Развод со зверем

48

— У кого температура?

— У нее, — кивнул я врачу на Лару.

Она послушно поставила себе градусник и свернулась на кресле, поджав ноги.

— Могу я тут побыть? — спросила устало.

— Можешь, — поспешил ответить я.

Куда ее такую отпустить? Я бы вообще вернулся к себе в номер и ее туда утащил. Оставалось только встать на ноги и не рухнуть в обморок. Но это ерунда.

— Давайте давление измерим, — согласно кивнул врач, и вскоре заключил: — Пониженное.

— Ей нужно поесть, — напомнил я.

— Конечно, — согласился коллега и обратился ко мне: — Вы сами как себя чувствуете?

— Плохо, — вдруг взялась закладывать меня Лара. — Попробовал встать, но стало плохо.

И не успел я возразить, двери снова открылись, и в палату вошел Лев в сопровождении двух незнакомцев такого же угрюмого вида. Не стоило труда сообразить, кто они и зачем приперлись. На что Лев и рассчитывал.

— Ярослав и Лариса Князевы, — кивнул он на нас. Доктора попросил удалиться.

Представители контроля прошествовали в центр палаты, а я еле сдержался, чтобы не отгородить собой Лару и не зарычать. Она вжалась в спинку кресла, настороженно взирая на мужчин.

— Документы покажете? — попросил один.

Лара передала им свой паспорт.

— Давно поженились? — поинтересовался второй и уткнулся в планшет.

— Месяц назад, — ответил я. — В паспорте есть отметка.

Первый вернул Ларе паспорт:

— Я так понял, что вы оба — хирурги, которые проводили изъятие и пересадку.

— Да, — мрачно подтвердил я, морщась на упоминание об изъятии органов. Лара ведь не знает, что тот монстр, который едва ее не пришиб — донор. — Я бы хотел вас попросить отложить какие-либо допросы. Мы с женой пережили не лучший день.

— Ваша жена не проходила реабилитацию, — заметил второй, поднимая голову от планшета.

Напрягло, что просьбу высокомерно проигнорировали.

— Нет, — процедил я. — Она ей не нужна. Я ввел ее в суть дела.

— Уверены, что для нее все прошло бесследно? — въедливо уставился он на меня.

— Со мной все в порядке, — подтвердила Лара твердо. — Просто у меня сотрясение и вот-вот случится голодный обморок.

— Господа, — вмешался Лев, — здесь все в соответствии с документами. Любые последствия под мою ответственность, но, уверяю, таковых не будет. Ярослав Сергеевич хоть и храбриться, но по оценке врачей чувствует себя после потери крови плохо.

Мужчины хмуро кивнули и убрались из кабинета. Лев направился за ними. Я только тяжело вздохнул, я уже собирался решить вопрос с ужином, когда Лара сдавленно поинтересовалась:

— О каком изъятии он говорил?

— Сначала поешь, потом вопросы будешь задавать, — отбрил я. — И лучше отложить эти разговоры хотя бы до завтра.

— Эта тюрьма… здесь содержатся живые доноры, да?

Ну какая же ты у меня умная!

— В моем мире разрешена трансплантация органов тех, кого приговорили к смертной казни, — кивнул я напряженно. — Да, они содержатся здесь.

— Боже, — поморщилась Лара и прикрыла рот ладонью.

Но тут же сжала ее и умчалась в уборную, где ее вывернуло.

***

Я тяжело хватала ртом воздух, вцепившись в унитаз. Боль била в виски, тело дрожало, а желудок выворачивало водой. Где я, черт возьми, вообще? Как я в это встряла? Полуживотные с какими-то животными законами?! Захотелось малодушно заскулить, умоляя отпустить меня отсюда в мою прежнюю жизнь, и обещать, что никому ничего не скажу.

— Лара…

Князев подхватил меня и поставил к раковине.

— Не надо, — сдавлено просипела я, пытаясь согнуться, но он не слушал — заботливо прижал к себе спиной и помог умыться.

— Тебе надо поесть.

А мне вдруг захотелось спрятаться у него в руках и крепко зажмуриться, чтобы ничего этого больше не видеть. Хоть ненадолго.

— Мне страшно…

— Пойдем, — решительно потянул он меня из уборной. — Пошли отсюда.

Он усадил меня на каталку и вывез из палаты. Ему пытались возражать, но это же Князев!

— А если вам плохо станет? — тревожился наш доктор, шагая рядом.

— У меня есть врач. Мы справимся. Спасибо.

И я не сразу сообразила, что он имеет ввиду меня.

— Ты не сильно преувеличил мою способность справиться? — поинтересовалась я тихо, когда мы оказались в лифте.

— Тебе нужно успокоиться, насколько это вообще возможно, поэтому мы уходим отсюда.