Ревизор: возвращение в СССР 43

Глава 6

Москва, общежитие МГУ

Луиза сидела в комнате и старательно мазала зеленкой пятнышки, глядя в небольшое зеркало. Осматривать себя с его помощью было не слишком удобно, но других вариантов не было.

Критически осмотрев себя еще раз со всех сторон, девушка поморщилась. Мазаться зеленкой не хотелось, но, когда она сказала соседкам, что лучше будет пятнышки чем-нибудь бесцветным прижигать, те ее подняли на смех и сказали не маяться дурью.

– А как ты поймешь тогда, дуреха, какие из пятен ты помазала, а какие нет? – язвительно поинтересовалась девушка из соседнего блока Марина, которая и принесла ей зеленку и научила на спички ватку наматывать. – Если будешь пятна пропускать и не помажешь вовремя, воспалятся, – добавила она серьезно, – расчешешь, следы на коже останутся…

Этот аргумент стал для Луизы решающим. Рисковать своей внешностью в ее планы ну никак не входило. Так что, вздохнув, она согласилась, что придется походить некоторое время раскрашенной в пятнышки.

– Ничего страшного, – успокаивали ее девушки, – еду мы тебе будем приносить, учебники тоже, не переживай.

– Спасибо! Я очень ценю вашу помощь, – благодарно улыбнулась подружкам Луиза. – Поможете мне пятнышки помазать?

После последней фразы девушек как ветром сдуло. Под разными предлогами они поспешили удалиться.

И чего боятся, – досадливо поморщилась Луиза, вспомнив этот момент, – болели ведь все ветрянкой, а все равно шарахаются…

Сама она в детстве ничем, кроме краснухи, не болела и не догадывалась о своей болезни, пока вчера на ночь глядя в общежитие не заявился Мартин, огорошив ее новостью. Луиза тут же быстро осмотрела себя в зеркале и, увидев мелкие красные пятнышки на лице, поняла, чем именно заболела. Они, похоже, только перед приходом Мартина и вылезли…

С одной стороны, она испытала облегчение, поняв, что к прошедшей пневмонии ее плохое самочувствие не имеет никакого отношения, а то уже волноваться начинала. Но с другой стороны, она тут же с ужасом осознала, что вчера была в посольстве у куратора и беседовала с ним довольно долго. Хоть бы оказалось, что камрад Баум болел уже ветрянкой, – подумала Луиза. – Ведь если заболеет и узнает, что это я его заразила…. Он же так гордится своим крепким здоровьем… Луиза не хотела даже думать о возможной реакции куратора, который и так ее недолюбливал.

Наверное, все же стоит пойти и предупредить его? – засомневалась девушка. – Это было бы правильно…

Нет. Вероятность, что он заболеет, маленькая. Не пойду, – подумав, решила все же она. – Постараюсь просто подольше в посольстве не появляться и на люди не выходить лишний раз, чтобы никто не увидел. И все. Никто и не узнает ничего. Мартина я уже предупредила, чтобы не рассказывал никому, а соседки по комнате с нашими не общаются…

***

Москва

В субботу я отправился на тот самый конгресс, куда меня отправили из «Труда». Всемирный конгресс миролюбивых сил. В принципе, даже удачно вышло – не надо ломать голову над тем, какую новую статью написать. Важно, когда там появлюсь, побыстрее найти какую-то тему, которая мне покажется интересной. Собрать по ней материал – и, в принципе, можно уже быть свободным.

Ну и, учитывая, что дети болеют, всё равно других каких-то вариантов нерабочего времяпровождения в субботу-воскресенье у меня не было. Урок английского языка с Анной мы отменили, Галия вчера позвонила ей в общежитие и сказала, что дети болеют. Как нам успели уже сообщить, и человек, ранее болевший ветрянкой, может заразиться ею снова, если здоровье у него неважное. Анна к нашим детям очень хорошо относилась, поэтому было ясно, что если она к нам придёт, то обязательно полезет к ним. Мы понятия не имели, как у неё со здоровьем дело обстоит, поэтому решили не рисковать.

Так что альтернативой конгресса выглядела либо поездка в спецхран, либо работа с теми материалами из спецхрана, что я уже набрал. Так что, в принципе, почему бы и нет?

Конгресс, конечно, организовали грандиозно. Не менее пафосно и фундаментально, чем тот, на который я ездил в июле и начале августа в Берлин. А может, и более, учитывая, что он в Кремлёвском дворце проходил. Такие мероприятия в СССР умели устраивать не хуже, чем в ГДР. Только в силу гораздо больших финансовых ресурсов, имевшихся за душой у Москвы, – с гораздо большим размахом.

Зарегистрировался, тут с этим обстояло дело очень строго, понадобились и мой паспорт, и моё журналистское удостоверение. При регистрации мне выдали бумажную папку с чистым блокнотиком, простенькой ручкой и неожиданно маркой в честь этого самого конгресса. Симпатичная такая марка оказалась… Положив все это в портфель, я стал расхаживать по огромному холлу. Довольно быстро начали попадаться знакомые лица. Ну как знакомые – в основном по фотографиям в газетах. Или когда я мельком телевизор включал, попадались.

Почти сразу же наткнулся на Евтушенко, которого недавно видел на японском дипломатическом приёме. Но беседовать с Евтушенко, чтобы написать статью, явно не очень хорошая идея – он и так постоянно на страницах газет мелькает и без моей помощи. Человек достаточно публичный, открытый. Даже не представляю, какую я тему мог бы с ним рассмотреть, чтобы её опубликовать.

Ну и самое главное – как статья про Евтушенко ляжет в тематику конгресса? Рад, что заместитель редактора газеты «Труд» считает, что у меня незамыленный взгляд. Но это не означает, что, когда меня отправляют на такой специфический конгресс по международным делам, я могу притащить статью о поэтическом творчестве Евтушенко, который там был всего лишь одним из делегатов. Думаю, настолько незамыленного взгляда от меня явно не ожидают…

Так что я зорко оглядывался вокруг, присматривая себе жертву, с которой можно будет поработать. Как и в Берлине, вокруг меня было огромное количество людей самых разных рас и национальностей. Можно твёрдо сказать, что представлено большинство регионов мира. Ну и, по имеющейся информации о самом конгрессе, подавляющее большинство ныне существующих стран.

Сам я ни на кого спикировать не успел. Только начал присматриваться, как неожиданно меня остановил какой-то смуглый мужчина среднего роста, лицо которого показалось мне смутно знакомым.

– А я вас видел, – радостно сказал он мне с небольшим акцентом на русском языке. – Мы с вами буквально два дня назад были на приёме у японского посла. Я даже хотел переговорить с вами, но немножко не успел. Позвольте представиться – посол Кубы в Советском Союзе Мануэль Диас.

У меня уже снова лежала пачка моих визиток в кармане пиджака. Памятуя о том, как почти остался на мели с визитками в японском посольстве, положил в этот раз с собой не два десятка, а целых три, благо в типографии Марьяны соорудил их себе целую сотню. С благодарностью принял визитку и тут же протянул свою послу в ответ. Мне также дружелюбно улыбнулись стоявшие сразу за послом, двое мужчин, судя по костюмам и манере себя вести, сопровождающие посла дипломаты ниже рангом.

И тут же меня пронзила мысль: а ведь вполне может быть, тут та самая ситуация, когда на ловца и зверь бежит. Надо мне эту случайную встречу использовать в своих интересах. Тут же наверняка очень представительная кубинская делегация, учитывая теснейшие отношения Кубы с СССР. И посол наверняка знает, кто конкретно приехал, чтобы представить здесь его же государство. Значит, надо всего лишь попросить его, чтобы он мне нашёл сам какую-нибудь интересную историю, которую можно по поводу этого конгресса и, возможно, его связи с Кубой, опубликовать в газете «Труд».

Тут же вспыхнула и вторая мысль. А мы ведь с женой скоро поедем на Кубу... Думаю, нам совсем не помешает завести там контакты среди местных. Всякое случается в дальних путешествиях... С нами, конечно, генерал Балдин будет, но и свои связи тоже полезно иметь. Маленькие дети все же с собой, никакая помощь не помешает, если что вдруг.

Памятуя о том, что по дипломатическому этикету больше пяти минут обычно не общаются, и наш разговор может очень быстро свернуться – посол всё же фигура значимая, – решил тут же брать быка за рога.

– Господин посол, очень рад встрече с вами, – тут же сказал я. – Дело в том, что редакция моей газеты «Труд» хочет, чтобы я написал статью по итогам этого конгресса. И раз уж мы встретились с вами, мне было бы очень приятно написать эту статью так, чтобы она была как-то связана с героическим народом Кубы и его лучшими представителями. Может быть, вы можете мне порекомендовать кого-нибудь из кубинской делегации на этом конгрессе?

Посол в ответ на мои слова сразу обрадовался, одновременно перестраиваясь с вежливой беседы на деловую.

– Нам с вами повезло, товарищ Ивлев, – сказал он. – Что в кубинскую делегацию в этот раз входит Вильма Эспин. Её мужем является Рауль Кастро, второй секретарь Коммунистической партии Кубы и министр обороны. Но она сама по себе является абсолютно уникальным человеком. Она очень активно принимала участие в кубинской революции, а сейчас делает очень большой вклад в дело защиты женщин на нашем Острове свободы.

– Да, согласен с вами, это прекрасная кандидатура для моей статьи, – согласился я с послом. – Был бы очень рад с ней познакомиться и использовать беседу с ней для подготовки моей статьи...

– Давайте сделаем так, – оживился посол, понимая, что ему не нужно меня ни в чем убеждать, я и сам вижу, какой шанс мне выпал. – Учитывая, что через четверть часа уже выступает Леонид Ильич Брежнев, вы сейчас не сможете поговорить в достаточной степени, чтобы вам хватило этого материала для статьи. Давайте так сделаем: через примерно двадцать минут после окончания выступлений в общем зале, встретимся на этом же месте. Я приведу с собой товарища Эспин.

На этом мы пока что расстались.

О-о, как я удачно приехал. Хорошо, что не стал лениться и собрался сюда пораньше. Я и не знал, что сам Брежнев будет выступать. Ганина могла бы и сказать мне об этом, когда звонила с этим поручением… Интересно, конечно, лично послушать генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза, пока он ещё вместо «систематически» не говорит «сиськи- матиськи». Жаль, конечно, что он так рано сдал и так рано умер. Помню в 2023 году, как Дональд Трамп, примерно в том же возрасте, в котором Брежнев уже помер, бодро рассекал как ни в чём ни бывало по Америке, и грозился снова вернуться к власти в США, став президентом на следующих выборах. Вот оно как бывает по-разному…

Расставшись с послом, я поспешил занять место в огромном зале Кремлевского дворца, где скоро будет выступать Брежнев. Ясно, что в последние минуты этим точно не стоит заниматься. По дороге увидел ещё несколько очень хорошо знакомых по фотографиям в газетах людей. Какие-то чиновники компартии, парочку фамилий даже вспомнил… Но никаких причин к ним подходить и знакомиться у меня не было.

Ряды лишь с первого по десятый были с заранее распределёнными местами. Туда, видимо, сажали самых именитых членов тех или иных делегаций, а также самых важных советских участников. Я пристроился на пятнадцатом ряду. Зрение у меня хорошее, так что Брежнева должен отсюда прекрасно видеть.

А по тем первым десяти рядам я даже не стал бродить в поисках таблички с именем и фамилией «Павел Ивлев». Не верил, что она вдруг там окажется. Не такой я ещё и важный человек, во-первых, а во-вторых, меня же сюда в последний момент фактически отправили, так что пятнадцатый ряд – самое то.

Брежнев запоздал минут на пять. Но сразу же начал достаточно энергично выступать.

Прослушав его речь до конца под шумные аплодисменты, сделал достаточно шокирующие выводы.

Исходя из речи генсека, могло создаться впечатление, что у СССР сейчас только два врага… И что очень неожиданно, это не США с Великобританией, а Израиль и Китай. Этим двум государствам досталось очень много гневных слов от Брежнева... А вот в отношении США, Германии и Франции шли сплошные комплименты, как будто они лучшие друзья Советского Союза. Разрядка, договора по границам подписаны и все такое… Кажется, невероятно, но всё это происходило прямо на моих глазах...

Зато мне теперь стало понятней, откуда у Горбачева появилась его идея перестройки. Может быть, прямо сейчас, когда он наблюдает вот за такими вот странными поворотами во внешней политике Советского Союза, у него и формируется то стремление, что потом станет его мечтой в середине восьмидесятых. Довести до конца ту разрядку, которую начал с Западом Брежнев, но из-за вторжения в Афганистан этот процесс был прерван... Ох уж эти кремлёвские мечтатели, не понимающие, что с Западом никогда поладить у Москвы не выйдет...

Вздрогнул, представив – а ведь Горбачёв, может быть, прямо сейчас находится в этом зале… Его место, конечно, не на сцене с членами Политбюро и самыми видными представителями иностранных делегаций, которые сейчас радостно аплодировали выступлению Брежнева, но где-то с первого по десятый ряд он вполне может сейчас сидеть.

При одной мысли об этом я вздрогнул, и очень захотелось осенить себя крёстным знамением. Так что, когда спустя час все речи были произнесены, я из этого зала вышел с большим удовольствием и принялся бродить по холлу кремлёвского дворца.

Во время своих хождений увидел неподалёку Захарова.

Тот взглянул на меня весьма удивлённо, но подходить друг к другу мы не стали. Понятное дело, конспирация – это наше всё.

Бортко мне на глаза не попался, может, у него калибр маловат, чтобы его сюда пригласили.

В назначенное время появился и кубинский посол с весьма привлекательной брюнеткой.

«Вот ты какая, невестка Фиделя Кастро, лидера Кубы», – подумал я.

С радостным лицом представился ей, обменялся визитками, и сразу же выяснил, что она не владеет русским языком, но прекрасно знает английский. На нём мы и начали наше интервью к полному удовлетворению кубинского посла. А то, он, такое впечатление, собирался уже выступить переводчиком.

К двум дипломатам, что до этого ходили хвостиком за послом, присоединилось ещё человека четыре. Видимо, сопровождающие такую важную персону, как Вильма Эспин.

На ногах мы общаться не стали. Кубинский посол тут же предложил нам пройти в дальний угол огромного холла, где нас уже ждали в небольшой, но очень тщательно обставленной комнате.

«Быстро он для нас всё организовал», – мелькнула в голове мысль.

Впрочем, ему, видимо, нужно было просто попросить одного из тех, кто занимается тут обустройством иностранцев, организовать отдельную комнату для общения такой важной персоны с Кубы с журналистом из газеты «Труд». Надо, кстати, самому запомнить на будущее, что можно такие же трюки проворачивать на серьезных мероприятиях...

Кубинка оказалась очень разговорчивой. Моей задачей было просто мягко направлять её в нужное мне русло, когда она уходила от важных для меня вопросов в сторону. Всё же темы у конгресса достаточно специфические: международная безопасность, разоружение, национальная независимость, сотрудничество и мир. Так что, когда она начинала сворачивать куда-нибудь, я аккуратно выводил её на одно из этих направлений.

Структуру статьи я хорошо продумал ещё когда ждал прихода Брежнева и его выступления в зале кремлёвского дворца. От Вильмы мне требовалось, чтобы она высказалась по каждому из пунктов, вынесенных в заголовок этого конгресса, высказывая как свою собственную позицию, так и позицию кубинского правительства.

Ну и, естественно, хотелось какого-то кубинского колорита. При этом я его и получил. Вильма начала очень активно рассказывать о том, какую роль женщины должны играть как в деятельности национальных правительств, так и в международных отношениях. И рассказала, в том числе, о том, что сама очень активно занимается защитой прав женщин. Рассказала, как она помогала мобилизовать женщин на борьбу с контрреволюцией в момент, когда революция висела на волоске. Поведала, что прямо сейчас она занимается вместе с соратниками и соратницами разработкой семейного кодекса Кубы. Сообщила мне, в том числе, что по этому закону мужчин обяжут помогать по дому женщинам и присматривать за детьми, потому что в социалистическом обществе женщина работает и почему на неё должна идти двойная нагрузка, если рядом с ней есть её мужчина? О таких тонкостях внутренней политики Кубы я раньше понятия не имел. Так что все это прозвучало для меня достаточно интересно.

Осталось только прикинуть, удастся ли вставить этот пикантный момент в ту статью, что я буду готовить по итогам этого конгресса. Ну, попытаюсь каким-то образом. А уж если в «Труде» вырежут, так вырежут, ничего не поделаешь.

Минут через тридцать кубинский посол стал вежливо поглядывать на часы, подав мне сигнал, что время такого важного человека, как Вильма Эспин, всё же серьёзно расписано, и слишком долго ее задерживать нельзя. Я ничего против не имел, учитывая, что уже, с моей точки зрения, набрал достаточно материала для этой статьи.

Телодвижения посла заметила и сама кубинка. Улыбнувшись, она спросила меня:

– Достаточно ли я наговорила для того, чтобы получилась подходящая статья для такого уважаемого издания, как советский «Труд»?

Я заверил её, что это был очень, очень полезный разговор, и для статьи материала вполне достаточно. Тогда она из вежливости пригласила меня, если я буду как-нибудь на Кубе, написать ей заранее, она устроит для меня экскурсию по острову Свободы.

Я ей сказал, что как раз планирую быть с супругой и детьми на Кубе с десятого по тридцатое ноября.

Весьма этому удивившись, она теперь уже потребовала, чтобы я обязательно по приезде с ней связался.

После того, как попрощался со всеми членами кубинской делегации, я ещё немножко побродил по залу, а потом сразу же отправился домой. Был очень доволен тем, как провел время: неожиданно и Брежнева достаточно близко увидел и послушал, и важный контакт на Кубе завязал перед предстоящей поездкой, и поручение редакции газеты «Труд» выполнил.

Даже если вдруг статья моя по каким-то причинам покажется им не совсем подходящей по профилю конгресса, то и ежу понятно, что материал, в приготовлении которого участвовала невестка Фиделя Кастро, точно неопубликованным не останется. Разве что, просто выйдет чуть позже конгресса.

Это, как говорится, верняк – когда ты делаешь что-то, что обязательно даст ожидаемый тобой результат. В любой профессии нужно уметь добиваться как можно большего количества выполненных задач в статусе верняк, и тогда и тебя ценить будут больше как профессионала, и ты за более короткое время будешь добиваться гораздо более серьёзных результатов, чем твои конкуренты…

Когда вошёл домой, Галия как раз оживлённо с кем-то по телефону говорила.

Увидев меня, обрадовалась и тут же мне трубку сунула в руку, прошептав:

– Это генерал Балдин.

Ну, я так и понял, едва его фамилию услышал, что он от Валентины Никаноровны узнал, что дети наши заболели, вот и решил позвонить, навести справки.

– Здравствуйте, Эдуард Тимофеевич!

– Здравствуй, Паша! Ну что, надеюсь, эта болячка не помешает вам поехать на Кубу? А то у меня уже всё готово, и комнату мы с Валентиной Никаноровной присмотрели уже в этом самом пансионате, куда вас определили.

– Эдуард Тимофеевич, врач сказала, что при таком течении болезни через недельку уже дети будут почти здоровы, и оздоровление за рубежом им только на пользу пойдёт в жаркой погоде у тёплого моря. Так что будем надеяться, что так оно всё и будет.

– Ну, рад слышать, Паша, будем рассчитывать, так и получится. Полетим, кстати, на Ил-62 – очень хорошая машина. Удачно вышло, что как раз наша делегация туда полетит девятого ноября. На денек раньше нас пустят в санаторий без проблем, договоримся.

– Без пересадок полетим? – спросил я.

– Да, без пересадок он на десять тысяч километров спокойно летает, а нам столько, к счастью, и не надо. Ну ладно, не буду вас отвлекать. Дети болеют, хлопот, наверное, много по этому поводу, так что быстрее выздоравливайте и не хворайте больше.