Сабатон. Системный приручитель 1

Глава 17 Большое непредвиденное обстоятельство

Илья взял себя в руки быстро, тут надо отдать ему должное. Присутствие женщин оказывает просто магическое действие на мужчин — при прекрасном поле до смерти не хочется показывать свою слабость.

Так что, я начал подробно объяснять свои действия, параллельно вспоминая, как мне то же самое рассказывала бабуля-хирург в Африке. Её помощником я тогда стал случайно, просто кандидатуры лучше не нашлось. Сильнее всего поражало то, как она — заслуженный преподаватель московского медуниверситета имени Сеченова — мешала выверенный академический язык с матом. И прям так… С выдумкой мешала, очень креативно.

Стань она после войны звездой стендапа — я б ни на секунду не удивился. Прибавишь к этому замогильный медицинский юмор, и выйдет очень аутентично: «А у вас так бывало? Отпиливаешь человеку ногу, а тебе орут: бабка, эта не та нога! Что, не бывало? Вы очень скучный зал!»

Врачи обычно работают молча, что-то объяснять не любят, но она то была ещё и преподшей — вот и дала мне лекцию, потому что ей самой так проще было бороться со стрессом.

— Иглу вонзаем под углом девяносто градусов к коже, — пояснил я свои действия. — При такой глубине раны я, как видите, цепляю ещё и подкожный жир…

— Я даже чувствую, дядь Никит!

— … стягиваем края раны так, чтобы они сошлись ровненько. Криво стянете — заживать будет долго, да и рубец уродливый останется. Слишком туго делать нельзя. Если перетянуть сосуды, кровоток нарушится, не дай бог до некроза дойдёт. Узел делаем вот так…

Получалось у меня лучше, чем я сам от себя ожидал. Пожалуй, можно сказать спасибо Саше, внучке Семёныча, моего партнёра по бизнесу. Девочка помешана на оригами, много раз уговаривала меня помочь ей сложить особо сложные поделки — вот я и подразвил мелкую моторику.

Длинного усатого китайского дракона до сих пор без содрогания вспомнить не могу…

Как там Саша с Семёнычем, интересно? В маральнике есть, где укрыться, там хватает оружия и патронов. Да и сложность у осколка, скорее всего, должна быть пониже, чем у нас здесь.

Лишь бы они сами не обратились тварями…

— То, как я накладываю шов, называется узловым способом… На самом деле, даже как-то сложнее называется, но я полностью не помню. Тут просто: делаем узел, обрезаем нить — и снова делаем узел. Можно делать шов непрерывным способом, как дырку на штанах штопая — но это не так надёжно. И меня именно узловому способу учили. Расстояние между узлами может быть до сантиметра, но тут у нас рана на боку. Кожа тонкая, под натяжением часто, так что я по полсантиметра отступаю.

Закончив с первым швом, я аккуратно протёр рану смоченной хлоргексидином марлей — и перешёл к следующей. Там дело пошло ещё лучше, я приноровился и уже вязал узлы быстрее и аккуратнее.

Необходимость давать объяснения отпала, и Илья, который хоть как-то отвлекал себя моей лекцией, сквозь зубы потребовал:

— Народ, вы хоть анекдоты потравите, что ли. Я сейчас с ума нахрен сойду.

Неожиданно, к нему подсела Мэй, аккуратно прижалась к здоровому боку и что-то энергично зашептала на ухо.

— Серьёзно? — пискляво возмутился парень. — Маш, я со школы не выношу английский. Я не знаю, нафига он у нас, у геологов, до сих пор преподаётся. Я не буду повторять времена!

— Present Perfect, — настойчиво сказала девушка, показав отличное произношение. В этот раз уже не шёпотом. — Давай, как будет «Я посетил Барнаул» с Present Perfect?

— Я даже не знаю, как будет без! Я геолог!

— Ладно, — Мэй вздохнула. — Я просто хотела тебя отвлечь. Когда голова работает — остальное отходит на задний план. Раз ты геолог… — она осмотрелась, уже через секунду подцепила с земли первый попавшийся камень. — Что это за камень? Расскажи мне.

Теперь вздохнул уже Илья — а потом вдруг принялся рассказывать. И, стоит признать — в геологии он был хорош. Когда я сказал, что закончил со швами, он только кивнул, коротко поблагодарив — и продолжил пискляво затирать про магматические породы.

Увлёкся сам и увлёк заодно своим рассказом и сидящую рядом Мэй, и Олега. Только Сметана продолжала внимательно следить за моей работой — ей знания пригодятся уже сейчас. А Шенг честно бдел за окрестностями. Впрочем, случись что — от его сестры пользы всё равно будет больше.

— Готова? — спросил я Сметану, закончив бинтовать Илью.

— Лучше даже не спрашивай.

Я и не спрашивал — просто пересел к ней поближе. Сметана сняла с моей руки повязку. Под моим руководством с помощью воды и марлевых тампонов аккуратно вымыла остатки гемостатика из дыр от волчьих клыков. Благо, кровотечение уже закрылось. Обработала напоследок хлоргексидином.

Что мне понравилось — девушка справилась со страхом причинить мне боль и уверенно свела вместе края ран.

— Ловко ты, — хмыкнул я, глядя на её ловкие движения. — Какое-то хобби с шитьём?

— Ну… — она смутилась. — Да. Я шью мягкие игрушки.

— Надо же. Юля тоже, кстати. Вам будет, о чём поговорить, если что.

— Не знала. Но Юля и не моя студентка, мы вообще очень мало пересекались.

— Юлька вообще мастер на все руки. Игрушки — это так, в городе пришло, после переезда. С её отцом, пока он был жив, они вдвоём в деревне то доспехи делали самурайские из фанеры, то арбалет, то лук составной клеили… Думаю, вечером её за идеи для защитной снаряги усадить — ей только волю дай, из говна и палок соберёт экзоскелет. И блёстками посыплет сверху.

Вот, кстати, я — совсем не такой. Работать руками пришлось научиться, но то, что делаю я — просто функционально. А вот Юля — у неё талант, ей это дано.

Или, скажем, Антон, обращённый приходом Системы в монстра. Чехол для обреза он ведь явно сам сделал из кожзама, ремней и дерева. И вышло отлично: удобно, красиво и, главное — с душой. Смотришь, и чувствуется рука мастера, который в работу вложил свою любовь.

Вот этой искры таланта во мне нет ни на грамм. Я лучше всего себя показываю в разрушении, а не созидании.

Подошёл Олег, из-за его спины (на уровне локтя, правда) выглянула Мэй. Кашлянул, привлекая внимание — хотя, я его итак прекрасно видел.

— Чего мнёшься-то?

Он серьёзно на меня взглянул:

— Есть разговор, дядь Никит.

Мы собрали вещи, обновили запас воды. Переоделись — кровью от нас один чёрт сейчас будет разить, но это не повод ходить, залитыми ею с ног до головы.

Я надел джинсы — камуфляжных штанов у меня больше не было. Одни испорчены, вторые в подсохшей уже крови.

Сменил футболку, натянул худи. Укомплектовал ремень, нацепил разгрузку, на левую руку вновь прикрутил изолентой вьетнамки, а на правую надел шлёпанец. Раз эта защита умудрилась показать себя хорошо, с чего бы мне продолжать её игнорировать?

Ребята тоже нашли, во что переодеться.

С постройкой носилок не стали мудрить и просто связали две жердины из молодых берёзок паракордом, сверху накинув плед. Вышло вполне цивильно.

Нести предстояло Олегу и Шенгу. Илье напрягаться пока нельзя, а мне нужны свободные руки, так что другого выбора и не осталось. Чтобы компенсировать разницу носильщиков в росте, для Олега из того же паракорда сделали петли, к которым привязали палки толстым слоем изоленты — чтобы не резало руки.

Лену пришлось напоить ибупрофеном — температура у неё была тридцать девять и девять. Она практически сразу пропотела — насквозь, так что намокла одежда и повисли сосульками волосы. Так обычно и бывает, когда спадает температура, но лекарство-то не могло сработать настолько быстро.

Ещё и пот был какой-то прям мутный — буквально. Желтоватый, неприятный даже на вид, резко пахнущий… аммиаком и какой-то химией, что ли?

Что это за хрень, объяснить не смог никто. Такой странный эффект дало повышение выносливости на фоне отравления? А чёрт его знает. Главное, что девушке хоть немного полегчало.

К Илье и Мэй на руки вернулись ракетницы. Хотя, я бы предпочёл, чтобы из них больше вообще не стреляли — каждая совершила по три выстрела. Я их осмотрел, каких-то повреждений не заметил, но чёрт его знает…

Если рванёт в руке — будет жопа. Когда-нибудь Система, возможно, позволит исцелять оторванные пальцы — но знать мы этого не можем. Не говоря о том, что разрыв ствола в руке можно и не пережить.

Сайгу у Мэй я пока забрал, но, вполне возможно, перед боем снова верну — проявила себя девушка отлично. Она не снайпер, конечно, а биатлонистка, но если с относительно небольшого расстояния — вполне сможет прикрыть.

Впрочем, сначала нам нужно оценить, где сидят декан и компания, где там тусят волки и, главное — насколько наше появление будет угрожать Юле. В идеале — оценить незаметно.

Ясно же, что декан попробует угрожать заложнице — это сейчас главный его козырь.

Ребята выглядели паршивенько. Олег, Мэй и Шенг просто до смерти устали. Хотя, для не привычных к походам ребят, которые за день успели намотать пешком далеко не один километр, побегать наперегонки со смертью, посидеть на деревьях и пережили до кучи бой… Для такого они ещё очень даже бодрячком.

Со Сметаной и Ильёй и вовсе всё понятно: эти двое мало того, что в точности так же вымотались, им ещё и крепко досталось. Пусть и каждому по своему.

Перед отправлением в путь я провёл тест, устроить который в прошлый раз не сообразил, хотя возможность была. Достал один из когтей морока, подошёл к ближайшему мутантскому трупу — им был крюкач, убитый Шенгом.

Провёл когтем по черепушке, с которой уже практически полностью сползла плоть — и с мерзким скрежетом оставил царапину. Усилил нажим — царапина стала больше.

Правда — орудовать когтем было неудобно, у него же бритвенная двусторонняя заточка. Чуть не так схватишься — и до кости ладонь распорешь. Или без пальцев останешься. В общем — никакой эргономики.

— Серьёзно? — пропищал рядом Илья. — Ты нашёл, чем их валить? Будем что-то типа ножей делать?

Я покачал головой:

— Лучше клевцы. Ну, что-то типа ваших кайл. Оружие ударного типа. Если утяжелить коготь — например, свинцом залить, — насадить на рукоять…

— «Кайл», — повторил за мной Илья. — Кайло — стрёмное слово. «Типа кайл, пять кайл». Мы все говорим просто кирка.

— «Типа кирок»? «Пять кирок?» — передразнил я, и парень стушевался. Правда, ненадолго.

— Блин, точно. Значит — два стрёмных слова. А клевец — нормальное.

Я только хмыкнул, достал топорик из боковины рюкзака и, приставив коготь к черепу, как гвоздь, крепко так долбанул по нему обухом. Да! Срань господня, да! С треском коготь пробил череп. Сделал то, что не потянули пули калибра 5.45!

— Шикарно, — выдохнул Илья с восторгом, на его бледном лице даже румянец появился. — Ребят, видели?

Видели все.

Отличный материал для оружия найден.

К слову, пока нет возможности мастерить из когтей мороков нормальное оружие — почему бы не попробовать временное решение? Внутри когти полые. В целом, их хоть сейчас на палку насаживай, один удар можно будет нанести.

Проблема только в том, что мутанты древко любого копья одним ударом попросту разнесут в щепки.

На мой нож коготь не насадишь как ножны — клинок слишком широкий. Других нормальных ножей с гардой у нас просто нет, так что шанс покалечиться слишком велик.

Даже я не рискну. Удар надо наносить сильный, руке на лезвие слететь — как нефиг делать. А это тоже — прощай, пальцы.

А вот что насчёт кайла? На ударную часть коготь должен надеться относительно плотно. И…

Я снял кайло с пояса, проверил — и всё сработало. Аккуратным постукиванием по черепушке насадил коготь ещё плотнее. Надо же, получилось.

Я побаивался, что коготь лопнет, но нет — выдержал без проблем. Минуса два: после первого же удара он скорее всего застрянет в черепе, и убийственный клевец снова превратится в геологическое кайло.

И — на поясе его не поносишь. Чиркнешь случайно рукой, и всё — вены вскрыты.

Плюс, с зомбаками сходиться в рукопашной пока не хотелось бы. Даже я так очень рискую сдохнуть, про ребят вообще молчу. Вот те же волки — их да, любо-дорого будет по башке приложить.

— Думаешь, поможет против тварей? — спросила Сметана. Впрочем, ответ на вопрос интересовал всех. Я высказал вслух все свои сомнения и подытожил:

— Сейчас, когда мы не можем нормально закрепить коготь, это просто оружие одного удара. Может пригодиться, конечно, но только в крайнем случае. Мы ещё не прокачались, так что на нашем уровне пока полезнее всего огнестрел.

Я с сожалением снял коготь с ударной части кайла, убрал к остальным. После победы над двумя мороками этих когтей уже двадцать штук, так что нам этого количества на ближайшее время хватит по горло.

Что же… Мы подлатались и залутались. Собрали себя в кучу. А после «серьёзного» разговора с Олегом и присоединившейся чуть позже Мэй стало ясно, что ребята наконец окончательно поняли, что пора жить по новым правилам.

И что я нужен им больше, чем они мне — тоже.

— Ладно, народ, — я хлопнул в ладоши, оглядев усталых ребят. Хотя, что значит эта усталость? Устали — и ладно. Главное, что они готовы идти со мной дальше. — Вперёд. Юля нас уже заждалась.

Первыми снова шли мы с Бураном. Я держал наготове карабин, но, к счастью, пока никто нам не попался. Тропка была хорошо натоптанной, пусть и узкой, под ногами часто попадались выступающие корни, по лицу нет-нет да пытались ударить косматые ветви пихт, так похожих на ели…

В общем, идущим за мной с носилками Олегу и Шенгу приходилось нелегко, но парни держались. А Сметана… Она клевала носом, то проваливаясь в дрему, то просыпаясь, и всю дорогу лежала в носилках молча. Только тяжело и хрипло дышала.

Замыкали отряд Илья и Мэй. Позиция опасная, но делать нечего. Оружие у них есть, в случае чего. Главное, чтобы не проморгали возможное нападение.

Мы шли практически параллельно Прокладу, но, там где он вилял, наш путь шёл по прямой, то спускаясь в низины, то цепляя поросшие лесом склоны грив.

Тропинки менялись: от оставленных людьми до протоптанных животными. Вёл я уверенно — по этим лесам я шастаю с самого детства. С четырнадцати лет, точнее. Сначала ходил на охоту с отцом, потом начал выбираться с друзьями, а после — один. И даже после многолетней отлучки все эти тропки, низины, скалы и склоны для меня как дом родной.

Потому у меня и аптечка не особо богатая — я её больше из привычки перестраховываться таскаю, чем из реальной необходимости. За столько лет мне ничего сложнее пластыря и таблеток от диареи так и не пригодилось.

Не будь ребят — я бы и шёл раза в два быстрее.

Впрочем, далеко нам и не нужно, очень скоро мы по моим расчётам должны выйти на декана и его группу. Не могли они очень далеко убежать, волки у Первого колодца пробыли недолго, а потом пошли по следу. А они гораздо быстрее неподготовленных людей, бегущих по пересечённой местности.

И, будто вторя моим мыслям, неподалёку от нас, — в паре километров, не больше — как раз со стороны Проклада, раздался выстрел. Мать его, лишь бы ублюдок выстрелил не в Юлю. Иначе он пожалеет, что волки не сожрали его заживо.

— Ребят, скоро спускаемся, — бросил я коротко.

Мы прошли ещё метров пятнадцать, и я выбрал удобный спуск со склона — а шли мы по длинному лесистому боку безымянной гривы. Вскоре послышались и отдалённые крики, пока что — совершенно неразличимые.

Выбрав просвет между деревьями, я посмотрел в бинокль примерно в ту сторону, откуда донёсся выстрел. Пусто, пусто… Ни фигурок на деревьях, ни волков — лишь совершенно пустой проклад. Вот!

Фигурку Юли на сосне я заметил первой. Точнее — яркую рыжину её волос. Жива. Раскачивается на ветке и что-то, судя по виду, яростно орёт. А вот и те, на кого она орёт — напротив, на куске скалы.

Девушка, брюнетка. Активно жестикулирует перед лицом мужика с ружьём. Ясно, это точно декан. Ещё три парня, и они держат… что-то. Из-за их спин нихрена не разглядеть, но это точно животное, и довольно большое.

Собака, волк?

Тогда почему остальные волки — а они там же, сторожат вкусных людишек в пределах видимости — не защищают своего? Что-то носятся, будто беспокоясь, но не больше.

А собака… Какая тут нафиг собака? И с чего бы из-за неё был весь сыр-бор.

Сквозь отдалённые людские голоса я как будто бы даже услышал странный крик. Такой, немного детский, пронзительный… Срань господня! Это же…

С другой стороны гривы донёсся жуткий, разрывающий барабанные перепонки, рёв. А потом — снова, но уже ближе.

— Какого хрена? — заорал Илья рядом. — Только не говори, что это тираннозавр?

— Никита, что это? — ему вторила мгновенно сбросившая сонливость Сметана.

Рёв повторился — судя по всему, с вершины гривы. И мы услышали, как по лесу несётся что-то огромное. Вниз, параллельно нам. И невероятное везение, что мы не оказались на пути у здоровенной твари…

— Дядя Никита? — а это уже Олег.

— Это медведица, — бросил я. — Большая. А малая — у придурка-декана. И сейчас там внизу будет охренительно жарко.