Распорядок агонии

Глава 23

В которой все чувствуют, что Бог на душу положит…

А я правильно

Множество людей, как, скажем, Фрэнк Герберт, считают лишенных эмоций людей самыми опасными индивидами. Я тоже считала роль эмоций в человеческой жизни чем-то основополагающим. Психологи обосновывают сей факт глубоко научно и жутко непонятно – знаю, почитывала. Но у меня и собственный опыт имелся. Иной раз нагородишь взахлёб гору аргументов – и всё лесом. А мой британский супруг Дерк выслушает эту бредятину и сформулирует то же самое в двух словах. В остатке все мои эмоции развеются по ветру – ни одна не застрянет, когда нечего возразить.

Полагаю, сей казус и является базовым доказательством нормальности женщины. Умей мы выражаться лишь по существу, у нас бы росли усы и пивное брюхо. А мужики бы передохли с нами от скуки – куда им деть кучу сэкономленного на нас времени?

Проснулась в самой настоящей постели, о которой, кажется, уже знала лишь понаслышке. Сей факт отложился в сознании тяжёлым пыльным фолиантом, который лет сто никто не читал. Спросонья не сразу поняла: что не так? Ощупала простынь и подумала, что спать в чистой постели, не помывшись, некрасиво. Эта простая правильная мысль подсказала ответ: я не чувствовала радости. Даже лёгкого щекотания сердечной удовлетворённости. Я всего-навсего знала, что должна была испытать нечто, чем внутри и не пахло.

Тотчас поняла ещё одну вещь: сейчас я должна была испугаться. Ну, хотя бы почувствовать, что мне не по себе. Но мне было весьма по себе и вполне комфортно. Ничего не болело, мочевой пузырь работал исправно и требовал внимания к своим нуждам, как и желудок. И тут я вспомнила, что некоторые чувства всё же остались при мне. Перед тем, как заснуть, я совершенно отчётливо пережила и страх, и гнев. Целых две эмоции – уже что-то.

– Фьють-фьють! – нежно просвистело около уха.

Рах вспрыгнула на грудь, вмяв её до самого тюфяка. Резкая боль взвихрила тучу злобы. Но я знала твёрдо: слизняк в голове уже почти доконал меня, и теперь я должна держать себя в руках!

– Фыр-фыр? – безмятежно поинтересовалась Рах моими намерениями.

До меня дошло, о чём она – я выпустила её шейку, которую, впрочем, не так уж и сильно сжимала. Было бы сильно, корчилась бы уже от яда, а мой палач меня оплакивал. Стало быть, в руках я себя держу, как надо. Пока.

– Фыр-фыр, – одобрила Рах мой метод адаптации к новым условиям существования.

– О! Проснулась? – весело прощебетала Джен, плюхнувшись поперек кровати и придавив мне ноги.

– Ты лжёшь: тебе совсем не весело, – констатировала я, выдирая из-под неё конечности.

– Судя по твоей беспардонности, встреча с полковником даром не прошла, – констатировала Эби, входя в комнату и направляясь к креслу у моей кровати. – Хотя Сарг утверждает, что генерал, которого вы с Варкаром прихлопнули на острове, был покруче. Изнутри он его, понятно, оценить не смог. Но блюдо на груди было точно поскромней. И можешь не стараться сообщать мне, что я чувствую. Это, в конце концов, не твоё дело. А будь ты настоящей леди, и в мутантах вела бы себя прилично.

– Мне нужно освободить мочевой пузырь. Потом наполнить желудок. А потом я буду готова…

– Понятно, – скривилась Эби, вполне успешно справляясь с внутренним напряжением: – Горшок под кроватью. Чай сейчас принесут. Суп сварили. А когда ты будешь готова, мне вовсе не интересно. Убить нас желания нет?

– Пока нет, – проинформировала я её о своём состоянии и полезла за горшком.

Через пару минут взяла в руки чашку с чаем, машинально отметив, что это мне всегда нравилось. Значит, я правильно делаю, что пью травяной настой после долгого сна. И если уж теперь не могу нормально реагировать на окружающий мир, то, по крайней мере, стану ориентироваться на те реакции, что у меня были прежде.

– Что случилось после того, как Гра-ара опустила меня рядом с безмозглыми?

– Тебе любопытно? – прищурилась Эби.

– Нет. Мне нужна информация для оценки происходящего. Тебе неприятно: твой всплеск радости быстро пропал. Не стоит радоваться прежде времени.

– Не стоит комментировать, как ты шаришь в моей голове! – вспылила она. – У тебя, насколько я понимаю, проблема с эмоциями, а не с мозгами. С памятью-то всё в порядке? – тотчас успокоилась врачиха с огромным стажем нервотрёпки, подаренной пациентами.

– Я отлично всё помню. До того момента, когда попалась на крючок уа-туа-таа-ку. Как он там оказался?

– Судя по состоянию тела, где-то валялся и лечился. Видимо, после одного из наших налётов. Думаю, с регенерацией он закончить не успел. Я внимательно всё осмотрела… Кстати, ты не чувствовала, как Гра-ара тебя оттуда вытаскивала? Она обошлась с тобой довольно бесцеремонно. Правда, без переломов. Но, гематомы оставила – будь здоров.

– Как меня привели в чувство?

– Неординарно, – хмыкнула Эби и умудрилась вызвать во мне лёгкое удивление: – Гра-ара проорала тебе что-то в лицо. Если бы со мной такое проделали, барабанные перепонки вытаскивали бы из почек. А ты ничего. Даже не поморщилась. Этот полковник – пакость такая –мужикам крови попортил! После его нападения на тебя, нартии взбесились. Точь-в-точь, как на том пляже. Видимо, дракончиков здорово волнует твоя персональная безопасность. Хотя с виду и не скажешь. Тебе они хамят ничуть не реже, чем мне.

– Они забыли установку Сугардара насчёт добычи?

– Ни о какой добыче уже никто и не помышлял, – сухо прокомментировала Джен. – Нартии раскатали брёвнами все четыре когорты. Искурочили камнями всю свою добычу. Сталепрокатный цех. Полковник – падаль – живучим оказался. Его мужики как раз собирались прикончить, но ты их опередила.

– Потом эти экспериментаторы ему башку раскроили, – прошлась Эби по работе дилетантов от науки. – Хотела у них отнять для Шарли, так меня обгавкали и обфыркали. Дикари! Слизняк там был с кулак Арнэра. Я проверила кое-что чем смогла. И выяснила, что к щелочной среде он более устойчив. И нейронных нитей у него значительно больше. Получается, Ольга, что иерархия в их муравейнике всё-таки существует. И, судя по тому, как легко ты его ухлопала, твой слизняк тоже не из рядовых.

– Он был сильней, – оценила я противника. – Тело-носитель повредили, и всю его систему в целом попортило. Поэтому мне удалось с ним справиться.

– Жаль, ты не можешь испытать гордость от победы, – попыталась поддеть меня Эби.

– Прекрати! – поморщилась Джен, до того просто наблюдавшая за нашей беседой.

– Я не испытываю гордости, – без труда далось мне признание не слишком приятного факта. – Но, я помню это чувство. И все остальные, что я когда-то испытывала, тоже. К тому же, я могу утверждать, что некоторые эмоции у меня остались: страх, злость, удивление. Я также могу испытывать удовлетворение или неудовлетворение.

– Ты даже говоришь, как наш старпёр с кафедры патанатомии, – продолжала заводить меня Эби, страстно желая прорвать невыносимую оболочку отчуждения между нами.

– Я также помню, какие чувства испытывала к тебе и к Джен, – попробовала я помочь ей, чтобы убрать из нашего общения раздражающий фактор. – И точно знаю, как должна себя вести по отношению к вам. Все мои мотивы и намерения останутся прежними.

– Да, что ты говоришь! Какое облегчение. Теперь можно согласиться и на смерть из твоих рук, – безрадостно выпустила Эби полудохлую парфянскую стрелку.

– Если ты не добилась того, что хотела, это не повод считать наш разговор бесполезным. Я восстановила события, которые пропустила. А ты, как врач, смогла оценить последствия нападения уа-туа-таа-ку. И теперь…

– И теперь я хочу отсюда убраться, – хмуро признал своё поражение доктор. – Пока я не привыкну к этому дерьму, меня будет тошнить от общения с ней.

– Как дела? – осторожно поинтересовался Сарг, переступая порог комнаты.

– Заходи! – зло бросила Эби, срываясь с кресла. – Сегодня она тебя убивать не станет.

Я проводила её глазами и спросила:

– Я тебя убивала?

Тут же на память пришёл тот самый идиот, которого я звезданула в неподходящую для себя минуту.

– Пыталась, – плюхнулся он в освобождённое кресло. – Так, как у вас дела?

– Хуже некуда, – мрачно буркнула Джен. – Ты всё мечтал, что она станет разумней. Вот, полюбуйся: стала. Только удовольствия от этого ты не испытаешь. Скорей, захочешь её придушить собственными руками.

– Он не может меня убить. Мои возможности значительно превосходят его. Я вспомнила, как ударила Сарга, но в тот момент он меня раздражал. Я пыталась прийти в себя.

– Ты получил ответ на свой вопрос? – ещё больше помрачнела Джен, борясь с целым комплексом сильных и в чём-то противоречивых чувств.

– И что теперь? – поинтересовался Сарг на этот раз у меня.

– Ты введёшь меня в курс дел, – начала перечислять я. – Посвятишь меня в ваши планы относительно уа-туа-ке-тау. Думаю, я гораздо лучше понимаю их мотивы и реакцию на окружающее. Ты же не станешь спорить с тем, что меня нужно использовать на полную катушку до самого конца. Это принесёт пользу Варкару и Тантавиусу. Надеюсь, хавтан здоров? Он хороший человек. Сарг, моё состояние не позволяет медлить. Ещё один такой пароксизм, и меня придётся ликвидировать.

Его глаза стали чужими, скулы отяжелели. Куртка на груди зашевелилась, и на плечо вылез Кух, стреляя в меня острыми взглядиками. Малыш нервничал и напряжённо к чему-то готовился. Рах что-то просвистела, желая его успокоить – сама она была сосредоточена. Её чувства ко мне, как всегда, отличались большой приязнью. Но тело изготовилось к прыжку в ожидании команды моего мозга сделать то, что правильно.

– Ты можешь и сама поговорить с Варкаром, – предложил Сарг, ища способ избавиться от меня.

Наше общение стало ему в тягость.

– Я не стану с ним говорить. Ему это будет так же неприятно, как тебе. Общение со мной не приносит вам всем пользы. Я не могу чувствовать душевную боль в ответ на вашу. Однако испытываю неудовольствие, оценивая ваши чувства. С памятью-то у меня полный порядок. Я знаю, что люблю вас. Так что давай не станем трогать Варкара: ему и так хватает забот. Неси уж свой крест до конца – недолго осталось. Скоро я избавлю тебя…

– Я понял, – оборвал меня Сарг, поднимаясь. – Ты права: Варкару лучше этого не видеть, – он заставил себя отгородиться от меня, дабы наедине побороться с обуреваемыми его чувствами.

Это было взвешенным решением. Что толку растрачиваться на бесполезные усилия? Всё равно это ничего не изменит. Их ожидания не соответствуют реальному положению вещей. Я пыталась аргументированно объяснить тщетность подобных ожиданий, но эти люди не нуждались в моей аргументации. Они желали возвращения прежней Ксейи: дурной, но родной.

Мой слизняк, конечно, здорово напакостил перед смертью, но также здорово прогадал: моё собственное упокоение подзатянулось. Я успела встретить и полюбить многих. Не просто помнила об этом, а буквально чувствовала это своей памятью за неимением традиционных способов. Друзья не безразличны моей памяти, что бы там не варилось в попорченных мозгах мутанта.

На что рассчитывал тот полковник, когда приказывал мне явиться к нему и прогнуться перед общей волей нашего рода-племени? Нет, понятно, на что, однако уа-туа-таа-ку недорассчитал: человеческие мозги по частям никуда не являются. Они перемещаются лишь полным составом со всем своим багажом. Не моя вина, что в том багаже имеются вещи, не входящие в список стандартного обмундирования безмозглых.

Сарг молча встал и вышел. Он решил ограничить наши взаимоотношения, пока не выработал новую линию поведения. А я не видела причин во взаимовыработке: наши взаимоотношения в принципе бесперспективны. Кто знает, может, уже сегодня у меня в башке образуется очередной скачок – что-то подсказывало, что он же последний. Я слечу с катушек, а Рах с ребятами доделают остальное. Была бы нормальной, давно бы устала от этого скотского ожидания смерти. Слава Богу, что я ненормальная.

Пока размышляла, Джен потихоньку свинтила. Я, было, вознамерилась не покидать предоставленное мне помещение. Объекту всеобщего дискомфорта лучше пореже показываться на глаза: на войне нужно думать о войне. Павших хоронят после боя, а мои похороны затянулись и всех достали. Развезла я их, как кашу по тарелке, а в башке ни единой мысли про освободительное самоубийство – бесполезный акт. Нет уж, сколько смогу, буду вредить. Глядишь, реально помогу и…

Где-то за окном нервно протрубила Гра-ара. Пришлось покинуть помещение и спуститься вниз по широкой лестнице в просторный холл – судя по всему, здание принадлежало человеку со средствами. Выйдя за дверь, наткнулась на недовольно фыркающий нос Гра-ары. Серебристо заиндевелые глаза таращились на меня с раздражением палача, насквозь промокшего, пока его клиент где-то шлялся.

Я привычно легла пузом на недовольный нос и поинтересовалась:

¾ Что ты орёшь? Зачем привлекать ко мне ненужное внимание? От меня и так всех тошнит. Надеюсь, ты вызвала меня не сочувствие выражать.

Гра-ара презрительно шикнула и возвела очи горе, дескать, забирайся на спину.

¾ Думаешь, мне нужно осмотреться? ¾ поняла я. ¾ А куртка?

Я сосредоточилась на физических ощущениях и сделала открытие: с моря дует, а мне категорически не зябко. Мне вообще не холодно, не жарко. Произвела тестовый укол ладони о шип Гра-ары: кровь есть, а боль отсутствует.

¾ Подходяще, ¾ одобрила я и полезла на подставленное плечо прямо в рубахе и подштанниках, вспомнив, что башлык привязан к седлу.

Мы поднимались над большим приморским городом с обширным портом. Порт, как и положено, разлёгся на берегу. А город карабкался на склон невысокой пологой горы, которую венчала крепость. Судя по знамёнам, там сейчас заседали Варкар с Тантавиусом. А судя по суете в городе, там вовсю готовились отражать неприятеля.

¾ Туда нам точно не надо, ¾ попросила я Гра-ару.

Она согласно зашипела и взяла направление на порт, который отделяло от горы довольно широкое пространство. На этом пространстве выстраивались наши войска. Мы сделали несколько кружков, и я разглядела парочку незнакомых знамён. Присмотрелась внимательней и узнала знамя Саяртана. Кем бы ни был новый тамошний хавтан, башка у мужика есть. Пришёл на помощь Катаяртану…

Хотя, возможно, мы уже добрались обратно до Абуяртана – небольшого королевства, что лежит между двумя этими гигантами. На его-то берегах нартии и взбесились в первый раз. Возможно неопознанное знамя как раз абуяртанское. А этот город его столица – мне как-то позабыли доложить о моём месте пребывания. Собственный интерес к вопросу отсутствовал начисто.

Первое, что бросилось в глаза на подлёте к порту: обширная прямоугольная площадь, рассчитанная на удобство погрузки и разгрузки. Её так тщательно вымостили, что почти заасфальтировали. Площадь окружали длинные каменные пакгаузы – практически ещё одна крепость с низковатыми зато широченными стенами. Скорей всего, с плоских складских крыш при нужде воевали, обстреливая корабли неприятеля.

Впрочем, судя по всему, нынешний неприятель вознамерился сделать то же самое: на крышах тут и там трудились безмозглые. А в склады заносили что-то подозрительно похожее на детали деревянных конструкций. Ничему их жизнь не учит – равнодушно отметила я. Один воздушный налёт и все труды насмарку. Или всех учёных мы уже перебили? Что ж, придётся заново учить новичков – нартиям только в радость.

Гра-ара злорадно гуднула, мол, поучим тварей – будут помнить. А затем опасно снизилась и резко сбросила скорость. Поскольку пустые телодвижения не в её правилах, я сосредоточила внимание на проплывающих внизу крышах пакгаузов. Но, видимо опоздала с реакцией: нартия поднялась, прибавила скорости и устремилась к морю. Там она развернулась и повторила манёвр со снижением – я была начеку. И в этот раз заметила то, чем мне тыкали в нос.

Инкубатор был предпоследним в ряду однотипных длинных каменных параллелепипедов с маленькими узкими оконцами у самой крыши. Около него стояли на посту шестеро воинов уа-туа-ке-тау. Такая же шестёрка смотрела на них с противоположной стороны. Ещё десяток воинов перекрывал выход с площади блестящей стальной гребёнкой – вторая гребёнка охраняла подход к инкубатору со стороны пристани. Уа-туа-ке-тау почитали прямоугольные формы самыми правильными в большинстве случаев, когда нужно что-то расставить, разложить или развесить. Вот и выстроили прямоугольник охранения у своего рассадника. Это единственный объект, который они охраняли всегда и везде. За исключением островов, где нас никто не ждал.

¾ Неразумно, ¾ прокомментировала я увиденное в башлык, когда мы миновали площадь и подались обратно в город. ¾ Лучше бы подпирали стены внутри инкубатора, а не снаружи. Держу пари, внутри опять никого нет. С нашей стороны было очень разумно вырезать их под чистую на тех островах. Да и здесь тоже: некому делиться опытом о наших приёмах борьбы.

Гра-ара не ответила, но светилась удовлетворением от нашей ознакомительной прогулки. Полдела сделано: Внимающая увидела, что следовало увидеть, и теперь поступит правильно. Правильно с нашей общей точки зрения. Я пока не думала, где «умру с музыкой», но друзья на то и друзья, чтобы иногда думать за нас.