Ревизор: возвращение в СССР 43

Глава 4

Святославль, детский сад №1

Оксана сидела в своем кабинете и едва сдерживала рвущиеся наружу эмоции. Хотелось рассмеяться и пуститься в пляс по всему детскому саду. Но нельзя. Она не девочка так веселиться от того, что ее мужчина на выходные к себе пригласил. Такой информацией с подругами надо делиться с достоинством, показывая, что она знает себе цену.

Но когда к ней в кабинет заглянула Вера, поинтересовавшись, кто это ей по межгороду звонил, Оксана все же не смогла сдержать торжествующей улыбки. И тут же рассказала восхищенно ахавшей подруге все подробности разговора с Антоном.

– Вот везучая ты, Оксанка, и умная, – с легкой завистью и восхищением произнесла та, – таки дождалась звонка от него. Я бы не выдержала, сама позвонила… и все бы испортила скорее всего.

– Такому мужчине навязываться нельзя, – немного снисходительно кивнула Оксана, – только отпугнешь. Такие, как Антон, серьезные начальники, любят сами принимать решения и управлять ситуацией.

Она не рассказывала Вере, сколько нервов извела себе за эти недели, и каких усилий ей стоило ни разу не позвонить и не написать Антону самой. Она уже начала подозревать, что он совсем охладел к ней и напрочь о ней забыл, а тут такой неожиданный звонок. На ее памяти Антон впервые говорил с ней настолько тепло и был так заинтересован в ее приезде. У Оксаны не было ни малейших сомнений, что он соскучился по ней, причем сильно.

– Но ведь он мог и не позвонить, – воскликнула Вера, – как ты могла быть уверена, что он про тебя помнит?

– Так я же с ним общалась, видела его эмоции и то, как он на меня смотрел, – поделилась с подругой Оксана. – Поэтому и не сомневалась. А если бы ошиблась, ну, так зачем мне мужчина, которому я не интересна и не нужна? Хватит, проходили уже такое. Я уже не девочка, голову себе дурить не дам.

Пообщавшись с подругой, Оксана занялась решением насущных вопросов. Времени было совсем мало, а к поездке в Москву нужно подготовиться. Она должна быть при полном параде, чтобы у Антона и мысли не могло возникнуть, что она не идеальная партия для него. Оксана и раньше строила вполне себе серьезные планы на брак с Андрияновым. Но все же периодически сдерживалась, одергивая себя и заставляя не надеяться слишком сильно. А после этого шага с его стороны последние сомнения у нее рассеялись. Это был явный знак и упускать такой шанс Оксана уж точно не собиралась. Надо срочно к парикмахеру попасть сегодня же, – озабоченно размышляла она, – главное, чтобы Таня сегодня работала, она мне не откажет. И платье новое отгладить…

***

Москва

Поехал на очередную лекцию по линии «Знания». Какая-то небольшая ткацкая фабрика, расположенная не так и далеко от нашего дома. Лекция была посвящена израильской агрессии против арабских стран, прямо на злобу дня. Тема очень сейчас популярная, я еще удивляюсь, почему с радио не звонят и не просят меня по ней выступление сделать…

Был бы коллектив мужской, пришлось бы отрабатывать в поте лица. Мужики бы мне кучу вопросов задали, они очень сильно международной политикой интересуются. Но коллектив был женский, так что по такой злободневной теме обошлись парочкой вопросов. А уехал я с пакетом, в котором, когда дома открыли, оказался полный спальный комплект 200 на 160. Неплохой подарок по нынешним временам…

Дети переносили ветрянку достаточно спокойно, оставалось надеяться, что и дальше так будет… Тогда поездку на Кубу не нужно будет откладывать…

Попросил Галию помочь мне в одном деле, когда дети заснули. Рассказал ей, что помимо детских площадок задумал еще тренажеры для упражнений на «Полете» со временем запустить. Последовали неизбежные расспросы, а что это такое? Достал заготовленные заранее корявые рисунки, сделанные моей рукой, и показал ей.

– Вот эти вот страшные рисунки надо бы красиво перерисовать. Поможешь мне?

– Ой, Паша, да с удовольствием! Ты так красиво все описал, что я очень хочу, чтобы помимо детской площадки у нас около дома и такие вот тренажеры тоже стояли, когда Андрей и Руслан подрастут… Будут сильными и здоровыми парнями!

Часа три Галия, увлеченно высунув край языка, рисовала. Я и к детям сам сбегал, когда они проснулись, чтобы она не отвлекалась. Пришла, когда я с ними тетешкался, очень довольная.

– Принимай работу, Паша! – сказал она и протянула мне листочки.

Взял, посмотрел. Честно сказал:

– Да ты уже не хуже Ксюши рисуешь!

Галия немного застеснялась от похвалы, но была ей очень довольна.

***

Москва, ресторан «Гавана»

Неделя у Артёма выдалась совершенно жуткая по своей загруженности, поэтому до встречи с полковником Губиным прошло намного больше времени, чем он сам рассчитывал.

Но вот, наконец, они смогли согласовать свои графики и сидят за одним столиком в ресторане. Ресторан «Гавана» открылся совсем недавно, и Артему, помимо встречи с интересным человеком, хотелось еще и с кухней кубинской познакомиться.

– Ну что, Артём, удалось познакомиться с Ивлевым? – спросил его Губин, когда они сделали заказ. – Каково твоё впечатление от этого молодого человека?

– Да, удалось. Вы были правы, Сергей Иванович. – улыбнулся Артем. – Это очень интересный парень.

– Получилось что-то интересное про него выяснить?

– Ну, пока что немного. Спокоен, очень уверен в себе. Сильный характер. Как взглянет на меня иногда, так кажется, что мой батя на меня смотрит.

Губин кивнул понимающе, мол, знаю я взгляды, что твой батя кидает иногда. Артем улыбнулся и продолжил:

– Идеи, надо признать, у него действительно толковые. Только у нас в ЦК ВЛКСМ вряд ли кто-то будет с ними связываться. Тут же с любой новинкой никогда не знаешь… Она может быть самой что ни на есть толковой с твоей точки зрения, а в Политбюро кому-то не понравится – и всё, тут же начнут искать крайнего, чтобы подставить его под раздачу. А никому не хочется оказаться крайним, так что безопаснее ничего нового не внедрять.

Понимающе кивнув, Губин спросил:

– Про семью свою что-нибудь рассказывал? Нам это тоже интересно.

– Нет, только в общих словах: жена, двое детей.

Выпили, закусили.

– А как дальше планируешь с ним отношения налаживать? – спросил Губин.

– Да вот, завтра позвоню и предложу на выходных собраться семьями у нас на даче. Может, он под угощение с водочкой получше расслабится, чем в ресторане вышло, и что-то всё же интересное о себе расскажет.

– Ну, тоже неплохой вариант. А у тебя сложилось ощущение, что он тебе благодарен за эту награду от ЦК ВЛКСМ?

– Вы знаете, нет, такого ощущения точно не было. Впрочем, он же может и в самом деле думать, что ЦК ВЛКСМ его само нашло, а я просто тот, кому поручили прийти на комсомольское собрание и вручить его награду…

– Ну да, так он, скорее всего, и думает, – согласился Губин.

***

Москва, квартира Ивлевых

Поздно вечером, когда мы уже спокойно общались с Галией, готовясь вскоре укладывать спать своих пятнистых малышей, внезапно раздался звонок в дверь.

– Странно. Кого это принесло? – произнес я, идя открывать. – Вроде же предупредили всех, что у нас тут карантин…

Открыв, увидел на пороге Николая, капитана с седьмого этажа, которому мы цветы поливали, пока он в плавании был.

– Здорово, дружище! – гаркнул он радостно и полез обниматься.

– Стоп! – тут же отпрянул я назад. – Ты ветрянкой болел?

– Эм-м-м! – подвис Николай, опешив и пытаясь сообразить ответ. Приветствие явно пошло не по запланированному сценарию. – Ну да…

– Тогда отлично, – ухмыльнулся я, обнимая соседа, – с приездом!

– Удивил, медузу мне в печень, – рассмеялся Николай. – Что угодно ожидал услышать, но не это…

– Да дети заболели буквально недавно, – пояснил я, – так теперь всех предупреждаем сначала.

– Понятно, – кивнул капитан, наклоняясь и подхватывая какие–то объемные свертки, – с детьми это всегда так, обычное дело.

Пройдя в квартиру, Николай тут же пошел здороваться с Галией и мальчишками, оставив свертки в прихожей, благо пришел к нам из своей квартиры прямо в тапочках.

– Ого, какие богатыри у вас, – расхохотался, аккуратно, как взрослым, пожимая мальчишкам ручки, – а из-за зеленки прямо как ларги, только маленькие… Это тюлени такие пятнистые, – пояснил он, поймав удивленный взгляд Галии.

Андрюшка с Русланом смотрели на нового дядьку во все глаза. Я думал, что они насторожатся из-за его напора и громогласности, но нет. Разулыбались оба. Неплохо их Балдин натренировал своим командирским голосом, не боятся теперь громких дядек.

– Ох, что я вам сейчас подарю, – усмехнулся пацанам тем временем Николай, подмигивая, – такое привез. Упадете…

Он метнулся в прихожую и притащил два объемных свертка, которые вызвали мое недоумение в самом начале. Явно что-то большое и странной формы.

Быстро разорвав упаковку, капитан с довольным видом продемонстрировал нам две здоровенные маски, по виду африканские. Страшные до жути.

– Из Африки привез, настоящие – подтвердил мою догадку Николай, поднося маски поближе к детям.

– Ой, они же испугаются? – всполошилась Галия, с неприкрытым ужасом глядя на подарки.

Но к моему и ее изумлению Андрюшка с Русланом маски одобрили, заинтересованно приблизились и начали их ощупывать, что-то одобрительно угукая.

– Вот! – довольно кивнул Николай. – Молодцы! И ничего они не боятся… Шаман сказал, что для детей это самый лучший подарок, злых духов отгоняют и охраняют.

– Шаман? – градус удивления в голосе жены вырос еще немного, хотя казалось уже, что это невозможно.

– Ага, – кивнул Николай довольно. – Я эти маски у племени местного купил. Мы там в бухте одной недели три якоря вымачивали, так уж вышло… Но зато всю округу облазили, с местными познакомились, нормальные вполне аборигены оказались, – хохотнул он, – шаман так вообще мировой мужик… А, это ж еще не все, – вдруг хлопнул себя по лбу он и достал из сумки, которую вместе со свертками припер, две странные штуки.

– Это типа погремушек, – протянул он детям довольно массивные ерундовины, – тоже, чтобы злых духов отгонять. В комплекте с масками шли, – ухмыльнулся он.

Дети затрясли массивными «погремушками». Те действительно довольно сильно зашумели.

– Ну-ка, дай я погляжу, что там у вас, – взял я одну из погремушек у Андрюшки, заметив, что тот вполне ожидаемо в рот ее потащил. Сын не возражал особо, тут же вернувшись к увлеченному ощупыванию жуткой маски.

Мать моя женщина! – с трудом сдержал эмоции я, рассмотрев повнимательнее «погремушку». Ручка явно сделана из чьей-то кости, обработанной конечно, но вполне себе явно различимой. Как бы и не человеческой… Сверху к ней приделана овальная штуковина из нераспознаваемых материалов. То ли это дерево какое, то ли местный плод высушенный, то ли косточка от чего-то исполинского, – понять сразу и нельзя так. А внутри явно какие-то орешки или камешки мелкие стучат, когда встряхиваешь. Колоритно, спору нет, но блииин!!!

А я еще над Балдиным потешался мысленно в Паланге, когда он железную дорогу малышам годовалым задарил… Да капитан генерала нашего сейчас как ребенка уделал, на два корпуса обошел, можно сказать… Твою налево! И как теперь аккуратненько эти «подарочки» у пацанов выцепить, чтоб гостя не обидеть?.. Совсем мне не улыбается, что мои парни будут неопознанные африканские кости обсасывать, когда «погремушки» в рот потянут… А если сломают еще и камушки из погремушек высыпятся, они же их в рот тут же потянут. Так и подавиться запросто можно…

Да и маски эти… Жуть берет, когда смотришь. Они не только злых духов, они и нас отпугнут, из дому с женой сбежим. И как назло, детям понравились они явно. Если бы хоть испугались и заплакали, был бы легальный повод тут же их и прибрать с глаз долой.

– Маски у кроваток лучше всего поставить, шаман так сказал, – добил меня и жену Николай «дельным советом».

Что они там пили, пока на рейде у этой деревни стояли?!

– Ага, – покладисто кивнул я, игнорируя весьма выразительный взгляд Галии, – завтра уже определимся. Сейчас парней спать надо укладывать. Маски пока в кабинет занесу к себе, а завтра решим, где поставить, чтоб пес еще не опрокинул их…

С этими словами я похватал «погремушки» и маски и уже хотел унести, но тут вмешался неожиданный фактор. Наши пятнистые дети категорически воспротивились попытке забрать маски. На «погремушки» им, похоже, было пофиг, слишком уж тяжелые и неудобные, а вот эти жуткие раскрашенные изделия африканских умельцев пришлись пацанам по душе. Под возмущенные вопли маски пришлось оставить в комнате, прислонив к стене недалеко от кроваток.

Дети тут же успокоились, вполне довольно позволив жене начать их готовить ко сну, переодевая в пижамки. А вот Галия косилась на новые предметы интерьера с большим недовольством.

Даже тут же врученные нам с женой Николаем фирменные американские джинсы настроения ей явно сильно не подняли. Она искренне улыбнулась капитану и поблагодарила за наш привезенный заказ, но я видел, что внутри у нее бушуют совсем не радужные эмоции.

– Сколько с нас? – тут же деловито поинтересовался у капитана, ведь джинсы мы сами заказали. Понятно, что не подарок это.

– По сто рублей пара, – ответил тот. – За сколько взял, за столько и отдам вам. Свои ведь, – добавил Николай.

Я оценил жест. Цены на такие импортные вещи знаю. Это реально как своим цена. Такие он в Москве может запросто раза в два-три дороже продать, с руками оторвут.

– Спасибо! – искренне поблагодарил я его.

– Это не все. Я еще костюм тебе по случаю прикупил там спортивный. Помню, что ты бегаешь и зарядку постоянно делаешь во дворе, – пояснил Николай, передавая мне сверток. А это твоей жене-красавице подарок, – протянул он Галие небольшую коробку.

Открыв коробку, жена ахнула. Там лежали две чайные чашки с блюдцами очень необычного вида. Вроде и стекло, но не прозрачное, а словно из перламутра с оранжевым оттенком.

– Какая красота! – восхищенно прошептала жена, рассматривая чашку. – В жизни ничего подобного не видела. Спасибо большое!

– На здоровье! – кивнул очень довольный ее реакцией капитан.

По лицу Галии понял, что первое неудачное впечатление, сделанное подарками для детей, капитан немного исправил…

Поблагодарив гостя еще раз, потащил его на кухню праздновать возвращение.

***

Москва, сквер около Лубянки

Губин встретился с Назаровым перед работой, как у них было принято по пятницам. Не все вопросы стоило в кабинете обсуждать. И сразу решил доложить о вчерашнем разговоре:

– Виктор Константинович, доброе утро! Встречался вот вчера с Артёмом, тем самым, которого попросил подружиться с Ивлевым. Он пока что практически не продвинулся, так что в двух словах могу рассказать о первых результатах.

– А, это хорошо, – рассеянно сказал Назаров. – Но что действительно хорошо, что к нам вчера документ от Вавилова пришёл с просьбой обеспечить этому Ивлеву надзор негласный. Мол, за ним слежка от ЦРУ возможна.

– Неожиданный поворот, даже очень, – удивился Губин.

– Вот и я также думаю, – радостно сказал Назаров. – Вавилов, что, получается, сдаёт нам собственного человека, который ему карьеру перед Андроповым стал продвигать?

– Получается, что так, – согласился Губин. – Но согласитесь, Виктор Константинович, что выглядит это чрезвычайно странно. Нет ли в этом какого-то подвоха?

– Ну а какой подвох? Есть запрос, мы его аккуратно выполним. Просто не будем делиться с Вавиловым всей интересной информацией, если таковая появится…

– Может быть, Виктор Константинович, используем этот запрос для организации за ним полноценной слежки? Жучки установим, прослушку на телефон? – предложил Губин.

Назаров, подумав немного, всё же с сожалением покачал головой:

– Нет, от всего этого бумажный след останется, а у нас запрос только на наружное сопровождение. Не был бы этот Ивлев любимчиком лично Андропова – можно было бы рискнуть. А вот в такой ситуации игра не стоит свеч. Главное, теперь выдели толковых ребят на наружку. Пусть как можно больше информации соберут: куда этот Ивлев ходит, с кем общается, в какие круги вхож. Ну а если и в самом деле удастся выявить, что ЦРУ за ним ходит, так это вообще подарок будет. Может быть, получится это как-то выкрутить против самого Вавилова.

***

Москва

С самого утра раздался звонок от Артема, того комсомольского функционера из Бюро ЦК ВЛКСМ, который мне награду от этой структуры на прошлой неделе вручал. Тот радостным и бодрым голосом пригласил меня с женой и детьми на выходные на свою дачу.

Артем по-прежнему оставался для меня темной лошадкой. Я почти уже уверился, что он со мной беседовал в ресторане, чтобы побольше информации обо мне собрать для какого-то важного человека, что мной заинтересовался, и ждал, что когда он поделится ей с ним, то со мной этот человек как-то свяжется. Но ничего такого не произошло, и я испытывал некоторое раздражение. Раз снова хочет со мной пересечься, значит, похоже, не собрал он нужной ему информации, и хочет продолжить. Или я вообще неправильно понял его настойчивые расспросы?

Но видеться мне с ним не очень хотелось, если честно. Так что я был очень рад железной отмазке, что у меня была…

– Артем, очень рад звонку и спасибо за приглашение. Но дети внезапно ветрянкой заболели, сам понимаешь, ближайшие пару недель мы вообще никуда и ни к кому…

– Даже так? – удивился тот. – Очень жаль… Ну, выздоравливайте там, попозже, значит, встретимся! У меня дача с камином, так что и в ноябре там будет вполне уютно!

Поблагодарил за добрые пожелания, и положил трубку. Ну да, конечно, у тебя дача с камином… Ты же серьезный комсомольский функционер, иначе и быть не может…

Поехал к десяти на полигон, настрелялся до звона в ушах. А потом подъехал к небольшой кафешке около сквера, где мы обычно с Захаровым встречались. Времени было еще много до часу, на который мы встречу назначили, так что порадовал себя молочным коктейлем. А затем уже неспешно выдвинулся в сквер.

Идя на встречу с Захаровым, конечно же, я полностью подготовился по тому вопросу, что он просил меня прояснить, по «Полету». Но одновременно меня очень мучил другой вопрос, о котором Захаров был сейчас абсолютно не в курсе. У меня не было выхода, не рассказать Румянцеву о том, что со мной пять минут беседовал потенциальный шпион из ЦРУ. И я уверен, что правильно поступил, сообщив ему об этом. Слишком велик был риск, что кто-то на меня настучит по этому поводу.

Всё же наших граждан на дипломатическом приёме было достаточно много. Не говоря уже о том, что там было полно дипломатов из социалистических стран, которые вполне себе могут симпатизировать Комитету государственной безопасности СССР до такой степени, что иметь установленные с ним личные тесные связи.

Но вот теперь вопрос: говорить ли мне об этом Захарову? Так-то технически мне стоило бы переговорить по этому поводу с Мещеряковым. Попросить его, чтобы он некоторое время не посылал никого за мной хвостом. Потому что, рассказав про это Румянцеву, я вполне могу теперь ожидать получить от него хвост из комитетчиков... Будет очень нехорошо, если они засекут кого-то из людей Мещерякова и проследят их потом до него самого... Совсем нехорошо. Ещё сдуру примут его за шпиона из ЦРУ... Начнут колоть, и расколют его по другому направлению, что нам совсем не нужно.

Но всё, что я скажу Мещерякову, он тут же немедленно передаст Захарову. В этом я уже убедился. Мещеряков всячески демонстрирует личную преданность Захарову, что меня, честно говоря, целиком и полностью устраивает, учитывая, насколько мы все зависим именно от Захарова.

Но тут же важно, как именно он расскажет это Захарову. Мало ли какие-то не те акценты сделает на этом. Черт, как я ни прикидывал, всё равно получалось, что мне всё-таки стоит сказать об этом Захарову самому, перед тем как идти с этим к Мещерякову.

Но важно сказать это так, чтобы не перепугать его. А то ещё вообразит себе чёрт знает что и порвёт со мной все связи на всякий случай. Обидно будет, если окажется, что завтра уже даже Сатчан на мои звонки перестанет отвечать. Не говоря уже о том, что меня выкинут из группировки, словно меня в ней никогда и не было.

Так-то по советским меркам я уже неплохо всего припас. Но мне же ещё будет невыносимо скучно работать журналистом или выступать на радио, да читать лекции в КГБ. Всё же всё это для меня не самое важное в жизни. Делаю, потому что это полезно для моего развития. И для моей страны, СССР.

А вот в группировке Захарова я играю вполне реальную роль именно в той сфере, где у меня есть первичный интерес – осуществляю ускоренную модернизацию крупных советских предприятий. Добиваюсь строительства новых цехов для реализации новейших проектов. Способствую росту выпуска дефицитных товаров, так необходимых советским гражданам. А сколько всего уже сделано по повышению уровня жизни работников предприятий, которые находятся под контролем нашей группировки! Взять хоть те же ясли, что удалось пробить… Да и не только для наших работников. Плитку скоро будем выпускать, чтобы людям не приходилось по раздолбанному асфальту ходить или вовсе грязь ногами месить. Детские площадки, вон, новейшие появились, которых ещё и в Берлине никто не видел. Сколько они счастья доставят советским детям! Я бы и сам хотел, чтобы в моём детстве были такие площадки. И теперь так оно и будет. Сейчас же в Москве вовсю растет маленький «я», настоящий! В мае этого года восемь лет исполнилось. И вот он уже вполне может быть, хоть раз да на такой площадке уже и поиграл. А если нет, скоро она около его двора появится. Вот, надо, кстати, когда дефицит площадок схлынет, и все нужды Политбюро будет удовлетворены, похлопотать, чтобы в моем дворе такую вот площадку обязательно установили. Хотя нет, только после того, как моя мать забеременеет моим братом… Родится он у меня 5 октября 1974, значит, весной 1974 можно уже начинать аккуратно вторгаться в жизнь семейства… Я уже предвкушая, что придумаю, чтобы с собственной семьей познакомиться и получить возможность время от времени хоть как-то пересекаться…

Нет, я точно не хотел бы, чтобы меня турнули из группировки… Еще столько всего не сделано.

Именно поэтому, идя на встречу с Захаровым, думал прежде всего, как именно все эти моменты так изложить, чтобы ни в коем случае его не напугать.

Придумал, в принципе, и решил сразу же с этого вопроса и начать. Чтобы потом, пока будем про перспективы цеха на заводе «Полёт» говорить, Захаров мог над этим подумать и при необходимости всё, что ему будет любопытно, уточнить еще у меня. Лучше так, чем он потом сам будет думать что-то по этому поводу, что может оказаться вовсе не тем, что я хотел бы, чтобы он думал.

Запутанно звучит, конечно, но так оно и есть. Я и сам немного запутался уже. Кто бы мог подумать, что столько последствий будет всего лишь из-за посещения одного дипломатического приёма? Я так точно не был готов к этому.