Зараза-1 Регенерат

Глава 17

Тем временем мужчина приблизился и я, изучив его, отметила, что лет ему всего к тридцати, он высок и худощав, у него светло-карие, почти желтые глаза, отчего прослеживается некая ассоциация с волком, волосы темные, стрижка очень короткая, а черты лица не очень приятные, худощаво-хищные: острый нос, тонкие губы, костлявый подбородок и глубоко посаженые глаза.

Одет непритязательно — в классический деловой костюм темно-серого цвета, белую рубашку и черный галстук. В руках кожаная папка.

— Добрый день, ваше сиятельство, — произнёс он ровно, изучая меня так же внимательно, как и я его. — Инспектор Волков Алексей Алексеевич, императорская служба безопасности. — Мне предъявили удостоверение. — Будьте любезны ознакомиться с документами.

Передо мной положили три листа с довольно мелким печатным шрифтом и следующие десять минут я вдумчиво изучала текст, краткое содержание которого можно было уложить в несколько предложений. А то и вовсе в одно: не болтай! Дальше шел перечень мер, грозящих мне в случае, если я не сдержу слово, причем штрафы были меньшими из бед. А вот лишение титула, тюремное заключение и объявление врагом родины звучало… Кхм, мощно.

— Всё настолько плохо? — не удержалась от скептического вопроса. — Вы ведь понимаете, что если это начало происходить повсеместно, то огласки уже не избежать.

— А вот это пусть вас не волнует, ваше сиятельство, — сухо произнес инспектор и от его очередного пристального взгляда по позвоночнику промаршировали ледяные мурашки. — Подписывать будете?

Как будто варианты есть…

Тихонько хмыкнув, я расписалась на каждом листе, причем мне экземпляра не оставили — Волков забрал их все себе, а затем заявил:

— Полина Дмитриевна, в случае обнаружения нового разлома настоятельно не рекомендую лезть в него лично. Оставьте эту работу для профессионалов. Кстати, вот телефончик. Звоните исключительно по нему. Договорились?

Не собираясь говорить «да» какому-то там инспектору, который собирался лишить меня гипотетической прибыли, я скупо усмехнулась, забрала из его рук визитку, где был написан лишь номер и ничего более, покрутила между пальцев, и небрежно уточнила:

— Это всё?

Уверена, Волков понял, что я не стала отвечать ему намеренно, так что с подозрительным намеком на угрозу заявил:

— Глупость аристократам не к лицу, ваше сиятельство. Будьте благоразумны. — После чего коротко кивнул и, заявив «всего хорошего», убыл.

— Червяк штабной, — скривился Ржевский, всё это время простоявший рядом. — Только бумажками и горазд трясти.

— Не скажи, — не согласилась с ним. — Он очень сильный одаренный, я чувствую такое. Заметил, какие у него глаза? Бездушного убийцы. Удивлена, что именно его прислали ко мне. Можешь за ним немного проследить? Интересно, куда он сейчас направится и о чем будет отчитываться руководству. Он вообще местный или москвич? Проследи, хорошо? Только не сильно долго.

— С удовольствием! — воодушевившись, Ржевский рванул на выход, лихо пройдя сквозь закрытую дверь.

Ну а я, покосившись на открытый экран отцовского ноута, с интересом изучила новое письмо, пришедшее на почту рода только что. Там меня приглашали уже в эту пятницу на мероприятие, посвященное открытию сезонной выставки работ юных художников Твери. Вход для аристократов бесплатный, возможно приобретение понравившейся картины. Дресс код — светский.

Озадаченно похмыкав, обдумала на самом деле интересное приглашение. А ведь это неплохой шанс купить картины, чтобы освежить ими наш обновленный интерьер. Осталось понять, каким он всё-таки у нас будет!

Пока я склонялась к старой доброй классике: деревянная мебель светлых оттенков, мягкая мебель без вычурности и футуризма, однотонные обои и умеренно единый стиль во всём крыле. Где-то можно чуть больше кремового, где-то фисташкового, где-то голубого. Всё же, уверена, снимать эти комнаты будут преимущественно мужчины, ведь именно их в большинстве своём отправляют в командировки. Впрочем, можно будет сделать в одной комнате и что-нибудь чуть более «женское», элегантное. Но это уже позже, когда сами переедем на второй этаж.

Полистав фотографии в сети, накидала себе в галерею пару дюжин симпатичных вариантов, чтобы обсудить их с Ульяной, а затем и с Евгеньичем, и охотно пригласила подняться наверх нового гостя, о котором доложил Прохор.

Рафик Исмаилович, как я и думала, оказался мужчиной в возрасте. То ли грузин, то ли армянин, уже и не разобрать. Седовласый, худощавый, интеллигентный, одетый в брюки прямого кроя и серый джемпер поверх рубашки. Отметив то, с каким достоинством и вместе с тем уважительно он держится, я сразу попросила Прохора, чтобы Дарья подала нам чаю с выпечкой, ну а сама, пригласив мужчину поближе к столу, выложила перед ним десяток монет разных стран, эпох и достоинства.

— Хм-м… — заинтересованно протянул мужчина, вставляя в глаз явно непростой монокль и внимательно изучая монету за монетой. — Недурно-недурно… И много у вас такого?

— Меньше, чем хотелось бы, — улыбнулась ему. — А что? Если от ответа зависит цена, то я дам такой, который её увеличит.

Мягко рассмеявшись и давая понять, что оценил шутку (вообще-то я не шутила), оценщик сразу сказал, что если у меня нет десяти тысяч монет одного вида, то на цену это никак не повлияет. Печально вздохнув, призналась, что столько у меня, конечно же, нет, ну а потом, вкусив ароматного чаю с умопомрачительным пирогом, мы перешли к конструктиву, и я выяснила, что за одну золотую монету в среднем можно получить восемь-двенадцать тысяч рублей, а за одну серебряную — две-три тысячи, причем во втором случае большую часть цены играет не металл, а историческая ценность.

Решив пока не продавать всё подчистую, я выложила на стол пятьдесят турецких золотых монет, пятьдесят французских золотых монет и почти сотню серебряных английских. Заодно полюбопытствовала, нет ли среди знакомых Рафика Исмаиловича знатоков старинных ювелирных украшений.

Мужчина моментально заинтересовался моими словами и я, не став светить сразу всем, предложила ему взглянуть на славную золотую заколку в виде павлиньего пера с крупным изумрудом, обрамленным бриллиантами, из шкатулки, где лежали драгоценности Долгоруких.

Тут мужчина уже достал очки и долго-долго крутил вещицу в руках, под конец заявив:

— Действительно старинная вещица, не новодел под старину. Думаю, если выставить её на аукцион, можно заработать намного больше, чем при обычной продаже. Особенно если у вещи есть история. Минимум тысяч за триста уйдет сразу. Семейная реликвия?

— Практически, — улыбнулась, мысленно присвистнув. А ведь таких «побрякушек» в шкатулке не один десяток!

И если в заколке всего один камень, то в том же ожерелье их под дюжину и все идеальной чистоты и состояния!

— Что ж, спасибо за уделенное время, — подытожила, когда оценщик пересчитал и изучил каждую монетку, в два клика переведя на мой банковский счет приятную сумму почти в полтора миллиона рублей. — Скажите, если у меня появится что-то ещё, я могу снова к вам обратиться?

— Само собой, — заверил меня мужчина. — Всегда рад помочь.

— До свидания.

Время уверенно близилось к обеду и я, спустившись вниз, обрадовала своих домочадцев, что теперь у нас есть деньги на все окна и батареи первого этажа, так что скоро будут отремонтированы все комнаты, а там и до второго этажа дело дойдет.

Почему бы, собственно, и нет?

В четвертом часу пришел ещё один долгожданный гость, на этот раз финансовый аналитик — Альберт Константинович. Мужчине было к пятидесяти, он был крупным и упитанным, с седыми усами, намечающейся лысиной и носил круглые очки, которые ему шли. Ещё он носил добротный серый костюм-тройку и отлично разбирался в ценных бумагах, когда я начала задавать наводящие вопросы.

Более того, стоило ему показать парочку акций, как он сразу заверил меня, что по крупным государственным предприятиям не ограничены сроки обращений за недополученными процентами, но для этого потребуется подготовить и сами акции, и пакет документов, а на будущее перевести всё это в брокерский дом. Лично он рекомендует императорский, его гарантии сохранности сбережений стопроцентны.

В итоге мы договорились, что «всего» за каких-то сто тысяч он поможет мне привести бумаги в порядок и подать запрос на получение прибыли прошлых периодов (в некоторых случаях это более ста лет!), но сразу предупредил, что сроки больше пяти лет могут рассматриваться не один месяц.

— Главное, чтобы вообще рассмотрели, — усмехнулась я.

— О, насчет этого не волнуйтесь, — заверил меня мужчина. — Прецеденты были и суд будет на вашей стороне, особенно учитывая ваш титул. Не поймите меня неправильно, но заявления аристократов всегда рассматриваются быстрее и результативнее, чем любые другие.

Я с умным видом покивала, ведь и сама знала, что все люди равны, но некоторые равнее. А потом полюбопытствовала насчет облигаций.

— Нужно смотреть, — удивил меня Альберт Константинович. — Если среди них есть государственные облигации, то их можно обменять в банке на реальные деньги по определенному курсу, всё зависит от года выпуска облигации.

И я, конечно же, полезла в записи Ульяны, с радостью найдя в них строчку «государственные облигации 1836 года 100 штук номиналом 25 рублей». Ага… И сколько это в перерасчете на нынешние деньги?

— Помнится, в те годы мое жалование составляло сорок два рубля в месяц, — с ностальгией произнёс неожиданно вернувшийся Ржевский, заглядывая мне через плечо. — По нынешним меркам я бы получал тысяч сто плюс минус. Если курс верен, то эта пачка может стоить в районе… хм, дай подумать… Пяти миллионов?

— Было бы шикарно… — пробормотала вполголоса и показала нужную облигацию аналитику. — Что думаете?

— Думаю, наше сотрудничество будет взаимовыгодно, — довольным котярой улыбнулся Альберт Константинович, а я рассмеялась.

Вот же жук, а?

В общем, нам удалось договориться, что господин Шаврин берется делать из меня обеспеченную даму и первым делом составляет все необходимые документы по акциям, а затем приступает к работе с облигациями. Следующие два часа мы методично перебирали и переписывали всё, что я передаю ему в работу, затем он куда-то позвонил и всего через тридцать минут мне привезли договор на услуги финансового аналитика в его лице, который мы подписали оба, включая все необходимые приложения с перечнем ценных бумаг.

Незаметно подкрался вечер, но я, распрощавшись с аналитиком, всё равно уделила внимание разминке с оружием, поздравив себя с тем, что уже начала запоминать базовые связки, которым меня педантично обучал поручик. Он сам, правда, не прекращал ворчать на то, какая я слабая и косорукая, из-за чего меня сожрет первый же выползень, на что я ехидно отвечала:

— Отравится. И вообще, хватит ворчать, а то в бордель отправлю. Расскажи лучше, удалось ли проследить за Волковым?

— Удалось, но без особого результата, — скривился гусар. — Молодчик добрался до Тверского отделения имперской службы безопасности, доложил руководству о выполнении задания, информировал о личных выводах касательно тебя, и его отправили по другому вызову.

— Ага… — протянула с интересом. — И какие он выводы на мой счет сделал?

— Глупа, своенравна, ненадежна, — хмыкнул поручик. — Истинная Ржевская.

— Это сейчас твои слова или его? — озадачилась я.

— Его. Особенно позабавило про «глупа». Я так понимаю, умные в его глазах лишь те, кто стелется перед имперскими службами, — пренебрежительно заявил призрак. — А те, кто способен жить своим умом, для них, наоборот, глупцы.

— Да уж… — Я покачала головой, но тут же выкинула этого неприятного типа из головы. — Да и хрен с ним. А как насчет слежки? Сняли?

— Имперские безопасники — да, — усмехнулся Ржевский.

И сразу стало ясно, что это не конец предложения.

— А кто остался? Грузины?

— Неа.

— М-м… Томиловские? — не сразу вспомнила барона.

И не угадала.

— Неа.

— Дима, какой же ты бесячий! — рассердилась я, а бессовестный поручик расхохотался. — Кто теперь за мной следит?

— Скорее присматривают вполглаза, — добродушно усмехнулся Ржевский. — Городской патруль «Вепря». Автомобиль с экипажем быстрого реагирования вроде как ненавязчиво стоит неподалеку.

— О как… — хмыкнула. — Ну ладно, эти пусть присматривают. Ладно, пойду поем что ли…

С ужином Дарья расстаралась и у нас был самый настоящий плов. Из баранины! Понятия не имею, насколько дотошно женщина следовала рецепту, но я лихо съела две порции и с трудом отказалась от третьей — это было самое настоящее объедение!

Более того, на десерт Даша подала пахлаву и я, постанывая от удовольствия, насладилась каждой крошкой этого орехово-медового десерта. Нахваливая кухарку и видя, как она раскраснелась от смущения, я громко объявила:

— Дашенька, ты прелесть! Кстати, с деньгами как минимум до конца года проблем не будет, так что слушайте мою волю. — Я обвела веселым взглядом всех, включая Прохора, потому что ещё в начале ужина потребовала всех сесть за один стол. В самом деле, что как не родные-то⁈ — Увеличиваю всем зарплату в полтора раза, мы все с вами большие молодцы и совсем скоро работы будет только больше. Уля, на тебе заказ униформы и предварительный поиск ещё одной горничной — скоро надо будет проводить регулярную уборку на всём этаже, я не хочу, чтобы вы надрывали спины вдвоём. Можно не сильно молодую, главное, чтоб трудолюбивая была и без вредных привычек. С проживанием. Комнату найдем, мебель купим. Будет ребенок — не страшно, для меня это не проблема. С завтрашнего дня строители начнут менять полы и батареи в нашем крыле, будьте готовы временно пожить в гостиной или других комнатах. Потолки и обои пока трогать не будем, стоит понять, где и кто будет жить, когда закончится ремонт. Думаю, мы с Ульяной в любом случае переедем на второй этаж, его оставим для себя, а весь первый будем сдавать. Пока не знаю, как поступить с кухней, всё-таки внизу было бы удобнее… Ладно, этот момент ещё стоит обдумать позже. Завтра я съезжу в городской комитет по строительству, попробую поискать план застройки особняка, там должны храниться копии. Если не найду, придется заказывать. Соловьев сказал, что он должен быть обязательно, чтобы никакие службы не предъявляли лишних претензий, когда откроем гостевой дом.

Проговорив всё, что хотела (ну или почти всё), я предложила пройти в гостиную и там мы с Ульяной (но при поддержке остальных), наконец, определились со стилем дома, выбрав за основу кремовую палитру с коричневыми и серыми акцентами.

Вечер прошел замечательно и было проделано довольно много работы, пускай она и не была видна сразу, однако, предварительная подготовка и поиск решения — тоже немалый труд.

Не знаю, как остальные, а спать я ложилась с улыбкой и точно зная, что завтра будет новый, захватывающий и неизменно продуктивный день.

Но проснулась я ночью…

Это было похоже на энергетический удар под дых, причем только этим пробуждение не ограничилось. Я только-только отдышалась, интенсивно разминая ноющую грудину, как схожий компрессионный удар пришелся в голову и я порадовалась, что не успела сесть.

— Полина! — В спальню влетел поручик. — Беда!

— Догадываюсь… — прошептала умирающим голосом, поглаживая уже лоб, чтобы прогнать из головы вязкую тяжесть. — Опять разлом?

— Да!

— Только не говори, что в подвале… — хныкнула, сразу представив, что всем новым коммуникациям хана.

Сдавленно кашлянув, поручик мотнул головой, но долго держать интригу не стал и выпалил:

— В холле.

— Да твою ж дивизию! — взвыла я, когда пространство дрогнуло в третий раз и у меня зазвенело в ушах. — Какого хрена и что вообще происходит? Этот дом проклят что ли⁈

Ржевский как-то странно кашлянул, но я не стала на этом зацикливаться. Наоборот, отправила его следить за разломом, а сама торопливо оделась в спортивный костюм, прихватила с собой шпагу, схватила телефон, но сначала выбежала в коридор и заколотила в дверь Ульяны.

Я чувствовала, в этот раз портал мощнее и опаснее, а ещё ближе, так что эвакуироваться необходимо прямо сейчас.

— Что? Что случилось? — Сонная и растрепанная Уля открыла мне только через тридцать секунд, но стоило её меня увидеть, как глаза женщины тут же распахнулись во всю ширь и она испуганно повторила: — Что?

— Быстро буди всех и бегите на улицу через черный ход! — не стала медлить я. — В доме открылся разлом. Быстро!

— Ра… — не договорив, Уля охнула и закивала, а я, развернувшись на сто восемьдесят градусов, рванула к холлу.

Оранжево-алый овал портала я увидела сразу и сразу почувствовала, как он пышет жаром и металлом. Пока из него никто не лез, но Ржевского видно не было и я сразу заволновалась. Глупить и лезть внутрь не стала, вместо этого снова сфотографировала это жуткое и одновременно завораживающее магическое образование, настежь открыла входную дверь, чтобы бравые витязи её не сломали, когда прибегут на помощь, а потом позвонила Банщикову.

— Дико извиняюсь, но у меня в доме новый разлом, — выпалила я до того, как он снова начал стыдить меня за очередной ночной звонок. — Прямо в холле и он оранжевый. Это плохо?

— Не вздумайте туда лезть! — рявкнул подполковник так, что я чуть не оглохла на одно ухо. — Марш на улицу и ждать отряд зачистки минимум в ста метрах от дома!

— Ага… — пробормотала я уже в отключенный телефон и перевела напряженный взгляд на портал, который начал подозрительно пульсировать.

Миг — и из него выпрыгнуло существо. Невысокое, чуть ниже меня. Относительно стройное. Гуманоидного типа. Но в то же время оно… Горело. Словно в принципе состояло из огня.

Какого…

Тут существо увидело меня, ведь я стояла буквально мерах в трех от арки разлома и чуть в стороне, вспыхнуло сильнее и метнулось ко мне. Единственное, что я успела — это выставить перед собой клинок, на который это огненное существо и насадилось. Правда, ему это не помешало, зато я мигом ощутила, каково это — сунуть лицо в костер.

Это было больно!