Раскаты грома

XV ПУТЬ ВО ТЬМЕ

Аркан с трудом открыл глаза, разбуженный странными звуками прямо над ухом.

Ёррин Сверкер поглощал суп непосредственно из котелка, удерживая его обеими руками и выпивая бульон огромными глотками. По всему выходило — гном так и не ложился спать, увлеченный изучением возможностей алтаря.

— А я что говорю? — спросил он, отставив опустошенную посудину в сторону и хлопнув себя по ляжкам, отчего раздался металлический гул: броню кхазад так и не снимал. — Сейчас мы их убивать будем. Правда, в коридорах придется делать это вручную, но это не беда, верно? Справимся!

— Что? — потер тыльной стороной ладони лицо Рем. — Ты о чем?

— Всё! Я знаю, где расположились фоморы. Просыпайтесь, устроим им тотальную войну! Так этот эльф говорил? Эй, птичка черная, вставай! Я знаю — ты не спишь, ты медленно моргаешь! Мне нужно пару минут, чтобы устроить геноцид фоморов в отдельно взятом подземелье, и после этого мы пройдем к арсеналу, как нож сквозь масло!

— Velanenye elyo tundosse! — Эадор явно выругался, с трудом сел, поджав ноги и тут же ухватил себя за голову, унимая приступ мигрени. — Однако, если мы отсюда побыстрее выберемся — я согласен даже на тотальную войну… Как ты себе это представляешь?

— Я приведу в действие… — тут Ёррин задумался, как бы это ловчее назвать силы, которые может разбудить алтарь и не нашел подходящего термина на имперском. — В общем, оно сработает. Смерть настигнет всех, или почти всех, кто занимает жилища, залы и мастерские Граббе! А коридоры — нет. Те, кто будет в переходах — уцелеют. Их придется убивать уже нам!

— Убьем, — кивнул эльф и тут же снова поморщился от головной боли. — Темных тварей жалеть не будем.

— И всё-таки, маэстру гном, поясните нам, чужакам — как эта штука работает? — вставая и разминаясь, спросил Аркан. — Это магия? Техника?

— Техномагия, если угодно! — буркнул кхазад. — Я не рунный мастер! Я знаю как это использовать, но понятия не имею, как именно оно действует и какая энрегия используется! Что ты прицепился ко мне? Когда ты пьешь эль в таверне из кружки, неужели тебе так важно, какой сорт хмеля использовали для пивоварения и с какого месторождения глина, из которой гончар сваял посудину?

— Очень важно, — серьезно кивнул Рем.

— Разгарнак… Пиратский квартирмейстер с герцогским титулом! Как же я забыл, действительно! Но — не важно! Давайте, давайте, нам нужно быть готовыми выступить сразу после того, как я сыграю кесарянку на алтаре!

— ИА! — сказал один из осликов.

— А… И говно убрать, да. Я же обещал! — хлопнул себя по лбу гном.

Небольшой отряд собрался у дверей, снаряженный и вооруженный. Сверкер с серым от недосыпа лицом и всклокоченной бородой замер над алтарем, а потом рявкнул:

— Барук кхазад! — и возложил руки на самоцветы навершия каменного престола.

Гора вздрогнула, стены и пол заходили ходуном, но Буревестник только шире расставил ноги и напружинил колени — теперь он был готов! Когда дьявольская свистопляска закончилась, и с потолка прекратил сыпаться песок и мелкие камешки, двери святилища с грохотом, резко отворилась и внутрь ворвался многоголосый вопль. Это был стон боли, ярости и беспомощности. Десятки и сотни существ кричали и выли на все лады!

— Да! — Сверкер снял со спины типично кхазадский круглый щит, перехватил поудобнее секиру и ударил обухом в умбон щита. — Кхазад ай-мену, гады!

И ломанулся вперед. Но был вынужден остановиться, почувствовав тяжкую длань Буревестника на своем плече. Гном с гневом обернулся, и наткнулся на твердый взгляд черных аркановских очей:

— Мы не будем устраивать тут резню, — надавил голосом некоронованный герцог. — Наша задача — быстро дойти до арсенала, оставляя при этом вешки для следующей, крупной экспедиции. Мы должны понять, на какое количество оружия для ордена мы можем рассчитывать, вооружиться — и убраться отсюда. Желательно — на ту сторону Берегового хребта. Ты помнишь?

— Помню… — хмуро кивнул гном и медленно выдохнул. — Всё, я держу себя в руках. Пошли.

Рем зажег факел и зашагал за спиной друга. Следом за ним цокали копытами ослики, замыкал колонну Эадор с луком в руках. Время от времени Ёррин останавливался, чтобы сделать какие-то пометки на стенах, варварски используя для этого свою секиру.

С первыми последствиями работы неведомых подгорных сил они столкнулись в обширном зале, который раньше служил, наверное, как стадион или гимнастическая площадка. По крайней мере, обилие характерных приспособлений, гирь, тренировочного оружия говорили именно об этом. Но мертвые и умирающие фоморы явно не занимались тут совершенствованием своих физических кондиций.

Изломанные тела мужских и женских особей, и детенышей, лежали на полу вперемешку с примитивной утварью — посудой, инструментами, тряпьем… Не меньше пяти десятков темных считали это место своим домом. И умерли, не успев даже понять, что происходит.

— Проклятье! — сказал Аркан. — Но как? Здесь ведь всё целое! Всё, кроме фоморов!

Он намотал на нижнюю часть лица платок, чтобы защититься от зловония, и теперь силился понять — что же произошло в зале, какая магия или механизм уничтожил, втоптал в камни свирепых дикарей, пощадив при этом инвентарь и мебель? Как это вообще было возможно — такая избирательность? Переступая через трупы мутантов, выхваченных неровным светом факела из окружающей тьмы, и отбиваясь ногами от попыток выживших ухватить его, Рем силился разглядеть источник лютой смерти — в стенах, на потолке, под ногами… И — не мог! Аркан был почти уверен — если бы он расставил тут, в этом помещении, даже сотню фонарей — и тогда бы он не разобрался в причинах произошедшего.

— Марш, марш! — поторапливал их кхазад, не забывая время от времени при этом опускать свой топор на тех, кого считал недостаточно мертвым. — Движемся к арке!

Арка виднелась в противоположном конце зала, ворота, ранее закрывавшие ее, были выбиты, массивные металлические створки валялись тут же, под ногами.

— Внимание! — подал голос эльф. — В коридоре кто-то есть. Кто-то большой…

Стрела уже была наложена на тетиву, жало наконечника смотрело в темный зев арки.

— ДЗАНГ! — обух гномской секиры ударил в умбон щита. — А ну давай, иди сюда!

Рем же, вместо того чтобы приготовить клеймор, сунул руку в карман и достал оттуда небольшой черный шарик. Пара ударов огнива — и на конце пропитанного горючим составом фитиля загорелся крохотный огонек, источая весьма характерный, церковный запах.

— Ладан? — удивился Эадор.

— Испытания в боевых условиях! — кивнул Рем. — Измельченный ладан и угольная пыль в оболочке из промасленной бумаги. Посмотрим…

Страшный рев раздался из тьмы коридора, раздался гулкий топот тяжелых шагов… Буревестник дунул на фитиль, раздувая пламя, и силой запустил необычный снаряд прямо навстречу массивной туше фантасмагорических очертаний, которая показалась в проеме. Звук попадания был почти не слышен, но — ярко вспыхнула угольная пыль, сноп огня и аромат благовоний выплеснулись в зал. Рев перешел в истерический визг!

— Н-на!!! — гном лихо крутанулся на месте и запустил в арку свой круглый щит, который со свистом влетел в коридор, что-то хрустнуло и визг сменил тональность.

Ёррин с топором рванул в темноту: угольная пыль прогорела, и снова стало не видно ни зги. Глаза подгорника были явно более приспособлены к ограниченному освещению, чем зрительные органы его товарищей, кхазад неплохо ориентировался во мраке! Когда Аркан двинулся следом за товарищем, высоко подняв факел, тот уже заканчивал. Деловитое хекание и звуки ударов топора возвестили: фомору пришел конец.

Двухголовый мускулистый великан, широкий в плечах, ростом явно в полтора раза выше Буревестника… Был несколько минут назад. Теперь, без обеих голов, конечно, он стал несколько меньше в размерах и продолжал уменьшаться, поскольку кхазад рубал его руки и ноги с завидным упорством.

— Что? — спросил сверкер, тряся окровавленной бородой. — Как мы тут пройдем, с осликами? Он вона какой здоровой, пад-д-дла! Разве что по частям его перенести в угол и сложить горкой! А схема с ладаном рабочая! Вишь как его скрутило? Надо брать на вооружение…

— Надо снаряжать караваны на юг. Для массового изготовления таких игрушек у нас не хватит сырья! — Аркан и не думал помогать бородачу, осматривая коридор. — Дальше путь свободен?

— До следующего зала — точно, — топором Сверкер уцепил туловище фомора за обрывки одежды и отволок в сторону. — А там посмотрим.

Отряд двинулся вперед с максимальной осторожностью. Как рассказал Ёррин, судя по знакам на алтаре, сейчас крепость Граббе не была соединена с Ромсдар-Думом или другими владениями кхазадских семей. Переходы и транспортные коммуникации обвалились. Осмотр производственных и жилых помещений не дал результатов — никаких следов живых гномов обнаружено не было.

Зато среди фоморских трупов нашлось золото: квадратные гномские монеты с квадратной же дыркой посередине, собранные в связки. Сверкер повесил каждому из вьючных животных по три таких своеобразных украшения на шеи, и теперь ослики при каждом шаге издавали мелодичное позвякивание, создавая впечатление материального достатка и финансового благополучия.

Источником угрозы могли стать фоморские туннели, если их, конечно, не завалило при пробуждении силы святилища. Кхазад был в этом почти уверен, но оружие все равно держали наготове. Стычки с выжившими темными случились трижды. Двух молодых фоморов на слух подстрелил эльф, пришпилив к стенам длинными стрелами с черным оперением. Озверевших самок с какими-то рогульками и дрекольем в руках пришлось рубать Аркану — они вывалились прямо на него впятером, из какой-то ниши в стене, когда небольшой караван растянулся в довольно узком проходе. Точные колющие удары клеймором Буревестник наносил хладнокровно и безжалостно: ему претило убийство женщин в любом другом случае, но не тогда, когда это касалось темного племени.

Даже орчанок, которых Рем никогда в жизни не видел, ему, наверное, было бы жаль. Но фоморы… Были ли они разумны в настоящем, подлинном смысле этого слова? Способны ли были к переживанию, сочувствию, созидательному труду — любому, кроме того, что удовлетворял простейшие потребности? Их обманчиво-человекоподобный облик заставлял думать об этом, но весь опыт взаимодействия с тварями кричал об обратном! Не люди, не гномы и не эльфы — но гомункулы, наделенные минимальной самостоятельностью, и созданные или измененные кем-то с главной целью: нести хаос и разрушение, осквернять любые культурные ценности и крушить блага цивилизации. Поэтому — милосердная быстрая смерть оставалась единственным, что мог подарить Аркан этим существам… И клеймор не знал пощады, перерубая убогое оружие вместе с телами фоморов.

У самого хода в арсенал Ёррин снова пустил в ход щит, швырнув его вдоль по коридору. Это страшное метательное оружие переломило пополам тощего фомора с непомерно длинными руками, которые буквально волочились по земле, а секира доделала дело. Больше врагов на пути не встречалось.

— Я очень надеюсь, что наш легендарный вождь знает, куда ведет нас! — проговорил Эадор сдавленно. — Если окажется, что мы будем вынуждены возвращаться той же дорогой, что и пришли, то я, пожалуй, буду вынужден принять…

— Что принять? — глянул на товарища Аркан. — Какие меры ты собираешься принимать в горных глубинах? Мы просто должны…

— Принять на грудь! Так у вас говорят? Я буду вынужден принять на грудь большую порцию алкоголя, и дальше вы будете тащить меня на себе, — тъялери потер переносицу.

Эльф выглядел действительно скверно: лицо его посерело, под глазами пролегли черные круги, обычно изящная осанка теперь превратилась в самую обыкновенную сутулость, танцевальная походка — в шаркающее перемещение с черепашьей скоростью.

— Так худо, да? — Рем достал из-за пазухи фляжечку. — Глотни-ка! Только сильно не увлекайся!

Эадор с сомнением отвинтил крышечку, принюхался, его брови удивленно выгнулись, и тъялери сделал три больших глотка, а потом рявкнул грубым, но весьма бодрым голосом:

— Mereth en draugrim! Так-то гораздо лучше!

— Много материшься в последнее время, да? — усмехнулся Аркан, забрал фляжку, не удержался, сделал маленький глоточек — и тут же спрятал ее во внутренний карман.

— С кем поведешься… И вообще — никакая это не матерщина, а экспрессивная констатация факта, — пояснил эльф. — В буквальном переводе — «волчий корм». Все мы, раньше или позже… Ну, это философия. Я что хочу сказать: нам нужно раздобыть побольше этого напитка! Я не придал значение всем этим разговорам про алхимию, когда мы учреждали Орден, но теперь уверен — если вы научитесь готовить эликсир в промышленных масштабах, ты сможешь получить хорошую прибыль. Это должно тебя заинтересовать! Готов поклясться — владыка Рианнор явно захочет обладать снадобьем, которое позволит витязям сохранять боеспособность даже — как ты выразился? В горных глубинах!

— Что ж, маэстру патриот эльфийского отечества, у меня для тебя две новости, — Аркан хлопнул Эадора по плечу. — Наш следующий пункт назначения — Смарагда. Будем искать того кабатчика-алхимика. Думаю, для личного пользования мы сможем раздобыть достаточно волшебного напитка. Это — новость хорошая.

— Есть и плохая? — в неровном свете факела было видно, что тъялери нервничает.

То ли преследующая его клаустрофобия, то ли напротив — действие снадобья давало о себе знать, но обычно малоэмоциональное, теперь его лицо исказилось странной гримасой.

— Нет, все новости — хорошие, — с обманчиво доброжелательной улыбкой проговорил Аркан. — Я не собираюсь давать оружие, которое может помочь эльфам в войне против гномов. Наоборот, впрочем, тоже. Это касается также и людей, и орков — кого угодно. Содержимое этой фляжечки, ровно как и содержимое арсенала Граббе, будет использовано только Орденом и только для нашего дела.

— Хочешь сказать, что будешь использовать бритвенно-острый меч, который не затупится и не сломается, и на который не действует магия, только против чернокнижников и чудищ? А как же рыцари-оптиматы, или популярские напыщенные ублюдки? Ты что — возьмешь другой клинок, похуже, когда какой-нибудь напыщенный юноша с золотой цепью на шее вызовет тебя на дуэль? И против гёзов во время очередного абордажа — тоже? — Ёррин отвлекся от созерцания завала, перегородившего им дорогу, и теперь решил поучаствовать в разговоре.

Его взгляды на Эадора были более чем красноречивыми: идея, что какой-то из эльфийских народов получит возможность атаковать гномов в их естественной среде обитания, пришлась легендарному вождю не по вкусу.

— Именно это я и хочу сказать, маэстру! — кивнул Буревестник. — Только так, и никак иначе.

— Какая придурочная принципиальность, — хмыкнул гном. — Ты что, будешь таскать с собой два меча? Аскеронский клеймор, или твой дурацкий палаш — для людей, и кхазадский скимитар — для нечисти? Что за идиотизм?

— Благодаря этой придурочной принципиальности в один прекрасный день король Ингемар не получит отряд светлых витязей посреди Ромсдар-Дума! — резко откликнулся Эадор, а потом спохватился: — Нет, милостивые государи, мне определенно худо… Нужно выбираться отсюда…

Брови кхазада после слов о витязях в Ромсдар-Думе нахмурились, он явно готовился вступить в дискуссию и поведать о том, когда, сколько раз и какими способами кхазадские хэрсиры имели эльфийских воинов, но потом передумал, отступил к стене и жестом фокусника распахнул скрытую дверь — невысокую и довольно узкую, но вполне достаточную для того, чтобы даже долговязый Аркан мог пройти через нее, склонив голову.

— Ай-ой! — сказал гном, явно красуясь. — Пока вы чесали языками, я нашел ход в арсенал! И у меня есть отличная новость для нашего остроухого товарища: выход наружу — тоже здесь! Гасите факелы, они больше не нужны.

И хлопнул в ладоши. Дверной проем осветился тем же мягким желтым сиянием, какое путникам уже доводилось наблюдать в святилище.

— Я пойду первым, следом пускайте осликов. Монсеньорище — вы замыкайте. Я не доверяю эльфу в его нынешнем состоянии… — проговорил Сверкер и затопал вперед.

Эадору и Аркану пришлось сутулиться — проход явно был рассчитан на коренастых и широкоплечих кхазадов. Их истлевшие трупы в церемониальных доспехах лежали там и тут по коридору, и Ёррин бормотал что-то на кхуздуле всякий раз, когда ему приходилось перешагивать через погибших соплеменников. Каковы были причины их смерти — оставалось только гадать, но броня и оружие явно находились в идеальном состоянии — никаких зазубрин и повреждений!

На сей раз никто и не думал о трофеях.

Наконец, коридор кончился, и Ёррин Сверкер замер перед хорошо освещенной металлической дверью.

— Что ж… Если я правильно понимаю — теперь нужно просто постучать в дверь, — сказал он.

И постучал.