С мейсе Райкконен что-то не так

Глава 14

Насчёт шампанского я не ошиблась. Три девушки, успевшие его попробовать, уже через минуту после моего ухода устроили натуральное представление. Одна из многочисленных Варинс вцепилась в причёску сестры, другая аристократка подробно поведала о банковских махинациях своего папеньки, третья… Третью вывели, пока не случилось непоправимого. Она потребовала у оркестра «Пастушку и дракона», и, не дожидаясь, пока зазвучит неуместная тут песенка, очень убедительно начала изображать ту самую пастушку. Что на лужке плясала и бёдрами сверкала. Старшее поколение стыдливо отводило глаза.

Да, придворных дам от Альматы предполагалось отобрать четыре, благородных фамилий в Альмате было восемь, претенденток на балу оказалось шестнадцать, причём половину из них составляли дочки виконта Варинса. Теперь, наверное, уже минус три. Но как знать…

Остальные отборные девицы оказались не так беспечны и от воздействия честнока убереглись. Могли бы мне «спасибо» сказать – за то, что перевернула поднос с экстрактом растунции, подмешанным в игристое вино. Хм, так у растунций, получается, своя магия есть? Раз вихрилось в бокале от честнока, как от настоящего заклинания…

Но благодарностей я не дождалась – наоборот, как только я вернулась в зал, наперерез мне вылетела та самая пухленькая брюнетка, чей отец и подарил мэру губительный для репутации напиток.

– Вы проявили вопиющее неуважение к графу фон Э́двигу, чьи виноградники когда-то почтил своим вниманием сам его величество! – визгливо крикнула она. – Это, считайте, теперь королевское шампанское, и проливать его – всё равно, что проливать высочайшую кровь!

«Эк тебя заносит, – удивилась я. – Вот так сразу обвинение в измене на ровном месте? А присвоить своей кислятине ярлык «королевское» только потому, что когда-то мимо проезжал кортеж его величества – это не измена?»

Её отец, внезапно оказавшийся рядом, зверски выпучил глаза, и девица сообразила, что ляпнула что-то не то.

– В смысле, вы испортили мне очень дорогое платье! – тут же переобулась она. – И другим девушкам тоже! И даже не извинились! Вы просто сбежали!

Я оглядела её безупречный наряд – на красном бархате не было ни пятнышка.

«Меня саму толкнули. В шампанское был подмешан честнок. Но виновата, конечно же, я», – хмыкнула я. Но вслух сказала совсем другое:

– Ох, ваше сиятельство, мне так жаль… Прошу вас принять мои самые искренние извинения.

И покаянно склонила голову. Жертв в высшем обществе не любят, а кротость обычно принимают за слабость. У брюнетки радостно сверкнули глаза: ага, эта простофиля, то есть я, согласилась с её надуманным обвинением! Ну же, продолжай… Ты этого не знаешь, но у меня сегодня работа такая: срывать с вас всех маски. И чем быстрее возникнут и будут погашены вероятные конфликты, тем лучше. Пусть даже я сама стану их причиной.

– Извинения?!.. – зашипела девушка. – Вы намеренно пытались испортить мне платье, чтобы я не прошла отбор!

«Серьёзно? – мысленно прыснула я. – То есть наряд – это, конечно, главный признак достойной придворной дамы».

Ну же, давай, красавица, я жду кульминации этой надуманной истерики…

– Никаких извинений! – громко взвизгнула она. – Только дуэль!

О как, удивлённо пожала я плечами. Но с готовностью достала из сумочки дядькин именной пистоль – тот, что с костяными накладками на рукояти. У брюнетки глаза полезли на лоб. Поганец что-то зашипел позади, сунув мне бокал с соком, но я только отмахнулась. Прояснила ситуацию одна из носатых девиц Варинс:

– Дамская дуэль на веерах, ваше сиятельство. Старая альматская традиция. Видимо, вы, графиня Стефен-Дари, с ней не знакомы…

Дуэль на веерах?.. Там что, кто первый соперницу по носу щёлкнет, тот и победил? Какая глупость. Да ещё этот аксессуар, пережиток прошлого… Кто сейчас вообще пользуется веером, когда на воротник можно прицепить модный артефакт с воздушной магией, замаскированный под украшение? Разве что в самых глухих провинциях и остались. Или в степях Аль-Маттани, где опахала веками были жизненной необходимостью, пока растунции два года назад не принесли свежесть и прохладу этим сухим и знойным местам.

– Боюсь, у меня даже нет веера, – виновато улыбнулась я.

Мне тут же сунули в руки один – лёгкий, тканевый, на деревянных пластинах. И что с ним делать? Причёску сопернице ветром разметать? В чём вообще смысл этой дуэли?

Брюнетка, вызвавшая меня, заложила левую руку за спину, а правой выкинула веер перед собой, раскрыв его с сухим костяным щелчком.

– Ой, – вдруг бесстрастно сказала далеко не юная баронесса д’Эртенгель, выбив поданный доброжелательницей веер у меня из рук. И припечатала его каблучком с громким хрустом. – Простите, я такая неуклюжая, ваше сиятельство. В качестве извинения примите мой, графиня Стефен-Дари, прошу вас.

Предложенный ею веер был гораздо тяжелее. Хотя странно – экран его был из невесомых экзотических перьев, что мягко колыхались при малейшем движении.

– Мужчины не имеют права вмешиваться, – беспрекословно объявила одна немолодая дама, чью родовую принадлежность я пока не смогла определить. Кажется, никто и не собирался с ней спорить. – Это женская дуэль. Мейсе, прошу занять позиции. Уважаемые господа на балконе – приготовиться. Танец до первой крови.

Чего?..

До первой крови?!..

Танец?!?!..

В смысле, это то, что обычно делается под… под… музыку?..

Вообще-то я рассчитывала удрать с приёма ещё до того, как оркестр на балконе возьмётся за инструменты.

Плавно и торжественно зазвучала с балкона скрипка, а у меня тут же поплыло перед глазами. Чёрт, вот уж действительно испытание!

Я проморгалась, беря себя в руки. Перед глазами мельтешило от музыки, да ещё обозначилась резким сиянием скрытая магия в зале – амулеты, артефакты, заклинания на недорогих портьерах, выдаваемых за парчовые… А ещё шёлковый расписной веер в руках брюнетки неожиданно сверкнул металлом, пока никому не видимым. Его-то графиня фон Эдвиг и выкинула снова вперёд, сделав изящный разворот и едва не задев мою ладонь.

Начался танец. Вроде бы полонез. Ладно… Превозмогая какофонию в ушах и нестерпимое сияние магии, я двинулась навстречу. Не в такт, но по-другому я не умела. Веер, раскрывшись в моей руке, тонко лязгнул. Я ещё невзначай огладила мягкий пух и… нащупала металлические спицы, притаившиеся между перьями. Нет, не просто спицы – острые стальные иглы! Вот оно, значит, как…

Веер брюнетки был выполнен в восточном стиле – узкие плашки, обтянутые шёлковой расписной тканью. Или, точнее, узкие плоские стилеты с двусторонней заточкой. Сейчас, когда над моим слухом и зрением вовсю издевалась музыка, я смогла чётко это разглядеть.

Танец мы начали с разных углов, кружа друг против друга и постепенно сходясь. А к скрипкам – будто их одних мне было мало! – уже добавилась виолончель. Висок будто припечатали раскалённым клеймом, а перед глазами всё смазалось в одно сверкающее пятно. Проморгавшись и выровняв зрение, я просто двинулась вперёд, стараясь приседать и двигаться так же, как это делала графиня фон Эдвиг.

С очередным пируэтом она выкинула веер прямо у моего лица, и я инстинктивно подалась назад. Сейчас танцем, насколько я помнила, предписывалось сделать круг под руки… Герцогиня с ехидной улыбкой выбрала роль кавалера и предложила мне свободную руку, левую. Чтобы принять её правой, мне ничего не оставалось, как переложить веер. Брюнетка начала обходной круг, сужающийся по спирали к центру. Мы неспешно поплыли рука об руку, обмахиваясь веерами в свободных руках. Вот теперь я, кажется, поняла её задумку. В центре зала танцующая пара должна разойтись, и, видимо, именно тогда она, используя предписываемую танцем фигуру, развернётся и полоснёт меня своими лезвиями.

И думает, что будет в более выгодной позиции, ибо у неё веер в правой руке, а мой – в левой. Я даже улыбнулась, раскусив её нехитрую игру. Графиня фон Эдвиг, а вы не заметили, какой рукой я достала пистоль из сумочки? Левая, правая… Для меня без разницы: я владела обеими одинаково.

Пусть правила никто толком не объяснил, но мне было достаточно услышать главное: «до первой крови». И прежде, чем брюнетка ушла в поворот, мысля сразить меня в пируэте, я развернулась в её же сторону и нежно притронулась трепетными перьями к тыльной стороне её ладони.

Крохотные бисеринки крови даже не успели проступить на белоснежной перчатке, как её отец закричал на весь зал:

– Нарушение!

А графиня фон Эдвиг, даже не успев почувствовать укол, уже свистнула своими стилетами у моего горла…

Я ощутила только резкую боль в затылке – ибо за тщательно уложенные локоны меня и выдернули из дуэльного круга. Кто – я так и не успела увидеть: слишком плотно стояли девицы за моей спиной.

– Первая кровь! – громогласно объявила та дама, что с самого начала взялась судить этот нелепый поединок.

Она властно махнула музыкантам, и те резко оборвали мелодию, а с нею и мои мучения.

– Удар был со спины! – всё вопил граф. – Нарушение дуэльного кодекса!

– Мужчины не вмешиваются! – дружно оттеснили его дамы, напомнив о правилах.

– Удар был лицом к лицу, – вынесла вердикт судья. – Да, они обе находились в развороте, просто графиня Стефен-Дари, видимо, не помнит принципов полонеза и вместо положенного разворота влево после парного прохода повернулась вправо. Не станем же мы обвинять её сиятельство в незнании фигур этого танца…

Да я знать не знаю, куда там поворачиваться положено! И в какой момент. Я никогда сама полонез не танцевала. Только смотрела издалека, как мои сёстры его разучивают. И сейчас тоже просто повторяла за соперницей. Я понимаю, что у благородных девиц на уровне подсознания вбито, куда нужно поворачиваться в этом танце, но я-то действительно этого не знаю! Ибо обучать меня танцам не было никакого смысла…

– Первая кровь за графиней Стефен-Дари, – объявила судья и подняла на всеобщее обозрение руку брюнетки. На её перчатке алели четыре аккуратные точки. – Дуэль окончена! Претензии графини фон Эдвиг как проигравшей стороны признаны необоснованными и удовлетворению не подлежат. Также графиня фон Эдвиг лишается права на дальнейшее участие в отборе, ибо настоящим уроженкам Альматы неведомо поражение и они никогда не вступают в бой, не будучи полностью уверены в своей победе!

Девицы ахнули, а громче всех – граф фон Эдвиг, что, кажется, был готов задушить чересчур инициативную дочку собственными руками.

– Поздравляю. И простите, что так грубо выдернула в конце, – тихо шепнула мне баронесса д’Эртенгель.

– Если бы не вы, мне бы горло перерезали, – так же тихо ответила я. – Как вы можете ещё и извиняться за это? Это я перед вами в неоплатном долгу.

Когда я протянула ей одолженный веер, она лишь покачала головой:

– Оставьте себе. Это подарок. Мы ведь с вами теперь будем подругами. Осталось найти ещё двух.

– Спасибо… Скажите, спицы хотя бы не были отравлены?

– Боги, за кого вы меня принимаете? – округлила глаза баронесса. – Всего лишь экстракт продуванчика. Ну, почихает да посопливит пару недель…

– А вы мне нравитесь, – улыбнулась я. И призналась: – Буду честна с вами – мне место при дворе не нужно. Я вам не соперница, так что окажу вам ответное содействие на отборе. И если вы всё же уедете в столицу и судьба нас разведёт, то я буду рада знать, что где-то далеко у меня теперь есть подруга. У меня ещё ни одной раньше не было.

– Не торопитесь прощаться, графиня, – улыбнулась баронесса д’Эртенгель.

И оказалась права.

– Благородные мейсе! – снова заговорила та немолодая дама, а стоящий рядом маг из ассоциации усилил её голос на весь зал.

Как подсказала моя новая подруга, это была сама герцогиня Шальтеир, супруга мэра и председательница общества благородных мейсе Альматы, что разобрали деточек из приюта. И, да, они с супругом действительно удочерили девочку на днях. Одиннадцати лет. Хотя наверняка там были сиротки и постарше – подходящего для отбора возраста. Я посмотрела на неё заново с уважением.

– Возможность отправить придворных дам в Этернаполис – великая честь для Альматы, – продолжила она. – Эти девушки будут представлять интересы нашего родного города в столице. Да, наш край неприветлив и суров, но тем горячее и звонче сердца, радеющие за благополучие наших мест. Пусть всё королевство узнает, что девушки Альматы сильны духом и способны постоять как за себя, так и за наш город! Этот бал, открывающий отбор, уже отсеял слабых и бесполезных претенденток, хотя задуманные нами испытания ещё даже не начались. Мы подготовили такие, что отвечают обычаям Альматы – именно в них смогут проявить себя истинные уроженки наших мест. И… пусть это не было запланировано, но дуэль на веерах – всё же одна из традиций Альматы. А потому мы засчитываем её как первое испытание, в результате которого мы лишились одной претендентки. И ещё три девушки повели себя неподобающим образом, перебрав вина и позабыв о приличиях. Итого из шестнадцати кандидаток сегодня осталась дюжина. А потому первый тур можно считать состоявшимся. После второго испытания вас, дорогие девушки, останется восемь – эту восьмёрку мы и будем приветствовать на следующем балу. И только четыре истинно достойные поедут после третьего бала в столицу.

Переведя дух, герцогиня добавила:

– А теперь что касается разных нелепых слухов. Да, боги не одарили нас с супругом дочерьми. Зато печально известный случай с приютом привёл в наш дом чудесную девочку. Ввиду её малого возраста семейство Шальтеир не может участвовать, а потому я беру этот отбор под личный патронаж как лицо беспристрастное. И отныне буду считать своим ребёнком каждую из тех, кто сумеет доказать, что она истинная дочь Альматы!

Присутствующие, впечатлённые эмоциональной речью дамы, молчали.

– Браво! – вдруг громко захлопал в ладони один из гостей. – И кто-то ещё сомневается, что это честный отбор? Право же, если уроженки Альматы, какой высокий пост они бы ни занимали, способны на такое самоотречение, то в будущем благополучии наших земель не приходится сомневаться!

– Это вы что хотите сказать… – пробормотала я себе под нос.

– Что мы скоро увидимся, дорогая подруга, – ответила мне баронесса д’Эртенгель. – Мы с вами обе только что прошли во второй тур.