Ревизор: возвращение в СССР 36

Глава 15

Москва

Прибывший в столицу утренним поездом из Брянска, Шанцев вышел из такси. Развернулся ко двору, в котором уже был не один раз, и замер на месте.

– Это что еще такое? – удивлённо спросил он.

Так-то это был риторический вопрос, но задав его слишком громко, он получил ответ. Пробегавший мимо мальчишка лет восьми снисходительно глянув на такого взрослого и такого глупого дядю, ответил:

– Это детский городок. Мы тут играем!

И умчался прочь.

– Ясно, что не кабаре Мулен-руж в Париже, – пробормотал снова Шанцев. – Но когда они успели это чудо возвести? Меня же не так долго и не было?

А дальше больше. Оглянулся на дорогу, подметив краем глаза там какое-то движение. А там черная «Чайка» останавливается. Ого! Явно кто-то очень серьезный приехал. Надо же, какие соседи у Ивлева…

Звонок в дверь. Догадываюсь, что это, видимо, Шанцев приехал. Иду открывать, на пороге действительно Шанцев. Но выглядит он достаточно странно. Взгляд какой-то необычный, настороженный. Вроде и рад мне, но при этом как-то зажат. Руку мне пожимает, а сам куда-то в сторону косится.

– Что-то случилось, Александр Викторович? – вежливо спрашиваю его.

– Да тут просто у тебя во дворе «Чайка» чёрная. Это кто-то из твоих соседей такой серьёзный?

– Нет, таких соседей у меня точно не имеется. – удивлённо ответил я. – А давайте в окно глянем...

Прошли на кухню. Точно, неподалёку от детской площадки стоит красавица машина. Где-то с минуту «Чайка» так и стояла, никто из неё не выходил. А потом дверца отворилась, и я сразу узнал человека, который из неё вышел. Гришин! Начальник Захарова. Газеты я всё же почитываю регулярно, чтобы что-то важное не пропустить... Ну и внимательно разглядываю фотографии, стараясь запомнить внешность тех людей, которые имеют значение в СССР...

Естественно, первая мысль у меня – что он тут делает? Неужто просто приехал посмотреть на нашу детскую площадку?

– Гришин это, – повернулся я к Шанцеву и понял, что пояснять нужды не было, он тоже явно его узнал. И да, он кивком головы это подтвердил.

В этот раз не было никакой толкотни во дворе. Дети все по пионерским лагерям или по деревням разъехались. Родители либо на работе, либо в отпуске и уехали давно куда-нибудь. Никакого сравнения с памятным визитом Захарова к нам. Правда, и время для того, чтобы заехать к нам, Гришин выбрал очень удачно. Сразу видно опытного чиновника... Правда, что он очень опытный, мне и так было ясно из прежней жизни, иначе он бы столько лет не просидел бы главным по Москве...

Москва, у дома Ивлевых.

Виктор Васильевич Гришин не спешил выходить из машины, глядя из окна «Чайки» на игровую площадку. Детвора активно резвилась на ней, он оценил, что, как и рассказывал Захаров на совещании, на каждой из частей площадки играют дети разного возраста. Есть специальная часть для совсем маленьких, есть место и для подростков. И к друг другу они не залезали…

Вероника Арсеньевна, жена его помощника, была уже здесь, стояла поодаль от площадки и его не торопила. Знала свое место.

Наконец он, решив, что достаточно увидел, вышел из машины. Тут же подскочили его помощник и подошла его супруга. В полном молчании они сделали обход площадки.

Конечно, появление «Чайки» не прошло незамеченным. Но время было рабочим, большинства жильцов дома не было. Так что осмотру площадки никто не помешал.

Виктор Васильевич не спешил. Подергал и попробовал покачать каждый элемент конструкции. Все выглядело надежно. Даже качели, и те не скрипели. Отметил, что тяжело нанести площадке какой-то вред, что-то открутить или отломать, без специальных инструментов этого не сделать. Да и тут придется постараться. Сам он физическому труду не был чужд, так что в этом вопросе достаточно разбирался. Все же сын рабочего, детство провел в деревне, да и в дальнейшей карьере вплоть до войны периодически приходилось брать в руки инструменты.

Но выводы свои не спешил оглашать. Надо оценить точку зрения и других.

– Ну что скажете, Вероника Арсеньевна? Не хуже, чем у буржуев? Или есть вопросы?

– Я бы сказала, Виктор Васильевич, что буржуям до этого комплекса далеко. Ничего подобного я не видела ни в Лондоне, ни в Манчестере. Говорят, что-то такое есть в Диснейленде в Америке. Но там это платно, и является частью огромного города развлечений для детей на основе популярных мультфильмов студии мультимиллионера Уолта Диснея. Не каждый может позволить себе своих детей туда отвести.

Юрий Петрович высказался в схожем ключе. Мол, все добротно и такого раньше он не видел.

– Ну что же, и мне ничего подобного не попадалось на глаза. Неплохие были у нас как-то деревянные площадки, но это единичное народное творчество, на массовый поток для наших детей ставить площадку из дерева непрактично. Хулиганы поломают или сгорит от брошенного окурка…

Когда вернулись на работу, Гришин, заходя в свой кабинет, бросил помощнику:

– Юрий Петрович, принеси планы по производству на этот год. Сразу и прикинем, где поставим первые площадки.

– По имеющейся у меня информации, Захаров уже распределил местоположение первых двадцати площадок, что будут изготовлены в этом году.

– Что? Не посоветовавшись со мной? – Гришин решил вначале, что ослышался. Но затем, покачав головой от подобной наглости, велел:

– Тем более неси. Будем перераспределять. Но сначала все же выясним, кого он хотел подмазать этими площадками…

В сопровождении мужчины и женщины Гришин долго ходил по нашей детской площадке. Всё щупал и очень внимательно осматривал. По крайней мере цель визита теперь была понятна, он приехал заценить нашу площадку. Другое дело, что я никак не ожидал, что он здесь появится. По тому, что мне говорили Сатчан и Захаров, я так понял, что именно они полностью занимаются этим проектом с детскими площадками. Очень любопытно. Кажется, мне надо срочно позвонить Сатчану. А уже он пусть решает, нужно ли ему докладывать об этом Захарову?

Гришин уехал, и Шанцев сразу как-то расслабился, превращаясь в самого себя.

– Ну вот, как чувствовал, что мне гостиница в Москве ни к чему, – воскликнул он. – У тебя тут вечно что-нибудь новенькое. Ладно сам Гришин у тебя тут ходит. Но вот эта вот красота во дворе, откуда она появилась?

Рассказал Шанцеву, что захотелось своих детей порадовать. Потому что то, что стояло во дворе, это ужас какой-то был. Что качели, что карусель, что горка… Скрипучее все и ржавое…

У него тут же глаза загорелись.

– А у нас же ведь еще остались средства непотраченные, причем в большом объёме! – говоря это, он поднял брови, намекая на то, что говорит про деньги Вагановича, что вернул городу Иван. – Как считаешь, можно нам будет такую же красоту купить для Святославля? Дорого, наверное?

– Площадку эту запускают в массовое производство на заводе «Полет», в этом году хотят установить два десятка штук по Москве, а в следующем речь уже идёт о сотнях, – сказал я задумчиво, – и сомневаюсь, что у «Полета» будет в ближайшее время возможность еще куда-то на сторону площадки делать при таком объёме работы. Почему бы вам на Механическом заводе самим для себя не начать такие же делать, раз средства для этого есть? Уж кто, как не вы, каждый квадратный метр этого завода знает, и придумает, где это побочное производство разместить…

Глаза Шанцева сверкнули.

Оставив его думать над этой идеей, я пошел звонить Сатчану. Надеюсь, он еще в отпуск не ушел и не уехал никуда. Как-то забыл его спросить о планах на лето. Все суета, суета…

Москва, Верховный Совет

Ильдар поежился, когда Игнатий Фёдорович Камолов строгим взглядом оглядел членов небольшого собрания, прибывших в назначенное время в малый зал. Здесь были и парторг, и комсорг. От московской милиции присутствовал помощник генерала Игорькина, полковник Федоров.

– Хорошо, все собрались, давайте приступать к делу, товарищи, времени у нас не так и много. – сказал зампред Верховного Совета. – Давайте сначала послушаем сообщение товарища Валиева о том, как прошёл этот рейд.

Ильдар поспешно встал, чтобы выступить.

– Нет нужды вставать, присаживайтесь, товарищ Валиев, – велел ему Камолов.

Сев обратно на место, Ильдар начал своё выступление. Он его тщательно продумал. А ключевые тезисы держал на всякий случай под рукой, чтобы, переволновавшись, не забыть что-нибудь сказать или не перепутать. В обычной ситуации он бы предпочёл просто прочитать своё сообщение по бумаге. Но все знали, что Камолов очень не любит, когда сотрудники Верховного Совета делают так. Так что лучше уж рассказать старательно выученную речь. А если что, можно и в тезисах подглядеть... Раз или два, чтобы не раздражать зампреда...

В своём выступлении он сразу сделал акцент на том, что идея этого рейда была его. Надо же было напомнить зампреду, что парторг и комсорг там были сбоку припека. А затем приступил к рассказу, отметив, кто ещё участвовал в рейде и как он прошёл. Помня о том, что Камолов не любит пустой болтовни, постарался уложиться в две с половиной минуты.

– Хорошо, основные моменты понятны. – кивнул Камолов, – заслушаем теперь представителя милиции...

Полковник Федоров тут же взял слово.

– После допроса задержанных удалось выявить ключевых участников этой теневой схемы по хищению мяса с мясокомбината в Клине. К сожалению, товарищи, нарушение социалистического законодательства, как выяснилось, прямо поощрялось руководством данного предприятия. А вся схема в целом вообще задумана и организована заместителем директора Бубенцевым. По предварительным данным, она осуществлялась беспрепятственно последние два с половиной года. Ущерб, понесённый государством в результате преступных действий, трудно пока что полностью оценить. Но даже по предварительным расчётам, он никак не меньше 60000 рублей.

– И как так вышло, товарищ полковник, что покончили с этой схемой не профессиональные милиционеры, а наши сотрудники, отреагировав на письмо очевидца этого преступления? Неужели правоохранительные органы этого города не замечали все два с половиной года, что там происходит? – язвительно спросил Камолов.

Полковник Федоров немножко замявшись, сказал:

– Безусловно, товарищ Камолов, тут не обошлось без преступного бездействия, а то и содействия со стороны одного, а возможно и более сотрудников милиции. Дело деликатное, к сожалению, я не готов сейчас назвать конкретные фамилии.

– Дело деликатное? Ну вот, как фамилию замдиректора Бубенцова с мясокомбината озвучить, так пожалуйста! А как своих товарищей по органам назвать, которые нам совсем не товарищи, так уже и начинается деликатность и всякие прочие совершенно ненужные в таком деле нюансы. Пожалуйста, сообщите генералу Игорькину, что я буду пристально следить за этим делом. Лично следить. Рассчитываю, что вы сможете сообщить мне, кто именно из отделения милиции в Клине был в этих преступных делах задействован, а также какое они понесли наказание...

– Обязательно передам всё генералу, товарищ Камолов. – по привычке подскочил с места полковник.

– Присаживайтесь. Так, теперь по моментам, связанным с тем, как нам нужно проинформировать общественность об этом инциденте, для предупреждения таких же случаев в дальнейшем. Есть какие-то соображения?

Камолов смотрел на парторга, но Ильдар решил не упускать появившуюся возможность ещё раз отметиться перед заместителем председателя Верховного Совета.

– Разрешите мне выступить по этому вопросу, товарищ Камолов? – спросил он.

– Разрешаю.

– Предлагаю для профилактики схожих правонарушений опубликовать детальную статью в газете «Труд». Я уже разговаривал по этому поводу предварительно с журналистом и нашим сотрудникам Павлом Тарасовичем Ивлевым. Он отреагировал сугубо положительно. Также он работает на радио. Правда, у него сейчас передачи по линии главной редакции радиовещания для детей, не совсем нужный нам профиль. Но если переговорить с руководством радио, думаю, они смогут предоставить ему возможность выступить в профильной передаче для взрослых слушателей…

– Очень хорошо, товарищ Валиев. Профилактика преступлений чрезвычайно важна. – сказал зампред. – Мы должны использовать все меры по поднятию сознательности как масс, так и руководящих сотрудников советских предприятий.

Ильдар, будучи в полном восторге, что его идеи пришлись ко двору, подумал, что уже дважды засветился в правильном свете. Ну а что касается всей этой идеи по профилактике преступности, то лично он очень сильно сомневался в ее эффективности. Скорее, на мясокомбинатах заинтересуются самой схемой преступления, чтобы увеличить масштаб хищений... Но это совершенно неважно. Главное, чтобы он мог беспрепятственно делать карьеру...

– От партийной организации, от комсомола, кто-нибудь желает выступить? – спросил зампред.

– В принципе, всё ясно, товарищ Камолов, – развёл руками парторг Семеров. – Мы с товарищем Трубниковым были в ту ночь в Клину. Наблюдали за тем, как проводится вся эта операция... Оказывали содействие, так сказать, и по линии партийной организации, и по комсомольской…

– Тогда вам как парторгу будет особое поручение. – сказал Камолов. – Следите за этим делом и выясните, сколько там было членов партии вовлечено в эту преступную схему. Выясните потом фамилии тех, кто выступал в роли поручителей при вступлении в партию этих людей, решивших пойти по преступному пути, компрометируя советское государство в глазах трудящихся из-за жажды наживы. Думаю, стоит написать их руководству письма с просьбой разобраться, как так получилось, что эти люди рекомендовали в члены партии Ленина подобных преступников...

– Сделаю, товарищ Камолов, – тут же отреагировал парторг.

Москва, завод «Серп и молот»

– Товарищ Алироев, рад встрече с вами. – вежливо сказал директор завода, когда Ахмат вошёл к нему в кабинет. – Присаживайтесь.

Ахмад, поздоровавшись с ним за руку, сел на стул перед столом директора. По какому его поводу вызвали, он понятия не имел. Никто ему не сказал. Хотя ему было жутко интересно, конечно.

– Мы посовещались с профоргом по поводу вашей ситуации и решили, что вам нужен отпуск. – сказал директор, старательно улыбнувшись. Ахмад автоматически отметил, что вышло у него это очень неловко, видимо, этот человек очень редко улыбается...

– А, Валентин Алексеевич, так значит, вам уже позвонили с министерства. Видимо, из отдела кадров? – обрадовался Ахмад, решив, что теперь он, наконец, понимает причину вызова.

Директор как-то странно на него посмотрел, и лицо его осунулось.

– Из министерства? Мне должны были позвонить из министерства? – спросил он.

– А разве не позвонили? – удивился Ахмат. – Так а почему мы тогда заводим речь об отпуске вообще? Потому что тут, видимо, какое-то недоразумение. Когда мы разговаривали с товарищем министром, мы обсуждали, что отпуск у меня начнётся уже после перевода в министерство. А не пока я здесь...

Директор молча смотрел на него несколько секунд. Лицо его начало стремительно бледнеть. Потом он спросил, при этом голос его странно завибрировал:

– Если честно, то я ничего не понимаю, товарищ Ахмад. Не могли бы вы всё-таки уточнить, из какого министерства мне должны были звонить? То ли начальник отдела кадров, по вашим словам, то ли сам министр?

– Из Министерства автомобильных дорог РСФСР в связи с моим переводом туда на должность Руководителя группы инспекционного контроля. – покладисто ответил Ахмад.

– Так вас приглашают в Министерство автомобильных дорог РСФСР на должность Руководителя группы инспекционного контроля? – повторил за ним директор с очень удивленным лицом.

– Ну да, – обрадовался Ахмад тому, что директор наконец-то перешел к делу после странных рассуждений об отпуске. – И сразу же после перевода я должен уйти в отпуск, до сентября. Так что, возможно, вам просто не объяснили всё, как оно есть, разговаривая с вами по телефону. Может быть, связь была плохой. Или это поручили передать кому-то, кто не полностью разобрался в сути нашей договорённости с министром…

Начальник снова помолчал. Но Ахмад отметил, что лицо его начало снова розоветь.

– Хорошо, товарищ Алироев. Теперь все понятно. Очень рад за то, что вы делаете такую стремительную карьеру. Хотел бы просить не забывать о нас, но уверен, что такая высокая должность будет сопряжена с таким большим количеством обязанностей, что вы про нас очень быстро забудете...

– Ну что вы! – дружелюбно ответил Ахмад, – не спорю, в последнее время у нас были определённые недоразумения в связи с учётом материалов. Или вернее, в связи с проблемами с учётом материалов... Но конечно же, я всегда буду помнить о тех месяцах, что проработал на вашем заводе.

– Ну что же, раз теперь все прояснилось, то не буду вас задерживать. Я сообщу в наш отдел кадров, чтобы они ожидали звонка из министерства. – любезно сказал директор.

Ахмад вообще не мог понять, как так вышло, что директора так плохо проинформировали. Или он сам чудит… Про отпуск он знает, но при этом упорно отрицает, что кто-то звонил на завод из Министерства. И вот как это понимать? Но не стал спорить в попытке выяснить истину. Какая в конце концов, разница, главное, что Проскурин теперь все точно понял, согласен с переводом, и значит, оформление в министерство теперь дело техники. Раз уж он его поздравил, то получается, что согласен.

А с другой стороны, – подумал Ахмад, выходя в приёмную, – крайне сомнительно, что директор завода стал бы противиться решению, исходящему от целого министра.

Проскурин посидел неподвижно пару минут после того, как Алироев вышел, после чего всё же открыл ящик стола и положил под язык таблетку валидола. Он очень сильно испугался, когда Алироев неожиданно вдруг заговорил о министерстве. Решил, что тот уже успел нажаловаться наверх о том, что ему предлагают взятки за то, чтобы он закрыл глаза на недостачу. К счастью, как нескоро, но всё же выяснилось, речь шла о совершенно другом министерстве...

Как же меня напугал этот Ахмад, – подумал он, ослабляя галстук, – ну а начальники второго и третьего цехов? Тоже же дурни полные. Явно у Алироева это договорённость о переводе в министерство не вчера достигнута. Могли бы уже какими-то своими путями и разузнать... Но нет, предпочли свалить на него эту грязную работу... Кто тут, в конце концов, директор, а кто начальник цеха? Похоже, товарищи совсем запутались в субординации. Возможно, стоит им это прояснить.

Но затем он вспомнил о пухлых конвертах, которые они регулярно заносят ему за то, что он делает вид, что ни о чём не в курсе, и его решимость устроить им небольшой скандал тут же ослабла. Чёрт с ними, главное, что эта ситуация вроде бы разрешается вполне себе благополучно. Главное, теперь не сделать ошибки, поставив на место Алироева опять кого-то не того. Ну кто мог подумать, что человек, недавно переехавший из провинции в столицу, вдруг не будет брать взяток? Для чего он тогда вообще в Москву переезжал? Разве не за новыми возможностями, как все нормальные люди?