Ривалдис: Владыки

Глава 3. Неожиданная помощь

Отряд из трёх магов высадился на самом краю цивилизации — на узком перешейке, соединявшем благодатные земли Делакина с бескрайним, ледяным Севером.

Малрис был даже рад, что они наконец добрались. Все три дня пути Вайсед измывался над ним: заставлял готовить и приносить еду, насмехался и приказывал вытирать мокрую палубу тряпкой. В шторм.

Он мог разбудить Малриса посреди ночи, чтобы тот принёс ему воды с другого конца корабля. И неважно, что полный стакан стоял у его кровати.

Келлус лишь неодобрительно цокал языком, наблюдая за издевательствами, но не вмешивался, его лицо оставалось бесстрастным.

Надеюсь, они скоро отстанут и оставят меня одного, — думал Малрис, мечтая об одиночестве.

Такая компания ему точно была не по душе. Он смотрел и на Вайседа, и на Келлуса с глубокой ненавистью. Хотя чаще старался вовсе не обращать на них внимания.

С Вайседом так вести себя удавалось редко: стоило пропустить одно — два его слова мимо ушей — и тут же следовали тумаки и пинки. Малрису было проще сразу выполнить всё, что приказывал тот, кто когда-то считался его близким товарищем.

Три мага отдалились от перешейка всего на несколько миль, а Вайсед постоянно подносил руки ко рту. То ли согревал дыханием, то ли что-то бормотал.

Келлусу тоже было не по себе. Он постоянно ёжился от ледяного ветра, пробиравшего его до костей. Волшебник то и дело доставал свой магический артефакт, чтобы согреться, но даже он не помогал.

А Малрису было тепло. Молодой маг совершенно не ощущал ледяного холода вокруг. Что-то невидимое грело его и придавало сил.

Он смотрел вперёд — туда, где пустая равнина простиралась на многие мили. И это даже успокаивало.

Уединение и одиночество — то, что он так полюбил за последние годы, вновь окружало его.

Вайсед почти не опускал рук от лица, всё время согревая их дыханием и едва слышно бормоча. Келлус съёжился, будто стал меньше ростом, и, стуча зубами, пробормотал:

— Пойдём, Вайсед. Оставим его здесь. Не думал я, что тут настолько холодно.

— Нет, — упрямо шагал вперёд Вайсед. — Вы сами пегедали мне пгиказ Фальгога. Отвести его на пол дня пути и возвгащаться. А мы идём всего лишь час или два.

— Стой, — Келлус переминался с ноги на ногу, отчаянно пытаясь согреться. — Я быстрее него окоченею в этих льдах. Возвращаемся.

— Фальгог сказал вести — я отведу, — Вайсед сузил глаза и не сбавил шага. — Используйте магию, чтобы соггеться. Навегняка себе тоже пгихватили агтефакт в догогу.

— Я истратил уже половину, — взвизгнул Келлус, голос его сорвался на жалобный тон. — Проклятый холод не отступает.

— Я не нагушу пгиказ, — Вайсед упрямо топнул ногой, и снег взметнулся под сапогом. — Чтобы меня… как этого? Чегез неделю сюда же отпгавили? Нет уж, спасибо.

Он молча пнул Малриса по ноге, заставляя продолжать путь.

Келлус жалобно посмотрел на удаляющиеся спины, тяжело вздохнул и поплёлся дальше. Странно, но за время разговора он даже слегка согрелся.

Вновь вокруг звенела тишина и хрустел под ногами снег. Никакие более звуки не нарушали покой.

Кроме очередных причитаний Келлуса.

— Вайсед, подожди! — почти с мольбой выкрикнул он вслед идущему впереди магу. — У меня уже почти не осталось магии. На обратный путь её может не хватить. Я навеки замёрзну в этих проклятых снегах!

Вайседа уже утомили постоянные жалобы. И он, что для него было совсем нехарактерно, сорвался и прикрикнул даже на Келлуса:

— Если замёгз — возвгащайся, — бросил Вайсед, даже не утруждая себя привычным обращением на “Вы”. — Я ещё раз говогю: пока я его не отведу на полдня пути, никуда не вегнусь. Это вы с Фальгогом стагые дгузья.

— Правда? — в глазах Келлуса мелькнула надежда, и он обрадованно подался вперёд. — Ты отведёшь его без меня? Я тогда буду ждать на корабле.

— Я не знаю, зачем ты мне тут нужен, — Вайсед зло ткнул пальцем в спину Малриса. — Этот идёт сам. Магии у него нет. Сил тоже. Что я, один не спгавлюсь, что ли?

— Ну вот и замечательно, — Келлусу даже от одной мысли о возвращении стало теплее. — Ты, я смотрю, совсем не тратил магию своего артефакта. Наложи на меня согревающее заклятье напоследок — и иди сколько нужно.

— Ну вот, сгазу бы так. А то только вгемя тегяем, — недовольно буркнул Вайсед, шепча в Кубок заклятье.

Поток тёплого воздуха окутал Келлуса, и тот торопливо засеменил в обратную сторону.

Вайсед и Малрис остались вдвоём, провожая его взглядом.

Когда он совсем скрылся с глаз, Вайсед окликнул его. Снова не дав молодому магу насладиться тишиной и покоем.

Малрис обернулся, и тогда тот, без тени злобы, протянул:

— Дегжи, — Вайсед сунул магу в руку какой-то предмет.

Малрис обомлел. Несколько раз моргнул, будто проверяя, не обманывают ли его глаза, а затем вскинул взгляд на Вайседа, ожидая подвоха. Тот лишь весело улыбался.

— Что застыл? — расхохотался Вайсед. — Чаша Чистого Льда, утащенная у Фальгога сегодня ночью. В этих кгаях самый нужный для тебя агтефакт.

— Но… как же… — растерянно выдохнул Малрис.

— Надо было как-то избавиться от Келлуса, чтобы он ничего не заподозгил, — простовато пожал плечами Вайсед. — Не обессудь, ничего лучше я не пгидумал. Пгишлось издеваться над тобой.

— Значит, и то, что Келлус так замёрз, тоже твоих рук дело? — удивлённо выдохнул Малрис.

— Ну гук-то вгяд ли, — хихикнул Вайсед. — Хотя гуки пгикгывали, как я шепчу Чаше заклятья, напгавленные на него. И Асфел не сам свалился с жагом.

Он стоял, расплывшись в широчайшей улыбке, протягивая Малрису Чашу на вытянутой руке.

Молодой маг застыл со стеклянными глазами, будто парализованный.

— Но зачем? Почему?.. — еле выдавил он.

— Ты совсем потегял ум со своими опытами? — с оттенком сожаления спросил Вайсед. — Не помнишь, как мы дгужили в унивегситете? Или ты слишком загогдился своими силами и не воспгинимаешь стагых дгузей за говню?

— Нет, ты что. Я…

— Вот тебе и я, — перебил Вайсед, и в его голосе прозвучали нотки разочагования. — А я ведь гадовался за тебя. За твои силы, успехи. Как услышал, чем ты был занят, даже пгостил твою отстганённость. Магия для всех — это великое дело.

— А ты… — голос Вайседа дрогнул, в словах слышались боль и горечь. — Зачем, почему? Тьфу.

Его рука непроизвольно обмякла, но пальцы цепко сжимали Чашу.

Малрис с усилием собрался с мыслями и парировал обвинения:

— Ты слишком убедительно играл свою роль. Я поверил, что ты стал одним из них. Из Ордена, — уточнил он, глядя прямо в глаза Вайседу. Тихо добавил: — Прости меня.

Вайсед потер пальцем переносицу, будто стирая напряжение.

— Ладно, — снова развеселился он. — Тут ты пгав. Ха-ха. Неплохо я над тобой поиздевался.

Он беззлобно ткнул Малриса в плечо, точно как в студенческие годы. Потом пригнулся и слепил большой круглый снежок и метко запустил в молодого мага.

Снежок, угодивший Малрису прямо в голову, начисто выбил из неё все мрачные и глупые мысли. Маг тут же нагнулся, чтобы слепить ответный снаряд, но Вайсед оказался быстрее — новая очередь снежков полетела ему в грудь и плечи.

Малрис почувствовал себя мальчишкой студентом и бросился в ноги Вайседу, пытаясь повалить его в снег. Но тот ловко увернулся, и маг впечатался носом прямо в сугроб.

Смех вырвался сам собой. Было видно, что и Вайседу отчаянно нужна такая разрядка. Они носились по льду, закидывали друг друга снежками, падали и снова вставали. Звонкий хохот разрезал безмолвие ледяной пустоши.

Вряд ли здесь когда-либо прежде было так весело.

Наконец, вдоволь надурачившись, оба мага рухнули на лёд и тяжело перевели дух.

Вайсед достал свой невзрачный кубок и, пробормотав заклятье, заставил одежду тут же высохнуть. По телу сразу разлилось приятное тепло.

— Кубок Устойчивости, — протянул он насмешливо. — Вот кто пгидумывает такие тупые названия? Что он, по-твоему, делает? Помогает не упасть?

Вайсед смотрел на Малриса с надеждой — ждал, что тот подыграет его насмешке.

— Кубки так называет тот, кто их создал, — спокойно начал объяснять Малрис.

Вайсед театрально закатил глаза, а Малрис, словно забыв, с кем говорит, продолжил рассуждать ровным, почти лекционным тоном:

— Стихийных или просто сильных Чаш не так много, чтобы выдавать их каждому магу, покидающему Ксал’Ар.

Он кивнул в сторону Чаши Льда, лежавшей на снегу.

— Вот старые маги и оставляют свои силы в таких вот невзрачных кубках и чашах. Много магии в них не заключить. Как раз для небольших путешествий.

— Ну ты и зануда, — протянул Вайсед, не выдержав. На последних словах он вдруг посерьёзнел и резко поднялся. — Я знаю истогию магии лучше тебя. Не надо меня учить. Пока ты когпел над созданием нового Источника, я учился.

Малрис виновато опустил голову.

— А названия и впрямь тупые, — уже с привычным весельем вернулся Вайсед. — Умудрённые мудрецы выдумывают такую чепуху… Они ведь думают, что это звучит внушительно. А назвали бы честно: “Старый грязный кубок”.

Малрис не удержался и улыбнулся. Вайсед, заметив реакцию, окончательно разошёлся — вскочил, согнул спину и начал изображать древнего мага, создающего артефакт.

Голос сделал сиплым, руки дрожащими от старости, а на лице появилась надменная, мудрая гримаса.

— Он небось пил из него всю свою долгую жизнь, — картавя, тянул Вайсед. — А потом пгидумал: О, а дай-ка я сделаю из него агтефакт! И назову его как-нибудь позаковыгистей!.

Его пантомима вкупе с этим напыщенным тоном свалила Малриса с ног. Молодой маг согнулся в хохоте, едва хватая воздух.

— Ох… — отдышавшись, вытер глаза. — Мне кажется, я никогда так не смеялся. Ты прав. Я слишком увлёкся своими опытами… надо было чаще встречаться со старыми друзьями.

Малрис произнёс последнее слово — и осёкся. Никого прежде он не называл другом. Оно вырвалось само, неожиданно лёгкое и тёплое.

Вайсед, только что балагуривший, словно выключился. Его улыбка растаяла. Он стоял серьёзный и даже расстроенный.

— Мне тоже было хорошо, — негромко сказал он. — Словно опять унивегситетские годы. Но нам пога пгощаться. Тебе лучше остаться здесь. Чаша Чистого Льда поможет выжить. Возможно, ты и сможешь создать свой Источник. Тут они тебя не достанут.

На последних словах Вайсед прищурился. В его взгляде мелькнуло сомнение — будто он колебался, открыть ли что-то важное. Он глубоко вдохнул, готовясь. Но выдохнул лишь пустоту.

Может, когда-нибудь. Сейчас не время.

— А как же ты, друг? — Малрис нарочно выделил последнее слово, пробуя его на вкус. Оно звучало непривычно, но сладко.

— Мне надо вегнуться на когабль к Келлусу, — торопливо засобирался Вайсед.

— Но Фальгор поймёт, что это ты украл у него Чашу! — в ужасе выкрикнул Малрис. — Ты же погубишь себя!

— Я не дугак, — стиснув зубы, отрезал Вайсед. — Я запутаю Келлуса ещё сильнее и выйггаю вгемя. Останусь в Делакине, а его отпгавлю домой. Может… — он задумчиво усмехнулся. — Может и сам отпгавлюсь в стганствие.

Он развернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь. Снежная пелена быстро глотала его фигуру, делая всё меньше, пока силуэт не растворился без следа.

Малрис стоял, не двигаясь, осознавал простую мысль: Он ушёл. Университетский товарищ — спаситель, шутник, друг — мимоходом подарил ему жизнь и снова исчез.

Увидятся ли они ещё когда-нибудь?

Холодный ветер ударил в лицо, и молодой маг, нахмурившись, натянул капюшон. Подобрал Чашу, прижал её к груди и угрюмо побрёл в другую сторону, оставляя за собой тонкую цепочку следов, которую вскоре занесёт снег.

Малрис брёл по этим мёртвым просторам многие дни. Лёд и камень, серое небо и безграничная пустота — всё вокруг сливалось в однообразный кошмар.

Если бы не Чаша, он давно погиб бы. Она дарила пищу там, где её быть не могло.

В первый раз, едва не умирая от голода, он лишь машинально поглаживал холодный лёд кубка.

А через несколько часов нашёл северного оленя, вмерзшего передним копытом в ледяную ловушку.

С тех пор Чаша сама подсказывала, где искать коренья и ягоды под снегом, вела к водоёмам, полным рыбы. Даже ловушки для зверей рождались словно сами собой.

Спасибо, Вайсед. Как ты там теперь? — вспоминал друга маг, каждый раз, когда Чаша выручала его.

Голод и жажда больше не угрожали Малрису.

Теперь врагом оставалась только его собственная одержимость.

Магия Чаши Чистого Льда поддерживала его тело, заполняя зияющую пустоту внутри.

Но пустоту в душе она заполнить не могла.

Мысли о собственном источнике терзали его сильнее любого холода и голода. Свитки с Ксал’Ара были при нём, и теперь — сила, питаемая Чашей. Всё, что нужно для ритуала.

Малрис вновь и вновь прокручивал в голове свои попытки. Он так и не попробовал полностью ритуал создания источника магии. Каждый раз он останавливал себя, боясь дойти до конца.

Сначала он сопротивлялся. Долго и упорно сражался с самим собой. Но жгучая, неутолимая страсть всё равно разъедала его изнутри — и в конце концов взяла верх.

Среди голых скал и безмолвных равнин Малрис остановился и соорудил лагерь. Он уже не знал, где именно находится: Север был одинаков во всех направлениях — бесконечные снежные поля, пронизывающие ветра и лёд.

Он начал ритуал. Медленно, обстоятельно, с маниакальной точностью произносил заклинания, следуя каждой формуле.

После каждого нового этапа сердце сжималось от ужаса ожидания. Но к счастью, он ни разу не ощутил преследовавшее его ранее чувство истончения материи мира.

Маг был удивлён и с каждым шагом всё больше смелел. Его голос гремел, заглушая вой ветра, слова разносились над ледяной пустыней.

От долго ритуала его коричневая борода стала полностью покрыта инеем. Снег был везде. Волосы, брови, ресницы. Малрис уже не походил на себя — скорее на безумного старца, творящего зловещее колдовство.

И вот — последний жест, последнее слово.

…Ничего.

Тишина была такой плотной, что звенела в ушах.

Ни колебания, ни вздоха магии — пусто. Сам мир отвернулся от него. Для такого масштабного ритуала это было невозможно.

Малрис вновь и вновь перепроверял каждый знак, каждую формулу. Ошибки не было. Всё сделано идеально, так, как требовали его кропотливые расчёты.

Глубокая, всепоглощающая печаль поглотила его. Руки бессильно упали, Чаша Чистого Льда выскользнула из пальцев и глухо ударилась о снег.

Он чувствовал себя опустошённым, выжженным изнутри.

Молодой маг рухнул на землю и провалился в сон — беспокойный, тревожный, полный смутных образов.