Развод со зверем

77

Он опустил взгляд на вскрытую полость.

— Характерный оттенок эпителия, запах некоторых составных яда довольно четкий и время их высвобождения соответствует параметрам. Я бы даже сказал, что отравили его примерно за сутки до гибели. Сходится?

— Быть может, — хмурился я.

— Такие яды вводятся перорально, — продолжал он увлеченно. — Их разрушает только высокая температура, поэтому введение производится через охлажденные жидкости или продукты…

— А алкоголь?

— Как правило. Со льдом. С алкоголем проще всего, потому что быстро всасывается и распространяется по телу. Круг составов в данной ситуации довольно узкий, если опираться на причину смерти и результаты предыдущего вскрытия. Через несколько часов я разложу его весь по веществам и приложу ткани органов в качестве доказательств. Все нужные реагенты у меня есть. Это, скорее всего, примитив…

А вот это похоже на почерк Льва, учитывая, как он отвечает за безопасность на операциях. Лучше слова и не подобрать. Примитив.

В глотке пересохло.

— Вер, я сообщу Давиду, — машинально потянулся я за мобильником, но тут же поймал на себе его пристальный взгляд:

— Яр, это Суржев, да?

— Я не могу знать, — глухо отозвался я.

— Ладно, — Верес отвернулся к телу и продолжил работу.

— А почему ты решил, что он?

— По твоему выражению лица предположил. Ты, судя по всему, шокирован услышанным, и мысль, что сам Суржев избавился от Азизова, лучше всего соответствует твоим эмоциям.

— Были такие мысли, — с трудом признался я и перевел взгляд на тело Алана. — Знаешь, Алан когда-то выбрал Льва, как наиболее амбициозного друга…

— Время все расставляет по местам, — заметил Вера.

— Это точно.

— Яр, если говорить о доказательствах, — Верес потряс пробиркой на уровне глаз. — Я смогу доказать причастность Суржева, если он даст собрать с себя материал. То, что он мылся, шлялся где-то, курил или сжег одежду, ему не поможет. Если это тот состав, о котором я думаю — то это довольно летучий порошок. Его частицы всегда остаются на слизистой носа и глаз. Да даже если оборачивался — не имеет значения.

— Я тебя понял, — кивнул я. — Доложу Горькому, пусть решает. — И я уже направился к двери, когда меня огрело мыслью. Я обернулся, встречаясь с внимательным взглядом Вереса. Язык по ощущениям примерз к небу, но я все же выдавил: — А возможно ли теоретически вызвать дисфункцию донорского сердца подобным ядом?

Вера перевел взгляд на тело, потер лоб, вероятно, сводя факты с предположениями, и замер.

Он знал, как умерла Лиза.

Он тогда был рядом…

— Да, вполне, — тихо ответил он, привычно пускаясь в размышления вслух. — Яд просто вводится внутримышечно в орган. Когда его запускают, кровоток восстанавливается, яд начинает работать… Яр, зачем ему это было нужно?

— А я объясню тебе, зачем, — сипло выдавил я, прислоняясь к стенке. — Чтобы я не выехал в Канаду в качестве сопровождающего реципиента органа. По закону, необходимость сопровождения такого пациента медицинским уполномоченным превыше силы договора, который я подписал. Нет пациента, нет права на выезд. Есть только обязанность отработать контракт.

— Но ты же все равно выехал?

— Лев всегда плохо продумывает свои действия, — пялился я перед собой, — потому что право вывезти тело реципиента на родину у меня тоже было… Он бы не подумал, что я пойду на это.

Интересно, а Алан знал?

Если да, то как вообще позволил этому случиться? Как смог пойти на столь невероятную сделку с совестью?

А если все же не знал?

В том, что наши с Вересом догадки верны, я почти не сомневался. Сходилось все. А теперь, когда я лично увидел, насколько все непросто с персоналом в трансплантационной клинике и как тяжело заполучить действительно стоящих специалистов с именем, мне несложно поверить, что Суржев пошел бы на такое. А вот Алан…

— Яр, — позвал Вера, но я все кружил вокруг главной убийственной мысли и словно оглох, собираясь услышать ее внутри себя…

Лиза была бы жива, если бы мне предоставили здоровое сердце.

У нее не было признаков отторжения органа. Ее внезапная стремительная смерть осталась для меня загадочной, а оттого более тяжелой, и я ненавидел себя за то, что не смог разобраться в причинах. Мне все казалось, что это я ее подвел. А теперь становилось понятно, что так оно и было. От отчаяния спасти ей жизнь я обратился к тем, к кому не следовало.

— Ярослав…

— Прости, Вер, мне… нужен глоток воздуха…

Я оттолкнулся от стенки и вышел в коридор.