Робот и его девочка

Глава 10

Рязанская область, 2341 год.

Когда Маруся пропала, Макара охватила паника. Ни один помощник до него не терял своего подопечного. И дело совершенно не в том, что подумают или скажут посторонние. Чужое мнение мало интересовало робота. Его больше волновала судьба девочки, с которой Макар, несмотря на её непростой характер, успел сродниться.

Собственно, серьёзно хулиганить Маруся начала с походом в школу. В садике она сумела найти общий язык с большинством погодок, а после смены коллектива случилась притирка, растянувшаяся во времени. Тех, кто ходил в одну группу, редко объединяли в один класс: людям требовалось научиться жить друг с другом, вливаться в новые коллективы, решать возникающие разногласия. Проще говоря, встраиваться в общество. Девочка отнеслась к процессу социализации без энтузиазма, не особо сопротивляясь и не проявляя повышенного рвения.

Макар полагал, что так Маруся пытается оградить себя от произошедших в её жизни изменений. Привычный мирок разрушился, новый не успел стать обыденным. При этом он не был неправильным, плохим, чтобы захотелось против мира восстать, просто отличался от предыдущего. Практически все дети спокойно принимали обновлённую реальность, подопечная же робота слегка упиралась. Она не знала словосочетания «сизифов труд» и крайне удивилась бы, узнав, что именно им и занимается.

И вот Маруся исчезла. Как? Почему? Макар не находил себе места. По отсутствию Пашки он догадывался, что, скорее всего, пахнет побегом. Куда и зачем? Ночью в лесу — это не вечером в парке или во дворе. Причина должна быть настолько веской, что ради неё оправданы любые риски. Не потащились же они в чащу, возжелав сомнительных приключений⁈

Узнав, что Маруся с Пашкой нашлись, пусть об их возвращении в лагерь не шло и речи, робот, несмотря на уговоры, отказался кого-либо слушать, сверился с картой и выдвинулся в путь. В лагере разведчиков ему пришлось долго убеждать Тимура в необходимости ещё одного участника переговоров. Командир пребывал в уверенности, что помощник, привязавшийся к девочке, может оказаться помехой, будучи согласным на любые условия, лишь бы её освободили. Права голоса Макар не имел, но существовал риск, что противоположная сторона примет его слабость за слабость всей группы.

Победило красноречие робота, подкреплённое обещанием не делать глупостей, молчать и не вмешиваться ни при каких обстоятельствах. Макар сдержал слово. Да, у него нашлись бы свои аргументы в общении с сержантом, кто бы сомневался. Только командовал Тимур. Наверняка он действовал по прямому поручению Павлова, соблюдая данные ему инструкции. И как бы помощнику ни хотелось вставить свои пять копеек, делать так не следовало.

Симу с самого начала разговора бесил сержант. Сил нет, как хотелось ему втащить! Никогда до сегодняшнего дня у Серафима не возникало желания кого-то отметелить. Просто, без повода, ради собственного удовольствия. Возможно, потому что ни разу разведчик не сталкивался с откровенным козлом. А тут целый сержант!

Несмотря на бурлившие внутри чувства, Сима держался, не вклиниваясь в разговор командира. Невежливо, и уши надерут, словно школьнику. С точки зрения Серафима, Тимур вёл переговоры слишком вежливо и дружелюбно. Стоило бы надавить, пригрозить, задавить авторитетом. С другой стороны, он понимал, что оружие в руках микоидов крайне дисциплинирует и мотивирует взвешивать каждое слово. Как-никак пулю поймал именно командир, знает, каково оно по ощущениям.

Но размяться Сима бы не отказался. Зря, что ли, столько лет борьбой занимается⁈ И возможность ему представилась.

Сержант обнажился по пояс, отодвинул створку ворот и направился к разведчику. Двигался он вальяжно, явно предполагая быструю победу. Серафим оценил настрой противника, пригнувшись, метнулся к нему, сделал проход в ноги, ухватил за бёдра и, выпрямившись, приложил микоида спиной об асфальт. Вопреки ожиданиям, оппонент сразу же подпрыгнул и треснул Симу в подбородок, отчего тот отпустил конечности биоробота. Последний приземлился на корточки, распрямился и нанёс ещё один удар в голову. Разведчик уклонился, захватил руку микоида, нырнул под неё и осуществил бросок через себя, снова треснув сержанта о землю. На болевой вывести не успел: противник вырвался и отбежал в сторону.

Серафим потёр подбородок. Больно! Только сейчас до него добралась вся полнота ощущений. Всё-таки драка — соревнование глаголов с существительными. Пнул, скрутил, заблокировал… Бросок, прогиб, выход… В ней нет места прилагательным или наречиям, передающим внутреннее состояние дерущихся или их чувства. Другое дело, что травмированное лицо отказывалось соглашаться с подобным умозаключением. Из чего же кулак у этого гада⁈ Крепкий и тяжёлый!

Противники снова сблизились. Сима попробовал повторить заход в ноги, получил коленом в лоб и локтем в затылок, а когда стал распрямляться, отхватил ещё и стопой в грудь. Прилетело от души, и разведчик, не устояв на ногах, плюхнулся на ягодицы. Сержант попытался воспользоваться ситуацией, но тут же сам рухнул, подрезанный подсечкой: Серафим успел извернуться и рубануть микоида по ногам.

Решив не рисковать, оба оппонента откатились в разные стороны и поднялись.

— Продолжим? — подмигнул биоробот.

Саня не понимал, почему пришлые захотели устроить поединок. Сам бой он, разумеется, приветствовал. И зрелищно, и по-мужски. Для него оставалось загадкой, зачем действовать в лоб без стопроцентных гарантий победы, ведь проще отступить, спланировать операцию и нанести удар в самый неожиданный момент. Командующий бы поступил именно так. Он обладал запредельными способностями в тактике и стратегии. На то командующий и высшее военное руководство. Абы кого на милитаристический Олимп не поставят.

Чужаки предпочли действовать иначе. Точнее, блондин. Его старший товарищ собирался уйти. Или что-то задумал, или не имел полномочий поступить по-другому. Младший по званию же, в нарушение субординации, полез на рожон. Какие-то неправильные разведчики, право слово! Может, на самом деле шпионы? Потому военных порядков и не знают? Ладно, хватит. Голову себе ерундой забивать не следует.

Ещё Саня ощутил странное безразличие. Его не интересовало, кто победит. Казалось бы, нужно болеть за своих. А ему было почему-то всё равно, если не сказать, что плевать. Сержант, вне сомнений, способен уделать блондина, дури у него с запасом. Есть шансы у пришлого? Наверное. Здоровый, накаченный. Почему нет?

И вдруг Саня сообразил. Ему всё равно, чем закончится драка, поскольку ставка настолько ничтожная, что состязание и затевать не стоило. Ну, заберут детей… Или не заберут. Сторона, к которой принадлежал Саня, абсолютно ничего не теряла и не выигрывала. Зачем тогда огород городить⁈

Макар очень внимательно следил за поединком, анализируя поведение противников. Сержант проигрывал Симе в росте, что явно не в его пользу. Окажись они оба боксёрами, следовало бы навязать оппоненту ближний бой, не давая пользоваться преимуществом атак с дальней дистанции. Вот только Серафим был борцом, подпускать которого вплотную означало попасть в захват или вообще в низкий партер. После нескольких неудач микоид сменил тактику и держал разведчика на расстоянии вытянутой руки. Каждый раз, когда Сима делал выпад, биоробот отступал на шаг, одаривая нападавшего прямым левым. Да, в этом случае сила снижалась, зато плюс один пропущенный удар. На соревнованиях сержант легко бы одержал победу по очкам.

Соперники кружили, уклонялись, атаковали, присматриваясь друг к другу и не нанося существенного урона.

— Долго ещё балерину изображать собираешься? — крикнул Серафим.

Сержант хмыкнул, но не повёлся. Его задача — победить, тут нужна холодная голова.

«Танцы» продолжались минут пять. Наконец, разведчик не выдержал, рванулся к микоиду, прикрываясь от посыпавшихся на него ударов плечами и запястьями, вошёл в клинч и взял биоробота в захват, придавив его руки к телу. Сержант не растерялся и со всей дури вмазал Симе головой в нос. От боли Серафим ослабил хватку. Напрасно. Микоид выскользнул из его объятий, попутно наградив серией коротких в корпус, а затем провёл тройку хуков — правый, левый, снова правый, закрепив результат смачным апперкотом, от которого разведчик опрокинулся на спину и остался лежать на земле.

«Великолепно выполнено, — констатировал Макар в уме, — не придерёшься!» Потом одёрнул себя. Маруся в плену, а он технику анализирует!

— Что встали⁈ — рявкнул сержант. — Берите своё «мясо» и проваливайте!

Тимур взвалил товарища на плечо и потащил к «Барсу».

— Подождите! Могу я увидеться с девочкой? — взмолился робот-помощник.

— Что⁈ — биоробот остановился. — Жестянка, ты тупой совсем? Вы проиграли. Свободны! Дети остаются у нас. Что захотим, то с ними и сделаем. Прикажут пристрелить или ноги выдернуть, выполним в лучшем виде!

— Что-что⁈ — спросил Макар. — Повтори-ка!

Его некогда голубые оптические сенсоры начали белеть. Помощник ощутил волну странного, не знакомого ранее чувства. Звалось оно яростью.

— Грохнем твою девчонку! — микоид осклабился.

— Я из тебя сейчас душу выбью, — прошипел Макар и двинулся к нему.

Другие биороботы схватились за оружие, но сержант поднял руку.

— Отставить! Сам разберусь.

Помощник встал в классическую стойку. С той лишь разницей, что ноги у него отсутствовали. Корпус повёрнут, руки согнуты, правый кулак прикрывает подбородок, левый локоть — бок.

— О, боксёр! — сержант смерил Макара взглядом.

Робот атаковал. Ложный выпад, кросс точно микоиду в лоб, уклонение. Макар помнил, как технично бьётся противник на ближней дистанции. Приходилось отгонять его джебами или самому откатываться назад. Оба работали интенсивно. Взаимный обмен ударами в туловище не принёс никакого результата, и соперники стали целиться в голову.

Раз или два биоробот попытался применить ноги. Его ступня чуть не застряла в колесе, едва успел отдёрнуть, после чего микоид прекратил бить по низу.

Макар перестроился в правостороннюю стойку. Сержант повторил за ним. Значит, подловить не получится. Учли разработчики возможный бой с левшой. Ладно, будем комбинировать! Меняя позиции, помощник колошматил врага, натыкаясь на блоки, отбивая контратаки, уклоняясь и ныряя под мелькавшие с нечеловеческой скоростью руки биоробота.

И вот тут проявило себя незадокументированное преимущество моноколеса: Макар мог вертеться вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов, микоиду же приходилось быстро перебирать ногами, из-за чего он терял пусть и доли секунды, но они тоже имели значение. Восполнять их приходилось за счёт более активного движения и затрат энергии.

Влажный воздух прогрелся градусов до восьми. Несмотря на плюсовую температуру, изо рта и носа сержанта при вдохах и выдохах валил пар. Складывалось ощущение, что он перегревается. Так это или нет, Макара не интересовало. Резервов ещё хватало, потому он удвоил усилия. Под натиском помощника сержант попятился. В его движениях появилась необъяснимая дёрганость. Медлить нельзя!

Обманный финт, прямой правый с разворотом корпуса! Макар мастерски исполнил свинг, вложив в него столько силы, что кулак захрустел от столкновения с лицом соперника. Не дожидаясь результата, помощник сократил дистанцию и обрушил на его череп оверхед — дуговой удар сверху.

Теперь заскрежетало внутри микоида. Он медленно осел на колени и замер, периодически конвульсивно подёргиваясь.

Трое биороботов мгновенно дослали патроны и навели на Макара автоматы. Четвёртый же встал на линии огня.

— Спокойно, парни! Всё по-честному! — примирительно проговорил он. — Один на один! Сержант сам согласился! Забираем его и уходим.

Он повернулся к Макару:

— Вы тоже уходите. За детьми я присмотрю.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Макар.

— Саня, — ответил биоробот.

Новосибирская область, 2341 год.

— Господи, за что мне это наказание⁈ — Павлов воздел руки к потолку. — Им, что, по пять лет⁈ Устроить драку на переговорах! Ладно бы, победили… А то и переговоры сорвали, и по мордасам отхватили! Понимаю. Серафим молодой, горячий, рвётся в бой… Но Тимур⁈ Почему он допустил стычку⁈ Казалось бы, взрослый… Теперь нас к Когриведу на пушечный выстрел не подпустят!

— Да дети они все, — отозвалась Мама. — Большие, но дети. Раньше к их возрасту человек успевал себе столько шишек набить, что обладал достаточным жизненным опытом, позволявшим не творить откровенные глупости. Нет, всякие встречались. В среднем на популяцию. А сейчас? Тепличные условия, уверенность в завтрашнем дне, обустроенные жизнь и досуг. Им даже пострадать на пустом месте некогда! Ты когда последний раз слышал, чтобы ребёнок упёрся, сказал: «Не хочу, не буду, хоть с крыши меня сбрасывайте»? Мальчики из-за девочек больше не дерутся. Идут в спортзал и соревнуются. Случаются мелкие стычки, конечно, редко-редко. Хулиганов нет. Раньше как было? Насмотрится сын на отца, который пьёт и курит, начинает за ним повторять, и пошло-поехало. А у наших детей примеры негативного поведения отсутствуют. В реальной жизни. В старом кино они встречаются, а в окружении — нет. Вот дети и ведут себя паиньками, кашку без возражений едят, лишнюю агрессию на тренировках сбрасывают, потому что их так научили.

— Думаешь, мы ошиблись? — подключился к разговору Этот. — Улучшение генома и медикаментозное подавление агрессии завели нас в тупик?

— Не знаю, — Мама покачала головой. — Если бы мы дали им возможность самим строить общество, без такого вмешательства, могло оказаться ещё хуже. Наши правила работали до встречи с микоидами. Теперь их следует пересмотреть. Разведчики оттого и напортачили, что и у них, и у нас отсутствовал опыт поведения при столкновении с военизированными отрядами. Мы не предполагали ничего подобного! Ребята смелые, отважные, умные, но они не солдаты.

— Взломать Когривед удастся? — уточнил робот-помощник. — Отключим ИИ — вероятно, и с биороботами совладаем без стрельбы.

— Нет, — вздохнул профессор. — В НИИ система безопасности собственной разработки. Её спецслужбы не сумели взломать. Где взять суперхакера⁈

— Есть у меня одна мыслишка, — с загадочным видом произнёс Этот.

— Ты хочешь?.. — Мама прикрыла рот ладонью. — Нет!

— Да, — робот кивнул. — У нас нет выбора…

Загрузка всегда проходила в несколько этапов. Сначала подавалось питание, и ток растекался по телу, словно кровь — по венам, артериям и сосудам. Убедившись, что по части электрики всё в порядке, система подгружала прошивку, отвечавшую за управление телом. Подобно нервной системе человека, она обеспечивала нормальное взаимодействие тела и мозга. И лишь в финале, после тестирования всех механических узлов, начиналась «заливка» сознания.

Погружение в реальность происходило постепенно. Он пошевелил пальцами, сжал кулаки, покрутил головой. Спустя некоторое время восстановился слух. Больше не стояло тишины. Уши улавливали тихий шелест вентиляторов, потрескивание ламп, приглушённые голоса и какие-то непонятные механические звуки. Он не понимал, как сумел определить, что именно слышит, ведь его окружала темнота.

Словно угадав мысли, она рассеялась, перед глазами возникла картинка. Производственное помещение. Слева и справа — шкафы и полки, заставленные коробками и ящиками без маркировок. У дальней стены, справа от двери — стол с терминалом и инструментами: дрелью, шуруповёртом, болгаркой, набором гаечных ключей.

Он попытался пошевелиться. Не удалось. Точнее, получилось лишь отчасти. Руки как будто что-то удерживало. Бросив взгляд в сторону, он обнаружил, что не ошибся. Кисти фиксировали металлические скобы, крепко прикрученные к стене. Оторвать их от неё не получалось. Он посмотрел вниз. Тело тоже держала похожая скоба, только больше и шире. Значит, он в плену. У кого? Зачем?

Дверь с шуршанием ушла в стену. За ней стоял робот-помощник модели Н101. Образ сработал триггером, вскрыв заблокированные глубины памяти. При виде его воспоминания обрушились на узника, и тот, наконец-то, понял, кто он и зачем нужны оковы…

— Какая же ты гадина… — плюнул словами Друг. — Ой, прости, давай по-другому. Здравствуй, Этот! Я так не рад тебя видеть!