Репатриация на чужбину

Глава 16

В которой я не гребу, а…

Огребаюсь

Как там было у Агаты Кристи… Кажется, самые важные в жизни минуты мы признаём, когда всё уже поздно. Думаю, самое наше запоздавшее озарение связано с осознанием собственной самоуверенности, что твердит, будто к тем важным минутам ты готовился загодя. Никогда не умела приготовиться загодя… Скажем, к той чёртовой рытвине, в которую я угодила ногой и схлопотала вывих. Или к поездке в гости к зеркалу, зашвырнувшему меня сюда. Чтя традиции, не сумела приготовиться и к встрече с тем, что припас для меня танаграт – мужик, с которым до этого дня мне совершенно нечего было делить.

В отличие от меня, он к этой встрече готовился, как к войне. Ни к стычке, ни к драке, ни к дуэли – к полноценной, полномасштабной войне, имеющей нормальную военную цель: уничтожить меня морально. А потому выбрал самую подходящую к ситуации маску: громогласного, ироничного цинизма. Оно и понятно: там, в лесу моё превосходство не заметил бы только отсутствующий. Теперь и мужику, и воину – обоим сразу приспичило взять реванш. Я не против. Не к лицу мне мериться той штукой, которой у меня нет, с тем, у кого её в достатке. А то и в избытке, судя по границам самомнения. Уж не знаю, какими домашними заготовками к дебатам запасся танаграт, но я всё скомкала.

Вошла со склонённой головкой в отвисшем до пупа капюшоне. Качнула этим сооружением, когда он лениво приподнялся на противоположном берегу километрового рабочего стола. Села на краешек кресла и сплела на груди монашеский бублик, продёрнув руки в рукава. Закрылась, занавесилась и не пошевелилась даже после ухода сопровождавшего меня воина. Танаграт на ходу политически профессионально переписал сценарий и выложил на мой край стола небольшой свёрнутый прямоугольник. Большой вычурной сургучной печатью вверх. Корону я разглядела, а потому и авторство, несмотря на геральдическую безграмотность, идентифицировала. Выпростала из рукавов руки, сняла капюшон, вскрыла пакет и приступила:

«Дорогая моя Ксейя. Долгих тебе лет жизни, красоты, здоровья и прочая, прочая, прочая. Сожалею, милая моя девочка (перечеркнуто) Сожалею, мэм, что не привелось свидеться раньше – дела. Как таная Руфеса, я кручусь волчком, но всё равно не поспеваю за всем, что планируется на день, неделю, а тем паче на месяц и более. Однако, в ближайшее время, надеюсь, это досадное упущение будет исправлено…»

Я дочитала это пространное велеречивое послание своей… сводной сестры Камиллы до конца. И не поверила глазам. Перечитала снова, заподозрив, что старый добрый английский, на котором было писано, в этих краях стал забываться. Ни черта подобного! Эта стерва написала ровно то, что имела в виду. Если отбросить все загогулины речи, то по смыслу выходило следующее:

«Детка, сиди, где сидишь, не дёргайся, не рыпайся и даже не думай сбежать – достану из-под земли. А когда достану, мало тебе не покажется. Ибо коронованная сука всегда опасней обычной, как минимум вдвое. Твои способности мне и моему супругу – тану Руфеса – подходят. А потому мы намерены использовать тебя в хвост и в гриву. И для начала затолкаем тебя под венец с тем мерзавцем, что передал тебе это письмо, а теперь сидит напротив и едко кривит губы. Если понадобится тащить тебя к алтарю волоком, я не постесняюсь и всего населения Свастла. Если для острастки понадобится отмахнуть голову любому из твоих приятелей – прикажу, не моргнув глазом. Я сказала, и так будет! Герс – мужик умный, сильный, отважный, но не безбашенный. Отличный политик и блестящий воевода. А к тому же циник, женоненавистник, единственный друг моего мужа и самый выдающийся танаграт Руфеса. Ему требуется поддержка Ордена и защита самой крутой из его пришелиц. Вот ты за ним и присмотришь. Этого хочет мой супруг, а я не привыкла ему отказывать в таких мелочах. До скорой встречи, целую. Твоя королева Камилла».

– Ты это читал? – холодно уточнила тварь, вылезающая из меня без предупреждения.

– А ты уже имеешь право меня допрашивать? – зло всколыхнулась навстречу его тварь.

– А чего кокетничать? – ядовито усмехнулась моя. – Мы уже почти родственники. Так ты это читал?

– Конечно, нет, – язвительно ответствовала его тварь, припечатав высоким кубком бумажную горку на столе. – Я не знаю, и не могу знать язык Внимающих. Но, мне известно, чем тебя обрадовали, Сиятельная. Меня столь незаслуженно щедрым подарком обрадовали, – он скривился, – чуть раньше. Неделю перевариваю, но до сих пор тошнит.

Моя тварь, не говоря худого слова, протянула над столом тонкую ручку и толкнула кубок. Вместо мстительного наводнения, на первую подвернувшуюся бумажку вытекла сиротливая красная лужица размером с мой кулачок и стыдливо заколыхалась. Моя тварь, к неизъяснимому удовольствию его дряни, зашипела и вспучилась. Но, я успела поймать её за подол и прижать коленом. Не могла доставить господину танаграту большего кайфа, чем он уже потребил. Он разочаровался во мне, но ненадолго.

– Брачные браслеты уже готовы, дорогая.

На меня всё тяжелее и тяжелее наваливалось подлое бессилие. Ощущение было такое, будто тебя только что поставили перед фактом собственной безотлагательной казни. Моё неестественное рентгеновское зрение расфокусировалось. Где-то под ложечкой собрался тошнотный комок. Коленки меленько завибрировали, а в голове загулял шумный ураган, засоряя слух. Если я сейчас же не выйду в коридор, то вообще не смогу выйти из кабинета на своих двоих. Несколько шагов, дверь, и я попаду в объятия Сарга, ожидающего в приёмной. А туда уже можно падать безопасно и сколько угодно. Там я у себя дома.

– Ау, дорогая! Я говорю: брачные браслеты…

– Никогда! – вылетело из меня самопроизвольно.

И я медленно, осторожно поднялась, удерживая тело вертикально в этой разгулявшейся морской качке.

– Что так? Я тебе не нравлюсь? А вот ты…

Хорошо, что уши заметает ураганным шорохом и посвистом. Нет нужды слышать этот претенциозный бред. Один шаг, второй, третий… Рука, наконец-то дотягивается до массивной бронзовой ручки, толкает – не получается. Я навалилась на неё всей грудью, и дверь медленно поплыла наружу. А я вниз по косяку. Они подлетели ко мне одновременно: Сарг из приёмной и Варкар, перемахнув через стол. Сарга я просто почувствовала. А вот своего женишка увидела – инстинкт самосохранения развернул мою голову в направлении опасности. Не думаю, что он желал мне дурного, но рефлекс сработал. И склонившийся ко мне танаграт, сложился пополам, обхватив голову. Сарг своей громадной ручищей закрыл мне глаза, маску и всё лицо – женишка отпустило.

– Прости, мой танаграт, – сухо бросил опекун и вскинул меня на грудь, уткнув мой нос в жёсткую царапающуюся куртку. – Сиятельная не справилась… со своим порывом. Хотя, – в его голосе звякнул металл, – на моей памяти это первый случай. Я унесу её отсюда, с твоего позволения.

Я заснула почти сразу же после этой фразы. Не думаю, что это был обморок. Потому, как утром проснулась совершенно естественным образом, в скверном настроении, но вполне здоровая. На подушке посапывала Рах. В ногах разлёгся Тех. Под боком два меховых комочка: Пох и Чох. Копнула вглубь: от твари ни слуха, ни духа. Здравый смысл бухтит что-то невнятное и не слишком ободряющее, дескать, попалась, так попалась, чего глотку-то драть? Ты ведь женщина, а не боевой слон. Пошевели мозгами: если у тебя хотят отобрать что-то дорогое сердцу, снижай ценность отбираемого в глазах узурпатора.

Вот только в этом направлении не словчить. По возвращении к месту службы бравый десятник Мейхалт так разрекламировал мои подвиги, что теперь мне салютовала каждая тварь при мече. Попробуй после этого втюхать муженьку Камиллы версию о собственной несостоятельности. А эта стерва уже по теме выступления поймёт, что к чему, и слушать не станет. Значит, в ридикюле по-прежнему два фанта: пойти на попятный или встать в позу… И шить траурный балахон по друзьям. Бред! Хорош, глупостями-то заниматься!

Итак, что там у нас с конструктивом? Супругой танаграта мне быть, хоть ты тресни. С политической точки зрения мне на это плевать. С экономической…, это надо посмотреть. Я-то хомяк тот ещё, причём от всей души. Я не я буду, коли не пошурую в танагратовых кладовках. И в этом заключается самый позитивный момент.

Теперь о правилах семейного общежития – тут, пожалуй, главная загвоздка и есть. Это меня вчера и вышибло из седла на глазах жениха. Категорически не желаю супружеских отношений с этим человеком. Мне плевать на его внешность, профессию и самомнение, а моему либидо плевать на него в целом. Я вкусила плодов настоящих глубоких открытых отношений с мужчиной, который приятен в любом виде, в любой ситуации, в любое время года. С товарищем танагратом мне такое вряд ли по зубам. Ему придётся смириться с тем, что свою жену он будет видеть только по праздникам и в обществе свиты. Придётся делать детей любовницам, узаконивать их, закрывать глаза на мою личную жизнь и сохранять вежливый пиетет. Понимаю, что ему и самому тошно – видела вчера, как его корёжило. Но, жалеть этого гада не собираюсь: не смог сказать своему дружку-императору «нет», живи не как хочешь, а как придётся. И передвигайся с оглядкой, дабы не нарушить хрупкое равновесие нашей семейной идиллии. Слава Богу, хоть фривольных поползновений с его стороны не ожидается.

Тут-то у меня и перемкнуло. Я вспомнила первое зеркальное знакомство с замухрышкой агрией, как с неизбежным, неистребимым злом. Не смирилась – пропустила это мимо ушей, глаз и планов жизнеустройства. Под настроение бравировала своим пресловутым уродством. При нужде использовала в качестве рычага для манипулирования или морального шантажа. Но чаще вообще не вспоминала. Однако теперь я и вправду поменяла шкурку на более ликвидную. А значит, лишилась одного из основных защитных механизмов: простого, дешёвого и удобного в обращении. Больше всего на свете я боялась обзаводиться новыми страхами. Особенно накануне генеральных сражений. Требовалось немедленно убедиться: могу я по-прежнему рассчитывать на своё уродство, как защитный инструмент, или пора обзаводиться новым?

Мои девчонки набились в женскую ванную нашего люкса и наводили марафет. Я влетела к ним в ночной рубашке, без маски, с твёрдой решимостью вытрясти из них всю подноготную без скидок на происхождение. Вослед мне бешеной свитой мифической Артемиды скакали Рах и Тех. Девчонки нисколько не удивились очередному закидону Внимающей. Но, это им только показалось.

– Мне нужна ваша помощь! – выпалила я и выскользнула в горловину рубахи.

Та упала к моим ногам мягкими складками, но фурор вышел блёклый и жиденький. Все молчали и настороженно ожидали развития сюжета. Лайсаки опасливо отползали и прятались за чужими спинами.

– Мне нужен честный ответ на один вопрос, – насупилась я. – При этом хотелось бы, чтобы вы забыли о том, кто я. Представьте, будто перед вами простая крестьянка, и скажите честно: я некрасива?

– Её что, вчера ещё и по башке били? – поинтересовалась сидящая в ванне Мерона.

Обычного ехидства нет и в помине – она сумрачна и тревожна до последних печёнок. И Рах смотрит на меня, как на врага, пристроившись разбирать подруге влажные пряди волос.

– Да вроде нет, – задумчиво откликнулась Клор, не поворачивая головы.

– Хватит! – рявкнула я и засверкала своими зверскими очами: – Лайрес! Я некрасива?!

– Да, – машинально брякнула завёрнутая в полотенце девчонка и тотчас испугалась.

– Так, – удовлетворенно оприходовала я первый удачный ответ. – Клор?

– Нет, – опровергла старшая из моих наперсниц, продолжая возиться со ступнями в креме.

– В смысле?

– Я не могу сказать, что ты некрасива. Тебе, кажется, неприятно это слышать, но это правда.

– Мерона?! – вцепилась я глазами в самую умную, честную и любящую меня подругу за обе мои жизни.

– Если ты хочешь оставаться в прежней шкуре уродки, оставайся, – пожала плечами ведьма, оглаживая встревоженную Рах. – Мы с Клор можем придать тебе любой вид. Даже самый отвратный. Но, в своём натуральном виде ты самая обыкновенная девушка. Если помнить, что ты выросла в захолустье.

– Ты всегда говорила…

– То, что тебе нравилось слышать. И это нормально. Тогда мы не могли выяснять отношения – мы с тобой вообще-то пытались выжить. А сейчас? – она окинула меня профессиональным взглядом мясника. – Ты на редкость мала росточком. Но сложена хорошо. Всё, что нужно, кроме груди, на местах. Если бы не твои ужасные глаза и губы, я назвала бы тебя красивой. Достаточно?

– Фыррр? – уточнила Рах.

– Нет, – заупрямилась я. – Ты должна оценить меня с точки зрения сексуальной привлекательности.

– Об этом тебе лучше спросить у других, – поморщилась Мерона, переведя стрелки на главного эксперта нашей команды в вопросах секса.

Я добралась до этого эксперта и вцепилась в него мёртвой хваткой.

– Да вполне, – честно ответил Алесар.

При этом я зафиксировала недобрый отблеск в его красивой башке. Даже Шех уловил некоторую фальшь и вопросительно уставился на дружка. Я поймала обоих за вечерним туалетом – Алесар готовился отчалить на очередное пятиминутное свидание без расчёта на последствия.

– Не лукавь, – потребовала строго. – Тут вопрос жизни и смерти решается…

– И не думал, – возразил он. – Просто я сразу же прикинул это на себя. И понял, что с тобой бы не стал.

– Почему? – понадеялась я.

Алесар ненадолго задумался, но фальши в его размышлениях не звучало.

– Будь ты обычной девушкой, то… почему бы и нет? – сложил он свои два и два. – Но, Внимающая… Это для меня чересчур. Ты же знаешь: я терпеть не могу сложности.

– Вотум? – прицепилась я к самому надежному эксперту, уразумев, что обычный бабник в моём вопросе не подмога.

Тому в принципе всё равно: с кем, сколько и как далеко придётся линять. А Вотум – человек серьезный и обстоятельный. Он отложил свою куртку, которую терзал попеременно то шилом, то громадной иглой с ниткой толщиной в мой палец.

– Нет, – совершенно искренно открестился мой любимчик. – Детка, тебе известны размеры моих предпочтений. Женщина в постели должна быть мягче перины. А на тебя глянешь… То закормить тебя насмерть тянет, то так прихлопнуть, без затрат.

Близнецы, трудолюбиво разматывающие моток ниток, заржали, шевеля ушками. А я несколько воспряла.

Сарга атаковала последним – тот был мрачней тучи. Кух на его плече выгнул спину и зашипел на меня, как на осьминога. В холле люкса как-то кстати никого не случилось. И я поторопилась воспользоваться моментом, едва опекун опустился в кресло.

– Что случилось? – спросил он, как выстрелил: резко, холодно и не увернуться.

– Только обещай не взрываться…, – начала, было, я торговаться.

– Что?! – в его голове закручивалось торнадо.

Я шмыгнула невесть с чего потёкшим носом, заюлила, принялась прятать глаза, но решилась:

– Тан с танаей выдают меня замуж.

– Что?! – взвилась Мерона, прокравшаяся к нам тихой мышью. – Как они смеют?!

Рах на её плече подскочила и недовольно зарычала, не поймёшь, на кого из нас троих.

– Смеют, – горло сжалось, и я издала хриплый выдох.

– Сарг? – Мерона хмуро потребовала ответа у того, кто сейчас из ответов имел только меч.

– Сарг, миленький, – приткнулась я к его закаменевшим коленям. – Только не делай глупостей. Всё будет нормально. Я не пойду против Ордена. Ты же знаешь, что это невозможно. А ты не пойдёшь против тана. Это уж и вовсе глупо. Не из-за чего. Ну, подумаешь, ну замуж. Великое дело! Не в первый же раз…, – брякнула я и осеклась под его взглядом.

Это уж и впрямь лишнее сболтнула. Я гладила моего мёртвого опекуна по твёрдому колену и моргала, как можно жалостливей. Это он только выделывается своим суровым обхождением, а на деле меня жалеет. И ещё как!

– Это танаграт аэт Варкар? – в конце концов, выдавил он.

– Да.

– Поэтому ты валялась под его дверями? От счастья?

– Сарг! – подскочила я, вытаращившись. – Не начинай!

– Надень маску, – сморщился он. – Твои… глазки лучше видеть пореже.

– Вот и мой жених также думает, – хитро разулыбалась я.

Сарг кивнул, поймал меня за руку и усадил на свои холодные кожаные штаны:

– Ты мне вот что скажи: таная требует, чтобы ты жила с мужем?

Кух закрутился между нами, рисуя восьмёрки.

– Она желает, чтобы танаграт находился под моей защитой постоянно, – припомнила я писульку этой высокопоставленной сквернавки. – Сарг, как ты догадался, что это её идея?

– Тан не посмел бы требовать такого у Ордена, – ответила за него Мерона, стоя у окна и не сводя глаз с темнеющего неба. – Когда он сватал твою сестру, так, умоляя, весь двор вашей цитадели коленками подмёл. Понимаешь: умолял! Требовать у тебя могут только ваши дамочки. Кстати, а мы теперь куда? – осведомилась она, деланно равнодушно.

– То есть, как это: куда? – всполошилась я. – Вы со мной. Я зря, что ли собирала вас по всему свету? Сарг? – корябнуло меня скверное предчувствие. – Ты что, бросишь меня?

– Конечно, нет, – вновь поморщился он, давая мне подзатыльник и стряхивая с колен. – Не болтай ерунду. И марш одеваться. Я жрать хочу.

Отлегло. Пока Клор паковала меня в дорожный костюм и занавешивала монашеским балахоном, я сочиняла новую мантру. Если мужик вспомнил о еде, значит, точно забыл о своих подозрениях. И решила, что если повторю сегодня эту белиберду раз двести, то она не посмеет не материализоваться. Чёрта с два! Такой мужик, как мой Сарг ничего не забудет, сколько его не пичкай мясом да байками. Свою мантру я повторила раз триста, но она так и не материализовалась, подлюка. И он припёр меня к стенке тем же вечером. Улучил момент, а ведь я целый день носилась по городу, сочиняя дела и насилуя ноги наперсниц. Мерона дотерпела только до обеда. Обозвала меня по-всякому и смылась. Лайрес улетучилась так ловко, что мы с Клор и не заметили. А вот эта добрая женщина выстояла вахту до конца.

Но вечером, устраивая в одеяле любимое гнёздышко, я потеряла бдительность и проморгала вторжение.

– Сарг! Я уже сплю!

– Не ори, – пренебрежительно бросил он, подтянул ногой кресло, которое я сдвигаю только в паре с Клор, и уселся в изголовье кровати: – Я слушаю.

Его губы поджались, имитируя оскал Куха. Чему бы доброму научился! Мысли ртутными шариками раскатились по всей голове. Они срочно подыскивали правдоподобную версию моего согласия на замужество с совершенно посторонним человеком. Сарг услыхал их шебаршение и брезгливо поморщился:

– Не старайся. И не пытайся на меня воздействовать – глазки воском залеплю.

– А я вовсе и не глазами это делаю.

– Значит, и всё остальное залеплю, – пригрозил он.

И облокотился на край кровати так, чтобы между нами не смог пролететь даже самый тощий ветерок – разносчик сплетен.

– А, ты уже здесь, – холодно прокомментировала Мерона, закрывая за собой дверь. – Ну, тогда моя задача облегчается.

Они оба, конечно, мне бесконечно дороги. И успели меня изучить. Но обыграть Внимающую – кишка тонка. Я упиралась, хныкала, а тем временем будоражила либидо ночных дознавателей. Они покинули меня довольно быстро, тяжело дыша и старательно избегая встречаться глазами. А я, от души пожелав им спокойного секса, погрузилась в назревшие размышления.

Утром диспозиция была готова. Я выложила её сразу после завтрака, и Вотум с Алесаром унеслись в сторону моего родового поместья с письмом для батюшкиного управляющего. Керк их сопровождал – ответ из агратии Юди должен был опередить посыльных. Сарг с набитыми карманами отправился болтаться по казармам и кабакам в поисках наиболее информированных однополчан. А Мерона с Клор по своим злачным местам. Лайрес валялась в холле на кушетке и читала Теху сказки народов Руфеса.

А я засела за отчёт миссис Далтон о своём биологическом эксперименте над мутантами. Поначалу карябала пером по-английски, но засомневалась. Мои дамочки прохлаждаются в этом мире, уже чёрт его знает, сколько столетий. Неужели за всё это время не нашлось удачливых проходимцев, выудивших у Ордена тайну лексики великого интернационального? Подумала о французском или испанском. На слух они ложились – я многое понимала – а вот на бумаге мне их не нарисовать. Плюнула и начала сызнова, но уже на великом и могучем. Свекровушка – любопытная, как мартышка – в своё время вытрясла его из меня. И к моменту переноса бегло лопотала по-русски. Вот уж этот язык кроме нас с ней в этом мире не знает ни одна собака. Пером я писала, как пьяная курица загипсованной лапой, а потому на отчёт ушел весь день без остатка. Торопилась, как могла, но к вечеру поспела.

Потому, что с утра меня догнала ожидаемая напасть: тан Раутмар Девятнадцатый въехал в Свастл под бубны, дудки, прибаутки. На въезд, обед и туалет я отмерила им с Камилкой времени до обеда – не тут-то было! Они ещё продирались через внутренний город, а на пороге моих апартаментов уже тёрлись три хлыща с ротой солдат. Высокородные и прочая, прочая, прочая хотят меня немедленно в любом виде под любым соусом.

В принципе, мы были готовы: Сарг во всём новом с иголочки, Мерона с Клор в самых шикарных туалетах, что можно было найти за сутки в готовом виде. Мне даже удалось вытрясти из этого скупердяя опекуна поход к ювелиру – несколько женских украшений нас не разорят. Да и в хозяйстве сгодятся. И, наконец, я красовалась в самом походном ношенном-переношенном балахоне. Кух и Тех расселись по плечам Сарга, не обремененного декольте. А Рах я забрала себе.