Развод со зверем

82

— Спокойно, — толкнул меня в грудь Давид, вынуждая упасть на кресло.

Льва подхватили под руки, Верес с Горьким принялись останавливать ему кровотечение. Тут же подоспели местные с носилками, и воцарилась адская суета. А я уперся локтями в колени и свесил голову, прикрыв глаза. Тело противно потряхивало от адреналина, догоравшего в крови. Эмоции спеклись, будто кровь, болезненно стягивая душевную рану. Да, она будет еще долго ныть… Но посреди всего этого дерьма я чувствовал, что хочу прижать к себе Лару. И это жгучее желание казалось дуновением свежего ветерка, разгонявшего гарь над пепелищем.

— Яр, …

Я поднял голову и посмотрел на Давида.

— Вы не преуспели, — постановил он жестко. — Но я все равно предъявил обвинение. Теперь остается надеяться, что из той жижи, в которую ты превратил его нос…

— Глаза-то остались, — с энтузиазмом вставил вдруг оказавшийся рядом Вера и обратился к Горькому, протягивая ему руку: — Это был мой план. Верес Бесовецкий.

— Рад личному знакомству, — хмуро кивнул Давид.

— Лев Суржев — тот, кто вам нужен, — ничуть не стушевался Вера. — И я уверен, что мы преуспели. Из слизистой его глаз я вытащу вам доказательства. Кроме того, остаточный порошок действительно вызывает все те симптомы, которыми я пугал нашего подозреваемого.

— Мне бы вашу уверенность.

— А ты прихвати вон тот бокал со стола Алана, — устало вставил я. — Не удивлюсь, если Лев и стакан бросил, из которого его травила. С его уровнем самоуверенности я бы этого не сбрасывал со счетов…

Верес задумчиво проследил мой взгляд, направился к столу и, подхватив бокал, сунул в него нос. Мы с Горьким ждали.

— Кажется, ничьи глаза колупать не придется, — покачал головой Вера. — Тут полный букет.

— Ну что за идиот, — вырвалось у меня.

Горький покачал головой и скомандовал нам следовать за ним.

Рассвет я встретил на скамейке под крыльцом следственного отдела. Не внутри, потому что меня выставили вон. Горький сказал исчезнуть из коридоров отделения и не являться, пока не позовет.

Вера, судя по сообщению от Стаса, сдал результаты лабораторного исследования только что. Те действительно подтвердили наличие токсического состава на стенках стакана, из которого пил Алан. Про Льва я даже не спрашивал. Час назад в отделение примчалась крутая тонированная тачка с какими-то важными по виду типами. Они прошествовали мимо и направились внутрь, а я вытащил очередную сигарету и сделал очередной глоток из очередного стаканчика с кофе.

Мысли улеглись.

Эмоции превратились в слабо кипящую кашу, и она побулькивала в башке, но жить не мешала. Странная вышла точка в жизни, длинною в несколько десятков лет. Я бы не подумал, что эта правда об убийстве поможет мне ее поставить и успокоиться. И даже не хотел думать, почему. Успел только предположить, что смерть Лизы не давала мне покоя своей необъяснимостью. Но смерть от этого не перестает быть смертью.

Лизы нет.

И никогда больше не будет.

Новый рассвет раскрасил тяжелые серые тучи в цвета мокрого асфальта и пролил на город дождь.

— Я чаю раздобыл…

Вера уселся рядом и сгорбился, обняв стаканчик с чаем ладонями.

— Лев раскололся, — сообщил он тихо, но вышло оглушающе в царившей предрассветной безмятежности. — Он признался в обоих убийствах. Горький просил тебе это передать.

Дождь усилился, зашипел змеиным клубком в ушах, и я прикрыл глаза. Но вскоре все прошло, и очередной вдох вышел глубоким и расслабленным.

— Спасибо, Вер, что откликнулся и пришел на помощь…

— Это не помощь, Яр, — усмехнулся он невесело. — Я был рад оказаться рядом.

— Ты всегда рядом, когда мне нужно.

— Знаешь, я тут обнаружил, что у тебя семья есть, — улыбнулся он, снова переводя тему разговора на меня.

— Я тоже…

Стас примчался под утро и сразу подключился к делу, судя по его нескольким отчетам в сообщениях. Пока Горький занимался допросом, он отрабатывал наезд этих, на тонированной тачке. «Заинтересованные рожи», как я называл их про себя. Нет, бороться за Льва они вряд ли будут. Он теперь обвиняется в тяжких преступлениях, а им не нужны такие пятна на репутации. А еще мне почему-то думалось, что это Алан прикрывал все его промахи. Теперь прикрывать некому. Лев срубил сук, на котором сидел. Глупо, самонадеянно, амбициозно, жестоко…

Как же важно вовремя себе признаться, что сам ты ничего не стоишь…

— Ива просила передать, что Лара уехала вместе с Питером из больницы, — отстраненно сообщил я.

— Питер не даст ей заскучать и присмотрит, — улыбнулся Вера.

— Поехали?

— К ним?

— Да.

— Только я поведу, а то еще уснешь по пути…

— Ладно, — тяжело поднялся я и вздохнул глубже.

Палитру неба уже развезло до грязно-серой пастели, воздух потихоньку наполнялся гулом оживающего города, но даже это казалось благодатью. Я чувствовал себя пустым и смертельно уставшим. Но не из-за двух суток без сна. Я вымотался подчистую за этот год одиночества. И теперь мне хотелось домой. К своей женщине…

Оставалось только понять, куда именно уехала Лара с собакой Вереса. Вариантов было несколько — к себе, к маме… или ко мне. Ну, вот и проверю, хорошо ли я ее знаю.

***