Зараза-1 Регенерат

Глава 28

Немного жалея, что по залу не стоят свободные диванчики, да и растений нет, ведь это ресторан «Айсберг», а не «Тропикана», тем не менее я добралась до дальнего фонтанчика, который оказался самым крупным и многоступенчатым, а ещё на его бортик спокойно можно было присесть, чтобы полюбоваться серебристыми рыбками. Что я и сделала, с интересом наблюдая за тем, как журчит вода и колышутся плавники обитателей этого крошечного водоема.

Интересно, что это за рыбки? Если бы не расцветка, я бы назвала из золотыми, но… нет. Это точно что-то другое.

— Любите рыбок?

Вопрос, заданный любезным тоном, оказался неожидан, и сначала я вскинула голову, рассматривая высокого, одетого в черный фрак, русоволосого незнакомца с глазами цвета талого льда, и только потом, подумав, кивнула. В самом деле, почему бы и не любить этих созданий?

— Это серебристые герошимы, выведены в княжеском питомнике специально для этого ресторана. Ближайшие родственники всем известных золотых рыбок и обычных карпов, которые являются их общим предком.

Ужа-асно интересно.

Нет.

— Вы разбираетесь в рыбках? — спросила, лишь бы не молчать, хотя сама бы предпочла ещё минут сорок поскучать, а потом смело идти домой.

Настроения не было совершенно.

— Нет, — неожиданно рассмеялся мужчина и присел на противоположный бортик. — Просто показалось, что это неплохой повод для начала беседы.

И зачем-то представился:

— Игорь.

Глянув на навязчивого типа без особой любезности, чтобы сам понял, что он тут не ко двору, тем не менее тоже назвалась:

— Полина.

— Кто вас обидел, Полина? — не унимался Игорь. — Неужели кавалер, с которым вы пришли?

Фи, как грубо…

— Полиночка, душа моя! — К нам торопливо шел Савелий, расставив руки и голося на половину зала. — Ну куда же вы пропали? А как же обещанный танец? В самом деле, уже третий вальс вас ищу, а вы тут с посторонними мужчинами кокетничаете. Не стыдно?

И тут, словно только заметив моего собеседника, Док чуть-чуть поумерил пыл, но всё равно сначала подошел ближе (причем ближе ко мне), а затем слегка поклонился всем корпусом.

— Добрый вечер, ваша светлость.

— Здравствуйте, Савелий Палыч, — скупо улыбнулся «светлость», пока я лихорадочно соображала, к какому титулу это относится. В голове, как назло, не было ни одной дельной мысли, хотя я точно это всё недавно читала. — Теряете хватку?

— Ну что вы, как можно, — вроде бы и вежливо, но всё же с легким ехидством произнёс «Витязь», протягивая мне руку, куда я, чуть поколебавшись, всё же вложила свою, посчитав, что знакомое зло лучше незнакомого.

Тем более Док даже не зло, а так… паяц.

— Был рад увидеться, ваша светлость, — тем временем снова откланялся Савелий, приобнимая меня за талию. — Прошу простить, но нам пора.

И увел меня прочь.

Не сопротивляясь, потому что чуть ли не в последний момент ощутила на себе чрезмерно пристальный и какой-то неприятно колючий взгляд светлости, от которого так и веяло некой, пока непонятной мне мощью, я легко изобразила «Полиночку», даже начав танцевать с Савелием, но лишь секунду через десять спросила:

— Кто это был и от чего конкретно вы меня спасали?

— Вот за что вы мне нравитесь, Полиночка, так это за здравомыслие и способность смотреть в суть, — усмехнулся Док, и тут же посерьезнел. — Княжич Долгорукий Игорь Олегович, наследник ныне правящего князя Долгорукого. Очаровательный юноша чуть за тридцать, освоивший более четырех стихий, краса и гордость рода. Служил в «Витязях».

— Служил? — уточнила недоверчиво, потому что не выглядел княжич ни пенсионером, ни инвалидом. — В прошедшем времени?

— Именно, — кивнул мой собеседник. — Был… кхм, попрошен на выход за недостойное поведение, ставящее под угрозу жизни коллег.

— О? — Я была так удивлена, что даже не сразу придумала, что сказать ещё. — Он… псих? Или как?

— М-м, нет, — качнул головой Док. — Я бы выразился иначе. Индивидуалист с единственно верной точкой зрения. Своей. И это не имея за спиной должного опыта и дара интуиции. Из-за чего неоднократно подставлял ребят, а пару раз и вовсе… — он кашлянул и тихо договорил: — до смерти.

— Понятно… — протянула потрясенно. — Его судили?

— Княжича-то? — На меня посмотрели, как на глупышку. — Полиночка, вы так мило наивны. Нет, конечно. Рапорта-то были, да только ходу им никто не дал — замяли. Семьям бойцов — откупные, Игоря — на гражданку «по состоянию здоровья». Да только те, кто в наших рядах служит, всё равно правду знают, такое в мешке не утаишь. «Витязи» кому попало спину доверять не будут, а это откровенно ненадежный товарищ.

— А вот вы говорили, что у Долгоруких тоже свой отряд есть… Это вы Игоря имели в виду?

— А вот и нет, — усмехнулся Док. — Князь, долгих лет ему жизни, мудрый мужик. Знает толк в военном деле. Игоря князь в администрацию пристроил, к бумагам поближе, от чужих жизней подальше. Да только, как по мне, сильно лучше от этого не стало. Гниль, она всюду гниль.

Я задумалась над этим непростым изречением и мы дотанцевали до конца композиции, но не успели даже дойти до лестницы на второй этаж, как нам навстречу попался Денис и пугающе ловко снова утащил меня танцевать.

Шутка, другая, незатейливый комплимент, снова шутка — и вот я уже смеюсь, а вечер не кажется провальным. Всё-таки бывают такие люди, которые умудряются заряжать позитивом окружающих в считанные секунды. Денис был именно таким.

Самое забавное, что после Дениса моего внимания возжелал Олег, а следом и Айдар, словно мужчины сговорились затанцевать меня до потери пульса, а на танцполе, как назло, играли вальс за вальсом.

Айдар, кстати, тоже оказался мастер комплиментов и я вдруг поняла, что ещё не разучилась краснеть, хотя ни одно сказанное им слово не было пошлым или двусмысленным.

И снова Док, снова феерия шуток, льющихся из него нескончаемым потоком, а потом…

— Потанцуем?

Всё веселье, как отрезало.

Но он ведь ничего мне не сделает на людях, верно? Ни к чему не принудит?

Да и я, если уж на то пошло, не беспомощная барышня. Да и молчание уже неприлично затянулось…

В итоге я просто молча кивнула, вручая Стужеву руку, и он повел меня ближе к центру зала, словно специально уводя подальше от спасительной лестницы и «Витязей», которых можно было позвать на помощь.

Боже, о чем я думаю⁈ В конце концов, не съест же он меня!

— Знаешь, я всё думаю, — безо всякого предисловия заговорил Стужев секунд тридцать спустя, когда мы уже танцевали. — И не могу понять. Зачем ты это делаешь?

— Что? — Я из принципа не смотрела ему в лицо, предпочитая изучать лацкан пиджака.

— Экспериментируешь с ядрами. Объясни. Пожалуйста.

Ох, ну если «пожалуйста»…

— Хочу стать сильнее, — отметила обманчиво небрежно. — Разве это не очевидно? Мой дар не боевой. Считай, его и нет вовсе. А стихии позволяют мне освоить хоть что-то, чем можно как атаковать, так и защищаться.

— Зачем?

— Затем, — ответила и поморщилась от того, как в итоге грубо получилось. Вздохнула и попыталась объяснить то, что для меня было очевидно. — Я не хочу умереть. И не хочу, чтобы погибли те, кто мне доверился. Поэтому я должна стать сильнее. Чтобы защитить тех, кто слаб и не способен сделать это сам. Да, ты можешь сейчас заявить, что это не женское дело, что для этого есть вы, «Витязи», но ты сам прекрасно понимаешь, что реальность диктует свои условия. Понимаешь ведь?

Я подняла голову и посмотрела в его глаза.

Хмурые, взволнованные. В них я сразу увидела понимание… И вместе с тем отрицание.

— Это опасно, — произнёс он тихо и далеко не сразу.

— Жизнь вообще штука опасная, — пожала плечами. — От неё умирают. Как медик тебе говорю. Ты пойми, я ведь не делаю то, в чем совершенно не уверена (я контролировала свой пульс и он меня не выдал). Мне было шестнадцать, когда меня убили в первый раз. Просто забили ногами в женском туалете. Вот тогда было больно. И обидно. Очень.

Я жестко усмехнулась, глядя в резко расширившиеся зрачки Стужева, отчего глаза стали не серебристыми, а черными.

— А потом я поняла, что меня это не устраивает. С тех пор прошло много лет, я стала сильнее. Намного сильнее. И больше не умираю из-за ерунды. Но, как показали недавние события, я ещё недостаточно сильна. Мало просто не умирать. Надо ещё научиться убивать. И я научусь, обязательно. И я очень тебя прошу… Не мешай. Договорились?

Не меньше минуты мы смотрели друг другу в глаза, зачем-то продолжая двигаться под музыку, и только когда стало ясно, что совсем скоро прозвучат завершающие аккорды, Стужев произнес:

— Я помогу. Договорились?

Я приподняла брови — показалось, что он меня передразнивает, отчего в груди снова всколыхнулось раздражение, но пока не слишком сильное. И я спросила:

— Как?

— Есть способы, — прозвучал довольно неопределенный ответ. — Разные. Ты ведь не думаешь, что я родился мультистихийником второго ранга?

А я думала? Я вообще об этом не думала!

— Я прошел долгий и не всегда приятный путь. И я хочу помочь тебе избежать моих ошибок.

Даже так…

— Допустим… — С какой-то стати разволновавшись, я облизнула губы, и пускай музыка закончилась, мы продолжали стоять в центре зала и беседовать. Разве что я руку убрала с его плеча, но вторая всё равно осталась в твердой, чуть мозолистой ладони. — Допустим, я соглашусь…

— Полиночка, — раздался за моей спиной смутно знакомый голос с крайне странными издевательскими нотками и я, обернувшись, с удивлением увидела подошедшего к нам княжича Долгорукого, который, судя по нездоровому блеску глаз и кривящимся губам, уже успел выпить больше, чем стоило. — Как насчет танца? Пр-риглашаю.

И протянул в мою сторону руку.

Вот черт!

Я ещё лихорадочно соображала, как бы так помягче отказать аж целому княжичу, как Стужев с отчетливой долей неприязни заявил:

— Полина не будет с тобой танцевать, Игорь.

Вот… черт! Они ещё и знакомы? Хотя что это я… Они ж оба из «Витязей». Но почему он с княжичем на ты? Или среди военных так принято?

— А ты за неё не отвечай, Егорка, — пренебрежительно скривился княжич. — Полиночка со всеми танцует. — Пристальный взгляд на меня. — Правда, Полиночка?

Это он сейчас на что намекнул?

Я снова замешкалась, не представляя, как поставить хама на место, чтобы не стало хуже, а он выдал очередной перл:

— А может и не только танцует, а?

И выразительно облизнул губы, не оставляя ни малейшего шанса не понять очередной намек.

— Игорь, иди домой, — зло процедил Стужев, кладя руку на мою талию и прижимая к себе, причем я сама невольно прислонилась лопатками к его груди, чувствуя, как тело охватывает дрожь негодования, щедро смешанного с омерзением. — Проспись.

— А ты мне не указывай, — так же зло прошипел княжич и добавил, словно ругнулся: — братиш-шка!

Я окончательно перестала что-либо понимать, при этом прекрасно видя, к чему всё идет, но на наше счастье вокруг находилось слишком много военных, в том числе достаточно трезвых, опытных и влиятельных, чтобы волноваться не слишком сильно.

Вокруг нас уже образовалась некая зона отчуждения, музыка стала тише, но в то же время я слышала, как с балкона к нам торопятся остальные «Витязи» из отряда Стужева, да и командный голос именинника слышен уже поблизости, однако никто ничего предпринять не успел, а вот княжич…

Княжич, бросив на меня очередной, полный высокомерного предвкушения взгляд, выдал:

— Я вызываю тебя на дуэль, Стужев. Из-за девки, да. Какая ирония, верно?

Чего-чего? Из-за… кого?

Какая я ему «девка»⁈

Чувствуя, что гнев во мне уже не просто зарождается, а натурально клокочет, причем с активным бурлением в горле, я впилась в ауру княжича пристальным взглядом и, видя, что в целом она довольно сильна, но вот алкоголь никогда никого не оздоровлял, нашла в его многослойной энергетической броне мельчайшие щели и атаковала мужской организм простейшим, но одновременно мощнейшим бактериальным оружием, на которое только была способна матушка-природа.

На тебе стафилококк для сепсиса! Получай пневмококк вдогонку, чтобы не расслаблялся!

И на сладкое — кишечную палочку!

Ну как? Вкусно?

На всё это у меня ушло от силы полторы секунды, за которые окружающие успели только замолчать окончательно, Егор шумно вдохнуть и медленно выдохнуть, явно сдерживая что-то большее, чем всего лишь ответ, а потом…

В желудке мужчины, который стоял напротив нас с презрительно кривящимися губами, начался процесс активного гниения, и сначала все услышали весьма громкий «ургрл» его кишечника, а потом и унюхали…

Фу-у-у!

Не выдержав, я резко отвернулась, прикрывая нос и издевательскую ухмылку пальцами, предпочтя вдохнуть приглушенный, но очень приятный аромат Стужева, а вот Егор удивил, не став издеваться над явно дезориентированный противником, достаточно нейтрально предложив:

— Отложим дуэль? Мне кажется, ты сейчас немного не в форме.

— Я тебе… позвоню, — сдавленно прошипел княжич и покинул поле боя так быстро, как только мог.

Беги-беги… мальчик. Всё равно не успеешь.

— Хочешь сок? — спросили меня на ушко так интимно и так внезапно, что все мои нервы дрогнули в едином порыве, а мелкие волоски на затылке встали дыбом.

— М-м, да-а… — протянула, лихорадочно облизывая губы и радуясь, что мой нос изучает лацкан его пиджака и Стужев не видит выражения моего лица.

— Идем.

Приобняв меня так уверенно, словно имел на это полное право, брюнет в два счета вывел меня из зоны всеобщего интереса, затем мы поднялись на второй этаж и присели за свой столик, который оказался совершенно пустым. Тарелки и бокалы не в счет.