет организму задушить любую заразу. Или, хотя бы — легче перенести осложнения, если они реально будут.

— Может, Илье прямо сейчас поднять выносливость? — спросила Сметана. — Как мне.

— Угу, и он будет брюхо набивать, пока я ему на боку рану штопаю. Нет, откладываем до вечера. Если, конечно, ещё какая херня внештатная не случится. Ладно, Илюх, давай снимать бинты.

Парень судорожно кивнул, я срезал всё лишнее хирургическими ножницами, оставив только присохший участок. Когда холодная сталь касалась кожи, Илья едва заметно вздрагивал. Сейчас, наверное, представляет, как в него вонзится игла…

— А может, вырубить тебя? Я аккуратно, опыт есть.

На несколько секунд он задумался, даже не возмутился. Наконец — тряхнул головой:

— Нафиг, дядь Никит. Давай уже, пытай. Я тебе всё равно ничего не расскажу.

И я начал пытать. Начал с прелюдии — аккуратно снял бинты.

Бок Ильи задели четыре когтя, оставив примерно десятисантиметровые вертикальные полосы. Три глубоких, чуть ли не в фалангу пальца, и одну мелкую, на которую швы накладывать смысла нет.

Парень скосил глаза вниз, но вряд ли что-то толком разглядел: после снятия мокрых бинтов бок надо было хорошенько промыть от крови.

— Вот ведь, — буркнул он и прервался, явно подбирая подходящий эпитет. Взглянул на девушек и закончил совсем без огонька. — Старик Логан, блин!

Точно, недавно же новая часть «Росомахи» с престарелым Хью Джекманом вышла. Забавно: я в нулевые рос на этой его роли, прошло тридцать лет — и на нём же выросла ещё пара поколений…

— Олег, дай-ка физраствор из аптечки. Хотя бы раны почистить по уму попробуем.

Сначала я прошёлся смоченной ваткой по коже, потом принялся аккуратно подливать, чтобы вычистить ещё и раны. Хоть кровотечение реально остановилось, гемостатик не пригодился.

На руку сыграла бритвенная острота когтей Морока, он будто скальпелем полоснул. Точнее — четырьмя сразу. Как швы наложу — края разрезов сойдутся легко, это не рваные дырки, как у меня в руке. Сметане с ними придётся повозиться.

Так, ладно…

Достав зажигалку, я прошёлся по ножницам пламенем. Огонь будет понадёжнее перекиси, только вот нитки им обработать не выйдет.

— А ты чего там резать собрался? — забеспокоился Илья.

— Ничего. Но щас будет больно.

Я быстро обтёр ножницы свежей ваткой с хлоргексидином, обернул вокруг изогнутого носика новую…

— Стой, дядь, я не гото… О-о-о-о-о!

…и полез проверять, нет ли в верхнем разрезе чего постороннего. Если оставим — будут воспаление, гной — и совершенно точно не будет ничего хорошего.

— Норм, тут чисто. Сейчас глянем следующую.

— Вот же га… А-а-а-а-а!

Стыдно признаться, но от его писклявых криков было смешно. Ну, так — самую чуточку. Вида я, впрочем, не подал. И почувствовал себя мудаком. Главное, не представлять, что я делаю операцию Микки Маусу…

Ну вот, я уже представил.

— Ты чего улыбаешься, а? — прошипел Илья. На его бледном лице крупными каплями выступил пот. Так, ещё не хватало, чтобы раненый бок вспотел.

— Олег, дай бинт.

Подвяжу вокруг торса над раной — так хотя бы сверху ничего не побежит, впитается. Вопрос Ильи я нагло заигнорил, буркнув:

— Сейчас, хлоргексидином напоследок обработаю — и всё. Терпи, казак, атаманом будешь.

— Ну вот, старпёрские присказки пошли. Ты в свои шестьдесят два хоть видишь, чем занимаешься? А то вдруг у тебя катаракта или там деменция…

Ему, похоже, сейчас вообще не важно было, что говорить — лишь бы хоть немного отвлечься.

— Полегче, школота, я ведь дикий провинциальный зуммер. У нас вообще самое страшное поколение. Миллениалы и бумеры нас ненавидели. Ну там — клиповое мышление, танцы в тик-ток, «Фортнайт», феминитивы… Полегче, в общем, с нами шутки плохи.

— Напишешь в Твиттере, как пострадал от моего эйджизма? Окей, зуммер.

Я усмехнулся:

— Ладно, победил. Пока мои сверстники развлекались в интернете и придумывали новые способы оскорбиться от угнетения, я воевал. Я даже не знаю, что такое эйджизм.

— А я от мамы нахватался, — Илья улыбнулся неожиданно тепло. — Могу ещё за газлайтинг и бодишейминг рассказать.

— Тебе сейчас будет малость не до того, Илюх. Может, палочку в зубах зажмёшь?

— А как мне тогда материться?

— Обосновано. Логично. Уважаемо, — я протёр спиртом руки, пинцетом вытащил из кружки с перекисью кривую хирургическую иглу, дал ей примагнититься к кончикам ножниц — и подставил под пламя зажигалки.

— Ладно, народ, слушаем меня внимательно. Вы уже увидели, как мир изменился. Вы этому новому миру уже дали бой. Но, если думаете, что всё плохое позади, и теперь можно расслабиться — сдохните, — жёстко произнёс я.

Отряду студентов придётся привыкать к новой жизни, если они не хотят стать кормом для зомби или изменённых животных.

— Каждый день теперь будет борьбой за существование. Я хочу, чтобы вы запомнили, каково это — когда вы выбиваете смерти зубы и смотрите, как она ползёт зализывать раны. Потому что, если хотите жить — придётся работать над собой, трудиться, как проклятым — и раз за разом выбивать костлявой зубы. Потому что в отличии от нас она вечна.

Все притихли.

Что сказать, голос у меня поставленный, воодушевляющие речи перед бойцами толкать не впервой. Пафос, конечно, лютый, но он тем и хорош, что работает.

— Я хочу, чтобы вы умели выживать. Я вас этому научу. И начнём мы с наложения швов. Что в идеале надо прокипятить инструменты уже осознали? Тогда идём дальше.

Я протёр ваткой с перекисью от нагара иглу, взял в руку, а пинцетом поймал кончик нити в перекиси водорода.

— Никит, — подала голос Сметана. — Ей бы, по хорошему, ещё час-полтора поотмокать. Перекись не такая уж и сильная, кучу живности не сможет убить. Это… — она смутилась. — Это не значит, что я предлагаю ждать. Просто — предупредила на будущее. На всякий случай.

Я просто кивнул. Глядя то на нить, то на игольное ушко, буркнул:

— Толстовата. Еле пролезет.

— Я почти возбудился, — пропищал Илья. — Можно описывать ещё сексуальнее?

Взгляд у него был совсем диким. М-да, переволновался парень.

— В два нить не складываем, швы так не накладываются, — я продел нитку в ушко. — Нить должна быть раза в три-четыре длиннее общей длины раны. Но, есть нюанс — тут глубина раны около сантиметра, если сшивать только кожу — во-первых, останется пустота, которую забьёт кровью, сукровицей, там обязательно что-нибудь воспалится… Короче, ничего хорошего не будет. Во-вторых, так давление на шов будет слишком большое. Кожа на боку тем более постоянно натягивается при движениях. В общем, нить должна быть не слишком короткой, не жадничайте.

— Только не говори, что мясо зацепишь, — простонал Илья.

— Нет, тут оно вряд ли надо. Края раны ровные, сойдутся хорошо. А вот жирок подкожный швом захватить придётся. Ты не толстый, конечно, но и не тощий, с полсантиметра жира должно быть, я надеюсь. Как делаются узлы, я сейчас объясню.

Я обрезал нить, оставив примерно сорок сантиметров — чтобы с запасом. Сказал:

— Илюх, главное — не дёргайся. И расслабься, иначе тебе будет только больнее.

— Так, а вот это было нифига не сексуально!

— Готовься, я ввожу.

— Не… А-А-А-А-А! ЧТОБ ТЕБЯ ЛЕШИЙ ВЫЕ…

— Бал окончен, уроды! Можете валить! — заорала Юля охрипшим голосом, крепко держась за ствол сосны. Вероника со скалы напротив показала ей в ответ средний палец, даже не оборачиваясь. Остальные на её ор уже предпочитали не обращать внимания.

Когда волки показались, и стало ясно, что здоровенные — с телёнка блин размером! — зверюги их вот-вот догонят, декан потащил их не к деревьям, а чуть дальше. В том месте торчала большая — с пятиэтажку, наверное — скала. С их стороны — обрывающаяся обрывом. С другой, судя по виду, вполне имелся пологий подъём.

Но декана волновало не это, а здоровый такой каменный язык с плоской вершиной, выделяющийся из скалы у основания. Высотой — метра под три, наверное.

Туда он их и потащил, крича на ходу:

— Там удобнее будет обороняться. Лучше, чем на дереве.

Когда подбежали, декан затребовал, чтобы его подсадили. Этим занялся Рома. Сука-Вероника тут же тоже заорала, что она девушка и что вообще — дамы вперёд. Её подсаживать взялся Коля, даже в такой ситуации умудрившись под возмущённые визги облапать.

Юля осталась наедине с Орловым. А в голову стрельнуло вдруг…

Первое: а реально ли декана оборона волнует? Или он просто сообразил, что на дереве домогаться бесполезно, а вот на комфортабельной площадке в тени скалы — насилуй не хочу.

Второе: это её шанс сбежать. Не совсем — волки-то догонят. Просто отделиться от группы.

И Юля зарядила Орлову по яйцам во второй раз за день — и ломанулась к ближайшей сосне. Прямо навстречу волкам. Сзади что-то орали, но она ничего не слышала. С разгону запрыгнула на ствол, вцепилась, как обезьяна — и полезла. Откуда только силы взялись, после пробежки-то?

С волками она еле разминулась. Сначала почувствовала мощный удар в ствол, потом практически ощутила, как щёлкнула пасть в считанных сантиметрах от её ноги.

И — ползла, ползла вверх, не останавливаясь, пока не добралась до толстой ветки. Там и уселась. Вытащила из джинсов ремень, им пристегнулась к стволу — и только тогда почувствовала себя в безопасности.

Пока лезла, не слышала ничего. Даже имени своего не вспомнила бы, наверное. Когда осмотрелась, увидела, что волки окружили скалу, стояли и под её деревом, с интересом глядя вверх.

От умных и каких-то как будто бы даже насмешливых взглядов стало чертовски не по себе, на спине табунами побежали мурашки.

А декан — он сам себя переиграл. Волки явно могли запрыгнуть на скалу, но почему-то не лезли. Юля не слышала выстрелов, но, когда осмотрелась с высоты, увидела, что старый изврат перезаряжает ружьё.

Убить он никого не убил, только спугнул. Но — не прогнал совсем. Волки остались. И Юля, вдохновлённая бегством, радостно заорала компашке на скале:

— Хрен меня отсюда достанут! А вас, уродов, сожрут! Не сейчас — так когда вы уснёте! Когда без воды ослабнете! Ясно вам⁈

Декан распсиховался и долго поливал её грязью в ответ. Слова о том, что ей тоже тут конец, Юля мимо ушей пропустила, уверенная, что дядя Никита найдёт её и вытащит. А вот от обещания старика пристрелить её, чтобы она сдохла первой, стало не по себе.

Спасибо хоть, урод сразу не выстрелил.

А дальше… Дальше она ждала. Уже несколько часов.

Иногда накрывало жалостью к себе и к ребятам, у которых шансов выжить просто не было — тогда Юля ревела. Иногда просыпалась злость и странное воодушевление. Девушка твердила себе как в бреду:

— Он придёт. Он придёт. Придёт.

Или — орала на декана и его шестёрок. Вот как сейчас.

Вдали иногда слышались выстрелы, провоцируя у компашки внизу бурные дебаты. Надеются, их спасут? Это дядя Никита, больше некому. Пусть лучше к волкам спускаются.

Хуже всего было то, что ела Юля в последний раз утром. А пила воду — как раз перед началом этого кошмара. А после был долгий изнуряющий бег на грани возможностей, после было карабканье по гладкому стволу сосны… Голод и жажда чем дальше, тем больше становились невыносимы.

Ещё и один из волков очень пугал. Самый крупный — раза в полтора больше остальных, — чёрный, и с белым пятном на лбу, он держался в стороне, близко не подходил. И… Это было не объяснить словами. Просто, от него веяло жутью.

А вот неожиданное появление новой стороны Юля заметила первой.

Склон скалы над каменным языком, где устроились декан и компания, поначалу был вполне пологим. Там росли какие-то кусты, трава. Орлова — видимо, как проштрафившегося — отправляли туда ещё в самом начале, но он высоко подниматься не стал.

Крикнул — так, что и Юля услышала:

— Бесполезняк! Отсюда мы никак не выберемся! Реально тупик!

Как оказалось, кое что он пропустил. Точнее, кое кого.

Сначала девушке в глаза бросилось странное шевеление в кустах в нескольких метрах по склону над основанием скалы. Отсюда, сверху, она даже поняла, что среди листвы спряталась какая-то нора. И — довольно большая.

И наружу показался… медведь.

Точнее — по всем внешним параметрам медвежонок. Просто, размером как бы не с сенбернара. Волки внизу побольше будут — но так они то взрослые!

Первой мыслью было: не дай бог декан обидит малыша.

А потом… Потом Юля сообразила: раз есть огромный медвежонок — значит, где-то есть и его гигантская мама?