Распорядок агонии

Глава 18

В которой западная зараза все никак не преодолеет…

Инкубационный период

В чём-то Франсуаза Саган права: у мужчин и впрямь больше проблем, чем у женщин. По крайней мере, на одну проблему точно больше: у них есть мы. Я всегда гордилась широтой взглядов своей самокритики. Она у меня, к тому же, отличается дотошностью аптекаря, ошибка которого может изменить твои планы на продолжительность жизни. Я всегда честно признавала, что со мной у моих мужчин возникала тьма проблем – по большей части непреднамеренного свойства. Беда в том, что у женщин вслед за признанием ошибки вечно тянется шлейф дурацкой непреднамеренности. И этот шлейф тут же подхватывают в свои цепкие ручонки самооправдания.

Самооправдания – это неотъемлемая часть женского инстинкта самосохранения, работающего исключительно на сохранение жизни на земле. Как не крути, мы основополагательницы, сохранительницы, упасительницы от бед и воспитательницы будущего. И вот как при таких-то делах не обзавестись инстинктом самооправдательства – этим купоном на скидки, действующим на постоянной основе.

Упомянутый холмик действительно имел ямочно-ухабистые склоны, но вершина была почти плоской. Если потесниться, на ней могли приземлиться до десятка нартий помельче. И не менее шести таких здоровяков, как Хакар-гар. По центру вершины горожане выстроили башню, с которой наблюдали за морем и пускали в небо предупредительные дымы. Несмотря на три атаки, никаких тел на склонах не валялось – нартии терпеть не могут никакой вони, кроме собственной. А потому они оперативненько утаскивали и сбрасывали в море трупы, как только люди забирали доспехи – наша копилка стремительно пополнялась. Первую партию добычи нарты уже оттащили в столицу и сдали Варкару под завистливыми взглядами катаяртанцев.

Спасаясь от южного, но всё-таки зимнего ветра, мы прижались к стене башни. Обсуждали планы предстоящей операции по ликвидации очага западной инфекции. А у ворот города уже собирались в поход безмозглые. Туда же от пристани по центральной улочке трусили три десятка новоприбывших. Туда же вслед за ними довольно внушительный отряд эскортировал пять ящиков, на которые мы объявили охоту.

– Итого семь штук, – констатировал Алесар. – И ворочать их то ешё удовольствие.

– Поэтому пойдут самые сильные, – выхвастнулся Арандар, поигрывая богатырскими плечами рядом с более щуплым Мейхалтом.

– А слизняки нам мешки не прогрызут? – усомнился Вутардар. – Кусаются-то они будь здоров.

– Они не кусаются, – поспешила вмешаться я. – У них на щупальцах множество мелких иголочек. Через них они выпускают кислоту и кое-какие другие вещества. Вот кислота и обжигает кожу. Скорей всего, она сможет прожечь и ткань. Поэтому холщовые мешки не подойдут. Нужны кожаные. А ещё они терпеть не могут обычную соль.

– Чего это? – выразил Арандар общее недоумение.

– Когда их кислота попадает на соль, между ними начинается реакция. Не стану объяснять! Я из всей химии помню только лакмусовую бумажку. Главное, что при этом выделяется ядовитый газ. Он, конечно, быстро улетучивается. Но в кожаных мешках может и подзадержаться. Шарли установила, что этот газ для слизняков смертелен. Так что есть шанс перетравить хотя бы часть их прямо в мешках. Может, остальные поостерегутся выпускать кислоту после первого печального опыта.

– А сами-то мы не потравимся? – преисполнился скепсисом Вутардар.

– А ты не суй в мешок башку, и пронесёт, – пообещала я. – К тому же, мешок можно подвесить на конец палки, а другой конец на плечо. Стекляшки с осьминожками лёгонькие, так что палки выдержат.

– Всё равно, проделать это нужно очень быстро, – хмуро подытожил Сарг. – До печи должны добраться, как можно скорей.

– Тогда двинем в лагерь горожан, – предложил Арандар. – Пусть подскажут, где у них тут что. Не может в нормальном городе не быть горшечников.

– Не нужно никуда двигать, – обрадовал Мейхалт. – Вон, видишь два десятка воинов, что отираются рядом с Хуур-гаром и Тахтугом? Ждут, когда позовём их на подмогу.

– Ну, так зови, – пхнул его Алесар, – чего время тянуть.

Рах с Кухом категорически настояли на участии в операции. Да мы и не особо спорили. Мейхалт притащил двух катаяртанцев – Китиуса и Бартиуса – утверждавших, что знают город, как себя. А кроме того, им преотлично известно, где располагается подворье горшечника, что совсем недавно запасся углём для двух печей. А печи у него добрые: большие и недавно чиненые. К тому же хозяйство горшечника располагалось не в самом городе, а за стеной, дабы не травить соседей дымом. Правда, сарай с ящиками торчал в городе, но с этим уже ничего не поделать. Да и делов-то: запустить в город оборотня. Устроить безмозглым национальную спартакиаду: беготню за мной по всем закоулкам.

Гра-ара жутко возмущалась и не желала отпускать меня на ратный забег в одиночку. На силу-то и убедили, что при её габаритах наш с ней забег застрянет в первом же переулке. А её способ – сбрасывать меня, подхватывать лапами и снова сбрасывать – годится лишь на пару таких манипуляций. После третьего сброса подруга притащит обратно мешок с бренчащими костями.

В операции участвовали все разработчики. Прихватили ещё Арнэра – признанного охотника – и Тахтуга, ибо пират есть специалист универсальный. Из лайсаков нас сопровождали только Рах и Кух – самые закалённые и небрезгливые на слизняков.

В ночной городок проникли без проблем: безмозглые твёрдо знали, что стена – это преграда, а ворота – это дыра, которую и нужно охранять за неимением в дыре ненарушаемой преграды. У сарая тоже всё прошло гладко, чему помог каменный забор с узкой калиткой, конец которого прилепился к стене нашего объекта. Десять безмозглых, подпирающих фасад сарая кариатидами, были тупым рядовым составом. Стоило мне высунуться из калитки, как двое крайних тотчас унюхали оборотня и потопали убивать. Я была и оставалась вне конкуренции – на меня переловили и передавили всю десятку охотников за нечистью.

В самом инкубаторе мужики разделились: одни ворочали сундуки, другие резали новобранцев безмозглых, на которых извели уже три комплекта слизняков. Содержимое семи сундуков ребята повытряхивали в мешки под хрустальный перезвон лопающихся внутри шариков. Дурно попахивающие мешки, затаив дыхание, цепляли на концы палок и кучковались у прикрытой двери, дабы стартовать всем разом.

Только-только успели запаковать последнюю партию шаров, как снаружи Китиус с Бартиусом подали сигнал тревоги. Я протиснулась в дверную щель, чуть ли не нос к носу столкнувшись с родственничками. И пуще прочих обрадовалась кокардоносцу со скромным лейтенантским блюдцем.

– О-бо-ро-тень! – возвестил этот чурбан, и веселье началось.

Как было уговорено, из дома вылетели Арнэр с Вутардаром. Подхватив меня, они бросились вслед за Китиусом и Бартиусом в ту же самую калиточку. Оттуда переулочками повели погоню в какое-то городское захолустье. Как ни странно, погоня прирастала медленней, чем я боялась. К тому же, городские трущобы – где бы те не произрастали – всегда были угловатыми, перекошенными и поваленными на разные стороны. Но главное, дырявыми везде, где удобней всего линять. У нас это получалось превосходно!

А вот роботы-трансформеры испытывали трудности с пролезанием, протискиванием, пропихиванием и продиранием сквозь препоны. Наступил момент, когда мы их вовсе потеряли. Не стесняясь в выражениях, я полезла обратно через два забора и три дыры.

Топчущийся на месте олигофрен с кокардой ткнул своей железякой в мою торчащую из дыры голову:

– О-бо-ро-тень!

И попёр на штурм дышащего на ладан заборчика. Вутардар безо всяких осторожностей выдернул приманку из дырки, ободрав мне ухо.

– Не верещи, – приказал он, заталкивая меня в следующую щель. – И не выпендривайся. От твоих царапин на ногах и следа не осталось. Ещё и двух суток не прошло. На вас безмозглых всё заживает, как на собаках, – бухтел он, перекидывая меня через забор.

А едва перелез сам, забор издевательски рухнул, подняв тучу пыли.

– Интересно, наши выбрались из города? – тревожился Арнэр за воришек с мешками добычи.

– Фыр-фыр-фыр! – отчитался нагнавший нас Кух и снова смылся.

– Выбрались, – с облегчением выдохнул Харлат и уточнил: – Может, и нам пора уводить Ксейю?

– Лучше ещё побегаем. Вдруг эти придурки займутся дымом над рощей, – резонно возразил Вутардар. – А тут им есть, чем заняться. Вон, как грохочут по всем закоулкам. Думаю, мы ещё и половины города на уши не подняли. Нужно теперь вторую половину дожимать.

– Они сюда стягиваются, – заметил Бартиус. – Надо бы их чуток поморочить.

– Есть идеи? – хищно оскалился Вутардар.

– Как не быть? Вон в том домике наискосок от нас жил скупщик краденого. У него там лаз в подземелье. Так мы по нему можем чуток пробежаться. Да шумнуть в другом конце города. Ещё дальше от мастерской горшечника.

– Катаяртанец, ты мне нравишься, – заявил даранин и потащил меня к новой дыре.

Если уж в чём-то везёт пожизненно, то в буквальном смысле пожизненно. Я, к примеру, обречена вечно ползать по вонючим подземельям. Зато у меня есть хотя бы один приятный повод умереть досрочно: на том свете подземелий не существует. А на этом я снова тащилась, царапая макушкой осыпающийся свод. Где-то впереди весело чирикала Рах – она реально думала, что нашему провожатому Бартиусу приятна её компания.

Вылезли не где-нибудь, а в городской кутузке, поразительно удобно сопрягающейся с домом скупщика краденного. Какой миленький круговорот околоворовских событий в природе. Мы, было, решили выбраться на поверхность – минуя подземный этаж с камерами – как Рах решительно воспрепятствовала нашему восхождению к свету. И, конечно, Вутардар уступил – лакей бесхребетный. А потому и нагрёб на наши шеи очередную проблему.

Камеры в этом заведении отделялись от корявых плесневелых коридоров решётками. В мрачных загонах мы и обнаружили умников, решивших, что с любым захватчиком можно как-то договориться, если поразмыслить и постараться. Хотя самих умников – отцов семейств и холостяков – тут было не густо. Их сегодня вырезали мои друзья в разорённом инкубаторе. Оставалась ещё пара десятков тех, до кого у моих кузенов не дошли руки, и все остальные: женщины и дети. Стариков безмозглые убивали на месте. Эта категория лабораторного материала была непригодна для употребления в любом виде: и безмозглом, и рабском. Женщин они тоже отказывались осчастливить, поскольку те служили средством воспроизводства нового материала.

Немногие вернувшиеся с запада руфесские шпионы докладывали, что женщины там рожают на износ. А всех детей после шести лет собирают в специальные лагеря, где их очень хорошо кормят и обихаживают. Мальчиков тренируют, закаляя организмы потенциальных экзоскафандров, а для девочек разработали собственную программу укрепления здоровья. Да, и вообще, на западе никто не голодал и не чах от непосильных трудов: там всё было дозировано самым конструктивным образом. Всё было рассчитано на поддержание организмов людей в рабочем состоянии в течение максимально возможного срока эксплуатации. Так что эти женщины и дети были ценной добычей, которую предстояло использовать по назначению.

– Их нужно вытащить отсюда, – набычился Арнэр, готовясь дать мне бой.

– Детей обязательно, – сдалась я без боя. – Женщин тоже, но тут, как получится. Кого успеем.

– Я требую, чтобы меня немедленно освободили! – завопил какой-то мужик в клетке, у которой мы обсуждали насущную проблему. – Я известный на весь Катаяртан торговец украшениями и дорогой тканью! Сам хавтан…

– Вот это правильно, – одобрил Арнэр мою дежурную казнь, брезгливо покосившись на хрипящего ублюдка, от тела которого отшатнулись соседи. – С таким мы точно в беду попадём. И остальных выпускать не будем.

– По крайней мере, пока не вытащим детей, – согласился Вутардар, пересчитывая малышню.

– Мужики, я у вас идиотка, – пришло мне на ум.

– Точно. А почему? – на всякий случай уточнил даранин.

– Кто станет присматривать за ребятнёй без матерей? Если они перепугаются и полезут во все щели, мы их вовек не соберём.

И Арнэр с обоими катаяртанцами остались втолковывать бабам, что те должны делать, если хотят спасти своих детей. А мы с Вутардаром поднялись наверх поискать средства транспортировки груза. Вскоре к нам присоединился и Бартиус.

– Сиятельная, а нельзя их вытащить отсюда на нартиях? – утёр он нос двум пилотам-идиотам.

– Можно. Только для этого нужна крепкая ткань и побольше, – поставил перед ним непосильную задачу мой опекун.

– Так тут неподалёку лавка торговца парусиной. И прочих надобностей для кораблей, – мгновенно раскусил непосильную задачу катаяртанец. – И туда мы тоже можем добраться лазом.

– А крыша у этого заведения, где мы застряли, случаем не плоская? – воодушевился Вутардар.

– И широкая, – прямо расцвёл Бартиус. – Ваших друзей не меньше двоих поместится.

В комнату, где мы сочиняли план, ворвалась Рах и гневно изругала двуногих оболтусов за такое разгильдяйство. Мы бросились вниз и застали Арнэра с Китиусом за работой. Они пытались отбиться от трёх безмозглых, за каким-то дьяволом решивших навестить пленников. Моё появление, как всегда, переориентировало механические мозги. А мужики пристроились им в хвост, где Вутардар научил новичков подрезать вражьи коленки. Такой вот леткой-енкой мы и доскакали обратно до тоннеля, откуда Вутардар с катаяртанцами полез добывать парусину.

Мы же с Арнэром стартовали на крышу, где прилегли на краешке и попытались произвести разведку окрестностей. По всем доступным глазу улицам бегали стайками мои кузены – даже там, где мы не куролесили.

– Дым, – указал Арнэр на темнеющую за стеной рощицу. – Почти не виден. Это хорошо.

– Они успеют протопить печи, как следует?

– Им же не горшки обжигать. Растопить и засунуть мешки. Лишь бы слизняки не вылезли.

– Вылезут, так не все разом, – отмахнулась я. – Ребята умеют с ними справляться. К тому же, эта пакость без своих шариков или чужих мозгов долго не живёт. Побегает-побегает и сама сдохнет. А теперь не мешай – мне нужно сосредоточиться.

Я закрыла глаза. Мысленно представила любимую морду и напряглась в попытке докричаться до Гра-ары. Получилось не сразу, но она ощутила мой призыв и откликнулась. Я поднажала и прокрутила в голове картинку, как моя умница подлетает к нам, зависает над крышей, а мы суём ей в лапы узелок с человечками. Кое-как договорились.

Когда явились добытчики мануфактуры, мы вытащили на крышу первый груз. Детишек я усыпила от греха подальше. Двух женщин усадили в центре парусиновой тряпки, велели крепче прижать к себе малышню и завязали над их головами добротный узел. Гра-ара умудрилась подцепить его почти на полном ходу. И тяжело пошла над крышами, болтая узелком, как кошёлкой. Мы едва успели собрать второй узелок, как нас навестил Хакар-гар.

Безмозглые заглянули на огонёк после пятой посылочки на волю, когда мы сделали только половину работы. Что поделать – пришлось оборотню снова вылазить на улицу и бегать. На этот раз лишь с Бартиусом и Арнэром. В этой части городка существовал явный дефицит трущоб, а потому нам пришлось туго. Правда, Бартиус и тут нашёлся: мы бросались в раскрытый настежь дом и вылазили из него через чёрный ход. Или прямо в окна на заднем дворе. Там, перемахнув через ограду, залазили в следующий дом, выскакивая из него на улицу.

Арнэру не понравилось такое дело, и он потребовал у Бартиуса немедля отыскать лаз в подземелье. Для этого нам понадобилось перебежать через улицу, вдоль которой застыла цепочка роботов, поджидающих, когда на них выгонят добычу. Добычу выгнали, но не в морду, а в хвост. С отчаяния мы дунули прямиком сквозь цепь, проскользнули между рыцарями и кинулись к раскрытой двери большого дома. Влетели в него, и мужики забаррикадировали дверь. Потом Бартиус потащил нас куда-то по тёмным комнатам, где ловко обходил все препятствия. На мою похвалу он отозвался вполне равнодушно:

– Это дом моего тестя, Сиятельная. Я знаю здесь каждый угол.

Нужный нам угол оказался в самом конце дома в просторной кухне. Катаяртанец чем-то пошуровал, и перед нами открылась крохотная дверца, в которую массивный Харлат ввинчивался червём. Мы сползли по узкому ходу вниз и снова потащились по грязному пыльному лазу. Тот вывел нас в такой же зажиточный дом, на такую же кухню, где на меня напал Тармени с какой-то хренью в лапах.

– Мне нужен ещё один анализ крови, – преспокойно заявил мой естествоиспытатель, пытаясь кольнуть меня какой-то блестящей дрянью.

– Ещё один? – попыталась обогнуть я приставучую заразу. – Значит, уже было?

– Было, – честно признался бог, внезапно раздувшись.

И под ноги мне самостоятельно въехал огромный стол, отрезая путь к бегству.

– Великий!.. – попытался, было, закрыть меня от опытов Харлат.

– Заткнись, – отмахнулся Тармени, в точности воспроизведя интонации Эби.

– На! – взревела я, ткнув ему в расплывающийся нос левую руку. – Подавись!

– Я не собираюсь её есть, – укоризненно заметил бог, приложив дрянь к моему запястью. – Вот и всё. Стоило так сердиться, – прозвучало уже в пустоте.

Эта скотина честно оставила меня в покое заниматься своими делами. Поразительная деликатность в моём отнюдь не деликатном положении.

– Он же всегда такой, – попытался утешить Арнэр, снимая меня со стола, который я с успехом форсировала. – У него свои заботы.

– У него одна забота: оберегать меня! – вполголоса бушевала я, пробираясь за Бартиусом. – Я ему нужней, чем он мне!

– Зачем? – не преминул сунуть нос, куда не надо, Харлат.

– Не знаю, – буркнула я, мигом остывая.

Эту тему обсуждать не желала.

– Ф-фы-ы-ыр-р-р! – раздраженно окликнула нас темнота перед дверью на задний двор, куда мы уже намылились выскочить.

– А ты, как тут? – рухнула я на коленки, стараясь унять дыхание.

Рах презрительно тренькнула и помчалась обратно в сторону кухни. Мы, естественно, дёрнули за ней. По пути она свернула на лестницу, по которой мы поднялись на широкую крышу. Едва выбравшись, я кое-что услыхала и тотчас вытянулась в струнку, задрав руки над головой. Арнэр подтолкнул ко мне Бартиуса и самолично вздёрнул его руки. Он едва успел отскочить, когда Хакар-гар цапнул нашу парочку обеими лапами.

Вися на моей правой ноге, Рах злобно обругала пролетевший мимо дротик. Я покосилась на катаяртанца – тот крепко зажмурился и что-то бормотал под нос. Наверняка молился «Смерть удерживающему», который выключил его на кухне, будто какой-то утюг. Я оглянулась и заметила Фааф-хара, поднимающегося вслед за нами. И дротик, торчащий из левого бедра Харлата.

– Вот же суки! – вырвалось у меня.

– Что, Сиятельная? – мужественным голосом переспросил Бартиус, так и не открыв глаз.

– Ничего, – буркнула я, приступив к сочинению оправдательной речи для Эби.

Но подруга слишком сильно обрадовалась уничтожению такой кучи личинок, чтобы омрачать наш праздник моей казнью.

В очередной раз сгоняв за боеприпасами и отбомбившись, нартии устали, как собаки. Они разлеглись вокруг сигнального холмика и во все уши слушали наспех сочинённую Вутардаром сагу о нашем подвиге. Безмозглые подсчитали потери у этой поганой возвышенности и плюнули на засевшую тут военно-воздушную банду. Так что политинформации никто не мешал.

– Как всё прошло? – первым делом спросил Арнэр у Сарга, стоило тому нарисоваться.

Эби что-то недовольно прошипела. Но отвлекаться от операции по извлечению дротика не стала.

– А как? Сгорели и всё. Печь мы разожгли только одну. Она здоровенная, так что засовывали сразу по два мешка. Только затолкали последние, как притащились эти. Тихо-то ходить не умеют, вот мы и услыхали вовремя. В драку не полезли. Следить, как сгорят последние мешки, тоже нужды не было. Так что мы просто слиняли. Мужики рвались вернуться в город – вам на выручку. Но я не позволил. Подумал: случись что, Тармени явится и выручит вас.

– Он и явился, – признался Арнэр, косясь на меня.

И так старался изобразить беспечность, что накладывающая повязку Эби насторожилась:

– Что опять?

– Ничего, – отрезала я, даже не взглянув на Харлата.

– Тармени приказал нам оставаться в доме, из которого нас заберут, – солгал Арнэр. – Велел подняться на крышу и пропал.

– Не учи моего мужика врать, – вежливо попросила Эби, когда мы с ней уединились.

– Представь, Тармени взял у меня кровь на анализ. И признался, что не в первый раз.

– Зачем?

– Ты врач, вот ты мне и скажи: зачем?

– У смертников кровь на анализ не берут, – осторожно предположила она. – А это твоё тело умрёт. Тармени прав: твоя мутация зашла слишком далеко. Одна регенерация этого тела чего стоит. Сейчас её скорость не уступает скорости регенерации безмозглых. Я очень внимательно изучала все выкладки Шарли. А та отменный экспериментатор. И очень аккуратна в лабораторных исследованиях.

– Тело умрёт. А кровь на анализы у меня берут регулярно, – повторила я, страшась выдвинуть самую очевидную и, вправду сказать, самую желанную гипотезу.

– Новое тело? – помогла мне подруга. – Неужели он умеет?

– Давай не будем об этом, – так и не решилась я. – Лучше совсем ни на что не надеяться, чем…

– О! – профессионально переметнулась Эби на другую тему. – Смотри, вот и Джен. Сейчас она тебе всыплет по первое число! Как она возмущалась, что ты провернула всю эту авантюру без неё.

– Ну, ты-то веришь, что мужики всё придумали самостоятельно?

– Верю. Арнэр так и сказал. А он врать не умеет. Ине смей его этому учить! – она гневно выпучилась на меня и обняла слишком крепко для человека, у которого спокойно на душе: – Чёрт с тобой. Вступлюсь. Сама скажу твоей свекровке, что это придумали мужики. А ты вообще случайно там оказалась. Тебя в город ветром принесло, когда ты зазевалась. Прямо с того холма и сдуло, когда вы там не строили никаких планов.