Развод по принуждению. Попаданка в (не)счастье

ГЛАВА 6

Когда я была маленькая и гостила в деревне у бабушки, там были кони. Большие и страшные, я их боялась. Однажды одна лошадь на меня фыркнула, а потом ее губа поползла вверх, обнажая огромные зубы. И я испугалась, что это чудовище меня сейчас съест. Такими-то зубищами.

Этот страх во мне обосновался надолго.

Нет, будучи подростком, я уже не думала, что травоядный конь способен зажевать человека. Но осторожное и недоверчивое отношение к этим красивым благородным животным осталось на всю жизнь, к моему сожалению. Непроработанный страх, как модно говорить в нашем мире.

И вот сейчас я выяснила, что мне придется играть в бадминтон… верхом! Что еще хуже – я, можно сказать, чемпионка в этом аристократическом спорте!

Я стояла у порога, в то время как остальные гости кинулись выбирать себе лошадок. Кто из них Рене?

Надежда, что всех разберут, а мне останется тот, кто нужен, быстро рассеялась. Нас было чуть больше десятка, а загончиков для коней примерно двадцать. Это навскидку не считая.

– Ну что же вы, дорогая? – ласково подтолкнул меня хозяин под локоток. – Ренни уже заждался. Еще решит, что вы ему замену присматриваете. Скакуны очень ревнивые!

Мне еще ревнующей лошади не хватало! Будет на меня кидать такие же взгляды, как Бенедикт, или, что еще хуже, скинет на всем скаку.

Работники конюшни выпускали животных по одному, их тут же забирали довольные гости. Я увидела Бена, державшего под уздцы вороного, такого черного, что бока слегка синевой отливали.

Кажется, я сейчас себя выдам.

В отчаянии озираясь, я не сразу почувствовала, что меня кто-то мягко толкает в спину, между лопаток. Неужели хозяин заждался, когда я уже Рене своего найду, и совсем терпение потерял?

И тут казавшийся мне приятным и вполне приличным мужчина совершил недопустимое. Я почувствовала, как его нос уткнулся мне в шею и жарко задышал, зафыркал, так что мурашки по спине побежали. И… лизнул он меня в ухо что ли, не нос же у него мокрый?

Не зная, как реагировать, с локтя ему зарядить или с ноги, я замешкалась. И тут же увидела человека, которого только что подозревала в непотребстве.

Но он был метрах в двух от меня! Весело хлопал в ладоши и кричал:

– Вот видите, Ренни и правда скучал по вам, Луиза!

Ренни?

Я обернулась. А потом отскочила с визгом, напугав рыжего коня с белым пятнышком во лбу, который и фыркал мне в шею.

Вот он значит, какой, мой партнер по бриброку.

Я решила смотреть, что делают остальные, и повторять за ними. Конь меня знает и готов слушаться, это уже хорошо. Правда то, что я ни разу не сидела верхом, может стать большой проблемой.

Когда мы вышли на улицу, я увидела, что все уже рассаживаются по своим коням. К счастью, кавалеры помогали дамам. Мне только оставалось дождаться, когда ко мне подойдет законный супруг и подсадит на Рене. Я боялась, что перепрыгну коня и свалюсь с другой стороны. Без сноровки-то.

Но к моему удивлению тело отлично справилось с гимнастическим упражнением. Мышечная память!

В том числе, на прикосновения мужа. Когда его сильные руки коснулись сначала моей талии, а потом подтолкнули вверх, пальцы крепко взялись за бедро, я почувствовала волнение.

Я удобно устроилась в седле, а колени сами собой охватили бока животного.

– Ваша ракетка, леди Луиза, – снизу мне протягивали непонятный сигарообразный предмет, лишь отдаленно напоминающий ракетку наличием длинной ручки, с ремешком на конце.

Видимо, его нужно накинуть на запястье. Удобно, если инструмент вывалится, на землю не упадет. С этим все понятно.

А вот сама площадка, или бьющая поверхность, отличалась от того, что я привыкла видеть. Она была в форме вытянутого овала, с ладонь шириной. И вместо сеточки затянута кожей. Какие же тут воланчики?

Взвесив в руке ракетку, я поняла, что она довольно тяжелая.

Рене тем временем тронулся вслед за остальными.

Посмотрев вниз, я почувствовала легкое головокружение. Как же высоко! И страшно упасть. Но тело мое держало равновесие. Левой рукой я вцепилась в поводья, в правой держала ракетку. Ноги мои судорожно сжались, но при этом я ощущала себя в седле естественно.

Мы выехали на поляну, не просто очищенную от снега. Там еще и ровный газон был, в основном зеленый, но кое-где пробивались желтые пятна. Видно было, что хозяин гордится площадкой для игры в бриброк. Я услышала, что к “колобку” обращаются “Винсент” или “граф”. Вот значит, у кого мы гостим. У настоящего графа.

Нас разделили на две команды, по шесть человек в каждой, поставили друг напротив друга. Мы с Беном оказались рядышком, на одной стороне.

– Ваша пара будет второй, – сказал Винсент, – мне очень повезло оказаться в одной команде с Луизой!

Тут бы я, конечно, поспорила. Очень сомнительное везение.

Я старалась держать глаза и уши открытыми, чтобы разобраться в правилах. Как я понимаю, нас поделят на пары. По очереди мы будем подходить к центру поля, играть против пары соперников.

Очень удачно, что мы с Беном не первые, а вторые, посмотрю на первый раунд.

Открывали соревнование Винсент со своей дамой, кажется, женой. Он обращался к ней “Пенни”.

Это было ужасно!

Мячик был не один. Это какая-то помесь бадминтона, лапты и жонглирования.

Правила оказались такими: пара на пару, друг напротив друга. Секундант выдает два ярко-красных мячика, размером чуть больше наших теннисных, судя по тому, как скачут – каучуковые.

А дальше начинается самое страшное.

Секундант засекает время, и противники перебрасываются мячиками. Отбивать можно любой из них, главное – не дать упасть. Если это случается, команде соперников присуждается одно очко. При падении двух мячей сразу – целых четыре.

Мячи могут лететь хоть прямо, хоть по диагонали. Подавать и отбивать можно несколькими способами: снизу, сверху, боком. И все это верхом на лошади!

Перед глазами у меня мельтешило, а Рене нетерпеливо переступал с ноги на ногу подо мной.

Как пережить то, что мне предстоит?

Первый раунд завершился со счетом 5:3, в пользу команды наших соперников. И тут пришла наша очередь с Беном. Надо продержаться примерно пятнадцать минут.

Секундант дал отмашку. И начался кошмар!

Прямо на меня летел красный метеорит! И курс его был в мой лоб. Первое желание было увернуться. Но я застыла в ужасе, не в силах пошевелиться.

– Луиза! – услышала я истошный крик Бена. И у моего носа оказалась ракетка, отбивающая мяч. Рене сдал назад сам, без моей помощи, поэтому ракетка в мою голову не врезалась. Но второй мяч, поданный как раз Бенедикту, упал в траву, пока он принимал адресованный мне снаряд.

Присутствующие недоуменно загудели. Можно понять. Если я такая уж мастерица, как все говорят, вот так глупо застыть при виде летящего на меня мяча было очень странно.

А счет стал уже 6:3. Разрыв между нами увеличился, в пользу соперников.

Я пыталась одновременно удержаться на коне, зафиксировать ракетку в руке, следить за обоими мячиками и отбивать их по очереди.

В ушах свистело, в голове шумело, перед глазами маячили разноцветные круги. Неужели я не справлюсь?

Раунд уже был на исходе, когда я отчаялась уследить за происходящим. Сознание мое, кажется, отключилось. Мысли размазались липким студнем внутри черепушки. И это было самым удачным моментом дня. Потому что теперь на арену вышла мышечная память великолепного молодого и тренированного тела Луизы Ренли.

Будто со стороны я видела, как сама собой поднимается моя правая рука, подсекает летящий мяч, а левая уверенно управляет Рене.

Четкие, отточенные движения, кажется, даже сердечный ритм и дыхание мое поменялись.

Звук гонга возвестил о конце второго раунда. И счет был 7:7!

– Луиза! – Винсент сиял. – Какая вы, однако, шутница! Так здорово нас разыграть в начале, а потом показать, как обычно, игру по высшему разряду!

А на поле вышли третьи пары.

Я уже болела за нашу команду, кровь бурлила, ко мне пришел спортивный азарт.

Увы, наши замыкающие оказались далеко не профессионалами. И мы вновь проигрывали. Теперь со счетом 11:8. Надо же быть такими растяпами. Что же теперь?

Я подпрыгивала, сидя на своем Рене, мучаясь от невозможности спросить, будет ли еще раунд. Ведь Луиза Ренли прекрасно знает правила.

– Ну что ж, теперь решающий тур, – сообщил Винсент, – и думаю, всем понятно, какая пара пойдет от нас.

Все остальные посмотрели на меня и Бенедикта. А я почувствовала, что и правда рвусь в бой! Только надо отключить земную Луизу и выпустить на волю остатки местной.

Решающий раунд – это еще пятнадцать минут жесткой резни, как я поняла из предваряющего объяснения секунданта.

Вначале у меня никак не получалось отпустить вторую Луизу побегать. Я пыталась контролировать свою игру, следить за полетом мяча, встречать его. А этого делать было нельзя. Когда нас уже разделали по очкам на 14:10, я просто закрыла глаза. Тело же само знало, как ему быть.

Когда я открыла глаза вновь, то уже была в центре борьбы и совершала такую коварную подачу, что пара соперников метнулась за моим мячом, упустила его и подачу Бена одновременно!

14:14

Мы с мужем враз повернулись друг к другу. Наши взгляды встретились. И ощущение было, как от прикосновения.

Противники растерялись. Но все же подали свои мячи почти синхронно. А мы так же слаженно их отбили.

А когда мяч полетел ко мне обратно, я сделала вид, что собираюсь его принять ударом сверху, но в последний момент резко изменила направление ракетки и вломила снизу.

Этого никто не ожидал. Мячик улетел в сторону. Мы вырвались вперед. И тут же прозвучал финальный гонг.

– Дааааа! – закричала, нет, прорычала я.

Мы в с Беном в едином порыве направили своих коней друг к другу, а когда они вплотную были рядом, я кинулась ему навстречу, чуть не потеряв равновесие. И муж принял меня в свои объятия. Запах его разгоряченного тела был таким родным. Хотелось прижаться к нему крепче, не отпускать никуда. Это какая-то химия!

Но тут же я вспомнила, что мы с ним враги. И отпрянула. Он сделал то же самое, хотя только миг назад я чувствовала, как его ладонь гладит меня по спине, а губы касаются моей щеки.

Теперь же мы делали вид, что ничего не было.

– Какая яркая игра! – к нам бросился Винсент, уже спешившийся. Помог мне спуститься с коня.

Остаток вечера для всех прошел непринужденно, но мы с Беном были исключительно вежливы друг с другом. Как дипломаты на международных переговорах.

После игры в бриброк мне показалось, что в наших отношениях с Бенедиктом появилось нечто новое. Будто бы теперь и меня с ним что-то связывает, а не только настоящую Луизу Ренли.

Мы разговаривали с ним на обратном пути, правда, о каких-то мелочах, половины из которых я не понимала. Например, Бен что-то рассказывал об их с женой общих знакомых. И я только под конец истории распознала, что эти люди были на игре в бриброк.

И прощаясь, Бен поцеловал мою руку. Это было так неожиданно!

Засыпая, я вернулась мысленно в события вечера. Вспомнила ощущение надежности, которое подарили мне случайные объятия мужа.

Могли бы мы с ним быть вместе? Настоящая Луиза все испортила, но получится ли исправить?

И еще одно “но”. Пожалуй, что и главное: если Бенедикт скинул ее с лестницы, это невозможно ничем оправдать. Он в этом случае убийца – и точка.

А я тут на розовом зефирном облачке качаюсь, глупая.

На следующий день я промаялась все утро, не зная, куда себя приткнуть. А на обед меня пригласили в семейную столовую. Сердечко трепыхнулось, когда я поняла, что снова увижу Бена. Фу, как пошленько. Как студентка восторженная. Очнись, Луиза! Вы с этим породистым красавцем если не враги, то неприятели уж точно.

– Сегодня с утра я получил еще три приглашения, – сообщил Бенедикт, намазывая мягкий сыр на хрустящий гренок, – одно на бриброк у Крименов, одно на чаепитие, и последнее – на партию в штрапсе.

Еще и штрапсе. А вдруг я и в такое играть умею?

– И кто же нас зовет? – вежливо спросила я, размешивая сахар в чае. – Про Крименов я поняла.

– Пинги и Остеры. Словом, почти все, кто вчера был у Винса с Пенни. Штрапсе послезавтра. Как раз успеем прийти в себя после оглашения тетушкиного завещания.

Вспомнив про старую герцогиню, Бен снова посуровел и до конца обеда в основном молчал.

Вернувшись в свои покои, я с облегчением увидела на подушке Пумиша. А то волноваться уже начала, что ему соседские собаки перышки повыдергивали.

– Где тебя носило? – спросила я сердито.

Пумиш открыл один глаз, а потом лениво зевнул, вытягивая лапки.

– У Флокси вечеринка была. А я, если ты помнишь, его должник.

– У фамильяров еще и вечеринки проводятся? – поразилась я.

– Конечно, а ты как думала? Мы такие же живые существа со своими желаниями, наделенные разумом! А все, у кого есть сознание, устраивают вечеринки. Это, можно сказать, признак наличия осознанности себя внутри бытия.

Надо же, как заговорил.

– Ладно – ладно, – замахала я руками, – не обижайся. Я вовсе не сомневаюсь в твоей принадлежности к разумным существам. И кстати об этом. Где в замке библиотека?

– Хочешь узнать об Амарезе из книжек? – одобрительно спросил Пумиш. – Дело хорошее. На втором этаже читальный зал, в правом крыле.

Оставив фамильяра досыпать, я отправилась получать новые знания.

Библиотека в замке Ренли оказалась шикарная. Хотя тут всё такое. Книг было множество, некоторые выглядели такими древними, что я их побоялась коснуться. Хотя рядом с такими экземплярами стояли деревянные коробочки с тонкими белыми перчатками, специально чтобы перелистывать ветхие страницы.

Но меня интересовала главным образом современность, углубляться в историю я не планировала.

Несколько следующих часов я провела за изучением книг. Прежде, чем взяться за чтение, просмотрела весь ассортимент. Хотя нет, вру. На весь у меня бы неделя ушла. Пробежалась по стеллажам, чтобы определить тематику. И остановилась на иллюстрированной энциклопедии “Светская жизнь в столице Пектории”.

Очень интересно. Это же пособие по этикету! Хоть впросак не попаду на очередном приеме.

Из этой книги я узнала, что штрапсе – игра типа нашего лото, популярная в высших кругах. Вытаскиваешь фишку в виде бочонка из мешочка, получаешь вопрос от ведущего. Отвечаешь правильно – получаешь балл. Нет – выполняешь задание, которое тянет из другого мешочка сосед слева.

Ох, вот в викторине по Пектории я точно состязаться пока не могу! Но теперь понятно,чем я буду занята ближайшие дни. Попытаюсь прочесть все, до чего дотянусь.

Пока я читала, ко мне заглянул Хенли, вышел и через некоторое время вернулся с подносом, где был кофейник, чашки и вазочка с печеньем.

Так что в библиотеке я с комфортом отсиделась, обложившись книжками, до самого ужина. На который Бен почему-то не явился.

Следующий день я тоже начала с книг, потом погуляла по парку в компании Пумиша. Я чувствовала себя сразу студенткой перед экзаменами и отдыхающей в санатории. Горный воздух, сосны и ели, трехразовое питание, прогулки и подготовка к викторине. Бенедикта я за это время видела всего-то пару раз. Более плотно мы с ним пересеклись во время ужина накануне этого пресловутого оглашения завещания.

Муж хмуро мне кивнул. Я видела, что он волнуется из-за предстоящего события.

Наконец, этот день настал.

С утра на меня многозначительно смотрели все. Пумиш, Резеда, Бегония, Хенли за завтраком. А вот Бен старался не глядеть в мою сторону. Мне кажется, он боялся лишнего сказать.

Оделась я опять в костюм приличной женщины, и всю дорогу, пока мы ехали в экипаже до присутственного места, Бен искоса на меня все-таки посматривал. Я ощущала его взгляд левым ухом. Оно по-моему гореть начинало.

Когда мы вышли, я узнала то самое судебное здание. Видимо, его используют в разных целях. А на площади вновь толклись журналисты. Увидев нас, они бросились проводить свой допрос.

– Лорд Ренли, вы пошли на перемирие с женой из-за сегодняшнего оглашения завещания герцогини?

– Леди Ренли, любите ли вы своего мужа?

– Бенедикт, а вы спите вместе с супругой, или и правда размещаетесь на разных этажах замка?

– Леди Луиза…

– Всё, хватит! – услышала я властный мужской голос. Да это же тот самый Дешил, которого я так пока и не сподобилась увидеть! Но по голосу уже запомнила.

– Приветствую, Луиза, – коротко кивнул мне высокий, просто огромный мужчина. Его плечи были такими широкими, что на них могла разместиться стая дроздов-посланников. Вместе со своими гнездами или даже скворечниками. Нет, дроздовниками.

– Рад вас видеть, – пожал ему руку мой муж.

Втроем мы добрались до здания, прошли на третий этаж, покрутились по лабиринту коридоров и попали в богато обставленный кабинет, выглядевший наподобие конференц-зала, где начальник выступает перед коллективом. За длинным столом из черного дерева сидел важный мужчина в черной мантии и напудренном парике. Перед ним стояла табличка “Магистр Дримфир”. Напротив него расположились адвокаты, мой Краген и Перк, законник Бенедикта.

Нас же посадили на зрительские места.

– Отрадно, что все явились без опозданий, – зычным голосом сказал магистр Дримфир, – итак, мы собрались, чтобы зачитать последнюю волю великой герцогини Эррарии Ренли. Здесь присутствуют адвокаты супругов Ренли. Арн Краген, законник леди Луизы Ренли и Берт Перк от Бенедикта Ренли. А также дядя Бенедикта Ренли по материнской линии, Дешил Крик, в качестве свидетеля.

Я готова была расцеловать этого магистра. Вот так доходчиво рассказал, как кого зовут, и кем они друг другу приходятся.

– Герцогиня Эррария Ренли изменила свое завещание в моем присутствии, незадолго до своей кончины. Я готов свидетельствовать, что все прошло с соблюдением приличествующих правил и мадам Ренли была в своем уме и действовала не под давлением.

Магистр Дримфир, сказав это, взял в руки резной ларец, на котором висел внушительного вида замок. Вынул из кармана мантии ключик, не спеша, торжественно, открыл его.

Затем бесконечно медленно вынул свиток, перевязанный тесемкой, скрепленной тремя печатями. Освободил документ от сургуча. Развернул свиток.

Присутствующие уже почти дышать перестали.

Чтобы озвучить последние распоряжения герцогини, Дримфир поднялся со своего места. И наконец, приступил к чтению. С выражением, нараспев.

–Небеса не позволили мне разродиться собственным потомством. Поэтому, вся слава нашего рода и богатства, нажитые всеми Ренли, а также титул герцога по праву рождения должны были перейти моему единственному племяннику Бенедикту Ренли. Последнему из рода. Но великие духи отвели мне достаточно времени, чтобы на закате дней своих я могла не дать свершиться несправедливости!

С величайшим прискорбием узнала я, что моя надежда, успешный и воспитанный в лучших традициях Ренли, Бенедикт, оказался не столько блестящим семьянином, как кавалером.

Бедная девочка, его супруга, пришла ко мне со своим горем, поведав печальнейшую из слышанных мною историй. Несчастная страшится оказаться на улице, лишенная всех привилегий, разведенная, опозоренная, с ребенком на дрожащих слабых руках!

– Что за бред, каким ребенком? – выкрикнул Бен, вскакивая.

– Попрошу соблюдать уважение к покойной герцогине и не перебивать, – строго взглянул на него магистр. Я увидела, что Дешил дернул Бенедикта за рукав, усаживая на место.

– Мне с трудом удалось вытянуть из несчастной сиротки то, о чем она не хотела говорить, дабы не расстраивать немощную старуху.

Бен громко хмыкнул и Дримфир сурово на него зыркнул, прежде чем продолжить.

– Узнала я, что Бенедикт, которого я всю жизнь держала за сына своего, вырос слишком избалованным. Увы, это мои просчеты в его воспитании. Слишком много дала я ему вседозволенности, раз теперь он замыслил такую подлость и хочет развестись с беременной супругой, обвинив ее в измене!

Беременной супругой? Мне резко стало нехорошо. Я тут всего несколько дней, и если бы даже была в положении на раннем сроке, могла бы пока не понять этого. Вдруг у Луизы отменное здоровье и полное отсутствие токсикоза?

– И вместе с радостью от известия, что наш славный род продолжится, я почувствовала и горечь от того, насколько несчастным может стать этот отпрыск!

Поэтому знайте волю мою, которую надлежит исполнить неукоснительно: племянник мой, Бен, обретет титул герцога и право по своему усмотрению распоряжаться богатствами Ренли, только если продолжит находиться в браке с Луизой Ренли, которая ждет от него ребенка.

Если же по причинам, не зависящим от Бенедикта, ребенок не появится на свет, мой племянник все равно может наследовать титул и все движимое и недвижимое имущество только в случае соблюдения всех прав Луизы Ренли, после ее письменного заявления, что она не имеет претензий. Разорвав же отношения с Луизой по своему одностороннему желанию, или вынудив ее к разводу, Бенедикт лишается всего.

В помещении повисло молчание.

Кажется, именно такой трактовки последней воли герцогини Эррарии Ренли не ожидал никто.