Рождённая летать

18

Вечер обещал быть томным. Да не только обещал, он и был им. В связи с разгулявшейся стихией, облёты прекратили: за окнами завывала такая злобная метель, что в небо не поднимались даже самые опытные и выносливые Стражи. После нескольких недель усиленных дежурств, когда всё население форта сбивалось с крыльев и выбивалось из сил, законная передышка была и желанной и долгожданной. Тем более что шестая тройка приволокла откуда-то пару брёвен, таких сучковатых и рассохшихся, что только на костёр их и можно было пустить и скоро в большом камине, в главном зале заполыхал небольшой огонёк. Небольшой, для того чтобы наподольше хватило, а то древесина в горах — материал слишком ценный, чтобы пускать его на отопление, а возле «живого» огня посидеть хочется всем. Очень быстро кто-то додумался притащить из кухни подносы со всякой всячиной и гитары для создания совсем уж празднично-лирического настроения.

— Слушай, а почему тебя зовут «птичка певчая»? Ты же не поёшь, — легонько пихнул её Марвин из двенадцатой тройки.

Объяснять в очередной раз кто такие менестрели и как работает их магия, Шерил не хотелось, а хотелось наоборот, молча посидеть послушать треск разгорающихся поленьев, и потому она постаралась отговориться:

— Почему не пою? Пою. Иногда.

Как ни странно, но в общем гуле голосов их услышали, и вот уже по рукам пошла гитара, а их разных концов послышались просьбы спеть. Шерил задумчиво тронула струны, прислушалась к их звучанию и почувствовала, что и сама была бы не против вплести свой голос в этот вечер, в треск пламени и в дружескую атмосферу этого сборища. И запела. Первую же вспомнившуюся балладу на родном языке.

Песня была старинной, о том, как заспорили две Музы, кому из них принадлежит огонь. Одна слышала в его треске музыкальный ритм и чёткость стиха, другая в изгибах его лепестков видела танец. А пока они спорили, люди догадались сначала начать подвешивать котелок с варевом над костром, а потом и вовсе запереть его в котлы железных машин. Она не была ни весёлой, ни грустной, скорее философски-повествовательной и лилась медленно и неспешно. И пусть слушатели не знали языка и не понимали слов, но красота и богатство оттенков этого негромкого голоса заставляли слушать, прислушиваться, а потом, после её окончания ещё и сидеть некоторое время молча, боясь спугнуть нечаянно мелькнувшее высокое и нездешнее. Пока кто-то самый наблюдательный не выкрикнул:

— Гляньте-ка, что с огнём!

А он, горящий в камине, разросся и словно бы завис над питающими его поленьями и шелестел, шуршал, потрескивал, переливался всеми оттенками красно-рыжего.

— Твоя работа? — наряжено спросил стоящий позади всех, за спинами рядовых Стражей, Мастер Азорра.

— Скорее всего, — Шерил продолжала тихонько пощипывать струны и с философским спокойствием рассматривать собственноручно сотворённое чудо.

— Это так и было запланировано? — в общем молчании голос его прозвучал ещё более напряжённо.

— Нет. Такой эффект абсолютно случаен, — а руки её всё так же плавно и нежно скользили по струнам.

— Так, что ж ты творишь! — взорвался присутствовавший тут же командир Елизор. — Рот заклеить и больше что б не смела!

Шерил так же медленно и лениво, как говорила до сох пор, перевела взгляд с огня на своего непосредственного начальника и снисходительно пояснила:

— Дар менестреля в чистом своём виде неопасен, это не орудие разрушение, а мой, к тому же, ещё и не слишком силён. Обычно при таких вот выступлениях ничего, кроме настроения, у меня не получается.

— А сейчас? — гораздо более спокойно продолжил расспрашивать Мастер Азорра.

— А сейчас здесь было слишком много тех, кто хотел, чтобы вечер не заканчивался, а огонь не гас. Вот оно и получилось.

— Так что, — спросил кто-то самый нетерпеливый, — ничего страшного не случилось? Можно продолжать?

— Можно, — разрешил Мастер Азорра и предупреждающе положил руку на плечо командиру Елизору, дёрнувшегося было запретить всякие опасные эксперименты сразу и насовсем. И уже позже, отойдя в сторону от развлекающейся молодёжи, командир тихо, чтобы не расслышали остальные, спросил:

— Это точно не опасно? Вы уверены? Я видел, как она стенки в мелкое крошево разносит. Это ж такая силища!

— Сама, — тёмные, насмешливые глаза Азорры чуть сощурились. — Или при помощи амулета?

— Амулетом, — признался Елизор.

— Вот и не дёргайся. Когда она жила в столице, она не раз демонстрировала способности менестрелея. К тому же, половину Ияннорира прошла, выступая по трактирам, и ни в одном даже случайного возгорания, не говоря уж о чём-нибудь более масштабном, не было.

Не убеждённый командир Елизор весь вечер продолжал издали наблюдать за поющим менестрелем, однако никаких чудес, кроме по-настоящему приятной и расслабляющей атмосферы, не случилось.

А вечер действительно был долгим. Гитара не раз переходила из рук в руки, но неизменно возвращалась к Шерил. И это был один из тех немногих вечеров, когда она не думала, насколько всё получилось бы лучше, будь здесь, рядом с нею, Алишер. Пела. Голосом, сердцем, душой. Раскрывая и выбрасывая в свет всё, что нашлось за душой, без остатка.

Поздним вечером, который правильнее было бы называть ночью, возвращалась к себе счастливая и чуть пьяная от выплеснутых эмоций.

Вот! Вот так и должен вести себя истинный менестрель. А не как она — постоянно что-то чирикать себе под нос в силу необходимости. Разве же это творчество? Да и измаялась она со своими пристяжными капризными крылышками, которые очень часто приходится поддерживать выбросами сырой, неоформленной магической силы. Так может быть?… Шерил даже остановилась, ухватившись за стену. Рискнуть, один раз перетерпеть боль, но потом уже никогда не знать проблем с полётом, а петь только по велению души и зову Муз. В конце концов, возможность вернуться домой, мягко говоря, призрачна, а пытаться выживать в одной из двух империй её не привлекает.

Решено. В первую же увольнительную.

До первой увольнительной Шерил десять раз успела усомниться в собственном решении, заново утвердиться в нём и опять передумать. А отпустили её легко, что было вполне ожидаемо. Ей уже несколько раз и разными способами намекали, чтобы она убралась из опасного места. И Шерил даже не обижалась. Почти совсем. Постепенно она пришла к выводу, что дело действительно в том, что за неё беспокоятся, а не не доверяют. Это было слегка обидно и заставляло чувствовать себя немного неполноценной (служат же рядом с ней и совсем сопляки и никто над ними не трясётся), потому как в собственную неимоверную ценность поверить не удавалось. Не в романтических же чувствах собственное начальство подозревать? Однако, все эти соображения не помешали Шерил воспользоваться создавшейся ситуацией в личных, можно даже сказать, шкурных интересах.

К станции подземки, которую она выбрала за скорость и потому, что испытания собственной выносливости устраивать не хотелось, Шерил пришла без готового решения, и потом всю дорогу думала, как и что будет говорить своему Мастеру. Не придумала. Долго и путано излагала свои соображения, приткнувшись за рабочим столом, где навалом лежали книги, заметки, рабочие журналы, писчие принадлежности и инструменты.

— У меня такое чувство, словно ты просишь меня тебя убедить. Правда, не понимаю в каком решении, — Мастер Езекиил чуть заметно улыбался.

— Если бы я сама это понимала! — она нервно сцепила пальцы и зажала их между коленей. — И хочется и колется. И очень хочу и боюсь передумать. И всё одновременно.

— Передумать ты имеешь право даже в самый последний момент, — строго возразил Мастер Езекиил. — Никто не может заставить тебя пойти на эту операцию.

— Да разве же в том дело: заставит — не заставит! — воскликнула она. — Попробовал бы кто! Просто, если я вдруг передумаю, это получится большое свинство по отношению к вам. Столько затрат, труда, материалов, вашего времени — и всё зря!

— Вот об этом не беспокойся, — он успокаивающе положил руку ей на плечо. — Своему времени я сам хозяин, а эксперименты у меня уже срывались и не раз. Без этого никогда не обходится. И прямо сейчас незачем изводить себя этими проблемами, у тебя ещё уйма времени на принятие окончательного решения. Только вот… если у тебя появится желание, забегай время от времени посмотреть, как они растут.

— Обязательно, — серьёзно пообещала Шерил и не заметила, каким расчетливым лукавством засветились глаза её Мастера. Давно, ещё в те времена, когда он сдавал квалификационные экзамены на смотрителя ирассэ, Езекиилу пришлось вырастить одни крылья. Используя свою собственную плоть, потому как использовать чужую было бы неэтично, а добровольцев как-то не нашлось. Он видел, как постепенно формируются тонкие, полупрозрачные косточки, как натягиваются поверх них мышцы, как сквозь кожу пробиваются и прорастают перья, как они растут и развиваются, постепенно становясь неотличимыми от тех, которые возвышаются над его плечами. Чудо. Настоящее живое и материальное, происходящее не когда-то там, в седой древности, а прямо здесь и сейчас. А вот о том, что эти крылья придётся утилизировать, он почему-то не вспоминал до самого последнего момента. Просто не думал об этом, упустил из вида. И как же тяжело и неприятно было это делать! Сердце кровью обливалось, и почему-то ещё долго он чувствовал себя предателем.

— Ты как? Надолго сюда? — Мастер отвлёкся от воспоминаний и принялся за составление сиюминутных планов.

— В увольнительную! Даже комнату в гостинице не снимала. Ночь сюда, день здесь, ночь обратно…

— … а следующим днём на вылет. Ничего не выйдет. Подожди, я поговорю с Азоррой, и мы прямо сейчас отберём нужные ткани, да оформим тебе на пару дней больничный, — он уже сорвался с места и сдёрнул с дивана Шерил за собой.

— Зачем больничный? — она еле успела вписаться в дверной проём. — Я и так сдам всё что нужно, без больничного.

— Затем, что это будут два довольно больших среза на спине, в районе лопаток. Летать не сможешь.

— А почему именно там? — вообще-то Шерил было почти всё рано откуда — лишь бы шрамы были не на самом заметном месте. — Ноги, к примеру, во время полёта не играют значения.

— Потому, что там всё равно будут вживляться крылья и наличие или отсутствие рубцовой ткани не будет иметь никакого значения. А зачем же уродовать симпатичную девушку, если можно без этого обойтись?

И повлёк её дальше, вверх, где располагались светлые залы лекарского крыла, где матерясь, как совсем не подобает степенной даме и лекарю по призванию, собирала и сращивала кости Мастер Аяна компании малолетних балбесов, которые решили на спор, похваляясь друг перед другом лихостью и удальством поучиться летать в неприспособленном для этого месте. Над острыми скалами. Балбесы, как есть балбесы. Так и Шерил для себя решила. Впрочем, мальчишки везде одинаковы, в своё время и Алишер на спор пытался перепеть восточный ветер, приносящий дождь. Такое в принципе возможно и менестрели-погодники могут повлиять на состояние атмосферы и даже немного подправить климат, но не недорослю же неполных шестнадцать за такое дело было браться! Отделался магическим переутомлением и небольшим нервным срывом с отстранением от занятий на почти полгода. А эти вот, значит, поломанные кости сращивать будут и с запретом даже на мысли о полётах.

Приглашение на посиделки «среди своих» под мензурку коньяка, не стало для него неожиданностью. В конце концов, у них у всех есть один общий интерес. Живой и довольно своевольный.

— Как там моя ученица и младшая коллега? — поинтересовался Мастер Езекиил, наливая в лабораторную посуду обещанные «пятнадцать капель». В студенческие времена пить из лабораторной посуды считалось особым шиком, а теперь вот стало просто привычкой, старой и удобной.

— Твоя ученица — существо возвышенное, до полного отрыва от реальности, — Мастер Азорра хропнул рюмашку, восторженно и насмешливо широко раскрыл глаза и завёл их к потолку.

— Это ты о чём? — удивился Мастер Езекии, ожидавший какого угодно отзыва, только не этого, даже свою мензурку в сторону отставил.

— Мне она такой не показалась, — осторожно заметила Мастер Аяна, и аккуратно пригубила янтарную жидкость. — Разумная, осторожная и очень эрудированная девушка.

— О, я не об этом. Интеллект у девочки настолько в прядке, что даже мне стало жаль такой талант на границе хоронить. Но в эмоциональной сфере… Вы же знаете, что такое провинциальный форт, полный разнополой молодёжи, и какие у нас там царят нравы? — Мастера синхронно хмыкнули, а Аяна ещё и мечтательно улыбнулась, вспомнив что-то очень личное. — Вот! А это существо ухаживаний парней не замечает, ревнивых девчоночьих шепотков не слышит, на провокации не поддаётся. Словно бы часть реальности вовсе для неё не существует.

— Небось, ещё и сам ухаживать пробовал, — неодобрительно раздула ноздри Мастер Аяна.

— Решил не позориться. Одно дело, когда тебя отшили, и совсем другое, когда твоих авансов даже не замечают. Дураком себя чувствовать начинаешь, — заключил он с самоиронией.

— Однако же я совсем не о том спрашивал, — вернул Мастер Езекиил беседу в прежнее русло. — Помнится, у вас когда-то были подозрения, что она засланная не то шпионка, не то диверсантка.

— Ерунда, — отмахнулся Азорра. — У неё была масса поводов показать, на чьей она стороне. И при этом девочка не берегла себя и не осторожничала.

— Не мог отстранить от всего реально опасного? — недовольно проговорила Аяна, а сама подумала, что как раз сейчас назревает несколько очень интересных проектов, и потерять эту девочку было бы очень некстати.

— Не мог. Она свободный человек, равный в гражданских правах со всеми остальными жителями Горного Престола и может поступать так, как сама считает нужным. Ей нельзя что-то просто так запретить, меня свои же не поймут. А на намёки о собственной исключительности реагирует очень нервно. Но мне кажется, что вы нашли неплохое решение. Три дня на восстановление ей явно не хватит. Это же какие раны заращивать придётся!

— Три дня, — веско возразил Мастер Езекиил. — Не забывай, девочка в совершенстве владеет управлением собственным телом. Экспериментально подтверждённый факт.

— Хватит, — подтвердила Аяна и сошла с уже не раз обмусоленной темы: — Другой вопрос. У вас там должен был продолжаться эксперимент по созданию бойцов иммунных к действию ментальной магии, — Мастер Азорра согласно кивнул. — Есть ли различия в темпе овладения этим навыком с предыдущим экспериментом?

— Специально не узнавал, но ни о чём таком мне не докладывали. А в чём проблема?

— Проблема в том, — она задумчиво прикусила губу, — что у нас, здесь, на месте, он идёт намного медленнее. Просто несопоставимо медленнее, хотя делаем вроде бы то же самое. На первых порах даже возникло подозрение, что без неё это всё вообще не работает.

— А вот вам ещё один факт в копилку непонятного, — Азорра даже вперёд чуть подался, — не так давно седьмая тройка, в которую входит и наша красавица имела стычку с Ловцами Тёмных. И вот представьте, на них на всех ни «паническая волна» ни «тёмный ужас» не подействовали, хотя ни до того, ни после, ребята не проявляли аномальной устойчивости к ментальной магии.

— Не всё рассказала? — задумчиво предположил Мастер Езекиил. — Остались какие-то тайны?

— Да нет, — так же задумчиво продолжила рассуждение Аяна, — ведь та методика, которую она нам передала, всё же действует. Пусть и медленнее. Может, мы что-то недопоняли в теории волшебства иного мира?

— Или само оно изменилось, попав в наш? Как это, по слухам, произошло с Сиятельными.

— А как проверить, имея всего один подопытный образец? Нужен хотя бы ещё один Творец из их мира, для того, чтобы строить хоть сколько-нибудь обоснованные гипотезы.

Мастер Азорра, интересы которого лежали в практической области, в построении высоких теорий не участвовал.

В академическую атмосферу она окунулась с головой и с удовольствием. Даже сама не представляла, насколько успела соскучиться по «умным» разговорам, азартно теоретизирующей молодёжи и снисходительно внимающим мэтрам. Тем более что операцию на ней проводили прямо тут, в исследовательском центре здесь же и поправляться оставили.

— Магическая энергия — штука инертная, глубоко запрятанная в самую суть материи, — вещал студиозус с горящим взором. — Недаром, высвободить её удаётся только благодаря наложению рунных печатей.

— Есть примеры, — чуть заметно улыбнулся Мастер Вирао, — когда маги не пользуются никакими приспособлениями для творения волшбы.

— Это вы об ойрах? — воскликнул азартный вьюнош. — Так они те же самые печати на собственном теле рисуют.

— Это Мастер о Сиятельных, о которых ты умудрился забыть, — снисходительно поправил его другой, более молчаливый соученик.

— То, что энергия ментальная относится к природной магии, ещё не доказано!

— Я имел ввиду то, что у нас здесь присутствует живое опровержение этого твоего тезиса, — и он кивнул на Шерил, которая сидела тихонечко в уголке, совсем не собираясь встревать в их спор. Она вообще сюда выбралась потому, что в палате стало слишком скучно. — Мастер Шерил, не продемонстрируете?

Шерил дёрнулась было пожать плечами, но вовремя вспомнила, что лекари строго-настрого запретили ей беспокоить спину. Уже то, что она сидела, а не лежала на пузе, было некоторым нарушением.

— Что-нибудь простенькое, но зрелищное? Да? — она попыталась вспомнить что-нибудь несложное, из ученических гармоник. Иллюзии здесь не годились, они требовали сосредоточенности и большего мастерства, чем у неё имелось. Может, левитацию попробовать? — И-ла-и-ло, — затянула она медленную, переливчатую мелодию без слов и писчее перо, лежавшее перед ней на столе, сначала вздрогнуло, потом медленно и плавно, как живое, заскользило вверх, до уровня взгляда певицы. А с обрывом мелодии, кусочком инертной мёртвой материи со стуком рухнуло вниз.

— А если рассматривать звук как своего рода печать? — не спешил отказываться от своих взглядов юный теоретик.

— Не обязательно звук. Стихийщикам, для управления своими способностями не нужно вообще ничего, кроме волевого усилия.

— Э-э, — протянул студент, прикидывая, можно ли эти гипотетические усилия обозвать некоторым аналогом формообразующей руны, но его перебила Шерил, для которой тут вообще не было предмета для спора:

— Для того чтобы зачерпнуть воду, нужны какие-нибудь дополнительные приспособления, иначе ничего не выйдет. А уж что это буде такое: кружка, ведёрко или просто ладони, не так уж важно.

— Это всего лишь аналогия, — не принял аргумента студент, — а нам хотелось бы знать точно.

— Возможно, вы согласитесь принять участие в нескольких экспериментах, — очень вежливо попросил её ещё один молодой человек.

— Почему бы и нет? — согласилась Шерил. В конце концов, ей здесь ещё пару дней скучать, а уже завтра спина заживёт достаточно, чтобы можно было без помех передвигаться. К тому же эта компания молодых энтузиастов ей нравилась. Они были так похожи на творческие объединения её мира, так же горели энтузиазмом и вдохновением и так же были переполнены верой в собственные силы. Приступ ностальгии ненадолго отбросил её в прошлое, но приложив некоторое усилие, она заставила себя вернуться в настоящее.

Следующие дни были интересны, но не сказать, чтобы поучительны. Ребята просили её пропеть одну из простейших гармоник, записывали её, и пытались воспроизвести, но не сам звук, а магическое действие им инициированное. О том, что такие эксперименты проводились и в её родном мире, вполне себе даже безрезультатно, Шерил упоминать не стала. А вдруг у этих энтузиастов при соединении с рунной магией, что-нибудь даже получится?

А спустя три дня, когда спина её поджила достаточно чтобы, не морщась от дискомфорта пристегнуть крылья, её неудержимо потянуло назад, в Стальное Гнездо, к друзьям, врагам и Большому Делу.