Робот и его девочка

Глава 25

Новосибирская область, 2349 год.

Первое время Маруся практически не видела Павлова. Переезд вообще прошёл достаточно странно. Толик отпросился с работы и поехал провожать её в аэропорт. Когда они зашли внутрь, их пригласили в диспетчерскую. Там молодёжь ждали Мама и Этот. Они поздоровались с Толиком, познакомились с Марусей, после чего помощник спросил:

— В картишки перекинемся?

Молодые люди стали отнекиваться: грядущая разлука и грустные мысли не располагали к играм. Роботы отказа не приняли и продолжили настаивать. Через пять минут уговоры подействовали. Через десять карты шлёпались на стол под азартные выкрики. Два часа до вылета промелькнули, и наступило время прощаться.

— Я прилечу на выходных, — Толик обнял Марусю.

— Давай на следующих? Хочу начать привыкать к тому, что тебя каждый вечер нет рядом, — ответила она.

— Хорошо. Рад, что ты уже не плачешь.

— Русская женщина не может реветь, словно маленькая девочка, зная, что она найдёт успокоение в занятии наукой…

Они невесело засмеялись.

Потом был перелёт. Пятитысячный пел песни, все ему подпевали. До конца отвлечься не удавалось, но всё лучше, чем таращиться в иллюминатор и бесконечно жалеть себя. Затем Марусю познакомили с Павловым. Он был чем-то сильно загружен, поэтому просто пожал ей руку и сказал: «Добро пожаловать». Профессор выглядел очень уставшим. Девушке стало стыдно и неловко за своё малодушие. Помощник ему действительно требовался.

Марусе выделили квартиру в академгородке. Там её уже ждал Макар, прилетевший заранее, чтобы хозяйке не пришлось брать на себя ещё и бытовые вопросы. Если не отвлекаться на самоедство, то можно было даже получать удовольствие от случившегося переезда. НИИ находился в красивом месте: лес, много зелени, отсутствовали яркие городские огни и шум машин. Воздух и климат отличались от рязанских. Правда, комары и прочий гнус изредка портили идеальную картину, но регулярная обработка репеллентами и ловушки хорошо прореживали поголовье кровососов, прорывались только самые целеустремлённые.

В ближайшую неделю Марусе установили свободный график. Роботы водили её по этажам, знакомили с персоналом, инструктировали по тем вопросам, которыми ей скоро придётся заняться. Несмотря на это, свободного времени хватало с избытком. Девушка чувствовала себя Василисой Премудрой в плену Кощея. Вроде, перемещаться везде никто не запрещает, а сбежать к возлюбленному не получится. Сразу поймают и посадят в темницу. Маруся неосознанно начала ассоциировать Павлова с коварным Тяпкиным из их фильма и испытывать к нему неприязнь.

Плюсом ко всему постоянно хотелось спать. Организм, долгие годы засыпавший и просыпавшийся в одно и то же время, не мог понять — зачем его будят так рано, и Маруся ползала сонной мухой. Но постепенно усталость взяла своё, и девушка встроилась в новый ритм. А вот нелюбовь к Павлову крепла в ней день ото дня.

Рязань, 2349 год.

Рабочей группе, в которую вошёл Толик, очень повезло: все главные вопросы межпланетной космонавтики были решены предыдущей цивилизацией. В частности, защита экипажа от солнечной и космической радиации. На Земле от них людей спасало магнитное поле, в космосе же всё обстояло иначе. Существовало несколько не противоречащих друг другу способов защиты. Первый. Сократить время пребывания в космосе. Это достигалось путём увеличения скорости. После разработки ядерных ракетных двигателей до Марса стало возможным добраться за полтора-два месяца. Высокие температуры реактора, в которые упирались учёные, побороли с помощью карбонитрида гафния, выдерживавшего до 4200 градусов. Второй. Увеличение обшивки корабля, например, за счёт пластика или запечённого мицелия, хорошо защищавшего от излучений. Пока пуски производились с поверхности планеты, любой лишний килограмм добавлял к их стоимости ощутимые суммы. Модульная сборка на лунной базе сделала финансовый вопрос не таким значительным. Третий. Использование более эффективных защитных материалов. Учёные создали нанотрубки из нитрида бора, лёгкие, хорошо встраиваемые в обшивку и скафандры. Четвёртый, последний, способ предполагал генерацию магнитного поля самим кораблём. В этом случае отклонялось до 50% всего опасного излучения.

Выбирать между способами не стали и внедрили их в комплексе. Эти же технологии применили на лунной базе, так что находиться там стало безопасно. Главное, пропала необходимость постоянной ротации персонала, не подвергавшегося больше опасности. Для преодоления малой гравитации и её воздействия на организм воплотили в жизнь то, о чём писал ещё Циолковский, немного модернизировав: спальный отсек лунной базы раскручивался при помощи центрифуги, и персонал во время сна получал дополнительные 0,7 g. Горизонтальное положение спящих людей позволяло пренебречь эффектом Кориолиса, при котором искусственная сила тяжести распределяется неравномерно. В какой-то мере, решение было половинчатым, но в совокупности с физическими нагрузками и медикаментами оно не давало организмам людей слишком изнашиваться.

Крейсеры типа «Земля — Марс» оснастили аналогичными «бубликами». Колонистам следовало привыкать к непростым условиям жизни постепенно.

Учитывая, что всё уже придумано до них, рабочая группа сосредоточилась на главном — тренировке команды, подготовке к расконсервации лунной базы, доставке туда учёных и модулей будущего корабля. В новейшей истории первыми на поверхность Луны ступят роботы. Они же и займутся всей работой до прибытия человека.

Новосибирская область, 2349 год.

В кабинете Павлова висел большой портрет. Фотография запечатлела молодую женщину прямо на рабочем месте — в лабораторном халате, посреди колб и пробирок. Кто это, и приходилась ли она кем-то профессору, никто не знал. На все вопросы тот отвечал уклончиво, постоянно переводя разговор на другие темы. Маруся часто разглядывала снимок во время совещаний и, кажется, знала каждый его миллиметр. Синие глаза с небольшими морщинками в уголках, непослушный завиток, выбившийся из причёски, чуть приоткрытый рот… Женщину нельзя было назвать красавицей, но она смотрелась очень живой. Являлось ли это заслугой фотографа? Кто знает. Девушка каждый раз ждала, что женщина подключится к их дискуссии и выскажет свои мысли по обсуждаемому вопросу.

Павлову Маруся понравилась, и он относился к ней по-отечески. Та же держалась с ним холодно. Работу девушка выполняла добросовестно, во всё вникала и уточняла непонятные моменты, только дружеской атмосферы на совещаниях не стало. Павлов долго пытался найти причину такого поведения, а потом просто задал прямой вопрос, чтобы зря не гадать.

— Маруся, — сказал он, — я вижу, что вы от меня дистанцируетесь. Я что-то вам сделал? Чем-то обидел?

— С чего вы взяли, Иван Петрович? — голос прозвучал грубее, чем следовало. — Я соблюдаю субординацию, не более.

— Я же знаком с вашим личным делом. Вас характеризуют как весёлую, общительную и очень контактную. В стенах же нашего института вы будто нарастили панцирь и пытаетесь защититься от несуществующего врага.

— Вам показалось. Если не возражаете, я пойду. Работы много.

Павлов задумчиво заложил руки за спину и побрёл по коридору. Потом что-то вспомнил, остановился и повернулся к Марусе.

— Ведь это же вы сняли «Любовь и звёзды», верно? — спросил он.

— Я, — ответила девушка, чувствуя, как холодеет внутри.

— Я его совсем недавно посмотрел. Всё времени не находилось. И только сейчас до меня дошло! Вы же считаете меня злодеем, который разлучил вас с любимым человеком! Скажите честно, я прав?

— Да, — выдавила Маруся.

Павлов облегчённо рассмеялся.

— Пойдёмте, — поманил он, — я напою вас чаем и кое-что расскажу. После этого решите, продолжать ершиться, или попробуем начать всё заново…

Толик приезжал редко. Маруся много работала и почти сразу валилась спать. Макар заскучал. Перед переездом у них дома постоянно бывали гости, вечера проходили насыщенно и разнообразно. Сейчас хотелось кидаться на стену или выть на луну. Само собой, помощник не собирался делать ни того, ни другого, но уж больно красивые выражения! В один из дней, сделав уже третью уборку подряд и перемыв всю посуду, робот подумал, что торчать дома бессмысленно, и отправился на прогулку.

По современным меркам академгородок был не очень большим. В головном НИИ работало не так много народа, как в его филиалах, поскольку учреждение располагалось весьма неудобно. Для «секретного» объекта место выбрали удачно, для комфортного проживания множества людей — нет. Именно поэтому здесь сосредоточились на фундаментальных исследованиях, с минимальным количеством персонала, выращиванием же клонов занимались непосредственно в городах.

Здесь Макару гулять не хотелось, и он отправился навстречу приключениям. За пределы НИИ. В сибирском лесу помощник ни разу не бывал, но углубляться туда в первый же поход и не планировал. Роботу предстояло пересечь душистый луг и только потом зайти в перелесок. Метров через тридцать энтузиазма у Макара поубавилось. Он постоянно буксовал, увязая в песке. Там, где удавалось перемещаться нормально, в моноколесо набивалась трава. Помощник вытаскивал её снова и снова и, наконец, решил возвращаться.

— Цирковые лошади не подходят для четвертования! — сказал он сам себе и собрался ехать назад, когда услышал плач.

Высокая трава скрывала от робота плачущего, поэтому он закричал:

— Эй, кто здесь?

Его проигнорировали, и плач продолжился. Чертыхаясь, Макар начал продираться сквозь заросли к источнику звука. Им оказался мальчишка лет семи.

— Так-так, это ты ревёшь, или я реву? — поинтересовался помощник.

Мальчишка удивлённо замолчал.

— Докладывай, — распорядился робот, — как зовут, чего ревёшь, что тут делаешь?

— Владик, — мальчишка вытер нос, — испугался и заблудился.

— Кого испугался?

— Тут зверь какой-то страшный бегает. Серый, с большими зубами, длинными ушами и коротким хвостом.

— Такой? — Макар спроецировал голографическое изображение зайца.

Владик взвизгнул и закрыл глаза ладошками.

— Это ж заяц!

— Нет, я зайцев в мультиках видел. Они не такие.

— Ты лучше передачи про животных почаще смотри, — посоветовал робот. — Как ты заблудиться-то умудрился? Дом-то рядом.

Мальчишка встал и попробовал осмотреться. Помощник увидел, что трава выше его роста.

— Ладно, пацан, полезай ко мне на спину! — скомандовал он. — Отвезу тебя домой!

Владик вскарабкался на робота и обхватил руками за шею.

— Ой, и правда! Дом-то рядом! — закричал мальчишка.

— Сколько, говоришь, тебе лет? — уточнил Макар.

— Знаю, знаю! Вешу я на все восемь! А теперь покатай меня, а?

— Хоть мультфильмы нормальные смотришь, — похвалил Владика помощник. — Поехали!

Павлов снял со стены портрет и протянул его Марусе. Та остановила его жестом.

— Я могу зажмуриться и описать его во всех деталях, — сообщила она.

— Любопытно, — Павлов вскинул брови, — вам тоже интересно, кто тут изображён?

— Не без того, — согласилась девушка. — А ещё снимок мне нравится. В нём есть жизнь, он успокаивает. Смотришь на эту женщину за работой и понимаешь, что она такая же труженица, как и ты.

— Её зовут… Звали Татьяна Александровна Климова. Завкафедрой биологии нашего НИИ. Моя жена.

Маруся прикрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть.

— Ну, не совсем жена. Мы не расписались. Наука и всё такое. Времени не нашлось. Таня пришла к нам, когда мне исполнилось двадцать пять лет. Влюбился в неё с первого взгляда. До сих пор не могу понять почему. Но такое бывает. Смотришь на человека и понимаешь, что жить без него не можешь.

Голос Павлова дрогнул. Он откашлялся.

— В общем… Всё как-то само получилось… Я делал доклад, потом остановился, посмотрел на Таню и сказал: «Татьяна Александровна, я вас люблю и хочу на вас жениться». Она улыбнулась и ответила: «Иван Петрович, я согласна, если вы доклад закончите». Пришлось заканчивать. С женитьбой, правда, мы всё откладывали. Я постоянно предлагал, а она отмахивалась: «Ванюш, куда торопиться? Мы друг друга любим и никогда не расстанемся. Успеем ещё». Не успели.

Павлов отвернулся к окну. Возможно, он пытался скрыть слёзы.

— Нашей дочери было пять, когда…

— У вас была дочь⁈ — воскликнула Маруся.

— Да, — Павлов кивнул. — Когда Лене исполнилось пять лет, началась первая волна массовой экспансии. Отправка на Марс проходила по распределению. Таня с дочкой попали в списки. Если в самом начале колонизации Марса туда улетали только специалисты в нужных областях знаний, то после первого этапа появилась возможность перевозить туда детей. Считалось, и я не стану с этим спорить, что им будет гораздо проще подстроиться под новые условия.

— Никто же ничего не знал наверняка! — девушка вскочила, чуть не расплескав чай. — Это же бесчеловечно!

— Бесчеловечно дать им шанс выжить? — Павлов заглянул Марусе в глаза. — Вы же помните, что прогноз по Земле был ужасным.

— Простите, — девушка снова села. — Эмоции.

— Маруся, будто я их лишён! — недобро ухмыльнулся Павлов. — Я ведь знал, что всего этого не миновать, но обзавёлся семьёй. Человек слишком мечтателен. И надеется на авось.

— Что дальше?

— Дальше все человечество постепенно улетело. Я остался один. Но так даже лучше. Живые люди напоминали мне о жене и дочери. Когда их не стало, притупилась и тоска.

— Вы ведь могли улететь!

— Не мог. Моя миссия вам известна. Я стал хранителем резервной копии человечества.

— Иван Петрович… — начала Маруся.

— Я не закончил. Знаете, зачем мне нужен помощник? Я хочу сосредоточить все силы на космосе. Если… нет, когда полёт на Венеру пройдёт успешно, мы начнём подготовку к путешествию на Марс. Вы будете управлять институтом, а я — смотреть на звёзды!

— Для чего?

— Чтобы моя жертва оправдалась. Я отдал космосу жену и дочь. Не хочу думать, что напрасно.

Павлов оттопырил мизинец и протянул руку Марусе.

— Я что-то должна сделать? — Маруся не поняла этого жеста.

— Надо сцепиться мизинцами, — пояснил Павлов, — потрясти руками, после чего хором сказать: «Мирись, мирись и больше не дерись!»

Маленький человек был интересным. Пока они шли домой, Владик постоянно болтал, но Макар, как ни пытался, не мог уловить логических связей в его рассуждениях. Выглядело так, словно у мальчика сбоит программа. Проанализировав его речь, помощник сделал вывод, что ребёнок смешивает картинку перед глазами с происходящим у него в голове, строит какой-то свой мир, кажущийся ему реальным, и старательно его описывает попутчику.

Они подошли к дому Владика, и тот спрыгнул на землю.

— А тебя как зовут, дядя робот? — спросил мальчик.

— Макар.

— Как человека? У роботов нет своих имён?

— Вообще-то Макар — это моё имя, — помощник сделал акцент на «моё».

— А почему вы не придумаете себе свои собственные, роботовские имена?

— Мальчик, — Макар мог бы поморщиться, если бы умел, — тебя в песочнице лопаткой по голове не били?

— Нет.

— Не похоже, — робот поехал прочь.

— Дядя Макар! Дядя Макар! — донеслось сзади.

— Чего тебе, приставучка?

— А ты будешь со мной дружить? — Владик покраснел и потупился.

— С таким вредным мальчишкой?

— Вовсе я и не вредный! — Владик топнул ногой. — Ну и не надо!

Он развернулся и пошагал по дороге. Только сейчас у Макара появилась возможность рассмотреть его как следует. Тощий, с длинными руками и ногами, в шортах и измазанной майке мальчик шёл по дороге, громко шлёпая сандалиями. Потом остановился, и с измазанного пылью лица на помощника взглянули два маленьких карих глаза.

— Ты идёшь? — грязная рука почесала нос, отчего тот стал ещё черней.

— Куда? — не понял Макар.

— Играть в мяч. Или ты тут до ночи стоять собираешься⁈

— А, играть в мяч… — пробормотал робот. — Ладно, пойдём.

После разговора с Павловым Маруся почувствовала, что тяжести на душе больше нет. Давно стоило объясниться и расставить всё по местам. Девушка вышла из института и осмотрелась. Вокруг располагались клумбы с цветами, декоративные кусты и мощёные дорожки. Они появились недавно, после «дня обезумевших детей». Проект выполнили студенты института ландшафтного дизайна в свободное от учёбы время. В некотором роде им повезло: студентам не пришлось что-то переделывать и ограничивать свою фантазию, потому что вытоптанные газоны и размытая земля не оставили на себе следов былого благоустройства. Теперь, после проведённых работ, ничто не напоминало о том, как «повеселились» на день рождения Этого.

Марусе захотелось написать Толику, но она понимала, что в рабочее время у него и без неё хватает забот. Деятельность группы курировал лично Павлов, Толик же ударно трудился даже не по причине огромной ответственности. Его детище, проект экспериментального полёта к Венере, одобрили и дали возможность его реализовать. В такой ситуации девушка бы тоже собралась и не отвлекалась.

Шёл обеденный перерыв. Марусе захотелось пройтись. Уж больно долго она не обращала никакого внимания на окрестности своего нового дома. Это стоило исправить.

Как таковой границы между территорией НИИ и академгородком не существовало. Она и не требовалась. Просто постепенно «садик» переходил в улицы с трёхэтажными домами, окружёнными палисадниками. В центре городка находилась спортивная площадка. Туда Маруся идти не собиралась, но, с удивлением увидев там Макара, передумала. Робот с кем-то играл в мяч, а этот «кто-то» довольно голосил на всю улицу.

Владик оказался живорождённым. Он приехал на лето к тёте. Во время её отпуска скучать мальчишке не давали. Сегодня же она вышла на работу, и Владика потянуло на приключения.

— Так, — сказала Маруся помощнику, — когда наиграетесь, отведи его к нам, накорми и помой. Я поговорю с твоей тётей, Владик. До конца лета Макар за тобой присмотрит.

— А Макара-то и не спросили, — буркнул робот.

— Есть возражения?

— Есть! — закричал Владик. — Я не хочу обедать и мыться!

— Ну, — помощник сделал неопределённый жест, — не то что возражения. Скорее, возмущение. Ты ограничиваешь мою свободу волеизъявления.

— Ясно, то есть ты не против, — девушка взяла мальчика за руку. — Макар очень вкусно готовит. Все мои друзья нахваливают. А помыться придётся, потому что наш шеф-повар грязнуль за стол не пускает.

— Даже тебя не пустит?

— Если измажусь, то не пустит.

— Хорошо, — смирился Владик. — А ты тоже будешь с нами играть?

— Если только вечером. Сейчас мне надо возвращаться на работу.

— Вот так всегда, — мальчик надулся. — Взрослые такие скучные.

— Вечером мы обязательно поиграем, — пообещала Маруся.

По дороге в институт девушка ещё долго слышала стук мяча и крики Владика, о чём-то спорившего с Макаром. Робот не сдавался и активно возражал. «Такого Владику не переупрямить», — подумала Маруся.