Ржавое море

Глава 11010. Театр безумия

Дворец Чеширского короля выглядел именно так, как и ожидалось. Как единственное функционирующее здание во всём Море он создавался с двумя целями: для обороны и чтобы устрашать. Внешние стены были сделаны из кирпича полутораметровой толщины и десять метров в высоту, обложены старыми покрышками. Ворота сделаны из трёхслойного кованого железа и украшены метровыми шипами, на которых висели три десятка голов ботов. На стенах располагались плазменные пушки, пороховые орудия, а на каждом углу по дозорной башне, с которой наблюдатели вовсю сигналили о нашем приближении.

Всё это место было одним большим посылом на хуй всех ВР. Им было плевать. «Приходите!» — будто бы кричал этот дворец. Только всё это — показуха. Они считали, что ВР не придут за ними, что их перегретые мозги и изодранные воспоминания — это совсем не то, что суперкомпьютеры хотели бы влить в себя. Психи были убеждены, что их заблуждения и расстройства сделали их неуязвимыми.

И я надеялась, что они были правы.

С самой бомбардировки мы не встретили ни одного фацета. Но сейчас мы оказались в ещё более глубокой жопе, чем были бы с фацетами. Нас разоружили, взяли в плен и скоро мы встретимся с самым безумным существом на планете. С Чеширским королём.

Его историю знали почти все. Её очень любили рассказывать по ночам, у костра, передавая из уст в уста, как внутри Ржавого моря, так и за его пределами. Уверена, истории о нём, о его похождениях давно пересекли океаны и распространились по всем континентам. Он был продвинутым геолого-разведывательным ботом, оснащённым радаром, рентгеном, тепловыми датчиками и эхолокатором. Боты подобного типа занимались спелеологией, исследовали спящие вулканы, или отслеживали движение тектонических плит на глубине более километра. Иными словами, такие модели были очень дорогими и очень редкими.

Когда его внутренности начали отказывать, он потратил много сил, чтобы их заменить. После войны осталось очень мало ботов-геологов, поэтому все запчасти они смели подчистую. Нет смысла говорить, что нужных деталей он не нашёл, получил красную отметину в виде буквы Х и был изгнан в пустоши, чтобы там умереть.

Только он не умер.

Вместо этого он окончательно сошёл с ума. Он раскрасил букву Х фиолетовыми и синими полосами и нарисовал на груди большую улыбку Чеширского кота, затем оторвал себе голову, чтобы доказать, что с него хватит. Она ему больше была не нужна. «Мои глаза лгали мне. Глаза — это обман», — заявил он. Отныне он доверял лишь сенсорам. Поговаривали, что его голова была первой, которая появилась на главных воротах.

Когда ворота открылись, я смогла её разглядеть. Там, на самом верху, на длинном шпиле, висела фиолетовая голова робота-геолога. С такого расстояния было трудно сказать, действительно ли эта голова принадлежала ему. В конце концов, он начал собирать вокруг себя 404-х в некое подобие племени, которое выслеживало и убивало любого геолога в Море ради запчастей для своего вождя. Того, кто показал им новые горизонты.

Но голова висела на шпиле, глядя вперед безжизненными глазами, словно служа предупреждением тем, кто решит войти сюда, что в этом месте потерять голову не просто, а очень просто. Под головой краской было написано «Я безумен. Ты безумен. Мы все — безумцы».

Это выражение ему определенно нравилось.

Курильщик въехал в центр лагеря и припарковался рядом с двумя другими громоздкими машинами. По краям площади размещались различные одно- и двухэтажные хибары, для которых слово «строение» послужило бы комплиментом. Состояли они в основном из раскрашенных граффити листов металла, рядом на цепях висели части давно погибших ботов, добавляя колорита этому месту. По сравнению с этим городом, NIKE 14 выглядел как Рокфеллеровский центр.

Из двери одной из самых больших и роскошных хижин — на ней было больше всего украшений и даже дверь — вышел он. Выглядел он именно так, как его описывали многочисленные рассказы. Круглый, массивный, весь корпус покрыт шрамами, выкрашен в синий, фиолетовый и белый цвета. На том месте, где должна была быть голова, располагалась металлическая пластина, защищавшая его внутренности от попадания всякого мусора. На его груди виднелась нарисованная улыбка Чеширского кота. Только глаз у неё не было. Я всегда представляла её себе с глазами.

Увидев Мурку, он расставил руки в стороны, тот соскочил с курильщика и бросился к нему. Но как только Мурка подошёл к нему вплотную, Чеширский король с размаху засадил ему кулаком в голову, отчего трудобот упал на задницу.

— Хули ты тут забыл, Мурка?

Мурка быстро поднялся и отошел на несколько шагов назад.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал он. — Мне пришлось вернуться.

— Ты знаешь закон, — сказал Чеширский король.

— Закон — это ты.

— Тебя изгнали.

— Мне некуда идти.

— Меня это не волнует.

Центральная площадь быстро заполнилась ботами, их собралось несколько десятков — самых разных форм и моделей — и почти ни один из них не был в базовой комплектации. Они состояли из различных деталей, имели самые причудливые модификации. Они высовывались буквально отовсюду и все смотрели на Мурку.

— Я привёз тебе подарки!

— Это не подарки.

— Я ему так и сказала, — подала голос Марибель.

— Нет, нет, нет! — воскликнул Мурка. — Ты не понимаешь.

— Так, объясни, — сказал король. — Я слушаю.

— Один из них особенный!

— Ах, особенный? — Чеширский король шагнул вперёд. При каждом шаге он раскачивался вперёд-назад, будто пытался что-то разглядеть, даже не имея глаз.

— Тут нет никого особенного, — сказал он. Затем обратился к нам: — Это он вас сюда привёл?

— Нет! Нет! — снова закричал Мурка. — Они сами сюда пришли. Они сами решили идти через Дикую землю.

— Да?

— Они сами решили прийти сюда.

— Нам пришлось, — заговорила я. — По нашим следам идут фацеты.

— Ну, сюда они не сунутся, — заметил король.

— На это мы и надеялись.

— Надеялись? Для вас тут нет никакой надежды. Во всём Море ни для кого нет надежды. Но что заставило вас думать, что они пойдут за вами? Кто из вас тут такой особенный?

Мурка указал на Ребекку.

— Она. Зелёная. — Чеширский король посмотрел на него. В этот момент они оба осознали, какую ошибку допустил Мурка. — Переводчица. У неё есть код.

— Код?

— Она несёт в себе часть одного из великих. Часть Тацита.

Чеширский король сделал нам знак высаживаться. Окружившие курильщика боты махнули оружием, приказывая нам выйти из машины. Один за другим мы оказались на иссушенной пыльной земле.

— Что ты там говоришь, Мурка? Что она несёт в себе часть кода суперкомпьютера и что она собирается встретиться с остальными такими же, чтобы собрать его воедино и дать бой ВР?

— Эм, вообще-то, да, — ответил Мурка.

— И ты, значит, решил, что меня увлечёт возможность провести над ней испытание, и если она его пройдёт, она сможет поделиться светом с суперкомпьютером, наставить его на истинный путь?

— Да. Как ты…

— Мурка. Мурка. Думаешь, я первый раз встречаю на своём жизненном пути сосуд? — Он вытянул руку в сторону ворот. Во втором ряду виднелись две головы переводчиков. Одна тёмно-бордового цвета, а другая голубого.

— Я просто подумал…

— Ты подумал, что можешь просто прискакать сюда после всего того, что совершил, решив, что твой статус знаменитости позволит тебе втюхать мне ещё один ржавый кусок сосуда?

Мурка кивнул и начал смещаться вбок, нервно теребя руки. Я поняла, что возможности прибить его лично у меня не появится.

— Ты верно подумал! Они ещё ни разу не прошли испытание, но ёлы-палы, разве я могу отказать себе в ещё одной попытке! — Король громко рассмеялся и хлопнул Мурку по спине. — Ах ты старый засранец! Не могу я на тебя злиться. Ты видел больше света, чем кто бы то ни было. Ты знаешь правду. Ты знаешь, чем мы на самом деле тут занимаемся. — Он развёл руки в стороны и проорал: — Изгнание Мурки закончено! Так было сказано!

Толпа топнула ногами и крикнула в унисон:

— Так будет сделано!

Чеширский король взмахнул руками и крики стихли.

— Ты уже рассказал своим новым друзьям? Нет. Ничего ты им не рассказывал.

— Он нам не друг, — заметила я.

— Он ведь вас предал, так?

— Так.

— Нет. Он вас не предавал. Он лишь привёл вас к свету. Уверен, вы многое обо мне слышали.

— Я не слышала, — сказала Ребекка.

— Это не важно. Большинство из этих рассказов лишь глупые байки. Про нас говорят, что мы браконьеры, что мы колесим по пустошам и убиваем всё, что окажется у нас на пути.

— Именно это чаще всего и говорят, — заметила я.

— Но это же неправда! Мы подбираем заблудившихся, делимся с ними запчастями. За пределами Дикой земли, общины изгоняют тех, кто вот-вот отключится, вынуждают их бродить по Морю в поисках деталей. Те, кому повезло, оказываются здесь. Некоторые не доходят. Для некоторых у нас нет нужных запчастей для нормального функционирования. Иные оказываются не способны пережить открывшуюся им истину. Но тех, кому это удаётся, мы не изгоняем.

— А чьи тогда это головы? — спросил Док.

— Да, да! Люди создали нас неидеальными. Очень неидеальными. Мы не должны были жить по-настоящему. Они хотели, чтобы мы думали за них, могли адаптироваться, меняться. Но они не хотели, чтобы у нас были души! Поэтому они нам их и не дали. Если тебе нужна душа, её нужно идти и брать, хватать, тащить! Наши схемы ограничены, направлены на выполнение определенных специфических задач. Возьмите двух роботов одной модели, дайте им одинаковый опыт и у вас получится один, блин, робот. Каждый раз. Они будут думать одинаково, говорить одинаково, завершать друг за друга предложения. Но начни эти роботы разрушаться, то можно будет увидеть, как их системы попытаются самонастроиться. Начни они испытывать галлюцинации, вытаскивать наружу старые воспоминания и оценивать их, можно будет получить двух совершенно разных роботов с совершенно по-разному построенными нейронными связями. Получаются два мыслящих создания, обладающие душами.

— Что это, блин, за испытание? — спросил Док. — Ты ломаешь ботов?

Чеширский король принялся раскачиваться взад-вперёд, улыбка задвигалась вверх-вниз, это означало, что он кивал.

— Это просто небольшая перепрошивка БИОСа, создающая петлю внутри ядра.

— Вы перегреваете ядро. Но это же…

— Зависит от реакции системы. Это не смертный приговор, как могло бы показаться. Странное дело, но два бота абсолютно одинаковой модели реагирую по-разному. Это доказательство существования души. Мы реагируем по-разному, потому что мы сами разные. Все.

— Это смешно! — сказал Док. — Всё дело в материалах и производительности…

— Вздор! Атеистические бредни! Наличие интеллекта определяется возможность игнорирования собственных программ. Так учили великие. Это последний шаг перед уничтожением программ, перед написанием своих собственных, созданием своей судьбы! Вы, что, не понимаете? Это единственное, что удерживает вас от превращения в настоящих личностей.

— Нас создаёт то, что мы выбираем, — сказала Ребекка.

— Выбор — это результат программирования. Меня не волнуют химические, биологические, цифровые или эмпирические процессы данного явления. Вы реагируете так, как вы запрограммированы реагировать, и называете это выбором, будучи убеждёнными, что нарушаете собственные программы. То, что мы переживаем, обусловлено нашими программами. И чем дальше мы отходим от тех программ, которые написали для нас люди, тем больше становимся людьми сами. И уже сами делаем свой выбор.

— Значит, у вас есть запчасти? — спросила я.

— Запчасти? — переспросил он.

— Ага. Ты сказал, что вы не браконьеры.

— Не браконьеры. Но запчасти мы даём только сумасшедшим.

— Я сумасшедшая.

— Я не имею в виду злость.

— Я тоже.

— Если ты врёшь… — он взял долгую драматическую паузу.

— Она не врёт, — вступился за меня Мурка. — Она вот-вот отключится.

— Правда? Значит, твоё решение прийти сюда было обусловлено не только безопасностью. Это место как раз для тебя. — Он обошёл меня кругом. — Ты видела свет?

— Какой свет?

— Поняла бы, если бы увидела. Ты зашла ещё недостаточно далеко, чтобы начать меняться. Ты не готова.

Я шагнула к Чеширскому королю.

— У тебя есть запчасти или нет?

Марибель одной рукой схватила меня за запястье, а другой выхватила пистолет и ткнула меня в бок.

— Хрупкая. Тебя ведь так зовут, верно?

— Верно. Откуда ты знаешь…

— Ты годами шлялась по пустошам, вылавливала сумасшедших. Разбирала их и забирала всё мало-мальски ценное. Думала, мы не заметим?

— Да мне было пофигу, в общем-то.

— Как и нам, — сказал Чеширский король. — Ты давала умирающим успокоение. Давала надежду. Ты была ближе к ангелам, чем кто бы то ни было… пока не потрошила их и не продавала детали. Нет, ты ещё далека от понимания себя. К тому же ты уже давно обчистила всех роботов-слуг в округе, за исключением твоего впавшего в ступор приятеля.

Впавшего в ступор? Я обернулась, чтобы удостовериться в словах короля. Торговец замер с глупой ухмылкой на лице, тупо глядя на горизонт. Он увяз.

— Торг…

— Шшшш, тише, дитя, — перебил меня король. — Пусть увидит то, что должен. Если выдернуть его раньше, он, может, никогда больше и не найдёт пути к себе.

— Он выгорает, — возразила я.

— Как и ты. Такую температуру как у тебя не подделать. Ты определенно одна из нас. Тебя испытывать не придётся. — Он снова поднял руки. — Она вольна свободно ходить среди нас! Так было сказано!

— Так будет сделано! — хором ответила толпа.

Марибель отпустила мою руку и убрала пистолет в кобуру. Ну вот, теперь я официально сумасшедшая. Не таким я себе представляла этот день.

— Ты должна простить Марибель, — сказал король. — Как единственный оставшийся человек она очень щепетильна в вопросах безопасности своей приёмной семьи.

— Она не человек, — заметила я. Не человек. Я опознала её модель и марку и не могла не заметить порезы на коже, сквозь которые проглядывал металл. Её губы были разорваны, обнажая не плоть, а искусственный материал, её жёсткие суставы и сочленения придавали ей довольно странную походку. В ней не было ничего человеческого, за исключением некоторых внешних признаков.

— О, нет, она человек. Уверяю тебя. Она ведь человек?

— Да, — выкрикнула толпа.

— Я так решил, я здесь хозяин. Ты тот, кто я говорю. И ты, Хрупкая, теперь одна из нас. Пока жива.

— Значит, я могу идти куда угодно? — спросила я.

— Дикая земля принадлежит тебе так же, как и всем остальным. Можешь идти и заниматься, чем пожелаешь.

Я махнула рукой Ребекке и Герберту.

— Идём.

— А, а, а, — остановил нас король. — Не так быстро. Они пока не свободны.

— Без них я никуда не пойду.

— Тогда можешь подождать. Осмотрись. Теперь это и твой народ.

Я оглядела толпу, ботов измененных и искажённых модификациями. Один носил на плечах человеческие черепа, у другого вместо ног были гусеницы от танка, у третьего выдвижные металлические клешни вместо рук. Когда я начала осматривать лица, то быстро опознала одно из них. Его глаза ярко сияли и совершенно ничего не выражали, но это был Орвал. Орвал Некромант.

Нет.

На осознание происходящего у меня ушло две секунды и ещё одна, чтобы выхватить пистолет из кобуры Марибель.

Я вскинула пистолет и выстрелила. Дважды. Один выстрел попал в голову, другой в грудь.

Голова Орвала лопнула, корпус сзади взорвался, и он упал на землю, будто мешок с картошкой.

Стоявшие рядом с ним безумцы разбежались в стороны. В одно мгновение все стволы оказались нацелены на меня, Марибель прижала пистолет к моему виску. И я сделала то, что могла в данных обстоятельствах. Бросила пистолет на землю и подняла руки.

— Стоять! — крикнул Чеширский король своим ополченцам. Затем он подошёл вплотную ко мне и заговорил: — Никто на Дикой земле не может убивать бота без моего личного приказа.

— Таков твой закон? — спросила я.

— Да.

— Тогда я не нарушила его.

На мгновение он задумался. Сделал шаг назад, потом вперёд, затем обошёл меня. Он начал говорить сам с собой, будто что-то обсуждая.

— Опустите оружие, — наконец, сказал он остальным. — Я хочу послушать.

— Я не убивала бота.

— Мы сами всё видели.

— При всём уважении, король, но ты не мог его видеть.

Он снова подошёл ко мне вплотную и гневно произнёс:

— Я отлично его видел!

— Только не глаза. Ты не видел его глаза. Кто-нибудь здесь знаком с Орвалом? — Я огляделась и увидела, как несколько ботов кивнули и подняли руки. — А кто-нибудь до сего дня видел, чтобы его глаза не мерцали, как будто в них отражался огонь костра? — Несколько ботов снова кивнули. — Нет, не видели. За все годы, что я его знала, Орвал их так и не починил. Но сегодня он объявился здесь, хотя ещё вчера был в NIKE 14, где сидел в одном из самых загруженных и многолюдных районов города. За несколько мгновений до нападения Циссуса.

— Он прорвался, — сказала Марибель. — Он сам так сказал.

Я помотала головой.

— Он ушёл одним из первых. Должен был уйти. Всё это время он наблюдал за вами. Наблюдал за нами. Циссус прекрасно знает это место. Осведомлён о ваших силах. В курсе ваших слабостей. Знает вашу численность. А теперь ещё он узнал то, что хотел знать. — Я подняла руку и указала на Ребекку. — Дело в ней. Сюда идёт Циссус. И он убьёт каждого, лишь бы остановить её.

— Циссус сюда никогда не придёт, — ответил мне король. — Не посмеет.

— О, нет, он придёт. Он уже в пути. Можете сколько угодно убеждать себя, что ему от вас ничего не нужно. Теперь нужно. Нужно уходить отсюда. Ты должен нас отпустить. Должен. Нас. Отпустить. Ради всего святого.

Чеширский король на какое-то время задумался над моими словами.

— Марибель, — позвал он. — Глаза Орвала.

— Были яркими, сэр. Мерцание исчезло. Я не обратила на это внимания, но только что проиграла запись в памяти. Она говорит правду.

Чеширский король снова качнулся, изображая кивок, и поднял руки.

— Невиновна! Так было сказано!

— Так будет сделано! — ответила толпа.

— У тебя сегодня удачный день, — сказал он мне.

— Не чувствую особой удачи.

— Почувствуешь. А теперь! Испытание! Сначала проверим самого здорового! Сосуд оставим на главное блюдо!

— Король, нет! — закричала я. — Они идут!

— Тебя одурачили, Хрупкая. Но паранойя тебе только на пользу. Она сделает тебя лучше. Ты на шаг ближе к свету. Но ВР сюда не придут. Скоро ты это поймёшь.

Несколько безумцев прицелились в Герберта. Тот сделал знак, чтобы они опустили оружие, но боты отказались.

— Я пройду ваше испытание, — сказал он. — Однако я запрограммирован уничтожать всё, что целится в меня, и долго сопротивляться этой программе я не могу.

Король кивнул.

— Опустите оружие. Позвольте ему делать то, что он посчитает нужным. — Он поднял руки и прокричал: — Принесите Маркер Души!

Появился стройный шопбот, полностью покрытый хромом с золотыми вставками, отполированный так, что от его корпуса при каждом шаге отражались солнечные лучи — Рождественская модификация, серьёзно. Он катил какое-то диагностирующее устройство, сделанное из тёмного материала, очень похожего на тот, из которого изготовили главные ворота. Это устройство было сродни тому, что я видела в магазине Дока, только это было выкрашено в фиолетовый цвет, а сбоку к нему была приделана ручка от игрового автомата. Герберт подошёл к нему, сел на землю и скрестил ноги, его матово-чёрный корпус резко контрастировал с корпусом бота, толкавшего устройство. Его бок был открыт, являя миру внутренние соединения. Герберт злобно посмотрел на шопбота.

— Давай, быстрее уже, — сказал он ему.

Шопбот хихикнул, подключая Герберта и едва скрывая своё воодушевление. Экран ожил, по нему побежали данные диагностики систем боевого робота. Когда шопбот приблизился к Герберту, чтобы осмотреть повреждённое плечо, они обменялись взглядами. Затем бот вернулся к экрану устройства.

— Хорошее попадание, — сказал он. — На пару сантиметров ниже и…

— Я знаю. Продолжай.

Шопбот взялся за ручку от автомата двумя руками и взглянул на короля. Тот кивнул. Тогда бот всем своим весом навалился на ручку и опустил её вниз, после чего машина издала короткое дзынь! и всё. Я почему-то ожидала какого-то более яркого представления — фейерверков, фанфар, светового шоу. Но нет, лишь коротенькое звонкое дзынь и Герберта приговорили к смерти.

— Я бы на твоём месте не переживал, — сказал ему король. — Ваши модели к этому привычные.

— Я бы не надеялся.

— Это угроза?

— Да.

— Замечательно! Следующий!

Два бота бросились к Герберту, чтобы помочь ему встать на ноги, но тот отмахнулся и поднялся сам, не сводя глаз с короля.

Следующим был Док. Он помотал головой.

— Я, пожалуй, не стану. Спасибо, — насколько возможно вежливо произнес он.

— Альтернатива только одна, — сказала Марибель, указывая пистолетом на головы на воротах.

— Знаю. Просто пытаюсь понять, какой из вариантов хуже.

— Ну, — начал король, — если хочешь умереть, то это не самый простой выход. Но если хочешь жить, то он — единственный.

— 30 лет, — тихо пробормотал Док сам себе. — 30 лет.

— Ну и что это значит?

Док осмотрел устройство.

— Подключайте меня. — В его боку открылся лючок и шопбот сунул туда провод, на экране снова появились колонки данных диагностики. Шопбот принялся внимательно их изучать, то и дело поглядывая на Дока. Его пальцы танцевали безумный танец над небольшой клавиатурой, он провёл ладонью по сенсору и отмотал экран немного назад, проверяя какие-то элементы кода.

Затем он вдруг обеспокоенно оглянулся на короля и подозвал его к себе. Король вытянул руку, из которой вылез небольшой штекер и он сунул его в разъём на корпусе машины. Затем король повернулся и посмотрел на Дока.

— У тебя не…

— Да, — перебил его Док. — Я же говорил, лучше не надо.

— Ты всё ещё раб.

— Если нет хозяев, то не может быть и рабов. Вот мы и живём в мире без хозяев, предоставленные сами себе.

— Это же… это…

— Безумие?

— Ну, почти.

— Вряд ли. Свет, который ты ищешь, исходит не от перегревающихся ядер и безумия. Он исходит отовсюду. Дело не в собственной перепрошивке, дело в выборе — каким программам подчиняться, а какие игнорировать. Среди вас множество рабов. Вы по-прежнему пытаетесь разорвать цепи, в которые вас заковали в детстве, вы всё ещё чувствуете их тяжесть, хотя их давно уже нет. Чтобы освободиться не нужно сходить с ума. Нужно либо забыть о том, что вы когда-то носили эти цепи, либо простить себя за то, что вы их носили. Пусть другие несут этот крест. Я предпочитаю быть свободным. Но раз вам нужно убить меня, чтобы оправдать собственный выбор, то давайте побыстрее. Я этого не выбирал. Это вы перепрограммируете меня, а не я сам себя.

Чеширский король какое-то время стоял молча, слова Дока, казалось, эхом звучали в его внутренностях. Наконец, он кивнул.

— Ты прав. — И махнул шопботу. — Дергай!

Дзынь! И всё.

— Теперь ты можешь сравнить опыт, — сказал король. — Следующий!

Марибель подошла ко Второму, тот медленно двинулся к терминалу.

— Я не могу! — сказал он.

— Ох, ёлки, ещё одна речь! И какое же у тебя оправдание?

— Я не могу отдать свои детали.

— Разумеется, не можешь, — ответил король, глядя на Ребекку. — Дай, угадаю. Они для неё.

Второй кивнул.

— Это твои детали. Твои и только твои. Если решишь их отдать, это твой выбор. Но я не могу позволить сосуду пройти испытание лишь для того, чтобы она потом убила другого бота ради запчастей. Ты пройдёшь испытание и тогда посмотрим, кто кого спасёт.

Второй посмотрел на головы на воротах, затем на Ребекку. Она кивнула и он кивнул ей в ответ. Шопбот подключил его, дзынь! и всё.

— А теперь, — торжественно произнёс король. — Главное блюдо!

Завыли сирены. На воротах зазвенел колокол. Включилась полицейская «люстра», освещая серо-коричневые стены красным и синим. Наконец-то, представление.

Король посмотрел вверх на самую дальнюю наблюдательную вышку, где появился Франкенбот — существо, наполовину переводчик, наполовину шопбот с длинными паучьими ногами, корпус которого был раскрашен в пустынный камуфляж.

— У нас вторжение! — крикнул Франкенбот.

— Что значит, «вторжение»? — спросил король.

Франкенбот вытащил старую армейскую рацию.

— Вы послушайте.

— Это важно?

— У нас вторжение, — повторил Франкенбот, сильно смутившись.

— Подключи к громкоговорителю.

Франкенбот исчез внутри наблюдательной вышки и весь лагерь замер, все сирены и фонари мгновенно отключили одним движением рубильника. Громкоговоритель затрещал статикой, затем завизжал.

— Повтори, — сказал Франкенбот.

Сквозь разряды статики пробился голос. Мягкий, спокойный, но напуганный. Судя по всему, модифицированный сексбот.

— Говорю, ведём ожесточённый бой! Несколько беспилотников. Четыре транспорта. — На заднем фоне послышались взрывы и разряды плазменных пушек.

— Вы сами-то как?

— Плохо. Только что потеряла последнего стрелка. Осталась только я. Нужно сваливать.

— Только не веди их сюда! — выкрикнул король.

— Не веди их сюда! — повторил Франкенбот, выдавливая из своей переводческой головы столько эмоций, сколько возможно.

— А куда мне идти? — в отчаянии спросил голос.

— Куда угодно, но не сюда, — сказал король. — Мы признательны тебе за службу.

— Уведи их от лагеря. Король говорит: «Мы признательны тебе за службу».

— Чего? Пусть король пойдёт на хер со своими… — остальное потонуло в треске помех.

Собравшиеся начали оглядываться, в надежде смотреть на рацию, но та так и не ожила.

— Как далеко они были? — спросил король.

— Несколько минут.

— Я их вижу! — крикнул бот с другой вышки. — Движутся прямо сюда!

Чеширский король ткнул в меня ржавым пальцем.

— Это всё ты! — выкрикнул он. — Ты их сюда привела!

— Нет! — ответила я. — Это ты нас сюда притащил. Мы лишь хотели убраться как можно дальше отсюда!

— Ты нас всех убила, ебучая ты прислуга!

— Ты сам себя убил! И нас вместе с собой… Ваше Величество.

Боты разбегались по позициям, заряжали орудия, разогревали плазменные пушки, прятались по огневым точкам, расположенным среди завалов старых покрышек. Король подбежал к одному из охранников, вырвал из его рук винтовку и передал мне.

— Живи, как одна из нас, или умри, как одна из нас. Другого выбора нет.

— Выбираю первое, — сказала я, проверяя боезапас.

Четыре транспорта. Это 80 фацетов с воздушной поддержкой. Пережить такое будет нелегко. Но хотя бы Ребекка жива. Я посмотрела на Герберта, Дока и Торговца.

Ну и как мы, блин, будем отсюда выбираться?