Раскаты грома

II ТРИ ГЕРЦОГСТВА

Хлопали ставни, горожане встревоженно выглядывали на улицу, стараясь понять, какая-такая напасть снова пришла на многострадальную аскеронскую землю. Однако, разглядев в рассветных туманных сумерках черные знамена и факелы, и расслышав хриплый хор мужских голосов, распевающих псалмы, почтенные жители столицы пожимали плечами и понимающе переглядывались: Арканы дурят!

Умение ортодоксов петь практически не рифмованные тексты всегда было притчей во языцех. И вот теперь толпа вооруженных мужчин громогласно прославляя Господа, несла на своих плечах двух молодых аристократов — брюнета и рыжего, которые махали руками и приветствовали всех окружающих. Утренние прохожие и патрули городской стражи с удивлением спрашивали:

— Что случилось-то, маэстру? Что за шум?

— Дю Монтрей деспоту челом бьет! — кричали в ответ. — А всё — наш герцог!

Эта новость была для аскеронцев подобна грому среди ясного неба. Монтанья — это могучее оптиматское владение — всегда считалась оплотом власти Синедриона, и одной из самых страшных потенциальных угроз, так что такая заявка требовала срочного подтверждения! Но — реяли на ветру красно-синие штандарты северного герцогства, вышагивали в одном ряду с дружинниками Аркана дюжина воинов в родовых цветах дю Монтреев, и сам герцог Монтаньи — тот самый красивый рыжий дворянин, просто излучал радость, улыбаясь так широко, что, казалось, простудит зубы.

— А ты артист! — процедил уголком рта Аркан. — Ну и артист!

— Я герцог с тринадцати лет, — парировал Людовик, не теряя своего счастливого оскала. — Поцарствуешь с мое — научишься.

Люди, не занятые работой, выбирались из своих домов, присоединялись к шествию ко дворцу по одному, двое, пятеро, целыми группами — такое развлечение пропускать не хотелось, да и дождь за ночь прекратился… К подножию замкового, или дворцового холма приближалась уже процессия в полторы или две тысячи человек, ядром которой были воины Буревестника.

— Однако! — сказал этот самый Буревестник, увидав с высоты своего положения на руках соратников перегородившие путь в замок стройные ряды воинов в черных доспехах и с уроборосами на щитах и коттах. — Брат объявился! А чего это его люди выполняют обязанности дворцовой стражи?

— А я думал — Змий сейчас предает мечам и пожарам Лабуанское герцогство… — откликнулся дю Монтрей озадаченно.

Герцога Монтаньи явно нервировала возможная встреча с легендарным кондотьером, ему и рыбьего взгляда дю Валье хватило, когда в сопровождении сотен аркановских дружинников, с шумом и гамом он покидал «Шесть аристократов». Нет, Людовик не был трусом или слабаком — просто трезво оценивал свои силы.

— Ну что, зятек, теперь от тебя нужен весь возможный артистизм… Но предупреждаю: с Экзархом эти штучки не пройдут. Он вывернет тебя наизнанку, если ты соврал о своих намерениях, — Аркан дал знак своим людям и двух герцогов спустили с небес на землю. — А вот с папашей — очень может быть.

Почувствовав под ногами брусчатку, Рем немного размялся, переминаясь с носка на пятку и обратно, и шагнул вперед — навстречу знакомой фигуре децимовского офицера — капитана Фиданцы. Они вместе штурмовали Аир, вместе громили закановских наймитов, и потому в глазах этого матерого воина явственно проявилось облегчение:

— Это Буревестник, ребята! — выкрикнул он. — Виват, Аркан!

— Виват! — радостно откликнулись «змееныши», которым не улыбалось с утра бодаться с полупьяной возбужденной толпой.

— У нас добрые вести для деспота, — сказал Рем. — Монтанья с нами!

— Ого! — округлил глаза Фиданца. — Ваше высочество, как бы Старого не хватил удар от такого обилия приятных сюрпризов…

— А что, есть еще что-то такого же масштаба? — с некой ревностью в голосе спросил дю Монтрей.

— А… Лабуанское-то… — Фиданца клацнул зубами, захлопывая рот, потому как, по всей видимости, болтать ему на эту тему Змий строго запретил. — Вот проходите в тронный зал, ваше… Ваши! Ваши высочества! И там сами всё узнаете.

Похоже, он вычислил-таки дю Монтрея, то ли по гербу на котте, то ли — по геральдическому перстню.

— Маэстру Фиданца, тут такое дело, — Аркан скорчил рожу, никак не приличествующую герцогу. — Мы с ребятами начали отмечать возвращение и взятие Низац Роск в «Шести аристократах» и…

— … Перенедопили, ваше высочество? — уточнил многоопытный офицер. — Организуем! Тут в подвалах па-а-ално всякого! Только дайте отмашку. В конце концов — это ведь ВАШ дворец.

Конечно, его высочество дал отмашку, чем вызвал бурную радость и у прибывших с ним воинов дружины, и — у случайных попутчиков, коих набрались многие сотни, несмотря на едва-едва забрезживший над городом рассвет. Квартирмейстерская душонка Рема стонала и подсчитывала убытки, но мигом заткнулась, когда вспомнила возможные последствия Крылатого похода, буде к нему присоединиться еще и Монтанья.

В том, что Крылатый поход против Аскерона Синедрион всё-таки объявит, никто в герцогстве не сомневался. Вопрос был только в отмеренном на подготовку времени и совокупной мощи участников. И выбывание из их числа могущественного северного соседа вполне окупало растрату копченых окороков, сырных кругов и бочонков с вином. Жаль было только, что ему, Рему, в намечающемся продолжении пирушки поучаствовать не придется. Государственные дела ждали!

Заспанный церемониймейстер, похожий на нахохленную курицу, встречал обоих герцогов у вызолоченного парадного входа. Он явно имел намерение измучить их по всей строгости дворцового церемониала, но был аккуратно за плечи отставлен к стеночке Буревестником.

— Не начинай, дорогой маэстру, — проникновенно произнес Аркан, глядя в глаза ответственному вельможе. — Просто скажи — отец у себя?

— Вместе с вашим братом, ваше высочество, — буркнул обиженный вельможа. — Не ложились вовсе, так с вечера и сидят над картами, прямо в тронном зале. Напитка Ко выпили без счета, для здоровья это неполезно!

— Сейчас мы их и без Ко взбодрим! — усмехнулся Рем. — Беги вперед и представь нас как следует.

— Да-да-да-да… — заторопился церемонийместер. — А вон и маэстру коннетабль торопится, препоручаю вас его заботам!

Дю Грифон — непривычно цивильный без доспехов и огромного меча, но зато — в распахнутом кафтане, который открывал вид на белую шелковую рубаху и не по-стариковски мощную, покрытую седым волосом грудь, действительно шествовал навстречу.

— Эти Аркана сведут меня с ума! — возопил он. — Это не дворец, это балаган! Кого ты с собой… Ваше высочество?

— Мое высочество, — с достоинством кивнул Людовик дю Монтрей. — Герцог Монтаньи, граф Бланкура, наследник Авенсюра и Камбреста, принцепс электор Империи и прочая, и прочая, и прочая.

— Здесь? Сами? — Бриан дю Грифон переводил взгляд с одного молодого аристократа на другого и пытался понять — не двинулся ли он умом уже в данный момент.

— Абсолютно верно! — дю Монтрей изящным движением поправил волосы.

— Составите нам компанию? — спросил Рем. — Поверьте, это будет весьма любопытное зрелище: лицо моего папаши, да и Децима, когда они узнают…

— Что — узнают? — ухватил себя за усы дю Грифон.

— Хо-хо! — Буревестник определенно получал удовольствие от происходящего. — Пройдемте, маэстру!

Тяжелые, окованные бронзой двери тронного зала распахнулись, церемониймейстер ударил жезлом по полу и провозгласил:

— Рем Тиберий Аркан Буревестник, Божьей милостью герцог Аскеронский! — из-за политического казуса с передачей верховной власти отцу, титулование младшего Аркана не занимало много времени. В отличие от его спутника: — Людовик дю Монтрей, герцог Монтаньи, граф Бланкура…

Перечисление заняло некоторое время, достаточное для того, чтобы Сервий и Децим Аркана оторвались от огромной карты, разложенной прямо на полу и осознали смысл происходящего. Глаза деспота Аскеронского только начали разгораться неистовым огнем, возвещавшим скорую и мучительную смерть кое-кого из присутствующих, как вдруг привыкший к дворцовым интригам и тонко чувствующий момент дю Монтрей встал на одно колено и провозгласил:

— Ваше превосходительство! В здравом уме и трезвой памяти я прошу вас ходатайствовать перед Экзархом Аскеронским о проведении надо мной обряда Очищения, и смиренно надеюсь, что вы соблаговолите стать для меня восприемником и наставником в деле приобщения к святому ортодоксальному вероучению, чтобы стал я вести праведную жизнь на пользу людям и к вящей славе Господа!

Змий все это время пристально смотрел на младшего брата, а Сервий Тиберий Аркан сжимал и разжимал кулаки, пытаясь в эти короткие мгновения принять одно из самых важных решений в своей жизни.

— … И если это богоугодное и важное дело будет осуществлено, то и я, и вся моя вотчина с людьми и нелюдьми, крепостями и замками, градами и весями под вашу державную руку перейдет! — договорил Людовик дю Монтрей. — Испола эти деспота!

Последние слова прозвучали в полной тишине, а потом старый Аркан хрипло расхохотался:

— А руки дочери, стало быть, потом попросишь? Мол, завидный жених, богатый ортодоксальный владетель? Нет, Децим, ты посмотри на них, а? Молодежь подметки рвет, какие стервецы! И когда только спелись? И я ведь не могу ему отказать, да? Новообращенный ортодокс, единоверец просит о помощи! А там у него в Монтанье забот полон рот, там гнида на гниде сидит и гнидой погоняет… Одно слово — оптиматы! И самые худшие гниды — дю Бенаки, да, твое высочество? Доконали они тебя, бедное твое высочество? До такой степени допекли, что ты в Аскерон сбежал!..

Деспот еще ходил туда-сюда по тронному залу и вещал что-то злобно-саркастичное, а Змий в пять резких шагов приблизился к Рему и и яростно прошипел ему в самое ухо:

— Ты какого дьявола сюда притащил этого негодяя? Ты знаешь, что Селена из-за него…

— У них будет ребенок, — одними губами прошептал Буревестник.

— А знаешь что, отец? — выражение лица Децима изменилось как по волшебству и он резко развернулся на каблуках. — Это нам подходит. Герцог Луи — смелый человек, раз пришел сюда, и ему придется пройти Очищение. Мы его заставим, если он передумает, ага? И у тебя будет три герцогства в кармане вместо одного! Я раздавлю непокорных в Лабуа за месяц, если Рем ссудит мне денег. А потом мы займемся Монтаньей и придушим дю Бенаков. Три голоса принцепс электор вместо одного! Синедрион взвоет!

— Да?.. — поперхнулся очередной злорадной тирадой старый Аркан. — Ты считаешь? Но Селена ведь…

— А давай позовем ее сюда и спросим напрямую? — страшные черные глаза Змия лучились вселенской любовью и добром. Он закончил на весьма оптимистичной ноте? — В конце концов, если она согласится — у тебя будет запасной вариант, если мы с Ремом сдохнем.

Если и есть что на свете, что Арканы любят больше, чем создавать проблемы окружающим, а потом спасать их от этих проблем… То это — маленькие аркановские детки! Так сказал Инграм во время приснопамятной битвы в таверне «Шесть аристократов», и был чертовски прав!

Змий узурпировал корону Лабуанского герцогства. Вот в чем заключался первый сюрприз этой ночи, и вот что обсуждали старшие Арканы перед тем, как Рем устроил светопреставление с прибытием дю Монтрея.

Децим Тиберий Аркан посчитал недостаточным просто изгнать пришлых лабуанских рыцарей за пределы аскеронских земель. В силах тяжких он перешел границу, нагло и во всеуслышание объявив, что намеревается отомстить каждому подлецу, что посмел вмешаться во внутренние дела соседей. И такая аргументация для многих и многих владетелей Запада была вполне понятной. Одно дело — кровная месть, и совсем другое — интервенция! Массакры, не являясь де-юре правителями Аскерон явно перешли черту, пригласив в Аскерон лабуанских феодалов, Но и это по еще было полбеды. Главная проблема заключалась в том, что они проиграли. Горе побежденным! И горе тем, кто выбрал сторону побежденных…

Змий воспользовался накопленными Буревестником запасами продовольствия, сумел воодушевить ортодоксальных баннеретов и кое-кого из ополченцев, собрал под свои знамена солдат удачи со всего побережья, которые как осы на сладкое слетались в его войско после громких побед над Массакрами и Заканом. К началу похода за Береговой хребет старший из братьев-Арканов командовал крепкой армией в десять тысяч воинов, сытых, снаряженных и вооруженных до зубов.

Дю Пюс, науськанный оптиматскими клириками, вместо того, чтобы осознать весь ужас своего положения и попробовать договориться (сам-то он и его войско в боевых действиях до сих пор замечены не были!), письменно и устно оскорблял и самого Змия, и всех Арканов, и ортодоксальное вероучение в целом. Созвав феодальное ополчение и удостоверившись в двукратном численном превосходстве над поганым аскеронцем, герцог Лабуанский приказал коннетаблю дать врагам генеральное сражение и с чувством выполненного долга отправился в свои дворцовые покои — жрать, пить и сношать очередную любовницу — в три раза моложе себя.

Каково же было его удивление, когда следующим утром его стащили с этой самой любовницы, дали под зад ботфортом и с лезвием меча у горла заставили подписать грамоту об отречении от престола от своего лица и лица всех своих потомков и сродников.

При большом стечении народа (в основном — в черных аркановских коттах и широкополых ортодоксальных шапелях) на главной площади Лабуа Децим Аркан возложил на свою голову герцогский обруч и громогласно предложил всем, кто против такого решения, прийти к стенам города и в течении месяца оспорить его законность.

— Лабуа — вшивое захолустье, — комментировал такое развитие событий Змий. — Нищее, вонючее, зажатое между Плато Семи Ветров, Скёлью и Береговым хребтом. Картографы говорят — это герцогство только по названию, оно в три раза меньше Аскерона. Населения — дай Бог чтобы столько же, сколько в твоем домене, Рем. Но — теперь я принцепс электор, а мои ребятишки — наследники герцогства! И вообще — я подумал: когда Синедрион организует Крылатый поход, лучше его встречать на подступах. Мы устроим в Лабуа Аскерон наоборот: я посажу в замки своих людей — Рошкотта, Каваракку, того же Фиданцу, мало ли у меня безземельных баннеретов в войске? И будем руководить нищим оптиматским отребьем. Их знать драпает сверкая пятками! Мы заполним вакуум власти и создадим укрепленные форпосты, это позволит нам выиграть время, когда начнется большая война…

К дю Грифону Рем и Децим навязались в гости вместе, оставив дю Монтрея и отца обсуждать вопросы матримониального, религиозного и интеграционного характера. И теперь пили глинтвейн коннетабля, устроившись в креслах перед камином в восточной башне дворца, где обитал старый коннетабль, и делились новостями.

— Что за история с лесом на Хотгобе? И как ты выманил гёзов из шхер? — не выдержал Бриан дю Грифон. — Говорят, тамошний фьорд было полон обломками галер как суп — клёцками!

— Мы прибыли на Хотгоб с бандой Разора, Ёррином Сверкером и его родственниками, — пояснил Рем. — А Владыка Рианнор прислал своих специалистов по… По зеленым насаждениям. Эти эльфы — настоящие кудесники во всем что касается растений! Густая поросль покрыла скалы недели за две, там можно было спрятать целую армию… Мы и спрятали. Две тысячи воинов: моя дружина, Разор, люди Уве Корхонена и кхазадские хэрсиры… Подняли над Носатой горой самый большой флаг с Красным Дэном, какой только смогли изготовить ткачи и красильщики из Крачек, вытащили корабли на берег фьорда, и сделали вид, что очень заняты килеванием… Мы ничем не рисковали: Сверкеры собрали двенадцать стальных аркбаллист, снаряды — свинцовые пули в полтора дюйма. Они дырявили пиратские галеры насквозь! А те, кто сумел высадиться… Что ж, в Преисподней их давно ждали. Не думаю, что гёзы в ближайшие лет двадцать смогут оправиться от третьего разгрома подряд. Да мы и не дадим им такого шанса! Это будут наши острова!

— Намереваешься присоединить Низац Роск к Аскерону? — уточнил коннетабль.

— Об этом говорить пока рано. Я оставлю там наместником Уве Корхонена, он хороший мореход и амбициозный лидер. И присягнул мне! — Децим поднял бровь: сын Вилле Корхонена присягнул кому-то кроме своего отца — это нонсенс! Рем невозмутимо продолжил: — Сейчас они зачищают остров за островом вместе с Разором… На это уйдет пара месяцев. Большая гряда архипелага — очень сложный театр боевых действий, и я рассчитываю на помощь эльфов в десантных операциях. Наладить безопасное судоходство и в их интересах тоже, так что владыка Рианнор обещал прислать экспедиционный отряд в двести или триста лучников, этого Разору и его компании должно хватить для окончательного решения пиратского вопроса и утверждения власти Арканов на архипелаге. У нас будет огромная морская база, и место, куда мы сможем отступить… Если события примут совсем скверный оборот.

— Скверный оборот? М-да… Наши мысли странным образом сходятся, не находишь? Я готовлю передовой плацдарм, ты — запасную гавань. Презабавно! Но как это тебе удается — раз за разом проворачивать один и тот же фокус? — Децим сделал глоток глинтвейна и зажмурился от удовольствия. — Ты в третий раз громишь Низац Роск одним и тем же способом, да? Или в четвертый?

Буревестник пошевелил пальцами, обозначив жест «более-менее».

— Весь фокус заключается в том, — сказал он. — Чтобы проворачивать его с разными людьми. Если все, кто уже знает секрет, мертвы — то получаться такое может сколько угодно раз подряд, смекаешь?

— А ты заматерел, братец, — отсалютовал кубком Децим.

— Ну, за фокусы! — предложил тост коннетабль. — Когда его превосходительство деспот и его высочество герцог закончат, нам нужно будет определиться: какой фокусник займется Монтаньей?

Змий и Буревестник синхронно повернули головы и глянули на Бриана дю Грифона:

— Вы, конечно!

— Проклятье… — горестно проговорил коннетабль. — Довелось на старости лет вести дела с Арканами…

— Зато с нами нескучно! — заявил Рем и братья захохотали, сбрасывая напряжение сумасшедшей ночи.