Развод со зверем

70

— Что?! — криво усмехнулся Лев. — Вы бредите?

— Алан передал мне документы о расторжении трудового договора, — холодно вставил я.

Лев сначала замер, вылупившись на меня недоверчиво, потом презрительно усмехнулся:

— Что за бред? Он не мог…

— Вернемся к нашему вопросу, Лев Давидович?

— Мы это потом обсудим, — злобно сверкнул глазами Лев и повернулся к Горькому. — Я ничего не могу вам сказать. Для меня это все неожиданность. Вероятно, у Алана что-то с головой случилось на фоне стресса после произошедшей трагедии…

— Давайте о ней, — перевел тему Горький и глянул в свой планшет. Голос его зазвенел металлом: — Ярослав сказал, что предупреждал вас обоих о том, что исход пересадки медвежьего сердца слишком непредсказуем, но его не послушали…

— Какое это имеет отношение к произошедшему?

— Мне нужно понимать, что могло произойти такого, что ваш руководитель и, насколько я понял, друг теперь у нас на вскрытии.

Смешок, который выдавил Лев, отчетливо горчил.

— Вы огласите результаты вскрытия, или мне понадобится снова пробежаться по всем инстанциям Москвы? — с наигранной непринужденностью поинтересовался он.

— Будет зависеть от вашего статуса на момент результатов, — уверенно давил его Горький.

— Я уже подозреваемый? — сузил недобро глаза Лев. — А вы тут часом не под кайфом?

— Еще одно оскорбление следствия, и вы будете давать мне показания из-за решетки. — И Горький довольно склонил голову набок.

Умело он его допек, ничего не скажешь.

— Как это произошло? — обернулся ко мне Лев, вскидывая руку к подбородку, а потом принимаясь устало тереть лицо. — Я еще не осознал. И, честно говоря, не верю… Ну с чего бы? — Лев глянул на меня, потом на Давида. — С чего бы он умер? И… как?

Что-то он совсем не подготовился к встрече с Горьким. Я не сдержал разочарованного вздоха. Все в его действиях говорило о растерянности и нервах, с которыми он уже не знает, что делать. Его никто не поддерживает больше — это ясно, как день. Скорее всего спустили улаживать проблему.

— Он приехал ко мне, выпал в руки из машины и успел сказать только о документах, которые мне привез. И умер.

— И при этом ваш подозреваемый — я? Звучит как-то странно, не находите? — Лев неуверенно усмехался, переводя взгляд то на Горького, то на меня. — Последние его слова — о документах? Или что-то еще было?

— Алан пытался, но я не разобрал в его хрипе что-либо…

— Я могу взглянуть на документы?

— Если ты получишь соответствующие полномочия, наверное, — пожал я плечами.

Он озадаченно замолчал.

— Я подытожу, — заполнил паузу Давид, бесстрастно глядя в планшет. — То есть, вы видели погибшего вчера утром. И более с ним не созванивались и не встречались.

— Нет, не встречался. Я мотался по следственным делам. Ярослав не даст соврать — проблем мы хапнули по горло…

— Не надо меня к этому подтягивать, — прорычал я раздраженно.

— Хочешь ты того или нет, вопрос расторжения твоего договора еще не решен, — неожиданно спокойно парировал Лев. — Я тебя не отпущу просто так.

Становилось понятно, что даже после предательства Алана его смерть тронула меня гораздо больше, чем Льва. Он лишь криво отыграл толику чувств, решил, что этого достаточно, и перешел к вопросам власти. Ему было плевать. И так было всегда. По большей части, он был другом Алана, не моим. И я никогда не понимал, что их связывало. Что-то, что мне никогда не было нужно.

— Что ж, Лев Давидович, будьте в доступе на случай, если понадобитесь. — Горький поднялся и обернулся ко мне. — Результаты вскрытия готовы.

— Я хочу знать! — подорвался Лев с дивана.

И Горький неожиданно пожал плечами и согласно кивнул:

— Хорошо, можете пойти с нами.

Я не стал высказывать сомнения вслух, Горькому виднее. Может, хочет посмотреть на реакцию Льва?

Только реагировать ровным счетом было не на что. Вскрытие не показало ничего, кроме острой сердечной недостаточности. И это вогнало меня в ступор.

— Могу я взглянуть на него? — поинтересовался мрачно Лев, когда Горький принял листок с заключением.

— На заключение? — вздернул бровь Давид.

— На Алана.

Меня же внутри трясло все сильнее. Чувство, что причина гибели Алана ускользает, не оставляло.

— Кто делал вскрытие? — потребовал я у Давида.

— Я могу поручиться за них, — спокойно отозвался Горький и попросил сотрудника проводить Льва к телу Алана.