Ружемант 2

Глава 4

На премиальной дороге затор. Пожалел, что поскупился на хорошую машину. В пробке лучше сидеть с кондиционером и радио, чем без нифига. Автомобильные гудки драли уши. Какого черта там впереди могло случиться?

Инка уселась поудобней, закатила глаза. Рада была бы закрыть окно, но нас тогда добьет жара.

— Я помню не так уж много, хозяин, мяу.

Хвост не давал ей покоя, не позволял сидеть ровно. Несчастная мучилась в извечном поиске удобной позы.

— Я не требую невозможного.

— Ваши родители меня котенком приютили. Вы разве не помните сами?

— Меня… оглушило в той последней стычке. Что-то помню, что-то нет. Врачи сказали, восстановлюсь через месяц, но у меня столько времени нет. А как понять, что в том сумбуре, который помню, правда или ложь, чтобы не опозориться на балу?

Кошкодевочке прибавилось волнения. Отчаянно желала заглянуть мне за шиворот, словно там притаилась жуткая рана. Выдохнула, немного успокоившись, сложила руки замком на груди.

— Ну, я помню вас, — она тотчас же довольно замурчала, — вы были добрым, хозяин!

— Учил тебя читать?

— И писать! — она обрадовалась, что эти воспоминания не сгинули.

— Это замечательно, но вряд ли кто станет спрашивать о таких мелочах. Как наш род оказался… в таком бедственном положении?

— После смерти вашего отца, хозяин. Вы…

Она умолкла, спрятала взгляд. Та-ак, понятно, дело касается моего поведения в прошлом.

— Говори. Лучше неприятная правда, чем сладкая ложь.

Она поддалась моему напору.

— Вы как будто с цепи сорвались. Ваша матушка хотела отказаться от моих услуг: стало непомерно дорого содержать, даже с ветеранской пенсией. А мне тогда совсем мало было, лет десять. И зверолюдей если на работу и брали, то только за еду. Не платили — запрещено было.

— А я, значит, бесновался?

Тот момент, когда стыдно за чужие дела…

Инка кивнула, по ней было видно, что не хочет вспоминать те времена.

— Стали драчливым, мяу. Забросили школу — говорили, что вас там колотят…

— И колотили?

— Случалось, хозяин. Вы же ружемант, это ни от кого не скрывалось. Вам ставили это в вину…

Чую, будь подростком, вел бы себя точно так же. Остается только принять себя таким, какой есть.

— Ты как на работе-то удержалась?

— Никак… выгнали меня. Мяу, но я не обижаюсь! — словно поймав себя на неположенном прислуге тоне, поспешила исправиться она.

— Продолжай.

— Вы все равно подкармливали меня, хозяин. Заступались за меня перед другими. Но денег у вашего рода в самом деле осталось мало. Подворовывали. По мелочам, но в милицию попадали…

Сразу же вспомнились причитания СанСаныча на эту тему. Надо будет с этими же вопросами заскочить к старику, всяко он побольше кошкодевочки знает.

Пробка чуть рассосалась, выпустив нас на широкий дугообразный мост — никогда такого в Москве не было. Чтобы в тот же миг вновь сомкнуться новым столпотворением — хоть что-то неизменно в этом мире. Поймал себя на мысли, что лучше бы ехал на метро. В верхнем же городе есть метро?

— А потом не стало и матери.

— Да, — на лице Инны отразилась печаль. Даже несмотря на то, что ее вышвырнули на улицу, словно игрушку, она грустила по прежней хозяйке. — Тогда был другой император. Старый, глупый… нам в школе говорят, он много хорошего сделал, но свободу-то нам подарили при другом. А вы меня к себе потом забрали — плохо вам было без родителей…

Погладил малышку по волосам.

— Спасибо, что все это время была рядом.

Лучшей награды придумать было сложно. Инка чуть не подскочила до самой крыши от восторга.

— Спасибо, хозяин!

— А отец от чего умер?

— Его машина сбила. Какой-то пьяный орк на самосвале не справился с управлением…

Понятно. Умышленное убийство пока исключаем: возможно, роду Потаповых попросту не повезло.

— Погоди, Инка, но когда меня увозили, денег в кубышке было немало. Подрабатывал? Или это твои?

Отчаянно молил, чтобы местная моя ипостась не скатилась до последнего. Выдохнул, когда кошкодевочка отрицательно покачала головой.

— Не мои. Вы часто уходили, а потом возвращались, мяу. Ничего не рассказывали, но деньги были…

Чую, и на этот вопрос ответ стоит искать у старого мента.

— А квартира, где живем? В ней были всегда? Ни хором, ни палат каменных?

— Ну что вы, хозяин, мяу, не шутите так! Я начинаю волноваться. Конечно же не было, ваш род считался благородным, но младшим. Под льготы благородных не подпадающий. Вашего отца сей квартирой наградили за подвиг, он с области и переехал.

Кивнул. Все по своим местам не расставил, но прошлое чуть прояснил.

Машина перед нами резко дернулась, останавливаясь. Следуя ее примеру, не подчиняясь панике, вдавил педаль тормоза в пол. Движок отвязно и отчаянно взвыл, зашуршали колеса по асфальту. В ноздри ударил мерзкий дух жженых шин.

Инка испуганной кошкой держала руки перед собой, что лапки, отрывисто осматриваясь по сторонам. Дрожали шерстяные ушки.

— Да какого черта тут происходит?

Клаксонное безумие стало мне ответом. Вой автомобилей стух в тот же миг, когда в воздухе послышались хлопки выстрелов. Здравый смысл пытался образумить — откуда такое здесь, но я не дал себя обмануть. Уж эти звуки я ни с чем не спутаю.

Отчаянная толпа нуворишей поддалась всеобъемлющей панике. Пытаясь сбежать, кто-то тщетно норовил развернуть автомобиль.

Бросил взгляд в зеркало заднего вида — нас прижали вереницей машин, не развернуться. Задним ходом тоже не проехать. Водитель в стоящем перед нами автомобиле думал иначе. Колеса провернулись по асфальту трижды, прежде чем ярко-красная «Сибирь» бортанула нас кузовом. Инка вскрикнула, разве что чудом не вскрылись подушки безопасности, а может, их тут никогда и не было? Грязно выругался на недотепу — придется платить за поврежденную машину.

Покачал головой, прогоняя тщету мыслей — какие, к чертям, деньги? Там стреляют, а мы здесь застряли! Хватит места открыть дверцу с моей стороны, но и только. Пусть только сгинет наплыв толпы. Гости и жители верхнего города в ужасе мало чем отличны от обычного быдла. Визг, крики, отчаяние…

Хотел закрыть Инке глаза. Споткнулся, не поспевающий за движением толпы, толстяк, тут же исчез под бурным людским потоком.

— Хозяин? Хозяин! Что там?

Черти бы меня драли, коли бы знал…

Толпа схлынула, оставив после себя едкую вонь кислого пота и страха. Чьей-то головой разбили лобовое стекло — брызги крови ручейками стекали вниз. Выстрелы не смолкали, наоборот, жестокий бой бил по ушам все ближе и ближе. Я жалел лишь о том, что не купил у Макмамбетова волыну, надо было взять хоть простенькую… Ничего, фамильной реликвией отмахаюсь.

Девчонка схватила меня за руку, едва я коснулся двери.

— Хозяин?

— Здесь опасно. Надо уходить.

Она унялась, но лишь до того момента, как поняла, что уходить надо ей одной. На ее языке вертелись тысячи объяснений, почему мне стоит отказаться от затеи, но она не высказала ни одной. Обошлась жалобным мурчанием.

Погладил ее по щеке — это мило, малыш, но сегодня не сработает.

— Иди, — чуть толкнул ее в плечо.

— Пообещайте, что вернетесь, хозяин?

Дежа-вю…

Ружеклятье сплелось из частиц маны. Шкала «особенности» была пуста с тех пор, как вернулся, оружия рядом со мной не держали. Это временно.

— Ириска, что там?

Она рыскала в сети, выискивая свежие новости, и служила мне глазами.

Плелся, пригнувшись, от одной машины к другой: рано вставать, пока не поймешь, где друзья, где враги. Прочитал сухую выкладку статей, выдохнул — а на войне-то бывает попроще! Тут друг, а потому стреляй в сторону тех, что не очень.

Сегодня на дороге решили сойтись некие «Рушинники Сибири» и представители рода… Да-да, их самых. Вербицких.

Последние лютовали. Ириска уловила магический всплеск: черный поток заклинания врезался в пустующий автомобиль, смял, как картонный короб, швырнув в воздух. Крик и последовавшая за ним очередь заглохла столь же отчаянно быстро, как и началась. Машина рухнула, заскрежетал металл — я спешно отскочил в сторону. Непрошеный снаряд бухнулся на каскад пустующих, разноцветных «Цесаревичей», чуть не пришиб меня. Встал передо мной препятствием.

Повернуть назад? Вернуться к Инке? Будет глупо, но глупым быть лучше, чем мертвым.

Еще один всплеск. Отчаянный, злой. Словно хлыст щелкнул по воздуху, швырнув людскую фигурку, словно куклу. Мертвое тело тяжко бухнулось о капот прямо передо мной, в лицо мне уставились мертвые навыкате глаза. Из разверстой, невероятных размеров раны хлестала горячая, пышущая жаром кровь. А еще у мертвяка было то, что мне сейчас пригодится. Штурмовая винтовка…

— Ириска, что там? — повторил запрос, требуя отчета.

ИИ-ассистент не откликнулась. Засмотрелась на зрелище? Вряд ли. В верхнем левом углу пробежала строка: нет сигнала! Нейроинтерфейс, к которому привык, потух, ушел в глубокую перезагрузку. Глушат, значит… Знать бы чем, даже у Скарлуччи не было таких лютых штук, чтоб отрубали нейрочипы!

Буду сам по себе.

Мертвяк нехотя поделился винтовкой. По привычке ждал описания модели и особенностей, плюнул с досады.

Рядом со мной разворачивались настоящая драма или конец спецоперации.

Черноволосой чародейке засадили прикладом в лицо на моих глазах, опрокинули наземь. Заклинание лежало в ее руке искрящейся теневой плетью.

Ярко-зеленый фургон служил боевикам транспортом. На девчонку направили ствол, но убивать не спешили. Собирались взять живьем. Куда они с ней денутся с моста? Отсюда ж ни вперед, ни назад!

Ответ не заставил долго ждать — чародей вынырнул из фургона. Цепь, неприятный блеск кандалов. Я уже видел такие на Хромии: эти штуки не дают колдовать.

Один из них заметил меня, качнул головой, приглашая не отсиживаться. Винтовка, понял я. Приняли за своего. Кивнул ему в ответ и открыл огонь.

Выбирать сторону не приходилось. Да простят меня тройняшки, сегодня я на стороне Вербицких. Надеюсь, спасу не самых паскудных…

«Рушинники Сибири» предпочитали мрак спецодежды, отличить будет несложно.

Террористы не сразу поняли, что случилось. Их собрат выпрямился, тут же рухнув наземь, сраженный короткой очередью. Встрепенулся чародей, некрасиво раскрыл рот, успел закрыться руками. Я цокнул языком — в него надо было целить первым. А так он успел выставить перед собой голубой экран щита… Жаль, что пассивка на беспощадный выстрел не сработала, было бы кстати.

В меня выстрелили в ответ — упал за автомобиль, не веря в крепость жестяных корпусов, отполз прочь. Вспомнил, как хорошо Ириска подсвечивала фигуры врагов…

Они бежали со всех ног. Я выглянул из-за колеса внедорожника: трое спешили по мою душу, чародей вспотел от волнения, двое других рушинников тянули руки к дочери дома Вербицких…

Спустил курок, единым выстрелом выбил наглецу мозги. Второй прянул прочь, ища укрытия.

Действовали рушинники четко, как по учебнику. Обходили: гремели тяжелые тактические сапоги по металлу капотов и багажников. Кем бы эти товарищи не были, а снаряга у них что надо. А вот бронежилеты решили не брать с собой зря.

Я сориентировался на слух, сглотнул ком горькой слюны, выскочил из укрытия, тут же надавив на спусковой крюк. Парень успел выстрелить в ответ — шел наизготовку. Очередь прошила его от брюха до груди, несчастный споткнулся.

Опустевший магазин, характерный щелчок ударил по ушам. Звенели выкрашенные в оливковый цвет гильзы под ногами. Стрельба над головой, я загривком учуял опасность и пригнулся. Вовремя: еще бы мгновение — и во мне стало бы на несколько отверстий больше.

Отчаянно прыгнул, врезаясь в чудом устоявший на ногах почти труп. Несчастного колотила агония, губы отчаянно шептали молитвы. А может, имена друзей и родных, мне плевать.

Выхватил его винтовку, тут же обернул ее против тех, кто по мне стрелял. Ярость ружеманта чародейством окутала ствол, обращая винтовку в машину смерти. Вот теперь поиграем и по моим правилам!

Череда взрывов разгромила укрывшегося за плотными бортами внедорожника паренька. Машина вспыхнула, зашлась огнем. Кашлянула грохотом разрыва, заставила стиснуть зубы и прижаться к земле.

Оставшийся штурмовик растерял остатки что уверенности, что мужества. Спина, одетая в черный разгрузочный жилет, мелькала меж автомобилей. Парня гнал неизбывный страх — понял, что схлестнулся с ружемантом? Маг вышел на тропу войны.

— Девчонку связать! Забрать! Уходите!

Как самоотверженно! Не будь он террористом, что решил устроить погром, панику и перестрелку прямо на оживленной дороге, сказал бы, что уважаю.

Не знаю, сколько осталось в магазине, судя по весу, не большев десяти-двенадцати. Из этого и будем исходить. Три отрывистых выстрела грянули в своей беспощадной ярости. Чародей рушинников встретил их не хуже Скарлуччи.

Вру. В десятки раз хуже.

Первое попадание врезалось в магический заслон. Хрустнула первая степень щита. Пулю, готовую разорваться градом осколков, встретил второй экран. Извернувшись в полете, маг сманеврировал — второй выстрел ушел в молоко. Третий достиг цели. Потеряв равновесие, колдун взвыл, схватившись за окровавленное лицо. Хрустнувшая магическая броня прыснула несчастному ворохом огненных искр прямо под капюшон.

Радоваться оказалось рано. Маг шлепнулся, словно футбольный мяч, прокатился по асфальту, тяжко врезался в металлический кузов. И тут же выпрямился, встав на колено.

Винтовка взорвалась прямо у меня в руках. Ствол изогнулся за миг до того, как я решил подарить противнику вечный покой.

Бухнувший разрыв ударил в туловище, я успел прикрыться рукой — ладонь тут же обожгло холодом свежего пореза. Упал на спину, в ноздри била мерзкая вонь обожженных волос и шкуры. Моих, конечно же. Перед глазами поплыло, маг в мгновение ока навис надо мной, что великан. Его ботинок спешил закрыть от меня небо.

Поймал за носок за миг до удара, рывком увел прочь. Подобрав ноги, ударил снизу вверх, словно разжавшаяся пружина. Есть контакт! Челюсть мерзавца хрустнула. Словно отобедавший упырь, он щерился осколками зубов с окровавленного лица. Всклоченные волосы, бешенство в глазах.

Швырнул в него ружеклятье — оно спасло от той пакости, что он собирался швырнуть мне в лицо. Он выругался не хуже сапожника, отчаянно желая скинуть брошенное мной наваждение.

Я прыгнул на него, сбил с ног и мы кубарем покатились по асфальту. В его неказистом тельце оказался бойцовский дух десятерых. А силы с упрямством хватило бы на целого осла…

Остатки зубов впились в мой кулак, рвали кожу. Размашисто и лбом он ударил мне под дых, выбивая дыхание. Мерзкая ухмылка на изуродованной роже — к нему вернулась возможность творить заклятья.

Я осознал, что не успею ни призвать фамильную реликвию, ни сотворить еще одно ружеклятье. Отчаянно вцепился в лацканы черной рубахи, толкнул мага от себя прочь. Затылком тот встретился с жестью обшивки, успел зашипеть от боли. Заклинание таяло вместе со зря растраченной маной.

— Хто ты да-кой? Хто тебе эда… смея? — сказал сквозь боль разбитых губ, когда увидел перед собой дуло фамильной реликвии.

Может быть, хотел сдаться, но я не знал, сколько у него еще фокусов в кармане, а потому спустил курок. Не повезло, приятель! Затылком чувствовал, что в пылу рукопашной схватки совсем забыл о тех, кто остался уволочь за собой девчонку Вербицких.

Неужели рассеченная бровь, рука в клочья и тянущая головная боль — зря?

Резко обернулся на хлопки выстрелов, но били не по мне. По Инне. Кошка настигла парочку у перил моста. Собирались прыгнуть? Спуститься на тросах? Что их ждало внизу? Детективы после разберутся.

Уши торчком, пушистый хвост трубой — девчонка оказалась страшна в гневе. Руки обратились кошачьими лапками с огромными когтями — я и не знал, что она так умеет!

Побежал на помощь, клял себя и обещал то ли выдрать, то ли выпороть. Не успел.

Рушинник лишился половины лица — продольные царапины, взгляд стекленеющих глаз дал понять лишь одно: не жилец.

— Стой!

Окрик был напрасен, кошкодевочка ногой выбила из рук нападавшего ствол. Лапками коснулась земли, в чудном акробатическом пируэте сделала ножной захват шеи противника. Мерзкий хруст ознаменовал его гибель.

Подбежал, тяжко дышу. Не знаю, что буду делать сначала. Ругать? Лупить? Хвалить? Инна справедливо ждала первого.

Я покачал головой — ладно уж, разберусь потом. Поглядел на черноволосую девчонку, что приходила в себя. Будем знакомиться…