Ревизор: возвращение в СССР 36

Глава 6

Москва, МГУ

Вырвался из актового зала МГУ только спустя полтора часа. В основном это время организаторы встречи потратили на всякую болтовню, по делу было очень мало информации.

Сегодня по линии «Знания» я выступал в исполкомах четырех районов Москвы. Официальная тема была «Концепция развитого социалистического общества». Готовился выступать по ней, но оказалось, что и здесь Ионов рассказал про мою журналистскую работу, так что в двух случаях выступал по официальной теме, а в двух – попросили рассказать, как я дошел до жизни такой – журналистской… Независимо от темы, получил везде щедрые дары. Сами исполкомы, конечно, ничего не производят, так что это были наборы из продуктовых пайков довольно высокого класса. И баночки с красной икрой, и консервы с ветчиной, и колбаса сыровяленая, ну и коньячок – все, как полагается.

Решил сразу заехать к Ионову и поблагодарить его за тщательный подбор мест для чтения лекций. Он оказался на месте. Я прихватил с собой пару пакетов с исполкомов, так что сразу ему и вручил. Он был растроган. Пригласил присесть, немного поговорили.

– Сковородка прибегал вчера. Он сейчас с другим лектором ездит по области. Жаловался, что и половины нет того успеха, что у тебя был, Павел! – сказал он. – А человека возит заслуженного, отставник МВД, полковник, кандидат исторических наук…

– Ну, тут уже как у кого получается, – развел я руками.

Не скажешь же ему, что не знай я будущего, и не имей огромного опыта жизни в двадцать первом веке, вряд ли бы мои выступления имели бы и четверть того успеха, что есть сейчас. А так-то ясно, что я человек нестандартный для этого времени, многое вижу иначе, и умею это передавать в своих выступлениях. Конечно, людям интересно…

Осталось мне с Ионовым поработать несколько дней всего. Скоро уже и в Берлин. Договорились, что деньги мне за выступления перечислят по почте в конце августа, а то я же буду в разъездах, мало ли не смогу забрать, и их обратно в бухгалтерию вернут. Сумма выйдет внушительная по советским временам, забирать ее на почте под пристальным вниманием очереди будет тоже интересно. Откуда деньги пришли, там не оглашают, так что, наверное, все будут думать, что студенту родители из провинции прислали денежек на жизнь и учебу в Москве. И родители явно при деньгах, даром что провинциалы…

Пока был у Ионова, на улице зарядил мощный ливень.

– Промокнешь, пока до машины добежишь, – сказал он, – давай я чайку сооружу. И откроем, что там принес, перекусим.

Я даже ничего словами не успел сказать, как мой живот выдал восторженную трель. Ну да, беготня по исполкомам, сразу перед этим МГУ. Пообедать не получилось. Ионов рассмеялся и достал кипятильник.

Посидели полчаса, перекусили ветчиной с хлебом и поболтали под барабанную дробь дождя по подоконнику. Защиту от звука нынешних окон с будущими в двадцать первом веке не сравнить, ливень очень сильно шумел. Но было что-то в этом приятное, хотя разговорить и приходилось громко, чтобы услышать собеседника. А когда ливень начал стихать, приоткрыли форточку, и насладились свежим воздухом. Как вкусен воздух во время дождя...

Приехал домой, няня мне говорит:

– Звонило двое мужчин, не стали оставлять информацию, сказали, что перезвонят, в то время, что я указала.

– Спасибо, Валентина Никаноровна! – поблагодарил я ее.

Кстати, привез сегодня и магнитик на холодильник, купил в магазине «Юный техник». Он, конечно, не был оформлен в привычном мне в будущем виде сувенира, просто плоский кружок, но свою роль по удержанию записок на холодильнике выполнять будет.

Парни не спали, потрепал их по макушкам, поиграл минут десять, а за это время Валентина Никаноровна ужин разогрела. У Ионова был легкий перекус, организм у меня молодой, так что поблагодарил и отправился на кухню. Только сел за стол, как, конечно, раздался телефонный звонок.

Звонок был от Ильдара. С благодарностью за наводку на хищения с мясокомбината. Сказал, что предыдущей ночью все у них срослось, и что материалы для статьи в «Труд» они могут передать мне примерно через неделю.

– Через неделю уже не надо, я в Берлин уеду, потом на свадьбу к брату, потом в Палангу, – сказал я ему. – Тогда уже на конец августа будем ориентироваться с этой публикацией.

Положив трубку, усмехнулся. Зная Ильдара, он, наверное, как-то и мою статью в «Труде» на эту тему себе в заслуги припишет. Напишет что-нибудь в отчете, типа: «Мной организована публикация статьи в газете «Труд» по материалам этого рейда. Поручение выполнено Ивлевым П.Т.».

Говорили минут десять. Ужин, конечно, остыл. Взглянул на часы. О, как раз Ахмад должен с работы уже подойти. Сходил за ним, а то не позовешь – ужинать не придет. Так и есть, он был уже дома, но к нам идти не собирался. Упрямый…

Все же зазвал на ужин. Только по новой разогрели еду в сковородке, как снова телефонный звонок. Указал жестом Ахмаду на сковородку, вздохнул и пошел брать трубку. Это Ираклий оказался.

Начал с восторгом пересказывать мне то, что я уже слышал от Ильдара.

– Сидим мы, значит, вся задница одеревенела, и тут, наконец, шум мотора!

И все в таком духе…

Еда остывает снова, а я слушаю. Обидно, но надо же другу дать выговориться. Оборвешь сейчас, обидится. Наконец, он закончил освещение событий ночной засады, я задал пару вопросов в развитие, и снова вернулся на кухню. Смотрю, Ахмад сковородку в два полотенца замотал, чтобы не остыло. Взглянул на него с благодарностью, и тут снова звонок.

– Тебе, если поесть вдруг захочешь, надо телефон отключать, – посоветовал Ахмад мне в спину.

Очень хотелось рявкнуть в трубку что-то хрестоматийное – не видишь, дорогой, мы кушаем! – но я удержался, конечно. Я вообще не люблю тех, кто готов рявкать в трубку на людей. Значит, и самому не камильфо так делать.

А это уже Сатчан оказался. Задал несколько вопросов о нашей с Мещеряковым поездке в Городню, после чего сказал:

– Был сегодня у Захарова по своим делам. Он про тебя вспомнил, и твое предложение подсветить в «Труде» реализацию идеи про комбинаты общественного питания в Москве. Завтра с утра к нему забежишь по этому вопросу, ладно? Он хочет детали согласовать, как и что. Я ему сказал, что с двенадцати до пяти ты приносишь пользу обществу, разъезжая как лектор от «Знания» по столице, так что в это время точно не сможешь.

Про автобиографию Ахмада он ничего не сказал, а я напоминать не стал. Значит, скорее всего, еще не передал тестю ее. Была бы уже реакция министра, он бы точно мне не забыл про нее сказать. Министр есть министр, поручение от него не забудешь выполнить, даже если он твой тесть…

Войдя на кухню, прежде чем присесть, с опаской покосился на телефонный аппарат в коридоре. Он молчал.

– Ждет, чтобы зазвонить, как только ты сядешь, – хохотнул Ахмад, – кстати, Загит не звонил? Как они там с Аннушкой?

– Нет, кстати. А ведь много уже времени прошло… – задумчиво сказал я, накладывая картошку с гуляшом из сковородки. – Пашет, наверное, как трактор, не до звонков.

Отделение Революционных вооруженных сил Колумбии – Армия Народа, неподалеку от границы с Венесуэлой

– Мануэль, мы должны отделиться от центра, – сказал смуглый мужчина лет тридцати, – Педро забирает все наши ресурсы. А мы не можем знать, на что он их расходует.

– Говорит, что на покупку оружия… Зря ты так горячишься, Антонио… – ответил ему мужчина лет сорока пяти.

– Как же мне не горячиться? Если на покупку оружия, то где наша доля этого самого оружия? Все, что у нас есть – мы сами добыли в бою у империалистической армии, угнетающей наш народ!

– Ну, не совсем и в бою… Украли у военных со склада. А что ты предлагаешь?

– Отделиться и самим сражаться с империализмом! Поднимем народ на свою собственную революцию в нашей провинции и возглавим протест против капиталистических свиней!

– А на какие деньги?

– Во-первых, не будем просто отдавать Педро больше ни песо!

Его собеседник покачал головой.

– Мы отдали Педро, если считать в долларах гринго, чуть больше тысячи за год. А у нас три десятка человек в группировке… Что так, что этак – этих денег нам не хватит на революцию… А что во-вторых?

– Я придумал, как это исправить! У нас будет целая куча денег!

Молодой мужчина придвинулся поближе к старшему, и горячо зашептал:

– У моего друга родич живет в Сан-Кристобале. Он говорит, что там, неподалеку от города, в каких-то пяти километрах, богатые капиталисты построили богатую виллу, на которой периодически устраивают гулянки. Каждый раз перед тем, как туда заезжать, они вызывают прислугу из города, чтобы она там все привела в порядок, и приготовила еду. Его жена в этой прислуге… Дай мне семь человек, я ворвусь к ним в самый разгар пиршества, свяжу всех и доставлю к нам. Возьмем с них богатый выкуп и на эти деньги устроим революцию! Свою, без Педро!

– Так Сан-Кристобаль же в Венесуэле…За границей… – удивился Мануэль.

– Ну и что? Контрабандисты каждый день через границу туда и обратно целые караваны водят. Пристроимся к ним. Тем более многие из них нам сочувствуют. Дай мне семь человек, и мы захлебнемся в деньгах!

Мануэль задумался. Затем, тряхнув гривой начавших седеть волос, сказал:

– А что мы теряем? Дам тебе шесть человек и возьмешь еще и Хосе.

– Зачем он мне? Он же только болтать горазд! Вечный студентишка!

– Вот и пусть попробует себя в настоящей революционной работе! – сказал, как отрезал, Мануэль.

– Тогда мы выступим через час.

– Не понял… Уже сразу и выступите?

Антонио снова придвинулся ближе к нему, и сказал:

– Потому что жена моего друга завтра как раз отправится готовить виллу для этих богачей на послезавтра! Пока перейдем границу, пока доберемся до виллы, все там на местности изучим, время для акции как раз и подойдет…

Судак, Крым

Загит отложил в сторону отвертку и присел отдохнуть. Отправляясь в Крым, он не знал, что самым сложным в сборке такого количества шкафов будет работа с отверткой. Одно дело один шкаф собрать, ну два. Другое дело каждые полтора дня собирать по одному шкафу без перерыва… Правая ладонь превратилась в одну большую мозоль…

Работал он в пансионате, на котором на видном месте торчала табличка о принадлежности к московской ткацкой фабрики. Вот только нанявший его директор пансионата, Кудзаг Ашиевич Саманов, уже по пьяни проговорился, что работников этой фабрики в нем будет в сезон не больше половины отдыхающих. На остальные номера у него уже готовы какие-то «схемы».

Работа вначале не задалась. Когда он прибыл в пансионат с Аннушкой, их разместили сразу в очень хороший двухкомнатный номер, который ему очень понравился. Но затем он пошел глянуть на материалы, что ему заранее должны были заготовить по продиктованному по телефону списку, и пригорюнился.

– Кудзаг Ашиевич, ну что же это такое! – сразу сказал он директору.

– Давай по именам, и на «ты», уважаемый Загит, что мы, право, как в приемной общаемся при людях. А что не так? Номер плохой дал для тебя с супругой?

– Номер хороший. Я про материалы. Если я поставлю эти дрянные колесики, шкафы, что я сделал, через полгода заклинит. Оно тебе надо, Кудзаг?

– Такие плохие, да? – спросил встревоженный директор пансионата.

– Отвратительные. Не знаю, кто их делал, но руки бы поотрывал. А эти мебельные щиты? Толщина полтора сантиметра? Такой вес никакие колесики не выдержат, даже самые лучшие. И ручки будут быстро отваливаться при попытке сдвинуть эту тяжесть с места. Восемь миллиметров нужно, как я и говорил!

– И что же теперь делать? – заломил руки директор.

– Ну, у нас два варианта. Первый – ты оплачиваешь нам билеты и мы просто живем тут и отдыхаем, пока не настанет пора возвращаться в Москву, а второй – ты добываешь нужные стройматериалы и я работаю над шкафами, как договаривались. Потому как из этого я делать шкафы не буду.

Только когда он поставил вопрос таким образом, Кудзаг понял, что он говорит серьезно, и в течение суток все раздобыл. Только долго жаловался на то, как это было непросто, и скольким людям он теперь должен. Чудак человек, – думал Загит, – сразу бы достал именно то, что я просил. Времени было вагон и маленькая тележка. Не пришлось бы по новой с просьбами обращаться в сжатые сроки.

Теперь дело спорилось. Аннушка отдыхала на пляже, он делал свою намеченную на день норму и тоже присоединялся к ней. Ему понравилось, что она загорала аккуратно и ни разу не сгорела, а то он достаточно насмотрелся на красных и облезлых женщин вокруг. Была только одна проблема – по совету Пашки, он договорился с Кудзагом, что деньги тот будет ему платить за каждый сделанный шкаф. Сначала хотел, чтобы тот расплатился в конце сразу за все сделанное, но зять посмотрел на него, как на инопланетянина, и сказал, что тогда его могут кинуть с деньгами с очень большой вероятностью. Работа-то неофициальная, в милицию жаловаться не пойдешь.

В результате у него все больше и больше скапливалось денег. Приходилось все время таскать их с собой, даже на пляж, чтобы из номера не украли. А что дальше-то будет? – думал Загит озабоченно, – что, в последние дни я уже буду на пляж с двумя тысячами рублей в кармане ходить?

Ялта, гостиница «Ореанда»

Устав маяться неизвестностью, Андриянов решил позвонить в Москву Морозовой. Надо узнать, может какая-то путаница возникла с гостиницами или изменилось что-то, – решил он. – Морозова точно должна быть в курсе, куда пропала ее сотрудница со съемочной группой.

Набрав из номера администратора, он поинтересовался, где ближайший переговорный пункт.

– А зачем вам переговорный пункт, Антон Григорьевич? – поинтересовалась администратор приветливо. – Мы можем заказать нужный вам звонок прямо в номер.

– Отлично! – обрадовался Андриянов и продиктовал ей данные.

С Москвой соединили очень быстро.

– Ольга Вениаминовна, добрый день! – поздоровался Антон. – Это Андриянов из Торгово-промышленной палаты. Из Ялты звоню вам…

Договорить он не успел. Звонок прервался. В трубке послышались короткие гудки.

Андриянов удивленно посмотрел на аппарат.

– Связь прервалась, что ли? – раздраженно подумал он.

Связавшись с администратором, объяснил проблему и попросил соединить снова. Когда Морозова взяла трубку, сказал:

– Ольга Вениаминовна, снова я. Проблемы со связью, наверное, нас разъединили.

– Проблем со связью нет, – холодно сказала Морозова, и в трубке снова послышались короткие гудки.

– Да что за черт! – ругнулся Андриянов, едва удержавшись, чтобы с размаху ударить трубкой об аппарат. – Она что, трубку бросила? Но почему?

Он сидел на диване и пытался осознать ситуацию. Что происходит? – билась в голове мысль. – Все же было нормально… Неужели она догадалась о моем интересе к Ивлевой? – мелькнула вдруг у него догадка.

Прокрутив в голове события последних недель и свои контакты с начальницей Галии, Андриянов понял, что такой вариант вполне вероятен. Он выпил воды из графина на тумбе и заставил себя успокоиться и рассуждать здраво.

Так, исходим из того, что Морозова обо всем догадалась, – решил он. – Скорее всего, так и есть, поскольку никаких конфликтов между нашими ведомствами не возникало в последнее время. Наоборот, сотрудничать начали…

Чем мне это грозит? – начал размышлять Антон. – Судя по тону и поведению, Морозова явно разозлилась. Неужели ревнует? – удивился Андриянов. – Положила на меня глаз, а тут узнала, что мне другая интересна. Вполне вероятно, – покивал он своим мыслям. Если Морозова обижена, то может что угодно выкинуть. Галие расскажет и Белоусовой? Вполне возможно. Поверят ли они ей? Да, вполне. Женщины до сплетен охочи. Значит, Белоусовой звонить нельзя, – решил Андриянов. – Если знает, то может тоже гадость придумать какую-то. А если не знает, то может обо всем догадаться, если услышит, что из Ялты звоню и вопросы задаю про Ивлеву. Она Ивлеву ненавидит, и догадавшись, к чему вопросы про нее задаю, явно поведет себя как Морозова…

Что же делать теперь? – Антон обхватил руками голову. – Как и где искать Галию? Морозова явно мне неправильные гостиницы назвала… А возможно, и даты тоже, – он со злостью стукнул кулаком по подлокотнику. – Вот стерва старая!

Обдумав все обстоятельно, Андриянов признал, скрепя сердце, что его обвели вокруг пальца. Его планам на Ивлеву пока не суждено свершиться. Искать ее и съемочную группу бессмысленно. Разве что случайно столкнется. И уехать никак не выйдет. Билеты он достал по блату и с большим трудом. Поменять здесь он точно их не сможет.

Значит, еду в Сочи, как и планировал, а потом в Москву, – подвел итог своим размышлениям Андриянов.

А вы, Ольга Вениаминовна, очень горько пожалеете о своей выходке, – со злостью добавил он, глядя в зеркало. – Уж я об этом позабочусь.

Москва, Лубянка

Вавилов сидел и читал доклад Ивлева по Чили. Мрачно, конечно... Если он не ошибся, получается, все вложения в режим Альенде скоро накроются медным тазом. На этот случай надо подстраховаться... Он решил немедленно связаться с МИД-ом. Пусть примут повышенные меры безопасности...

И резидента нужно предупредить, чтобы был готов организовать переход самых важных агентов КГБ на нелегальное положение. Ивлев предсказывает резню всех, кто сочувствует Москве после переворота... Возможно, кого-то нужно будет и вывезти из страны. Латинская Америка большая, эти люди пригодятся КГБ в других странах...

Хотя, разумеется, и работу подполья тоже нужно будет организовать. Обескураживало только то, что по прогнозу Ивлева, в Чили социалисты никогда больше не смогут прийти к власти...

Вавилов помрачнел. Хоть бы эти прогнозы Ивлева не сбылись. В Политбюро будут очень недовольны потерей такого союзника с совершенно уникальным географическим положением. Тысячи километров морских коммуникаций... Порты, через которые можно закидывать и доставлять в соседние с Чили страны оружие, литературу и агентов. Мало о чем мечтали в Политбюро с такой же страстью, как о массовом переходе стран Латинской Америки к социализму, руководствуясь примером Кубы и Чили. Это был бы грандиозный удар по США... А если режим Альенде падёт, то получится, с точки зрения многих, что СССР потерпел поражение в своем стремлении насадить социализм в Латинской Америке за пределами кубинского острова...

Андропову много что выскажут недовольные члены Политбюро... Как будто можно совершить чудо с таким ограниченным бюджетом, что выделяется на операции за рубежом...

Затем он начал читать вопросы и ответы на них, и с большим интересом обратил внимание на прозвучавшее от одного из офицеров обвинение в адрес Ивлева, что его лекция имеет явный антисоветский уклон. Конечно, раз все в масках, то конкретные фамилии спрашивавших не указывались. Это что же у нас за баран такой работает в комитете, что мог подумать, что мы сюда антисоветчика пустим? – неодобрительно поджал губы он. – Но как красиво его отшил Ивлев! Да, не зря мы его на радио отправили работать, он за словом в карман не лезет. Его, похоже, можно и на прямые эфиры ставить… И грамотно же как ответил, что у того, кто вопрос задавал, вообще не нашлось что сказать… Ленинская методология…

Приказать, что ли, записывать фамилии тех, кто вопросы задает, чтобы знать, кто у нас скудоумием страдает? Подумав немного, он с сожалением покачал головой. Нет, нельзя. В целом-то неглупые люди у нас работают. Быстро догадаются, и просто перестанут вопросы задавать. На всякий случай. А без вопросов, просто в сухой лекции, материалы от Ивлева не так интересны. Именно отвечая на вопросы, он многие вещи очень своеобразно освещает, да еще и смежные темы затрагивает. Вот как сейчас – как этот стервец прознал про то, что мы готовим арабов выступить против Израиля? Неужто его ливанские свойственники что-то заметили и подсказали ему? Так уверенно говорит, что совсем скоро все рванет на Ближнем Востоке! Хорошо, что только в этих стенах… Впрочем, если ливанцы в курсе, то и ЦРУ в курсе. Как бы не утратить эффект внезапности…

Затем он полистал еще и материалы прослушки квартиры Ивлева, которые ему теперь регулярно передавал Муравьев вместо уехавшего в отпуск Румянцева. Как жена Ивлева уехала, так сразу протоколы стали намного тоньше. Сам Ивлев очень мало дома разговаривал, в основном только по телефону, да со своим отчимом и няней… Информации тут интересной давно уже не было. Разве что интересен факт, что Ивлева недавно вызывали к Межуеву. Вот только непонятно, по какому поводу, что очень жаль.

Снять, что ли, уже, эту прослушку? Или все же дождаться, когда лето закончится, и круг общения Ивлева увеличится? В конце концов, и агент Скворец к нему с мужем часто в гости заходит… За этой парой тоже дополнительный присмотр не помешает…