Распорядок агонии

Глава 21

В которой эпидемия торопливости покатилась по рядам…

Потому, что заразно

Плохо, что наше орденское зеркало таскает в этот мир лишь случайно попавшиеся бабские мозги, и ни грамма художественной литературы. Аборигены никогда не узнают, что лучшие женские мозги остаются на далёкой Земле. И Янина Ипохорская не объяснит им, что умные люди верят лишь половине того, что о них говорят, а очень умные знают, какой половине нужно верить. Её формула касается любых млекопитающих – и не очень – особей, если уж природа накапала им в башку хоть граммульку интеллекта. А то взяли моду, понимаешь, захваливать дураков, которые принимают всё за чистую монету. А дураки-то не дремлют.

– Сражение не состоялось, – посетовал Мейхалт, добросовестно исполняя обязанности горничной, умывающей ленивую барыньку. – Наши выстроились в боевой порядок и ожидали, когда безмозглые подойдут ближе. Хакар-гар со старшими унёсся глянуть на них и оценить, как лучше распорядиться бочками. Их же совсем немного притащили. А тут с левого края безмозглых оторвались три корабля. И на полном ходу рванули к берегу. Естественно, туда, где торчали на пристани корабли десанта. Несколько молодых нартов торчали на сигнальном холме за городом. Бросили придурков без присмотра…, – он покосился на торчащего рядом Героя.

Тот хмыкнул и покачал башкой, выражая солидарность со своим мудрым двуногим другом.

– А эти… герои переполошились. Думаю, припомнили, как с кораблей снимали ящики со слизняками. Вот и решили не допустить, – продолжал Мейхалт, устраивая на огонь остывший суп, оставленный моим заботливым Харлатом. – Сорвались с места и помчались к возам с бочками. Похватали верхние, чуть не пороняв на землю остальные. А потом попёрлись к пристани и добросовестно отправили их на палубы. Ладно бы дело ограничилось только этой пятёркой. Так неподалёку оказалось с десяток таких же... торопыг. Испугались, что им бочек не достанется. Расхватали и на пристань. Так что у нас меньше десяти бочек осталось.

– Боюсь спрашивать, – поддержала я разговор из вежливости, интересуясь, лишь супом.

– А ты не бойся. Дальше ещё веселее. Побросали они бочки и крутятся в небе над пристанью. Ждут, когда полыхнёт без факелов. А заляпанные смолой корабли начали покидать пристань. И те три, что к ним спешили, тоже развернулись. Наблюдатели на холме давно заметили, что безмозглые эвакуируются. Хорошо, что Джен с Эби мозгами пользоваться умеют. Они факелы подхватили и в сёдла. Рух со Звездочкой успели сжечь на пристани восемь кораблей. Туда по две-три бочки попало. Ещё десяток экипажей пожар подавили. Хотя повреждения, конечно, есть. Эти так и торчат у пристани. А две бочки и вовсе утопили без всякой пользы. Вот так наши союзники повоевали. Шесть кораблей ушли к своим целыми и невредимыми. Так что, теперь у них там семьдесят четыре корабля. Наших, правда, более восьми десятков. Но, это не перевес. Если учесть, что безмозглые отступать не выучены, то ни в Однии, ни у Тантавиуса от флота ничего не останется. Катаяртан, конечно, богат. Но так быстро им флот не восстановить.

– Если он так богат, чего ж у него со смолой проблемы? – пробухтела я, готовясь влить в себя последние глотки бульона.

– Хвойные деревья у них растут только в горах. А с фруктовых или пальм доброй смолы не возьмёшь. Смолу они везут от нас. Ты что, не знала?

– А на кой мне? – сыто выдохнула я. – Короче, смолы больше не будет.

– Будет. Тантавиус ещё где-то сотню бочек раздобыл. Как бы не с верфей забрал. А это тоже не дело.

– И где они?

– На подходе.

– Пешком идут?

– Да нет. Хакар-гар, как вернулся, для начала разнос учинил. Только пух и перья летели. Думаю, если бы не безмозглые, он бы кого-нибудь всерьёз зашиб. А потом Алесар с Арнэром повели всех провинившихся навстречу обозу. Будут таскать бочки до посинения.

– Погоди. То есть, как таскать? А воевать кто будет?

– А кто первым безмозглых догонит, – раздражённо проворчал Мейхалт, швыряясь камушками. – Ты была права насчёт критического числа потерь. Вот те восемнадцать кораблей, что сгорели да застряли у пристани, перевес и обеспечили.

– Нет, погоди! Что значит: кто догонит? Вон же они в море торчат.

– Это наши. Пошли вдогонку. Верней, пытаются не позволить им уйти на запад. Отжимают к востоку. Тантавиус своё войско туда же увёл. Ещё вчера. Просил передать, что ты непочтительная паршивка. Будут догонять безмозглых берегом. Есть у них с Варкаром такое подозрение, что те обязательно где-то высадятся.

– Почему?

– У них точно остались слизняки. Не было бы, стали бы прорываться на запад любой ценой. А они рисковать не торопятся. Задача-то у них не просто с нами схлестнуться – этих тварей рассеять. Тут мы им дело испортили, а в других городах может и повезти. Тут же по всему берегу поселение на поселении.

– Так, чего ж мы расселись?

– На пристани десяток обгоревших кораблей. Но не сгоревших. Безмозглые их ремонтируют. Парусины в городке завались, – многозначительно перечислял этот недорезанный гунн Аттила.

– Ты хочешь их добить? – уточнила я. – Тысячу народа?

– Откуда тысячу?

– Вы ж сами говорили, что на каждом корабле по сотне безмозглых.

– Так на пожаре они ж в воду прыгали. Гасить на себе огонь. А городок стоит на скалистом бережку. Просто его под пристанью не видно. Там глубины серьёзные: в доспехах не выплыть.

– Короче, сколько их?! – обозлилась я от его подходцев.

– Сотен шесть-семь.

Ругалась я долго и красочно. А когда выдохлась, поинтересовалась: кто, кроме нашего эскадрона гусар летучих, остался разбираться с недобитками? И ещё чуть-чуть поругалась. Сотня, брошенная нам с барского плеча Тантавиусом, это, конечно, силы неисчислимые! Понимаю, что каждый кулик в своём болоте целый крокодил. Но катаяртанцам явно не хватает самокритики в их национальном самосознании. Жаль, меня не разбудили – я бы их просветила.

– Да, ладно тебе, – снисходительно оценил Мейхалт мои экзерсисы на матерщинном фронте. – Мы уже придумали, как облегчить себе жизнь.

– Самим утопиться? – буркнула я, борясь с желанием разругаться с любимчиком в хлам.

– Загнать их на корабли. А там снова поджечь. Тех, что успеют вылезти на берег, добьём. Но прежде подожжём саму пристань.

План мужиков в общих чертах мне понравился. Оставался один пустяковый вопросик: кто и как станет загонять безмозглых на подбитые корабли. Мейхалт улыбнулся так лучезарно, что супчик в желудке мигом скис. Меня всегда настораживала попытка привить мне гордость за оказанное доверие.

– Значит, вы решили: раз я собралась умирать, то пускать это дело на самотёк неразумно. Убыточно, – захотелось мне поскандалить.

– Мы решили? – от чистого сердца поразился Мейхалт.

– А кто?

– Девчонки сказали, что это твоя цель. Что ты хочешь… ну, напоследок разобраться с безмозглыми.

От борта дуплетом в оба глаза. Или как там: дуэтом в две лузы? Короче, не в бровь, а в глаз. И ведь не поспоришь: моё выступление цитируется. Я сама объявила распорядок своей агонии: первое, второе и снова первое до победного конца. Уже вторая жизнь к закату клонится, а в башке и не посеяно – всходов на том свете дожидаться буду.

– Ну?! Договорились?! – тоном строителя первых пятилеток промитинговала Эби.

Она бодренько доскакала до костра и сунула нос в обезвреженный мною котелок:

– У-у-у! Всё сожрала. Прорва! Чаю-то хоть дадите?

Мейхалт занялся своими прямыми обязанностями: обеспечением безбедной жизни Внимающих. А мы с ней перешли на английский.

– Тут Тармени заглядывал, пока ты отсыпалась. И рожа мне его жутко не понравилась. Особенно, когда он к твоей голове начал пристраивать какую-то дрянь. Я хотела пресечь! А эта скотина вырвала меня из твоей жизни: ни рукой пошевелить, ни языком помахать. Гра-ара пыталась вступиться, он и ей язык укоротил. Всё возился с этой штукой. Бормотал чего-то. Затем воткнул тебе в темечко какую-то иглу и смылся. Пригрозил, мол, если я попытаюсь её отхирургичить, он мне в жизни не простит. И являться больше не станет. Но, если скажешь удалить…

– Не стоит, – отмахнулась я и ощупала макушку: – Точно. Тут какая-то пимпочка. Не будем трогать. Я ему обещала.

– Что обещала?

– Сдать себя на опыты.

– Рехнулась?

– А что? Может, и вам потом пригодится. Вдруг, он чего полезного из меня выкачает? А вы с Шарли потом сыворотку придумаете против слизняков. Или гербициды. Станете их распылять с самолетов. Так, глядишь, и на запад двинете очищать планету от захватчиков.

– Из тебя только сыворотку для прививок от бешенства можно добывать! – зарычала Эби, готовясь к драке.

– Проснулась?! – заорала издалека Джен.

Прискакала и от души порадовала:

– Тебе нужно написать Вейтелу письмо.

– Тебе нужно купить мозгов, – брякнула я, не подумав.

– Ты меня ещё поучи! – тут же вылезла наружу моя свекровь. – Молода ещё старших поучать. Я не собираюсь врать Лисёнку, как ты страдала по нему в разлуке. Он же обязательно спросит. Слышь ты, курица?

– Сама напишешь, не графиня! – огрызнулась я, чувствуя приход отличного настроения, которое редко баловало вздорного мутанта.

– Да уж породовитей тебя, холопское отродье!

– И горжусь, что испортила твою высокородную кровь в твоих потомках!

– У вас обеих то, что русские называют: моча в голову ударила? – уточнила Эби.

И мы вкусно от души поржали. Даже вечно насторожённая Рах в этот раз не дулась на меня за очередные предстоящие художества. Она вынырнула из камушков на наш смех и проинспектировала пустой котелок из-под супа. За ней таскались паровозиком Цах с дочуркой, вынюхивая причины нашего веселья.

– Ни капли! – поспешила с клятвой Эби, осенив себя подзабытым крестным знамением.

– Не врёт, – лениво подтвердил Мейхалт, успевший задремать.

– Фыр-фыр! – удовлетворённо похвалила нас Рах за трезвый образ жизни.

И полезла в свою сумочку, венчающую гору моего барахла, сброшенного с Гра-ары.

– Странно, что Сарг так легко согласился на эту авантюру, – вдруг вспомнила Джен, о чём ещё не побрюзжала. – Мейхалт, а кто его уговорил?

– Сам придумал.

– Где ты учился так бездарно врать? – не удержалась Эби, чтобы не обгавкать ближнего своего.

– В казарме, – признался наш опекун и закрыл глаза, дескать, отцепитесь.

– Для Сарга это нетипично, – ударилась в паранойю Джен. – Он вечно хватает за подол, когда нам надо. А тут сам суёт свою ненаглядную Ксейю носом в опасности.

– Даже глазом не моргнул, – наябедничала Эби, присутствовавшая при историческом моменте смены шкуры нашего питона. – Ещё и прикидывал: туда её сунуть, сюда сунуть. Застрянет или вылезет? Получит по шеям, или выкрутится, как обычно? Понятно, что с безмозглыми только Азенкуры устраивать на каждом шагу. И всё-таки…

И всё-таки, когда пришло время, Сарг заколебался. Он всё прекрасно понимал: и про мою обречённость, и про врагов, и про свой долг перед человечеством. Но стоило ему хоть раз глянуть на меня…

Нам всем нужно хоть кого-нибудь любить. Ни пылать страстями, ни обожать, ни поклоняться и ни всё прочее, что происходит, очертя голову. Нет, нам нужен кто-то, кто взваливает на нас груз ответственности, нести который и больно, и приятно. А исчезнув хотя бы на день, загоняет нас в тоскливое ожидание минуты, когда эта зараза вернётся нас доставать. Кто-то, кого мы никогда не устанем ждать, сколько бы он не пропадал. Кого мы никогда не устанем прощать, чего бы он ни натворил.

– Знаешь, моя матушка говорила: перед смертью не надышишься, – вспомнила я, прижимаясь к груди Сарга в узле его сильных рук.

– Она была права.

– Права. А чего тогда боишься?

– С чего я должен бояться, что бессмертная душа покинет свою очередную оболочку?

– Джен, – строго напомнила я ему. – И Вейтел. Сарг, ты представляешь, сколько врагов я им оставляю после своих выкрутасов? А ведь у них нет моих… талантов. Так что покоя тебе не видать до самой смерти. И ты уж постарайся, пожалуйста.

– Постараюсь, – вздохнул он и отодрал меня от груди. – Ладно. Ты не передумала?

– А какой смысл? Жаль, бочек мало перетащили.

– А мы не станем поджигать корабли, – хмыкнул Сарг, кивнув Звёздочке, которой поручили мою доставку к месту диверсии, уповая на её ловкость.

Он отошёл в сторонку. Я скинула плащ, вытянулась в струнку, и меня опять сцапали грубые мозолистые лапы, по которым на том свете я уж точно не буду скучать. Через несколько минут Звёздочка десантировала меня на один из кораблей, торчащий в середине строя. Рах на этот раз за мной не увязалась – знала толк в диверсионных операциях. Сегодня она была обузой и легко согласилась с таким вердиктом.

– Сиятельная? – застал меня врасплох хриплый мужской голос.

Пожилой моряк с иссушенным ветрами лицом сидел, приткнувшись к фальшборту полуюта. Он смотрел на меня так, будто я у них тут целыми днями ошиваюсь. Коснулась его головы и тотчас свернула щупальца: терпеть не могу отчаяния! Да ещё и на последней тяжёлой стадии заболевания.

– Это конец? – равнодушно спросил смертельно уставший человек у смертницы, страдающей патологическим пофигизмом.

– Вы можете уйти, – предложила я, присаживаясь рядом. – Вас-то уж точно никто не тронет. А Орден о вас позаботится.

– Я не могу. У меня дома семья.

– Дети в этих ваших загонах для скотины? Хотя, судя по возрасту, ты уже наверняка успел стать счастливым отцом безмозглого.

– Троих, – выдохнул он, ничуть не обидевшись на моё хамство.

– Есть, кто помладше?

– Четверо.

– И как ты собрался им помогать, сдохнув на этом корыте? Да и вернувшись, ты им ничем не поможешь. Всё, что тебе оставили в этой жизни: месть. Это единственная свобода, которая у тебя есть. И ты от неё откажешься?

– Ты мудра, – чуть-чуть оживился он. – И так молода.

– У меня мало времени, – потребовала я сократить эту мелодраматичную сцену. – Ты предупредишь своих? Они смогут быстренько покинуть все корабли?

– Да.

– Ну, так поторапливайся! Чего расселся?! Что это за доски межу бортами? Вы по ним бегаете с корабля на корабль?

– Ну, да.

– Прекрасно. Пробегитесь в обе стороны. Поднимите остальных и с последних кораблей сигайте в воду. Там недалеко – доплывёте. Видишь тот холм за городом? Там и соберётесь. А дальше подумаем, как вам помочь.

Уже через минуту после его погружения в трюм, из люка высунулась голова молодого моряка и опешила:

– Внимающая! Значит, это не сказка?

– У вас нет на неё времени! – нетерпеливо подпрыгивала я, поглядывая на пристань, где замерли безмозглые, охраняющие своё добро.

– Они нас всё равно не выпустят, – вылез наружу скептик, который обязательно затешется в любую компанию.

– Им будет не до вас, – досадливо отмахнулась я, наблюдая, как по доскам побежали первые моряки.

– Они убьют наши семьи, – вылез очередной умник, которому страшно хотелось поспорить.

– Не убьют! – рассердилась я. – Об этом никто не узнает!

– Но…

– Ты что, идиот?! Никто из них назад не вернётся! Вы уходите, или…

– Заметили! – завопил кто-то и бросился удирать на соседний корабль.

Я рванула на бак, прилипла к фальшборту и завопила:

– Вы узнали меня?!

– О-бо-ро-тень! – с облегчением услыхала приговор, обернулась и весело сообщила нескольким замешкавшимся морякам: – Вот видите?! Теперь им остальные корабли неинтересны! Смотрите: они все тащатся сюда!

– И верно! – обрадовался кто-то из этих последних сомневающихся и рванул со всех ног к спасительной доске.

– Сиятельная, а как же ты?! – вспомнил мой первый нечаянный знакомец.

– А я их буду убивать! – замогильным голосом сообщила противница всяческого насилия из Ордена Отражения. – Торопись!

И отвернулась – не хватало ещё сложить голову за какого-то идиота, не сумевшего воспользоваться шансом вырваться на свободу.

Первые кузены уже почти добрались до трапа, когда я поняла, что надорву пупок, но эту доску наверх ни за что не затяну. Меня невежливо отодвинули плечом, и четыре мускулистые руки отрезали безмозглым путь наверх. Правда, на краткое время.

– А вот теперь бегите, – попросила я. – Они все соберутся сюда. Убить меня стало их заветной мечтой. Остальные корабли пока в безопасности. Но, всё может статься.

– Я остаюсь, – непререкаемо заявил знакомец, взмахом руки отпуская молодого товарища в побег.

– Я ж не смогу тебя защитить, – процедила сквозь зубы моя тварь.

– Не волнуйся, я успею уйти.

– Как хоть тебя зовут? – сдалась я, подумав, что не моё дело, кто и как желает сдохнуть.

– Капитан Джарат Кар. Что мы должны делать? – оживал мужик на глазах.

– Где остальные безмозглые?

– Вон в тех торговых складах. Отдыхают.

– Чем больше их вылезет на пристань, тем лучше, – предложила я ему задачку, наблюдая, как кузены отламывают трап от соседнего корабля по ту сторону пирса. – Я у них любимая дичь. Они просто с ума по мне сходят. Так что нам нужно продержаться здесь, как можно дольше. Сейчас они полезут сюда, и мы с тобой переберёмся на другой корабль. Только тебе придётся тащить меня туда силой, – честно предупредила я морского волка. – Дико боюсь высоты!

– Как же ты собиралась проделать это в одиночку? – не поверил он, что легендарная Внимающая может оказаться примитивной дурой.

– Даже не задумывалась, – легкомысленно призналась я, считая железные вёдра с щелями, поплывшие по трапу прямиком на меня.

– Посторонись-ка! – велел капитан.

Едва я отшатнулась, как в моих поклонников полетело что-то тяжёлое. И, по-моему, тоже железное. Пока внизу всё летало, грохотало и даже частично тонуло между бортом и пристанью, Джарат тяжело потащил на себя трап, едва не лопаясь от натуги. Я, понятно, присоединилась, но внизу трап успели затормозить. Проверила: не собираются ли нас атаковать из-за спины? Пока не сообразили. Глянула на пристань: из упомянутых складов спокойно, но беспрестанно вылазила подмога.

– Пора уходить! – с натугой просипел капитан и снова запульнул вниз что-то, едва не оборвавшее ему руки.

Потом рванул к доске, переброшенной на другой корабль: туда по трапу уже ползли мои родственнички.

– Прыгай, – развернулся он ко мне спиной и пригнулся.

Я и прыгнула. Ему на закорки – не ломаться же. Джарат спокойно ступил на доску, выходящую из отверстия в фальшборте и закреплённую в такой же дыре напротив. Он не перешёл, а в несколько прыжков перелетел на нашу новую сцену, куда уже начинали набиваться зрители. Мы метнулись к противоположному борту. И я сама перелетела по этой клятой доске на другой корабль, провожаемая несколькими дротиками. Плюхнулась на палубу и поползла куда-нибудь спрятаться.

– Цела? – преспокойно осведомился за спиной капитан. – Я сдвинул доску…

Мог и не вдаваться в подробности – там, откуда мы приползли, что-то громко плюхнулось в воду.

– Пора напомнить о себе, – со вздохом констатировала я, что занавеса ещё не было.

И подскочила, увернувшись от его лапы:

– Эй! Я здесь! Я убила уа-туа-таа-ку! И ещё убью, если вы не поторопи… Тсь! – пискнула я, приземлённая на палубу сильной рукой.

А рядом приземлились пяток дротиков, не нашедших со мной общих точек соприкосновения.

– Не делай так больше, – попросили меня голосом, в котором стали больше, чем на бронепоезде.

– Отстань, – прошипела я, потирая ушибленные коленки. – Я делаю то, что нужно. Посмотри лучше: они там, на пристани уже все?

– Не все, – отрапортовал Джарат, избежав новой порции метательного оружия. – Но большинство. И на следующий корабль нам лучше не соваться. Они туда уже поднимаются.

– Тогда в воду, – не стала раздумывать я. – Только подальше от пирса. Придётся лезть на полуют.

– Значит, прямо сейчас, – схватил меня за руку капитан.

Вынырнув недалеко от меня, он погрёб вслед за великой пловчихой: я очень старалась, чтобы не получить вдогонку привет от кузенов. Но тяжёлый бомбардировщик, ухнувший в воду неподалёку от нас, не оставил им шансов заполучить шкуру оборотня.

– Тут полно шипов! – радостно предупредила я однополчанина, и, ойкая, поползла к седлу: – Ты осторожней… Чёрт!

Джарет рухнул в седло, а я на него, ища концы этого клятого ремня. Капитан нашёл его первым и вовремя: Гра-ара заработала крыльями, вытягивая из воды тело. Несколько дротиков скрипнули разбитыми о броню носами. И пошли на дно, так и не выполнив свой воинский долг.

– У Ордена огромная сила, – вздохнули у меня за спиной. – Так почему, Сиятельная, он допустил на нашу землю чёрное зло?

– Это вы его допустили! – огрызнулась я. – А Орден не вмешивается в дела людей.

– А сейчас?

– А сейчас может погибнуть весь ваш мир. Орден не может этого допустить.

– Ваш мир? – поймал меня за язык капитан, но тотчас забыл о своей победе.

Ибо внизу у пирсов расцвели первые огненные бутоны. А мимо нас пронеслись две громадные тени торпедоносцев, возвращающихся с задания. Молодежь стремилась реабилитировать себя в глазах метров. А заодно отыграться за предыдущий промах на тех, кто к нему не причастен, но жутко виноват.