Ревизор: возвращение в СССР 43

Глава 5

Москва

Погулял по скверу минут пятнадцать в ожидании шефа, Захаров сегодня почему-то запаздывал. Из любопытства стал осматриваться вокруг. Вдруг за мной кто-то уже следит либо от КГБ, либо от ЦРУ? А то и от тех, и от других? Ничего, хоть кто-то из них и заметит меня с Захаровым беседующим, ничего страшного из-за этого не случится. Только уважать больше будут и те, и другие…

Никого не приметил, ну так я и не являюсь специалистом, чтобы заметить такую слежку.

Вот же жизнь интересная стала. Как я во всё это влип?

Задача же была простая – сходить выпить японского пивка на халяву, да жену в новом наряде выгулять…

Что касается пива – а ведь мог бы просто попросить Фирдауса купить его за рубежом и привезти в следующий раз. С женой сложнее, конечно, не будешь же Боянова постоянно просить о дефицитных билетах, чтобы Галия могла по театрам со мной ходить вместо посольств. Он-то раздобудет, но потом однажды придет уже со своей просьбой, и я не смогу ему отказать. А что он может попросить, я прекрасно представлял. Еще одну правильно выдержанную с идеологической точки зрения пьесу… Хотя… Почему бы и нет, даже если так? Надо начать думать на эту тему, может, какая-то идея и появится по этому поводу. Только, желательно в этот раз, с настоящим цыганским антуражем… А то что я за цыганский драматург такой, если у меня пьеса не совсем и цыганская на самом деле получилась?

Ладно, волков бояться – в лес не ходить…

Когда появился Захаров, я с ним поздоровался и сказал:

– Виктор Павлович, тут у меня такой вопрос есть специфический. Наверное, ближайшие две с половиной недели до моего отъезда на Кубу мне лучше наши мероприятия очередные не посещать, если они будут в этот временной отрезок. И Мещерякова, с вашего разрешения, я попрошу, чтобы он никого за мной хвостом не посылал ходить…

– Что-то случилось, Паша? – тут же насторожился Захаров.

– Нет, это скорее для профилактики, – поспешил успокоить я его. – Я был просто в среду на японском дипломатическом приёме. И там ко мне сначала японский посол прицепился, больше десяти минут со мной беседовал. А вслед за ним, сами понимаете, из-за такого продемонстрированного ко мне интереса и другие дипломаты полезли, в том числе и американские. А сами понимаете, что там было полно наших советских граждан. Опасаюсь, что если один из них настучит в контору, то те могут какое-то время следить за мной.

– Всего-то это и вся причина, – удивился Захаров.

– Боюсь, что причина всё же веская. Япония – страна-партнёр НАТО, про американцев что тут вообще говорить. Тем более американец был такой специфический. Очень прилипчивый, навязчивый, как бы не црушник. Может, я, конечно, и дую на воду, обжёгшись на молоке, но я лучше перестрахуюсь, чем буду для нас с вами какие-то проблемы на пустом месте создавать.

– Ну, я, конечно, думаю, что ты перестраховываешься. – улыбнулся Захаров. – Я же тоже часто хожу на всякие эти дипломатические мероприятия и беседую там с разными людьми, о которых часто ничего не знаю вообще до начала беседы. Хотя…

Захаров задумался, наморщив лоб, а потом сказал:

– С другой стороны, может быть, ты и прав. За мной в силу моей должности комитетчики побоятся ходить, а ты ещё маловат по своим должностям для них, чтобы испугались за тобой присматривать. Да, наверное, ты всё же прав. В такой ситуации лучше нам перестраховаться, и «Полёт» тебе лучше не посещать на очередном мероприятии. Так, а про Кубу? Что ты имел в виду, что там за Куба вообще? Очередное мероприятие в посольстве?

– Нет, мне тут получилось по кремлёвской линии в связи с тем, что я молодой отец близнецов, путёвку на Кубу раздобыть, – начал объяснять я. –Вылетать надо 10 ноября, 30 ноября обратно. Я просто думал, что вам Сатчан уже рассказал.

– Нет, не рассказывал ничего. Ну, ты молодец, правильно, у нас тут самая хмарь и слякоть будет, а ты детей оздоравливать будешь в тропиках. Главное, там с ромом не переборщи, а то бросишь всё ещё и уйдёшь в пираты.

– Не буду перебарщивать, – пообещал я Захарову.

– И если там тебе все понравится, расскажешь потом на заседании в «Полете», может, потом кто из наших тоже захочет туда слетать. Путевки-то мы любые можем куда угодно раздобыть. Помни об этом, кстати, когда будешь прикидывать следующий отдых после Кубы. Мы не хуже Кремля для тебя все выделим.

– Спасибо, Виктор Павлович!

– Ладно, – сказал он, – давай тогда ближе к нашим вопросам. Так что у тебя там по поводу возможности использования этого нового цеха «Полёта», какие появились соображения?

– У меня для вас, Виктор Павлович, припасено сразу два интересных направления, оба из которых могут очень серьёзно вашу политическую карьеру вверх подкинуть. Вашего участия в этих проектах не заметить будет абсолютно невозможно. Также вы сможете частью славы с Гришиным поделиться или в целом всю её отдать Гришину, чтобы он о вас позаботился получше. Тут уже вам, конечно, нужно будет решать, исходя из конкретного политического расклада, который будет присутствовать в тот момент…

Захаров, сразу видно было, оживился и очень заинтересовался. Поскольку сказал:

– Так, Паша, давай не томи, рассказывай, что ты там такое удумал?

– Первый вариант – это аквапарк, тут для вас и нас будет в основном политическая выгода.

– Что за аквапарк такой? – удивился Захаров.

– Представьте себе огромный купол. Знаете, как на некоторых рынках бывает, но под ним не торговые ряды, а огромный бассейн, в котором ещё и горки высокие. Ты на эту горку по лестнице забираешься в плавках и скатываешься с высоты пятнадцать метров по жёлобу вниз, влетаешь в воду, куча брызг вокруг, а снаружи этого купола – 25-градусный московский февраль.

Получается, что в Москве самая что ни на есть зима, а советский человек со своей семьёй как в тропиках отдыхает и, конечно, чрезвычайно благодарен за это советской партии…

– Так, – уважительно сказал Захаров, – огромный купол, а сколько там человек примерно может в одно время отдыхать?

– Несколько тысяч человек за один раз, Виктор Павлович.

– Ого, – удивился он, – это ж какого размера должен быть купол?

– Всё вполне можно реализовать в рамках нынешних инженерных технических решений. Но! Пока что ни одного такого объекта нету. Если мы реализуем его в Москве, это будет самый первый в мире. Сами аквапарки сейчас уже есть, просто они не под куполом и рассчитаны только на тёплое время года. Так что будет ещё и достижением советской науки. И я ещё, помимо самого строительства, подскажу, как это раскрутить максимально хорошо в прессе. Чтобы было побольше политических выгод для вас лично или, опять же, для Гришина. Кого вы сами мне скажете, того и сделаем героем.

К примеру, по понедельникам туда можно только сирот возить из детских домов. По вторникам – бесплатно школьников из первых классов. Будем таким образом реализовывать социальную функцию государства.

– А в остальное время, значит, люди платно будут ходить? – задумчиво спросил меня Захаров.

– Они не то что будут платно туда ходить, они туда ещё и в очереди будут выстраиваться, чтобы деньги заплатить за посещение аквапарка, – усмехнулся я. – Это ж то же самое, что кинотеатр с популярным фильмом. Или как премьера спектакля в театре на Таганке, или балет в Большом театре. Престижное развлечение. Правда, такой культурной функции не имеет. Но мы же не снобы, чтобы любое развлечение только с культурой связывать. Потому что если с такой точки зрения подходить, то и поход на лыжах зимой – совершенно не культурное мероприятие. А ведь спросом со стороны граждан пользуется огромным…

– Да нет, я понимаю, что должно быть платным. С этим я с тобой полностью согласен, – махнул рукой Захаров. – Просто сразу пытался прикинуть, обойдёмся ли мы в этом случае только политическими выгодами или ещё какие-то экономические тоже можно будет получить.

– Пропускать больше народу, чем билетов продавать, или продавать больше билетов, чем официально будет рассчитано, – сразу же сообразил я, на что он намекает. – Ну а почему бы и нет? Если на стадии строительства искусственно занизить количество народу, что посещать может, тогда и места для всех будет достаточно, чтобы отдыхать по полной программе. И можно будет и дополнительную экономическую выгоду тоже получать.

А сам подумал, что Захаров тот ещё жук. Вроде бы сейчас и плановая экономика. А он в один момент просёк, как можно деньги на аквапарке зарабатывать… Похоже, наше влияние друг на друга неоднозначно. Я начинаю всё больше становиться советским человеком. А он как-то всё больше настоящим предпринимателем из девяностых из-за нашего с ним общения.

Но по-своему забавно…

– Ну что же, – заметно приободрился Захаров после того, как сам придумал, как можно ещё и экономическую выгоду извлекать из такого вот аквапарка. – Эта идея мне уже сразу понравилась… Ну давай, излагай и второй проект. Надеюсь, он окажется таким же многообещающим, что и первый.

– Второй проект у нас некоторым образом копирует тот успех с детскими площадками, который уже, можно сказать, состоялся. И реализовать его мы можем с полным учётом тех некоторых ошибок, которые произошли из-за вмешательства Гришина с реализацией проекта по детским площадкам.

Детские площадки – это всё же для детей лет до двенадцати-тринадцати. Потом дети становятся уже подростками. И им нужны уже совсем другие развлечения. Что я предлагаю? Неподалёку от детских площадок ставить уже то, что нужно как детям от двенадцати-тринадцати лет, так и мужчинам почти в любом возрасте. Специальные агрегаты для занятия физической культурой, для развития мышц и силы. Ну и выносливости тоже.

– Поясни, Паша, чем твое предложение от брусьев и турников отличается…

– Вот давайте я вам сейчас папочку открою и покажу, что имею в виду, – полез в портфель, достал вчерашние рисунки Галии с тренажёрами и стал показывать неспешно Захарову один за другим, объясняя, для каких именно групп мышц этот тренажёр.

– Вот представьте: выходит молодой шестнадцатилетний парень поутру и, вместо того чтобы по дворам бегать, рискуя, что его какая-нибудь собака за ногу укусит – эти ж твари любят бегать за теми, кто, как им кажется, убегает от них, – так вот, он просто идёт на эту площадку с тренажёрами. Сначала бицепсы качает, потом трицепсы, потом квадрицепсы, затем пресс качает. Потом подтягивается.

И в результате, когда такие как он через два года в армию пойдут, военное начальство будет очень довольно, что приходят к ним всесторонне развитые физически молодые люди, которых не нужно несколько месяцев откармливать и гонять на физкультуру, чтобы они хоть как-то солдат внешне напоминать начали.

– А, понял, – одобрительно сказал мне Захаров, намекаешь, на то, что таким образом нам можно сразу же поддержкой со стороны Министерства обороны по этому проекту заручиться? Да, согласен, это будет ловкий ход. Это их, конечно, чрезвычайно заинтересует. Ладно, мысль я понял. Политическую составляющую тут я вижу, согласен. Все поймут, что я забочусь о здоровье будущих призывников, укрепляю мощь советской армии. Это мне для политической карьеры самое то, учитывая, как влиятельны все, кто связаны с армией в наших коридорах власти. Мне, как сугубо штатскому человеку, такая поддержка очень даже не помешает. А подскажи мне теперь, в чём может заключаться наш прибыток по экономике?

– А чтобы денег заработать, Виктор Павлович, мы сможем при «Полёте» магазин открыть. Где не только часы будут продаваться, как сейчас, а все эти тренажёры, только по отдельности. Хочешь бицепсы качать? Вот тебе тренажёр для бицепсов. Купил, установил у себя на даче, бицепсы качай. Друзей приводишь, показываешь, хвастаешься. Они тоже садятся за тренажер, мужики всё же, давай тоже бицепсы качать. Спрашивают, где достал, приезжают к нам и покупают себе такой же, чтобы на свою дачу установить. Чтобы не думали про них, что они отсталые от современного советского технического прогресса и физкультурой не интересуются. А дальше уже, сами понимаете, сделать можно двести, а официально продать всего сто…

– Ясно, ясно, молодец.

И эту идею, было видно, Захаров тоже безоговорочно одобрил.

– Только вот мне одна мысль пришла в голову. – вдруг прищурил глаза он.

Я тут же подумал, что сейчас все же какой-то вопрос пойдет в развитие по теме КГБ и возможной слежки за мной… Но нет, похоже, там для Захарова все уже было ясно. Это я понял по следующему вопросу:

– Если вернуться к первой твоей идее по поводу этого самого аквапарка… А какое он отношение с технической точки зрения имеет к новому цеху «Полёта»?

– Так, Виктор Павлович, там же очень много всякого тонкого технического оборудования нужно. Чтобы все эти водяные аттракционы как следует работали, чтобы воду очищать, вовремя нагревать её опять же до нужной температуры. Чтобы снаружи было минус двадцать, а внутри плюс двадцать пять, понадобится много сложного технического оборудования. Как минимум часть из него будет как раз этот самый цех «Полёта» выпускать, как раз на новеньком оборудовании, что способно с нержавейкой чудеса творить…

Также возможно, что часть этого оборудования, что попроще, мы сможем тоже в нашем магазине при заводе гражданам продавать в виде, к примеру, поливального оборудования. Чтобы на дачах всякие помидоры да огурцы выращивать. Думаю, если толковым инженерам такую задачу поставить, они сделают так, чтобы часть оборудования можно было для нужд не только аквапарка, но и советских граждан использовать. Все это всем на дачах нужно, а достать часто негде…

– Ну, это да, толковых инженеров у нас в Советском Союзе чрезвычайно много, – одобрительно закивал Захаров. – Точно придумают что-нибудь такое…

– Уверен в этом, – сказал я.

– Ну что скажу, Паша, ты большой молодец. – одобрительно похлопал, говоря это, Захаров меня по плечу. – Всего-то с понедельника времени совсем ничего прошло, а ты мне уже два таких грандиозных проекта выкатил. И с совершенно реально существующим политическим и экономическим потенциалом. Знаешь, я теперь буду крепко думать. Есть у меня большой соблазн сразу за оба эти проекта ухватиться. Понимаю, конечно, что очень важно не ухватить больше, чем можешь переварить, но обидно будет, если за один проект возьмёмся, а тем временем кто-то второй перехватит. Ты мне самое главное скажи, кто ещё в курсе этих проектов? Чтобы они точно нигде не всплыли, пока мы сами будем прорабатывать их…

Вот оно как его зацепило! Я даже не ожидал такого эффекта от своих идей… Если начинает такие вопросы задавать, то точно заинтересован.

– По первому проекту, по аквапарку, вообще ни с кем ещё не обсуждал. Нашёл просто саму идею летнего аквапарка в одном из западных журналов и подумал, что можно же его и зимним сделать, исходя из наших непростых климатических условий. Нам другие не нужны, а то не дело, что он всего четыре-пять месяцев в году сможет работать... А что касается второго проекта по тренажёрам, то я его вообще только с женой обсуждал. Она же тренажеры эти рисовала, а то художник из меня, сразу скажу, не очень хороший. Мой максимум – это наскальная живопись… Одна беда, коллег по цеху уже не осталось…

– Тоже, наверное, захочешь, как и с детскими площадками, на жену зарегистрировать авторские права? – сказал Захаров, улыбнувшись после моей шутки. – Молодец, дело это хорошее, о своей женщине необходимо заботиться.

– Ну и это тоже, – согласился с ним я.

Захаров уже прощаться со мной начал, когда я еще один вопрос решил с ним уточнить:

– Виктор Павлович, так мне Мещерякову сказать, что вы дали добро на снятие слежки на это время, или вы сами ему об этом скажете?

– Я с Юрьичем завтра как раз встречаюсь, сам и скажу ему, – ответил Захаров. – Решил уж маскироваться, Паша, так начинай прямо сейчас. Все, молодец, как приедешь с Кубы, обязательно звони сразу, встретимся, переговорим обо всем. И это – там тоже примечай все любопытное. Мало ли и там заметишь что-нибудь, что нам внедрить пригодится…

Не стал уже говорить, что на советской Кубе вряд ли что удастся найти, что у нас можно внедрять. Они с отставанием от СССР развиваются на десяток лет, как минимум. Так что попрощался с Захаровым и пошел к машине. А потом подумал, что Куба же долго под американцами была. Так что мне нужно будет присматриваться не к тому, что на ней появилось при социализме, а к тому, что осталось от американцев спустя четырнадцать лет с момента победы Кастро. Мало ли какие-то еще идеи для внедрения в голову придут… Другие шансы выехать в страну, где еще свежи воспоминания о капитализме, у меня вряд ли скоро появятся… Так что не буду зарекаться и стану держать глаза открытыми…

***

Москва, Лубянка

Румянцев был занят отчетами – нужно было разгрести свои завалы, потому что с понедельника он станет временно исполняющим обязанности начальника отдела, и работы кратно прибавится. Зазвонил телефон.

– Майор Румянцев у телефона. – привычно сказал он.

– Олег Петрович, это Дорохов. Зайдите, пожалуйста, прямо сейчас к Николаю Алексеевичу.

– Слушаюсь! – сказал он, и, отбросив отчет в сторону, быстро выдвинулся к кабинету Вавилова. Надо же, и понедельника ждать не пришлось. Хотя если ему сейчас темы докладов для Ивлева выдадут, вместо понедельника, то сорвётся же вся его задуманная комбинация с подачей доклада по ЧВК Вавилову… Эх, жаль, если так… А то потом Кутенко из Праги вернется, и придется сначала к нему обращаться с этим докладом. А как он отреагирует, неизвестно. Может присвоить идею, может сказать, что это чушь, с которой дальше не следует идти. Хотя… Нет, тогда просто ставку придется делать на Комлина, а не на Комлина и на Вавилова… И все же в понедельник идти к Комлину.

Решив этот вопрос, он успокоился, и в приемную Вавилова вошел уже полностью собранным. Дорохов велел ему сразу проходить внутрь. Внутри помимо Вавилова оказался еще и подполковник Левин, штатный психолог.

– Мне скоро уже идти к председателю по поводу Ивлева, так что вызвал вас, товарищи, чтобы решить с вами один вопрос, который не сразу всплыл у меня, но, зная председателя, он обязательно его затронет. Олег Петрович, я уже Денису Дмитриевичу рассказал про те события, что произошли с Ивлевым на приеме в японском посольстве, а теперь хочу послушать, как, по-вашему, он отреагирует, если председатель велит нам запретить ему посещать такие приемы в иностранных посольствах… Начнем с вас, Денис Дмитриевич…

– Николай Алексеевич, учитывая мой личный опыт общения с Ивлевым, помимо тех материалов, что я просматривал по нему, могу сразу сказать, что отнесется он к такому запрету крайне негативно. Он вообще на удивление свободолюбив. Обязанности перед страной и обществом для него не так важны, как его личные интересы. Помогает он нам сугубо потому, что в целом положительно относится к КГБ, считает нашу роль важной для СССР.

– Но вы же говорили, что он патриот… Как это соотносится со сказанным вами? – нахмурил лоб Вавилов.

– Быть патриотом – это его осознанный выбор. Дело необычное для такого молодого возраста, когда люди идут обычно просто по накатанной колее, особенно не задумываясь о таких вещах. В школе сказали быть патриотом, и в семье тоже – вот я и патриот. А у Ивлева то ли в силу высокого интеллекта, то ли этой его необычной взрослости, вопрос быть или не быть патриотом тщательно им обдуман и является осознанным выбором.

– Ладно, коли так, – кивнул Вавилов, – так, значит, отреагирует крайне негативно. Чем нам это грозит?

– Высокий уровень осознанности, что ему присущ, означает, что он одобряет КГБ лишь в том случае, если наша организация не выходит за определенные рамки в отношении него самого. Для Ивлева мы – необходимый инструмент для существования СССР, призванный гонять врагов и шпионов. Он нас ни в коем случае не романтизирует. Сам он к врагам и шпионам не относится, поэтому, если мы начнем гонять его самого, запрещая то, что он считает для себя важным, он очень жестко отреагирует. Вплоть до прекращения сотрудничества. А заставлять его с нами сотрудничать нам смысла нет. Он же, насколько я понимаю, важен нам своим интеллектуальным трудом, а не выполняемыми функциями. Мы, конечно, сможем его заставить с нами сотрудничать, найдем рычаги, но степень его возмущения будет так велика, что он запросто может устроить саботаж… При этом выявить этот саботаж нам будет чрезвычайно трудно…

– Понимаю, Денис Дмитриевич, – вздохнул Вавилов, – хорошо, а теперь слово Олегу Петровичу. Что вы скажете по этому вопросу?

– А мне, Николай Алексеевич, и думать самому по этому поводу ничего не надо. Мне сам Ивлев во время нашей встречи сказал, что если мы запретим ему посещать такие вот мероприятия в посольствах, то он будет этим очень недоволен…

– А что же вы мне сразу не доложили об этом? – спросил недовольно Вавилов.

– Виноват! Разговор с ним был длинным, не хотел ваше время отнимать, все пересказывая. В отчёте о беседе с ним все указал… – ответил Румянцев, внутренне похолодев.

– Ладно… С другой стороны, вот мы и мнение самого Ивлева узнали, и оно совпадает с точкой зрения нашего психолога. Ты, значит, Олег Петрович, тоже не рекомендуешь его ограничивать в таких посещениях посольств?

– Не рекомендую. Парень он очень ответственный для его возраста, жену и детей очень любит. И с материальной точки зрения ЦРУ заинтересовать его очень сложно. Ивлев работает как вол, и деньги буквально липнут к его рукам. За пару лет уже и квартира своя с таким ремонтом, что генералы приходят полюбоваться, и машина, и гараж. Сейчас вот мы с дачей ему помогли первые шаги сделать. Ну и не верю я, что он на предательство вдруг осмелится и попросит американцев тайно вывезти его из СССР в обмен на сотрудничество, бросив семью. Человек, который первым делом, сам переехав в Москву, перетащил за собой туда кучу родственников, точно не собирается бежать из страны. Не тот типаж.

– Вот с этим соглашусь, – тут же ожил психолог, уже без всякого вопроса со стороны заместителя председателя КГБ, – при всей крайне высокой самостоятельности Ивлева, человек он очень семейный и коллективистский. По его же осознанному выбору. Это не игра во все это, как показали и материалы прослушки, а смысл его жизни. А типаж западного шпиона совершенно противоположен. Те, кто на Запад стремятся работать, они готовы не только родину предать, но и своих близких, ради оплаты валютой и последующего вывоза их за рубеж. Бросают матерей, бросают жен и детей без больших колебаний. Зная, что потом у них тут будут очень большие проблемы из-за их предательства…

– Хорошо… – задумчиво пробормотал Вавилов, – вы очень помогли мне сегодня. Буду думать, как построить беседу с председателем по этому аспекту…