«До этого мы в округе провели тотальный осмотр, наблюдения, поиск и выяснили много интересного. Во-первых, если смотреть на предбанник с самого низа, то людей в нем не видно. Проверено и доказано неоднократно».

Вот это да! Уникальное открытие и вполне много о чем говорящее. Мне до него в одиночку докопаться никак не светило, да и потом мы всем гуртом только и предприняли спуск на веревках и осмотр лишь щелей в стенах башни. Молодцы девочки! Догадываюсь, как они страховали друг друга и переговаривались по рациям. Теперь получалось, что при обороне башни этим делом мог заниматься один-единственный человек, совершенно при этом невидимый для нападающих. Придя к такому ничего пока не значащему в личной безопасности выводу, я продолжил чтение.

«Много времени потратили на поиск пустот в основании, но входа так и не отыскали. Копать огород не стали, могли слететься вороны…»

Мы обсуждали этот момент, намереваясь когда-нибудь значительно раскопать землю вокруг основания башни и таки разыскать вход во внутренности. Раз есть уходящая вниз от щелей крутая лестница, значит, и подземелья должны быть. Ну а что еще может быть в подземельях, кроме сокровищ? Это сейчас я понимал, что никаких подвалов, скорее всего, и нет, подобных строений по всем мирам может быть неисчислимое множество, и хранить в них хоть что-то — полнейший нонсенс. Скорее всего, во внутренности попасть можно, только лишь узнав какой-то особенный секрет, а то и вообще только с помощью крутой волшбы или непонятной системы перехода.

Ну а под воронами имелся в виду все тот же Грибник, которому сверху могли броситься в глаза ведущиеся раскопки.

«Два дня потратили для дальнего похода. И не зря. Вначале выбрали самую высокую точку среди холмов на горизонте. Затем интенсивным марш-броском достигли нужной вершины. Прибыли туда уже глубокой ночью, переночевали, а вместе с восходом солнца осмотрели противоположный от предбанника горизонт. В пределах еще двух переходов вполне отчетливо видна кромка леса. На всей остальной площади никаких изменений не замечено…»

Ха-ха! Лепота! Значит, Дикий мир — не настолько уж и дикий! И уж точно не безжизненная пустыня. Не знаю, почему меня это так обрадовало, но на душе стало легко и спокойно. Скорее всего, моя мысль может оказаться не такой уж и абсурдной: устроители башни просто уничтожили вокруг своей постройки все живое в радиусе более ста километров! Могло такое быть? Еще как могло! После того что я увидел в Сияющем кургане, создание карантинного пояса вокруг ценного объекта — это всего лишь детские забавы для всемогущественных создателей переходов. Все выжгли или облучили, заполнили озера бессмертными хищниками, а вдоль дальней границы еще излучателей со смертельными для всего живого импульсами наставили. Почему вдоль дальней? Да потому что внутри сами частенько ходят, чего собственной шкурой рисковать?

Ну, как-то так. Потому что фантазировать на эти темы можно сколько угодно и все равно не угадать. Но то, что в Диком мире существует жизнь или хотя бы буйная растительность, — феноменально! Знали бы сразу, не рисковал бы я переходом в мир Трех Щитов. Глядишь, и в самом первом мире могли бы отыскать массу интересного, загадочного и романтического. Но теперь чего уж там! Вначале не удалось вырваться обратно, позже девчонки поспешили за мной, теперь мне придется переться за ними.

«На следующий день после похода, — читал я, — решили глушить рыбку в ближайшем озере. Вначале дразнили рыбку камнями, потом забросили крюк с мясом на толстенной веревке, закрепленной наскальном обломке. Никто не пострадал, кроме веревки и обломка, со страшной силой затянутых в воду. После чего мы использовали две пустышки и четыре леденца. Рыбка так и не всплыла, зато стала заметна буря в соседних водоемах, волны там вздымались странным образом на высоту до десяти метров. Пришла мысль, что это не рыбка, а единый спрут, имеющий в каждой луже по конечности. Плюнули на все и благоразумно вернулись к предбаннику…»

Прочитав эти строчки я, разволновавшись, воскликнул:

— Затейники-массовики, оборзевшие, неподконтрольные!

Слишком уж резво девочки взялись за неизвестную рыбку. А если их вывод окажется правильным, то опаснее существа нет во всей Вселенной. По большому счету к этим озерам с чудесной питьевой водой вообще на сотню метров приближаться не стоит. Мало ли какой длины щупальце у этого единого организма может оказаться. «Пустышками» мы называли легкие самодельные взрывные устройства фугасного действия, и они использовались лишь для создания звукового эффекта. «Леденцы» уже больше смахивали на боевые, осколочные фанаты, и мы их успели сделать до моего ухода в мир Трех Щитов целых шесть штук. Можно себе представить недовольство водного зверя, когда одна из его конечностей оказалась то ли оторвана, то ли порядочно изувечена.

Хорошо, что все для любительниц рыбной ловли обошлось благополучно. Но в любом случае программу по исследованию озер можно считать закрытой навсегда. Даже при удачном возвращении на Землю и последующем исследовании Дикого мира к озерам лучше не соваться. С таким масштабным монстром маленькому коллективу исследователей никогда не справиться. Да и какой с этого будет толк, если чудовище все-таки погибнет, допустим от яда? Вода в округе окажется заражена токсинами разложения, если еще чего похуже не произойдет.

Концовка письма радовала бодростью и оптимизмом:

«Все дела завершили, родителей о дальнем походе предупредили. Если отыщем этого (слово тщательно зачеркнуто) отшельника, он у нас попляшет!»

Хм! Кажется, намек в мою сторону, что мне достанется за опоздание. Ну ничего, пусть пару часов сами в стенку лбами да коленками потыкаются, ют тогда и пляшут сколько им вздумается. Еще посмотрю, как вы в том лабиринте себя вести станете. Небось сразу домой к деду Назару захочется, да поздно будет. Придется меня ждать, спасителя и благодетеля! Ха-ха!

С такими злорадными мыслями сложил аккуратно письмо, спрятал его в карман, осмотрелся из своего укрытия и, выйдя на тропу, поспешил в деревню. И все-таки строчки только что прочитанного послания так и прыгали перед глазами, иначе как можно оправдать появление совершенно незамеченного мной мужика, который шагнул из кустов на тропу и перегородил мне дорогу.

— Та-а-ак, — протянул он строгим голосом, — А ты чего здесь гуляешь? Да еще и без родителей.

Редко мы с ним виделись, потому и не узнал. Зато я уже был далеко не мальчиком и фыркнул в ответ с позволительной для любого взрослого человека издевкой:

— Мне что, с родителями до самой пенсии в лесу ходить положено?

Участковый нашей Лаповки стал присматриваться ко мне более внимательно, а потом крякнул, узнав:

— Ивлаев! То бишь… э-э-э… Боря?!

— Стареете, дядя Петр, стареете, — подначил я его.

— Зато ты вечно молодой! — не остался он в долгу.

— Да и вообще, вы вроде как на пенсии уже? — не обиделся я.

— Больше года, почитай. Да только никого взамен не на-значили, вот и приходится на общественных началах деревней заниматься.

Всех последних новостей и местных пертурбаций я не знал, так что в ответ лишь пожал плечами да развел руками. Мол, времена такие. Хотя и от вопроса не удержался:

— А чего нашей Лапой заниматься? Тишь да благодать, да три десятка божьих одуванчиков проживает.

Когда-то участковый сам так любил называть всех людей пенсионного возраста, поэтому постарался обиду не показать. Хотя она и так ощущалась в его словах:

— И не три, а почитай пятьдесят человек живет. Да и приезжие к нам летом как по воду святую прутся. Чай, места у нас наилучшие по чистоте своей да целебности.

— Это точно, дядя Петр, — согласился я, пытаясь обойти внештатного теперь участкового по кустам и продолжить путь, — Ладно, счастливо!

Но он опять перекрыл мне путь своей огромной ручищей:

— Постой! Ты тут никого не видел из чужаков?

— Да нет! А что случилось?

— К Вакулине сын с невесткой приехал, ну и пошли вчера в лесочек прогуляться. Дело молодое, прилегли на травку, целоваться начали, а потом того грибника и заметили. Шибко подозрительным он им показался.

— Ну, мало ли тут таких ходит, — старался ответить я с полнейшим равнодушием, хотя внутри что-то екнуло, а сердечко затрепетало как сумасшедшее.

— Да ты Фрола должен знать, он года на четыре тебя всего старше, с сызмальства здесь и даже каждого чужака в лицо знает. А этого в первый раз видел.

— Откуда и куда тот направлялся?

— Со стороны скал, куда-то в эту сторону.

Я постарался за смехом скрыть свое растущее напряжение.

— Ну и что здесь особенного? Всегда кто-то новенький в наши края забредает.

— Да в том-то все и дело, что вчера в то же самое время еще одна странность приключилась, — решился участковый на полное разглашение обстоятельств. — Все семейство Моховых сюда за беляками подалось. Потом хвать — а ни старика Степана нет, ни обоих внуков. А тем — одному тринадцать, Другому пятнадцать. Заметались по лесу, паника полная, орут как резаные. Хорошо, что еще один наш деревенский на шум подтянулся да и говорит: «Видел я Степана на опушке, домой он шел с внуками». Моховы бегом в деревню, а все три пропажи сидят на лавочке во дворе да головами во все стороны вертят. Как из лесу шли да что их на это вдруг подвигло — ничего не помнят. Почти! Потому как самый меньшой, тот, которому тринадцать, смутно припомнил, что их домой заставил идти тот самый грибник, по описаниям похожий на виденного Фролом.

Я помотал головой:

— Ой, как все запутано! Вам самому, дядя Петр, не смешно от таких сказок?

Тот тяжело вздохнул:

— Смешно. Но выяснить-то надо!

— Ну, как говорится, бог в помощь! — пожелал я, все-таки обходя преграду и советуя напоследок: — Только вы у Моховых вначале поспрошайте, что они накануне ели.

— Зачем это?

— Грибы небось?

— Так сезон как раз, они и накануне собирали.

— Вот-вот! А сейчас столько мухоморов развелось, как две капли воды на беляков похожих, что просто жуть и страх. По всем сайтам интернетовским предупреждения ведутся, и настоятельно советуют вообще от грибов воздержаться. Наверняка у них длительные галлюцинации и массовое помешательство.

— Как же так?

Участковый явно был растерян такой очевидной, но совершенно не продуманной с его стороны версией и смотрел мне вслед с жутким разочарованием обманутого с наградой профессионала. Наверняка ему жутко хотелось раскрыть некий заговор грибников-индивидуалистов, которые с помощью гипноза заставляют убираться с пути конкурентов.

Ладно, с этим делом запугал следствие — и хорошо. А вот что самому теперь делать? По всей видимости и здравому смыслу, вчера здесь проходил Грибник и отправился именно в Дикий мир. Скорее всего, сразу и мир Трех Щитов перешел. А если нет? Вдруг он на башне решил позагорать?

Только достаточно мне было представить, как я натыкаюсь на него прямо на площадке башни и он меня, словно кеглю, сшибает в пропасть своим посохом, так у меня затряслись и ноги, и руки, и извилины в мозгу. Сразу пропало желание куда-то спешить. Ненадолго, правда. Пока дошел на подворье, мысли о троице моих подруг, тупо колотящихся лбами в глухие стены, заставили избавиться от непозволительной для любого мужчины трусости и вновь обрести уверенность. Причем уверенность до такой степени, что я себе уже мысленно представлял, как я появляюсь на уступе, шагнув в переход, сразу поднимаю зажатый в правой руке газовый пистолет и успокаиваю любого Грибника бесшабашным выстрелом. Если понадобится — то и несколькими. Потом возвращаюсь за вещами и Леонидом, и мы уже вдвоем переходим в мир Трех Щитов. А там мне уже никакие гипнотизеры не страшны; найду где спрятаться и догадываюсь, как прожить не «отсвечиваясь».

Вдобавок и логическими рассуждениями себя успокаивал: раз хозяин межмирских дорог прошел вчера — значит, несколько недель для свободного передвижения у нас имеется. Ибо никогда такого не было, чтобы Грибник каждый день туда-сюда мотался.

А вот определенные меры безопасности против наших деревенских, и в особенности нашего участкового, продумать придется. Перед уходом мои подруги забрали с собой все камеры из мест наблюдения и отключили всю систему мигалок, так что восстановить прежнюю сеть никак у меня не получится. А значит, придется самому и сегодня прогуляться с кошелкой в лес для тщательного осмотра, и завтра раза два пройтись, тщательно осматриваясь. Не хватало мне, чтобы наш участковый где-то окопался с биноклем и высмотрел наши тайны! С дядьки Петра станется и не такое учудить!

Глава седьмая


ДИКИЕ ПРОВИНЦИАЛКИ


Нельзя сказать, что прогулка по вечернему Рушатрону трех красавиц с далеких Пимонских гор осталась незамеченной. Скорее, наоборот, к слову «прогулка» можно было прибавить самые разные по значению синонимы. Начиная от «очаровательной и познавательной», заканчивая «скандальной и кровавой». Потому как три воительницы не только успели налюбоваться, восхититься красотами столицы, но и познакомиться со многими ее обитателями и гостями, поругаться с некоторыми из них, да еще и кровь пустить троим из числа наиболее приставучих. Причем своей вины в случившемся инциденте гостьи города совершенно не чувствовали.

Началось все с того, что, несмотря на синхронную вычитку сразу всех книг, которые Борис заблаговременно оставил в гостиничной комнате, всех традиций и норм поведения узнать ну никак не получилось. Общая история плюс довольно подробная история самой империи Моррейди дали много нового для познания уклада жизни. Правила этикета на балах тоже добавили свою лепту, но кто, скажите, знал, что после захода местного светила появляться девушкам и женщинам на улицах без сопровождения мужчин считается легкомысленным тоном? Причем если женщина верхом на лошади, то она — воительница и ей все можно. А вот если пешком — то обычная горожанка, которая ищет фривольных приключений. И не важно, одна она, или с подругой, или с целым десятком подруг. С подобной барышней имеет право заговорить и попытаться познакомиться любой уверенный в своей неотразимости мужчина.

А таких уверенных ловеласов, донжуанов, сладострастников — в любой столице хоть пруд пруди. Вот и получилось, что первый час воительницы прогуливались и любовались городом без всяких помех, а вот потом были прямо шокированы хлынувшей на них лавиной улыбок, подмигиваний, двусмысленных приветствий и откровенно наглых предложений. Причем и сами предложения по шкале порядочности достигали полярных точек. Одни парни деликатно вопрошали, можно ли с такими очаровательными девушками познакомиться, тогда как самые матерые и грубые сразу приглашали изумительно фигуристых красавиц заглянуть к ним в спальню и приятно провести ночку, а то и другую. Некоторые не сразу отставали, когда их весьма грубо и обидно отшивали, повторяли попытки познакомиться или пригласить на ужин. Тройка особо наглых, увешанных оружием наемников так вообще сразу села на хвост и теперь плелась следом, ожидая, видимо, более благоприятного момента для усиления своего нажима. Остальные любители уличного знакомства с каждой минутой тоже все больше усиливали натиск. Самые наглые и беспардонные из них выкрикивали подобные предложения из окон второго или третьего этажа, и на их слова ничего не оставалось делать, как только скрипеть зубами да яростно сверкать глазами.

Разве что Катерина весьма кровожадно сожалела:

— Надо было взять Борькин пистолет и стрелять в каждое такое хамское рыло!

— Можно и камнем, — проворчала Вера.

На что Мария фыркнула с сожалением:

— Давно присматриваюсь: ни одного камня нигде не валяется! — Потом она в который раз оглянулась по сторонам и таки озвучила давно крутящееся у нее на языке соображение: — Опять-таки ни одной дамы не вижу без мужчины. Значит, повышенное к нам внимание озабоченных мужиков — итог нашей жуткой неосведомленности.

— Сомневаюсь, — вздохнула Катя, — Все-таки надо было меня слушаться. Оделись бы поскромнее, никто бы на нас не пялился.

— А это мы сейчас проверим, — Вера вполне мило и со всем умением истинной куртизанки-обольстительницы улыбнулась замершим рядом с ними четырем парням и спросила: — Далеко ли до Сияющего кургана?

Те, видимо, и сами мечтали заговорить с девушками, но не могли преодолеть собственное стеснение. Зато после непосредственного обращения их словно прорвало, и они за-говорили, объясняя дорогу, все разом. Три подруги и так прекрасно знали, где они находятся и как вернуться к гостинице, Рушатрон им не казался таким уж запутанным городом, но первое знакомство подразумевало и первые вопросы, на которые хотелось получить должные ответы. Поэтому, когда добры молодцы подробнейшим образом описали весь маршрут следования к Пантеону, Мария решила выяснить свои сомнения. А то и продолжить общение с нормальными ребятами.

— Честно признаться, мы очень издалека, можно сказать, совсем из иного государства, и в вашем городе всего первый вечер. А потому никак не поймем слишком пристального внимания к нашим персонам. Почему это происходит?

— Причина проста: любая дама должна после захода Светоча иметь рядом с собой сопровождающего кавалера, друга или родственника, — с готовностью объяснил один из парней, — Иначе считается, что она свободна и желает немедленного знакомства.

— Вот как плохо не знать традиций большой столицы! — досадовала Мария вполне искренне, — А наш родственник где-то запропастился по своим делам, и мы себя чувствуем весьма униженно из-за повальных приставаний.

— Если вы позволите, — склонил голову другой парень, — то мы с удовольствием проводим вас к Сияющему кургану.

— Но мы не хотели бы, чтобы ваши провожания вами же были поняты превратно.

— Что вы, что вы! — наперебой стали убеждать довольные парни. — Мы вполне понимаем ваше неведение и готовы сопроводить вас куда угодно чисто по-дружески.

— Отлично! Тогда, может, мы вначале глянем на замок Тюйлонов?

— Но он уже закрыт для посетителей.

— Не важно, просто глянем на его наружную архитектуру.

— О! Вы не пожалеете! Вам понравится! Это совсем рядом!

Выбор девушек оказался весьма правильным и дальновидным. Теперь они перестали быть объектом неприятного внимания со стороны каждого встречного-поперечного озабоченного мужчины. Хотя и три наглеца, идущие сзади, отстать не пожелали. Так и тащились следом с весьма недовольными, можно сказать озлобленными, лицами. Но на какое-то время о них забыли, предаваясь интенсивному общению с новыми знакомыми и заваливая их вопросами обо всем, что попадалось на глаза.

Замок Тюйлонов и в самом деле оказался при ближайшем рассмотрении уникальным сооружением. Особое очарование архитектурной громаде придавали многочисленные факелы на стенах и люмены с отражающими свет зеркалами. Получалось ничем не хуже, а то и лучше, чем подсветка современных зданий на Земле в ночное время. Ну а знаний сразу четырех столичных жителей вполне хватило, чтобы интересно и подробно рассказать как о самом замке, так и об истории его возведения, про несколько жутких тайн из его прошлого и поведать кучу интригующих секретов из его настоящего. То есть желание посетить в дневное время этот действующий музей только возросло и приняло вполне реальные формы.

А вот позднее время да почти полное отсутствие людей вокруг замка послужило прекрасным подспорьем для любителей затеять скандал, спровоцировать драчку, а то и помахать оружием. Давно сидящие на хвосте у девушек наемники четверых молодых провожатых посчитали не более чем поводом для того, чтобы сорвать на них злость и похвастаться боевой выучкой. При этом они напрасно проигнорировали непосредственные цели своих фривольных домогательств.

Хотя и начали инцидент именно с обращения конкретно к Марии:

— Красавица, чего это ты с подружками выбрала таких ни на что не годных провожатых? Они небось и в постели опозорятся по своему малолетству.

— Вряд ли! — воскликнула самая старшая подруга, придерживая довольно резко кинувшегося с готовым вырваться оскорблением нового знакомого, — Ребята милые и симпатичные, только своим воспитанием и обходительностью перекроют все минусы своей молодости или неопытности. А вот вы, старикашки, уже точно опозорились своим хамством, невоспитанностью и препротивным поведением. Такое впечатление, что вы произошли от зроаков!

Худшего оскорбления в этом мире, наверное, не существовало. Даже злейшие враги перед вызовом друг друга на дуэль находили обидные слова проще и обыденнее. А тут сразу такая крайность. От услышанного даже четверо провожатых застыли на месте, а все три хама на некоторое время лишились дара связной речи от возмущения.

— Даты… это… Как ты смеешь? — сказал наконец один.

— Сейчас я тебе… язык вырву! — стал угрожать второй.

— И зубы все выбью! — добавил третий.

— О! — громко воскликнула Катерина, преспокойно доставая шпагу из ножен, — Да эти зроакские козлы даже про оружие свое забыли!

— Ага! Решили нас словами на испуг взять, — достала и свою шпагу Вера, — выкормыши вонючих кречей!

— И лучше бы шли спать в кроватки, дяденьки, — посоветовала Мария самым ехидным голосом, на который была способна, — Не то сейчас понаделаем дырочек в вашей толстой коже.

В следующий момент трое наемников, выхватив свои мечи, с яростью набросились на воительниц. Хотя следовало отдать им должное: насколько они ни были взбешены, убивать своих противниц они не собирались, стараясь бить мечами только плашмя, а вот покалечить вознамерились точно. Не хотели начинать свое пребывание в этом мире с убийства и девушки, потому что с самого начала столкновения обменялись условными словами, отрицающими смертельные уколы. При этом все шестеро полностью проигнорировали поначалу четверых молодых парней, однозначно не привыкших воевать, ссориться таким брутальным способом и решающих все крупные конфликты только с помощью дуэльного кодекса.

Не раздалось ни звона оружия, потому что оно не соприкасалось, ни хриплых выдохов, потому что устать никто не успел. Девушки изящно увернулись от первой атаки, удивительно точно прокалывая своим более легким оружием правые руки атакующих. Пока те разворачивались, так и не ощутив до конца сковывающего руку онемения, еще по два укола им досталось в ноги, по добавочному в руку, да еще по два в мягкое место, и на этом все сражение завершилось. Разве что один из наемников, уже рухнувший на колени, попытался левой рукой перехватить меч и дотянуться им в горячке до наиболее близко расположенного к нему парня. Тог еще и своего оружия достать не успел, двигался вообще неуклюже, в результате чего и получил не страшный, но весьма кровоточивый порез бедра. За что наемник получил добавочную и весьма неприятную порцию наказаний. Мария вскликнула:

— Ах ты, подлец! Забыл, с кем сражаешься?!

Взметнулась в воздух и со смаком впечатала свой каблук в зубы шустрого левши. Хруст, глухой удар падения тела, и лишь после этого над пустынной площадью понеслись стоны и проклятия раненых.

Хотя не совсем пустой площадь оказалась. Со стороны крепости к месту происшествия быстрым шагом приближалась группа охраны из шести человек во главе с офицером. Кажется, они не только все прекрасно рассмотрели, но и каждое слою расслышали. Поэтому разбираться с причиной потасовки не стали, а просто некоторое время ошарашенно смотрели, как три воительницы аккуратно, любовно протерли свои шпаги и рапиру и вложили их в ножны. Все четыре парня тоже стояли в полном молчании. Даже раненый лишь отчаянно пытался сжать края кровоточащей раны двумя руками и округлившимися глазами смотрел на созданий, кажущихся еще пять минут назад совершенно безобидными и сказочными.

Именно эта разница в отношении Марию больше всего и обидела:

— Ну вот, то рассыпались в комплиментах, а то слова благодарности от них не дождешься. Девочки, перевяжите нашего провожатого, а то так и кровью истечет. Ну а вы, ребята, чего прибежали? Зрителям билеты не продаются, представление закончено!

Офицер переглянулся с охранниками от такой бесцеремонности, да и слов он явно некоторых не понял, но после короткой паузы постарался говорить властно и строго:

— Любое происшествие вокруг крепости подотчетно нашему гарнизону. Поэтому отчет властям города тоже нам держать. Как мы заметили, эти три наемника первыми спровоцировали ссору, поэтому от вас, уважаемые, теперь зависит мера их наказания. Будете подавать на них жалобу?

— Обойдутся и без такой чести, — фыркнула Катерина, помогающая Вере широким бинтом закрыть и стянуть рану на бедре их провожатого, — Тем более что они и так уже наказаны.

Но Мария, присматриваясь внимательно к зашевелившемуся, приходящему в сознание противнику с выбитыми зубами, поинтересовалась:

— А что с ними будет сейчас? Так и останутся здесь умирать от потери крови или их кречи унесут?

— Ну зачем же так, сударыня, — укорил офицер, давая жестом сигнал своим подопечным осмотреть раненых, — Боевые действия закончены, имейте снисхождение. Сейчас за ними прибудет наша повозка, и мы отправим их в лазарет. Потом услуги лечения и нашей помощи ими будут оплачены. Или вы не знали?

— Они — гостьи столицы, — стал объяснять один из парней. — Только первый вечер в Рушатроне.

— Но судя по вашим беретам, — продолжил офицер обращаться к девушкам, — вы принадлежите к полку «Южная сталь»?

— А если и так, что это меняет? — вопросом на вопрос ответила Мария.

— Для нас — ничего. А вот такие отчаянные приставалы, — он кивнул на израненных дебоширов, — уже завтра вечером будут радоваться уходу вашего полка к границе с Гадуни.

— Вряд ли мы доставим такое удовольствие, лично мы, скорее всего, останемся.

— Ну что, идти сможешь? — обратилась тем временем Катерина к получившему помощь парню.

— Конечно смогу!

— Тогда давай мы тебя проводим домой, а потом и сами поспешим к южным пейчерам.

— Да что вы! Со мной все в порядке! И как это будет выглядеть? — запричитал парень, — Мы просто обязаны вас проводить к вашей гостинице.

Его друзья горячо поддержали своего товарища, и вскоре вся компания, ведя интенсивную беседу, оказалась на месте. Даже прихрамывающий провожатый словно забыл о своей ране, пытаясь перекричать своих друзей и самому рассказать нечто нужное, веселое и важное.

В общем, проведенным вечером все три красавицы остались более чем довольны. И мастерство фехтования свое проверили на неслабых противниках, и убедились в правильности выбранной линии поведения, и город посмотрели, и массу полезного узнали, и даже относительных приятелей заимели. При этом никто не заподозрил их в иномирском происхождении, и даже неправильный выговор, прорывающиеся странные слова и незнание нужных оборотов не помешали интенсивному общению.

Перед воротами пейчеры, из которых выглядывал с луком в руках дюжий охранник, девушки строго распрощались с парнями, хотя те клятвенно обещали прийти с самого утра и предоставить себя в полное распоряжение гостий столицы. Пройдя в холл гостиницы, красавицы не двинулись сразу в свой номер, а с довольными улыбками приблизились к стойке.

— Ну что, где наш Борей и почему опять нас не встречает?

На этот вопрос одной из близняшек Емлян смешно пошевелил косматыми бровями и пожал плечами.

— Как?! Его до сих пор нет? — все еще усмехаясь, удивилась вторая идентичная красавица.

— Как видите.

— Не поняла! — Мария напряглась и опасно прищурилась. — Мне кажется, его загул слишком странный.

— Ну, он ведь человек взрослый, — Хозяин гостиницы страшно не хотел скандала именно в это уже довольно позднее время и сейчас очень сильно пожалел, что поддался на уговоры Круста и не рассказал правду девчонкам с самого начала.

— Взрослый? — уцепилась за слово Мария, — Это в каком смысле? У него завелись друзья-собутыльники? Или он сам подался по злачным местам столицы?

— Да нет, — с эдакой прострацией во взгляде меланхолично отвечал Емлян, — Борей нам показался вообще непьющим.

— Так, значит, он?..

— Как совершеннолетний, имеет право на все, — каким-то образом умудрялся отвечать наилучшим способом хозяин гостиницы и, кажется, таким двусмысленным утверждением сумел направить мысли воительниц в нужную сторону.

Самая старшая из них явно растерялась и странно поникла, тогда как двойняшки осуждающе посмотрели на ветерана войны со зроаками, подхватили свою сестрицу под локотки и, подталкивая, повели в снятый номер. Только и донеслось с их стороны приглушенное:

— Ничего! Пусть только на глаза нам покажется!

— Мы ему такое совершеннолетие устроим!

— Ага! Мало не покажется!

Когда они скрылись в коридоре, Емлян облегченно вытер пятерней пот со лба и пробормотал:

— Не смешно даже! Мне кажется, я людоедов так в молодости не боялся, как этих дикарок. И угораздило же Борею именно в мою гостиницу попасть! Ну, Круст, удружил! Твоя вина — тебе и отдуваться завтра! — Он с опаской посмотрел в сторону прохода во внутренние помещения и благоразумно добавил: — Если ночь пройдет спокойно.

У себя в номере путешественницы в новый мир спать ложиться не собирались. Вначале сходили в купальни, потом еще раз самым тщательным образом пересмотрели все вещи Бориса, пытаясь таким образом понять, куда это он мог запропаститься так надолго. Хотя Мария не хотела рассуждать здраво и твердила все время с монотонностью испорченного патефона:

— Этот недоросток возомнил себя самостоятельным и пустился во все тяжкие! Не удивлюсь, если он сейчас тратит выменянное серебро с местными путанами. — А в подтверждение собственных измышлений приводила весьма веский довод: — Посмотрите: ни одной шоколадки не осталось! И при этом он сам их не ест, зато прекрасно знает, как легко прикормить любую девчонку шоколадом. Голодать он тоже не голодал, здесь кормят как на убой. Так что я его… зашибу!

Близняшки пытались успокоить лидера компании:

— Да что у тебя за мысли такие глупые?

— Больно кому наш Борька сдался даже с серебром.

— Тем более что здравый рассудок он потерять не должен, вон как здорово устроился, еще и про нас все продумал.

— Мне кажется, что он по каким-то делам куда-то подался.

— Точно! Мог ведь и выход обратный на Землю отыскать!

— Ага! Ведь не сидел же он здесь все время сложа руки. Метку свою поставил.

— А сам другой выход отыскал. Или в другой мир попал!

Машка от таких мыслей нахмурилась еще больше:

— Так почему нам никакого предупреждения не оставил? Почему вещи не взял? Даже пистолет оставил. Из его вещей на нем только сшитые нами брюки и трусы, все остальное в номере. Причем вон еще целая куча барахла местного купленная. Зачем? Тоже мне, модник нашелся!

— А может, он просто случайно куда попал?

— Разведывал просто.

— Хм! — еще больше обеспокоилась самая старшенькая, залезая на кровать с ногами, добавляя освещения и раскладывая вокруг себя книги, — Надеюсь, он не забыл главную опасность Пантеона в ночное время? А то завтра утром отыщется без памяти на нашу голову!

— Да нет! Ведь не зря он эти все книги купил и прочитал, — Вера уселась рядом и взяла в руки общую историю с картинками.

— А вдруг не прочитал?

— Машка! Это уже не смешно! А чем он еще туг ночами мог заниматься?

Вера тоже горячо поддержала Катерину:

— Днем наверняка обследовал лабиринт Сияющего кургана, а вечерами штудировал местную историю и правила поведения. Может, даже не высыпался, бедненький.

Долгое время все трое молчали, перелистывая книги и бегло прочитывая попавшиеся на глаза абзацы. Потом незаметно перешли к обсуждению некоторых исторических фактов, сопоставлению имеющихся домыслов и составлению логических цепочек. Занятие оказалось настолько интересным и увлекательным, что спохватились лишь далеко за полночь, когда и до рассвета по местным меркам оставалось всего пара часов.

— Всё, девочки, спим! — строго скомандовала Мария, убирая книги на прикроватную тумбочку. — И так наша первая ночь из-за Борьки получилась нервная и напряженная, еще и не выспимся теперь.

— Нуда, — пробормотала Вера, расслабленно откидываясь на подушки. — А ведь еще искать нашего Борейчика с утра вдруг придется.

— А чего искать? — удивилась Катя, — Это ведь только наши предположения, что он заблудился в лабиринте. Может, и в самом деле где-то с новыми друзьями загулял? А утром преспокойно заявится.

Выключая свет, Мария зловеще зашипела:

— Для него же лучше, если он навсегда заблудится в других мирах, чем загуляет с не теми «новыми друзьями».

Разбудил девушек резкий стрекот за дверью и бойкий голос коридорного:

— Завтрак, дамы и господа! Завтрак!

Вставать не хотелось жутко, казалось, что и вообще не спали, и наиболее всех недовольная Катерина предложила:

— А ну его, завтрак! Давайте еще поспим.

— Угу, — только и выдохнула Вера, переворачиваясь на другой бок.

Но именно это легкое сотрясение кровати и вырвало Марию из сонного оцепенения. Иначе она бы тоже провалилась в сон.

— Нет, так не пойдет, — Дотянулась рукой до пластин интенсивности и включила люмен, — Всю жизнь проспать можно.

— Ну ты гестаповка! — хныкала Катя, прикрывая ладошками глаза. — Зачем на полную мощность? Ослепить хочешь?

— Если бы хотела — сразу бы пальцами выколола. Вставайте, сони! Нас ждут великие дела и поиск нашего маленького друга.

— Не пойму, кто тебя больше заводит на великое, — ворчала Вера, натягивая на себя одеяло. — Маленький друг или его умение тебя ублажать?..

— Ну все! — Старшая сестренка пружиной вылетела из кровати и бросилась к рюкзаку, где во фляге имелись запасы воды, — Сейчас устрою визг на всю пейчеру!

Близняшки и секунды не сомневались в том, что сейчас окажутся облиты водой. Поэтому вылетели из кровати с еще большей скоростью. Но одеваясь, только усилили недовольное ворчание:

— И чего тебе неймется?

— Самой не спится, так еще и другим не дает.

— Если так хочется, могла бы и сама своего Борьку искать.

— А мы его и тут неплохо дождемся.

— «Своего»?! — возмутилась Мария. — Нет, я вас точно сейчас искупаю! Он не мой, он наш! И у нас одна команда! Тем более если выхода отсюда обратно нет, то нам придется здесь долго торчать.

— Вот именно! Отыщем себе парней, поженимся и будем жить припеваючи.

— Ага! Смотри, какой мир чудесный это Трехщитье.

— И волшебство здесь есть! И шуйвы!

— И конка подземная. О! Давайте сразу после завтрака там осмотримся?

— Нет! Отправляемся в Пантеон! — Мария стояла уже у дверей, уперев кулачки в бока, и теперь с подозрением присматривалась к двойняшкам: — Зачем это вы одежду поменяли?

Еще перед походом она просто настояла, чтобы только ей видимые детали одежды помогали отличать Веру от Кати, но те сейчас словно специально поменялись то ли брюками, толи куртками и теперь вновь не поддавались идентификации. Еще и вид делали, словно у них это случайно получилось:

— Ой, точно! Хи-хи!

— Да и ничего страшного. Мы-то ведь прежние остались.

— Все равно нас никто, кроме Борюсика, не различает, вон даже ты изредка путаешь.

Последнее утверждение звучало явно с издевкой: старшенькая путала точно так же, как и все остальные, постоянно. Но это было единственное право свободы, на которое лисички даже своему лидеру никогда не позволяли замахиваться.

Вот и сейчас ей ничего не оставалось делать, как пригрозить:

— Ничего, вот я одной ухо откушу, а второй нос. И тогда…

— Будешь иметь двоих одинаковых подружек с откушенным ухом и откушенным носом, — в тон продолжила одна из близняшек.

А вторая поинтересовалась, рассматривая свою шпагу:

— Оружие берем на завтрак?

— Не стоит. В харчевне все без оружия. Потом вернемся и как следует вооружимся, — распорядилась Мария, но газовый пистолет Бориса себе в подмышечную кобуру засунула. — За мной!

Сегодня они пришли гораздо позже основной группы постояльцев. Видимо, коридорный производил обход во время уже начавшейся утренней трапезы. Но с другой стороны, в пустой харчевне даже уютнее казалось. Лишь одна пожилая пара неспешно поглощала стопку блинов, запивая их чаем, да молодая женщина из обслуживающего персонала сидела невдалеке и посматривала в сторону гостий.

— Ты смотри, опять эта бесстыжая девка! — ничуть не снижая голоса, фыркнула Мария, — И чего ей надо от нас? Может, оставить ей варенье из наших порций? Слишком голодной она выглядит.

Если Мансана чего и не расслышала дословно, то о сути высказываний догадалась по интонации. Поэтому еле вначале сдержалась, чтобы не вскочить и не вывернуть старшенькой из сестер Борея поднос на голову. Только покраснела сильно да демонстративно отвела взгляд в сторону.

Затем на некоторое время близняшки увели разговор в сторону и принялись обсуждать, как разменять у хозяина гостиницы еще парочку «редчайших» монет на местные аналоги наличности. Все трое перешли на шепот и под конец совещания решили поменять сразу три монетки. Мол, раз нас трое, то и расходы будут соответственно более высокие.

Поэтому они не могли заметить, как в харчевню заглянул Емлян. Присмотревшись, что гостьи без оружия, он удовлетворенно провел двумя пальцами полбу. Дескать, все отлично и по плану. Да еще и жестами дал понять племяннице, что Круст с вашшуной уже в холле гостиницы. Как только завтрак подойдет к концу, так они всем скопом с неприятной вестью и заявятся.

А потом Вера совершенно случайно наткнулась взглядом опять на Мансану и тоже, в свою очередь, громко возмутилась:

— Да она не только за нами следит, но еще и подслушивает! Ухо в нашу сторону истинным локатором стоит!

Что такое локатор, дикие горянки объяснять, конечно, не стали. Зато очень обидно рассмеялись, а Мария еще и добавила:

— Подобные уши как раз и надо заклеивать вареньем! Иначе хозяйка может умереть от любопытства.

Конечно, уже такого издевательства от родственниц Борея Мансана стерпеть не смогла. Ломая все данные дяде клятвы и собственные обещания, она с некоторой нарочитой ленцой встала и не спеша приблизилась к столику с хохочущими девушками. Дождавшись, пока те умолкнут, она с самой показной грустью произнесла:

— Бедный Борей! Представляю, сколько он от такой семейки получил издевательств за свой малый рост. От любимой невесты его отторгли, одного, без знакомств и рекомендаций отправили на край света в столицу. И все для того, чтобы приготовить почву, снять жилье и все разведать для таких вот сестричек.

— Какой любимой невесты? — сузила опасно глаза Мария.

— Это уже в прошлом, не стоит ворошить старые горести диких гор.

— А ты кто такая?!

Девушка дернула плечами и горделиво задрала подбородок.

— Обычная женщина. Хотя в подачках не нуждаюсь, являясь совладетелем этой гостиницы. Да и весь род наш очень богат. Зовут Мансана, мне восемнадцать лет. Несколько дней и ночей я очень счастливо провела с Бореем, а сегодня утром я наведалась к знахарке. И она подтвердила, что у меня от Борея будет ребенок. Остальные ответы на вопрос «Кто я?» додумайте сами. Другие вопросы будут?

На Марию было страшно смотреть. И сил обеих близняшек не хватило, чтобы удержать ее руки прижатыми к столу. Все три подноса с посудой грохнулись на пол, заставляя Мансану испуганно вздрогнуть и начать пятиться назад. А у вскочившей на ноги старшенькой в руках оказалась очень странная металлическая штука, направленная дыркой в лицо отступающей девушки.

— Вопросы? — Голова Марии странно болталась из стороны в сторону. — Какие могут быть вопросы!.. Они все решаются легко и просто!.. Снимай с предохранителя и стреляй.

Раздались странные щелчки, во время которых одна из двойняшек закрыла уши ладонями, а вторая взвизгнула от страха:

— Машка! Прекрати!

И тотчас со стороны входа послышался грозный мужской окрик:

— Что у вас тут происходит?!

В харчевню вошли старший хранитель Круст, хозяин гостиницы Емлян и одетая в ярко-зеленую тогу властная женщина. Кроме тоги и сандалий на ней был лишь огромный, притягивающий взор медальон на груди.

Но Мария в сторону входа и не посмотрела. Она с недоумением то заглядывала в ствол пистолета, то передергивала затвор, то продолжала нажимать на курок.

Ее фигуру своими телами прикрыли обе близняшки и тараторили, перебивая друг друга и тыча пальцами в сторону кухарки:

— Эта девушка утверждает, что соблазнила нашего брата!..

— Обманом затянула его в постель!..

— Подло воспользовалась его слабостью и беззащитностью.

— И теперь ждет от него ребенка!

— Ее надо сжечь на костре как ведьму!

— И чем быстрее — тем лучше!

Емлян уже стоял возле Мансаны и обнимал ее вздрагивающее от переживаний тело. Он и выкрикнул первым довольно грубо:

— Это моя племянница, и ее в обиду никто не даст!

Тогда как Круст недоуменно воскликнул:

— О каком костре речь!? Что за варварские обычаи! Следите за своими словами, здесь не Пимонские горы!

И только когда заговорила женщина в зеленой тоге, все задышали спокойнее и стали расслабляться только от одного звука чудесного и чарующего голоса:

— Не надо так кричать и взрываться эмоциями. Все прекрасно и хорошо, жизнь продолжается, и ни о каких кострах с ведьмами в Пимонских горах я никогда не слышала. Мало того, все три сестры должны радоваться, что вместо погибшего брата судьба вам даровала племянника либо племянницу и еще одну сестру. Ведь если Мансана и в самом деле носит в себе плод Борея, то отныне она ваша родственница и по всем законам вы просто обязаны защищать как ее, так и ее ребеночка-сиротку.

К тому времени Мария скорее машинально спрятала бесполезный почему-то пистолет в кобуру, обошла двойняшек и, наклонив голову в сторону, стала рассматривать странную женщину. При последних словах она саркастически хмыкнула:

— Что-то я не поняла по поводу сиротки: блудница еще жива, да и ребенок не родился. А что вы там сказали о погибшем брате?

Несмотря на опасность, струящуюся от Марии, вашшуна приблизилась к ней, безбоязненно положила руку на плечо и стала говорить сладкоречиво и утешительно:

— Увы, девочка, бессмертных людей не бывает, и все мы когда-нибудь умираем. Кто раньше, кто позже, но участь всех совершенно одинакова: смерть, тлен и освобождение души для последующих перерождений. Так что ваш брат Борей уже наверняка путешествует в иных мирах, возможно, и в новом, совершенно здоровом теле, а его душа полна восторга и радости.

— Борис погиб?

При этом вопросе девушка присела, словно для прыжка, и Круст на всякий случай сделал несколько шагов в сторону вашшуны. Но та плавно отстранила его свободной рукой:

— Мужайся, его уже нет с нами.

— Где его тело?

— К сожалению, тела его тоже нет. Поздним вечером три дня назад его с пустынной улицы похитили кречи. Приняли за ребенка. Сам момент похищения увидели несколько человек, потом описания одежды с разыскиваемым Бореем совпало идеально. Так что смирись и вытри слезы.

— А я и не плачу, — скривилась Мария, невежливо убирая у себя с плеча руку вашшуны и обращаясь к двойняшкам: — Раз нет тела — нет смерти! А как можно оплакивать живого? — Ее взгляд замер на вздрогнувшей Мансане, — Хотя, может, Борьке и в самом деле лучше было бы погибнуть и оставить ребеночка-сиротку на попечение судьбы.

Глава восьмая


ПРИГОТОВЛЕНИЯ С РАЗВЕДКОЙ


Леонид пыхтел и корпел над компьютером до самой полуночи, даже ужинал, перекусывая на ходу или стоя, непрерывно проверяя и посматривая на уровень загрузки записываемых файлов. Куда и девались его смешливость, врожденное балагурство и умение развеселить в любой ситуации. Ну а для меня его внешность с каждым взглядом становилась все более привычной и естественной.

Спать мы решили прямо на чердаке, благо что несколько матрасов только и оставалось, что раскатать да застелить простынями. Но, несмотря на дикую усталость и мои прошлые бессонные ночи, сразу не заснули, а опять пустились в рассуждения о будущем месте нашего проживания. Пока суровую правду про иные миры я не рассказывал. Мало ли как обернется дело в последние часы нашего пребывания на Земле? Представляю, на что пойдут некоторые «несознательные элементы», если вдруг узнают о конкретном месте перехода между мирами. Да и сама весть об этих мирах для них станет однозначным поводом взрывного меркантильного бешенства.

Поэтому я больше рассказывал в иносказательном смысле, в результате чего у Леонида создавалась в голове все большая путаница, заставляющая его задавать массу вопросов. Например, его очень заинтересовало количество людей, проживающих в том месте, куда мы собираемся:

— Вначале мне казалось, что там обитает всего несколько отшельников и парочка уникальных знахарей. Ну и там где-то твои подруги тоже обретаются якобы. Но ты столько раз проговариваешься о других людях и даже о какой-то гостинице, что теперь мне там представляется целый поселок. Если не город.

— Ну и что тебя смущает? Или у тебя фобия против урбанизации?

— Да нет, скорее наоборот. Но у меня точно фобия против многочисленного рассматривания толпами моего лица, когда оно без грима и когда я нахожусь вне арены.

— Сочувствую, но тут уже ничем, кроме обещания в будущем уничтожить твои шрамы, помочь не могу.

— Да я понимаю. Но можно ли будет в тех местах носить маску?

— Какую маску? — удивился я. — Боевой раскраски спецназовца?

— Да нет, у меня есть из мягкой замши, под цвет тела, — Мэтр достал из кармана своей курточки небольшой пакетик, из него — некое подобие снятой кожи лица с дырками для глаз, носа и рта. — Вот, сам сделал.

Затем быстро надел на лицо и закрепил на затылке натянутыми резинками. Смотрелось вполне сносно, хотя и сразу бросалось в глаза, что это маска.

— И как? Не смешно?

— Ну, по крайней мерс, во много раз не смешнее, чем раньше, — сказал я истинную правду. — Но почему ты себе лучшую маску не подобрал? Видел, какие у артистов есть? Любое лицо получается.

— Да с ними только в кино и сниматься. И лишь короткое время. Лицо так потеет, что умереть можно. Ну и самое главное, Мохнатый мне раньше запрещал под страхом убийства ношение любых масок. Утверждал, что артист должен гордиться своей внешностью. Я и эту сделал втайне от всех.

— Вот и молодец! В том городе-поселке можешь ею пользоваться постоянно, а может, и еще чего лучше придумаем. Меньше будешь к себе привлекать ненужного внимания. Да и здесь наденешь, когда будем выходить с подворья с рюкзаками.

С самим способом похода Леонид тоже никак не мог смириться:

— Что, вот так и пойдем пешком далеко-далеко?

— А что с нас станется? И не далеко пойдем, а очень-очень далеко. Или ты привык только на джипах ездить?

Он с сомнением осмотрел мое маленькое тело и пожал плечами:

— Я-то дойду куда угодно, но если можно транспортом часть пути проехать, то какой смысл ноги трудить?

— Ничего. Смысл поймешь, когда на место доберемся, — К тому времени у меня глаза стали слипаться от усталости, — Спим. Завтра остальные детали обсудим.

На рассвете приехали родители, расстаравшиеся по моему списку почти на сто процентов. Причем привезли они и свежие новости, о которых мы просто и знать не могли из-за отсутствия Интернета и телевидения. А радиоточку в этом доме испокон веков игнорировали.

— На дорогах полное безобразие творится! — жаловался отец. — И ведь ищут джип, а все равно мою ласточку раз десять останавливали. А все из-за того пожара в соседнем крае. Около пятидесяти человек погибло, в том числе и супруга губернатора. По всей стране поднялся переполох, всю трагедию на лица кавказской национальности списывают. Розыск на десяток человек объявили, но среди них есть два человека, совсем на чеченцев не похожие.

— А вы откуда знаете? — вырвалось у меня.

На что обеспокоенная мать возмущенно фыркнула:

— Ну, про знаменитого клоуна, которого похитили якобы поджигатели и который, подругам источникам, числится в злоумышленниках, на каждом углу трубят и по всем каналам телевидения показывают. Ленин портрет и фото теперь всей стране известны, — Она повернулась в сторону Леонида, как бы сличая в памяти его внешность с кадрами телевизионной программы. Потом со вздохом перевела взгляд на меня: — Ну а второго объявили в розыск карлика. Но там фоторобот изобразил вообще какого-то уродца, и на тебя он совсем не похож.

— Это я удачно не успел выступить на большой сцене.

Из моих уст данное утверждение прозвучало как хвастовство. И мой новый товарищ сразу подхватил шутку:

— Рано тебе еще до большой сцены, не дорос.

— Все смеетесь? — Отец за улыбкой скрывал собственное волнение. — А ведь вас и в нашей глухой Лапе могут вычислить.

— Вот потому и уходим за тридевять земель в тридесятое царство, — обрадовался я. И тут же вспомнил о своем возможном излечении: — Кстати, уже обратно я могу вернуться вполне нормальным по росту парнем. Так что прошу не пугаться и не паниковать, если к вам полезет обниматься и целоваться какой-то незнакомец.

— Мм? И когда такое может случиться? — побледнела мать от переживаний. — Верится в подобную сказку с трудом, но что мне теперь, к каждому парню в глаза заглядывать?

— Зачем так заранее беспокоиться! — воскликнул я, припоминая, каким образом в Трехшитье выражают восхищение или одобрение. — Перед тем как подойти, я громко три раза кашляну, а потом проведу двумя пальцами левой руки по подбородку вот так, а правой — по лбу. Это и будет условным сигналом: можно смело обниматься и «сказанному верить».

Судя по слишком озабоченным лицам родителей, они очень хотели верить в мое грядущее выздоровление и в связи с этим готовы были не только к возможным трудностям, но к длительному расставанию. Хотя сроки мать пыталась уточнить с маниакальным упорством:

— Так какие сроки твоего выздоровления?

— Ой, ма! Сама знаешь, что подобные вещи быстро не происходят. Может, год пройдет, а может, и все десять, — Я припомнил, что Мансана явно не собиралась ждать моего вырастания целых десять лет, и сам себе категорически возразил: — Да нет! По поводу десяти — это я загнул. Но на два, а то и три года лечение может затянуться.

— Ничего, — У матери на глазах появились слезы, — Мы сколько угодно готовы ждать.

— Вот и хорошо!

Я чмокнул ее в щеку и побежал на чердак за приготовленными ночью дисками. Лучше интенсивно двигаться, чем наблюдать, как кто-то плачет, а ты ничем не можешь помочь. Особенно если плачет близкий и родной человек.

Затем мы с Леонидом с головой ушли в сборку, изучение и испытание арбалетов. Оружие и в самом деле оказалось настолько совершенным и удобным, что при определенной сноровке и желании из него мог стрелять даже пятилетний ребенок. Ко всему прочему еще и оптический прицел удалось прикупить с инфракрасной подсветкой. Крепился он на любой из арбалетов, так что при необходимости можно было вести прицельную стрельбу даже в беспросветной ночи.

Испытать оружие нам тоже было где. Как на заднем дворе по мишени, так и при стрельбе по нежилому дому, отстоящему на задах метров на двести пятьдесят. Стреляли мы никому не видимые ни с улицы, ни с остальной деревни, а смотреть на результаты да вырезать болты из бревенчатой стены могли бегать сколько угодно. За высокой порослью кукурузы нас и видно-то не было. Результаты получались впечатляющими, хотя сразу бросалась в глаза разница между моими выстрелами и Леонида. Без ложной скромности я сразу возгордился, что стреляю из любого арбалета раза в три лучше моего нового напарника. Главное, было предварительно верно определить расстояние до цели и правильно выставить планку прицела, а все остальное получалось на одном выдохе. Руки не дрожали, глаз не слезился, сопли отсутствовали, и даже самому часа через три казалось, что стрелял я из подобного оружия с самого детства.

Ближе к обеду родители уехали в город, Леонид завалился спать, потому что так и не выспался за пару часов, а я, чувствуя во всем теле кипучую энергию, славно пообедал и вновь подался в лес на разведку. Да и на башню решил взглянуть хоть одним глазком. Без багажа это сделать будет на-много проще и безопаснее. А на случай нежданного столкновения с Грибником захватил трофейный пистолет. Сомнений у меня по поводу его применения не возникало: на пути в мир Трех Щитов никакая преграда меня не остановит. Тем более что данные газовые патроны не смертельные, отдохнет немного опасный ходок меж мирами да и дальше пойдет. Другой вопрос, что если я сейчас загляну в него и постреляю, то в следующий раз уже точно с боем прорываться придется. Не лучше ли вообще пока в Дикий не заглядывать?

С такими сомнениями я нарезал с десяток кругов около заветного дерева, заглянул чуть ли не под каждый кустик, прощупал палкой чуть ли не каждую удобную для засады ложбинку и только тогда отважился на переход. Причем решил сразу на выступе башни развернуться и в случае опасности шагнуть обратно на Землю. Может, и стрелять не придется в случае нахождения кого-либо на площадке. Но пистолет в руку взял, изготовил его к стрельбе, внимательно огляделся по сторонам в последний раз и с решительным выдохом отправился в Дикий мир.

Глава девятая


РАЗБОРКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ


Когда все три горянки отправились к себе в номер, оставшиеся в общем зале харчевни дружно вздохнули с облегчением. Даже пожилая пара, на которую никто до этого времени не обращал внимания, схватила свои кружки с остывшим чаем и, громко глотая, опустошила до дна. У них тоже в горле пересохло.

Круст подергал своими широченными плечами, словно расслабляясь, и с уважением обратился к вашшуне:

— Даже не представляю, что бы мы без тебя делали! От этой старшенькой только искры и пламя в стороны не брызгали от злости и бешенства. А уж какой-то печали или тоски в ее поведении я вообще не заметил.

— Все оттого, что она не верит в смерть Борея, — Женщина несколько рассеянно поправила на своей груди отличительный медальон и призналась: — И моей заслуги в сдерживании этих горянок нет. Насколько я поняла, все мои внушения и жесты успокоения на них не подействовали.

— Как?! Разве такое бывает?! — воскликнул Емлян.

— А ты что, меня за всесильного шуйва считаешь? — рассердилась вашшуна. — Может, на них куча амулетов навешана, против которых я бессильна?! Может, они сами какие-то пимонские колдуньи?! Мало ли чего в тех горах может быть! Да и Заозерье таинственное возле них совсем рядом, а мы о нем ничегошеньки не знаем. Знала бы, что здесь такие девицы яростные и неподдающиеся, я бы еще парочку сестер с собой пригласила. А теперь и не знаю, что у этих дикарок на уме.

— А ты уверена, что они такие уж дикарки? — многозначительно спросил Круст.

— Скорее, наоборот. Такое впечатление, что они как минимум воспитывались в знатной семье и жили в какой-нибудь столице. И ощущение, что они чужды нашему миру. Жаль, я не видела этого Борея, мужчины для меня более «прозрачны» и в помыслах, и в поступках.

Старший хранитель напомнил:

— Смотря какие мужчины! Паренек ведь успел получить при жизни благословение лобного камня и прослушал музыку торжественного гимна. Так что можно смело утверждать: он и его сестры на все сто процентов выходцы нашего мира, а что говорят так плохо и неправильно — это уже другой вопрос. Чтобы его решить, надо самим побывать в Пимонских горах или отыскать в Рушатроне выходца из тех мест.

Заплаканная Мансана резко всхлипнула в последний раз и добавила:

— Борей утверждал, что у него важная встреча с земляком. Значит, хоть один таковой в нашей столице имеется. Может, поискать?

Стали обсуждать это предложение, хотя особого смысла кого-то искать и что-то перепроверять не видели. Попутно с этим обсуждением напились принесенных второй кухаркой соков и переместились в холл гостиницы. И как раз вовремя. Четверо парней, облаченных в самые парадные и модные одежды и украшенных дорогущими комплектами поясов с оружием, вошли внутрь и стали интересоваться:

— Мы вчера договорились встретиться с тремя воительницами, которые обитают в этой гостинице, и провести для них экскурсию по Рушатрону. Для таких великих мастеров воинского искусства мы специально даже посещение императорского дворца запланировали и уже договорились с кем следует. Но время завтрака уже прошло, а их все еще нет. Не подскажете, как их можно увидеть?

При этом посетители, один из которых сильно прихрамывал, не знали, к кому конкретно обращаться, хотя по рангу общественной значимости больше смотрели на вашшуну и старшего хранителя. Колдунья и ответила:

— К большому сожалению, все три гостьи этой пейчеры только что получили печальное известие о гибели своего бра-та. И сейчас девушки в трауре. Так что вряд ли они вспомнят о запланированной экскурсии.

Все четверо парней дружно поникли, сочувственно покивали головами и уже стали поворачиваться на выход, когда Круст спросил:

— А как вы с ними познакомились и почему с таким восторгом утверждаете, что они воительницы?

— Как?! Разве они вам ничего не рассказали? Скромницы.

И посетители, дополняя по очереди описание вчерашних событий деталями, красочно расписали великолепный поединок воительнице тремя, по всем понятиям, опытными и гораздо более старшими наемниками. При этом парни совершенно не скрывали свое совсем не геройское поведение, утверждая напоследок:

— Даже при всем нашем желании самим помахать оружием мы просто ничего не успели сделать. Настолько все атаки и уколы оказались молниеносными и эффективными. Можно смело утверждать, что все три девушки могут считаться в десятке самых лучших фехтовальщиков нашей империи.

После таких слов в холле повисла напряженная тишина, и топот трех пар каблуков из коридора, ведущего во внутренние помещения, послышался слишком уж явственно. И почему-то все без исключения догадались, кто сейчас здесь появится.

Угадали. Но все равно удивились. Теперь на девушках была несколько иная одежда. При всей своей инородности в деталях, общий комплект сразу выдавал намерения своих носителей отправиться на войну немедленно. Да и золотистые береты теперь смотрелись как окончательный штрих в завершении именно боевой экипировки. И тем не менее вся общность стиля так и притягивала взгляд своей красотой, оригинальностью и изяществом.

Все три красавицы приблизились к Емляну, и Мария протянула ему три монеты Заозерья:

— Хотим разменять на серебро. Сможете помочь?

Тот лишь кивнул, забрал монеты и отправился в свою закрытую от посторонних взглядов подсобку. Тогда как старшая из трех сестер продолжила, обращаясь в первую очередь к Кусту и стараясь при этом не смотреть на Мансану:

— Надеюсь, вы понимаете наши чувства и простите нашу несдержанность в поведении. Приносим наши извинения всем, кого ненароком оскорбили или обидели вырвавшимся словом. Тем более что лично вашей вины в пропаже нашего брата нет совершенно. Скорее, его безответственное поведение — это итог неправильного воспитания в нашей семье. Но! Нам бы очень хотелось узнать в мельчайших подробностях о каждом часе, проведенном Бореем в Рушатроне, в Сияющем кургане и в этой самой пейчере. Прошу понять нас правильно и пойти навстречу в этом желании. Нам ведь потом тоже предстоит отчитаться перед нашими родителями, другими родственниками и наставниками. Для это то Катерина останется здесь и с должным смирением и уважением выслушает ваши рассказы. Ну а мы с Верой, — она повернулась в сторону прибывших парней, — собираемся немедленно наведаться в расположение полка наемников «Южная сталь». Не поможете добраться туда как можно быстрее?

Все четверо молча лишь приложили правую ладонь к сердцу и решительно кивнули. И без слов было понятно, что они выполнят любое повеление, просьбу и даже пожелание своих новых приятельниц.

Поэтому Вера сразу подошла к ним, приглашающим жестом указала в сторону выхода и уже на ходу более тихим голосом стала интересоваться:

— Только как быстрее всего туда добраться? Может, мы где-то арендуем верховых лошадей?

Тогда как вашшуна, уже примерно догадываясь о дальнейших действиях решительных горянок, поинтересовалась:

— Если не секрет, зачем вам полк наемников «Южная сталь»?

— Не секрет, — отчеканила Мария. — Мы вчера узнали, что уже после обеда полк отбывает к северным границам для борьбы со зроаками и кречами. Думаю, мы успеем влиться в ряды наемников.

— Сомневаюсь. Там на каждое место тысячи желающих. И надо заблаговременно проходить массу испытаний и проверок на выносливость.

— Нас это не пугает. Тем более что наша школа фехтования несоизмеримо выше общевойсковой.

Судя по тому, как вашшуна и старший хранитель скептически улыбнулись, в такое неожиданное пополнение полка они не верили совершенно. И даже собирались убедительно поговорить на эту тему, но тут как раз вернулся Емлян с тремя мешочками денег. Мария поблагодарила при получении, затем один мешочек отдала Катерине и напомнила:

— Если мы задержимся, ты знаешь, что надо купить в первую очередь.

И, ни с кем не прощаясь, бросилась догонять Веру, уже вышедшую с парнями из гостиницы. А Катерина вначале приблизилась к Мансане и с доброй, материнской улыбкой притронулась к ее локтю:

— Не сердись на нас, хорошо? Тебе вредно волноваться и надо себя беречь. Поэтому просто пока присядь и спокойно меня дождись. После чего, если ты не против будешь, я бы хотела с тобой поговорить и побывать у тебя в гостях. Пригласишь?

Недоверчиво посматривающая на горянку девушка недоуменно пожала плечами, но тут же согласно кивнула.

— Ну вот и отлично. Потому что вначале я бы хотела поговорить с господином Крустом, — Катерина двинулась к старшему хранителю с милой, просительной улыбкой, — Надеюсь, вы не откажетесь рассказать, как вы встретились с Бореем и что он вам при этом говорил?

— Сожалею, но уже давно пора спешить в Пантеон, — Круст и в самом деле только сейчас спохватился, насколько он неоправданно задержался в пейчере. Но вроде как и просьбу горянки отбрасывать было неудобно, — Да там и вспоминать особо нечего.

— И все-таки?

— Но мне надо уже идти.

— Я с удовольствием вас провожу, и мы поговорим на ходу. Согласны?

При всей мягкости просьб и как бы необязательном их выполнении чувствовалось, что Катерина все равно не отвяжется от хранителя и выпытает все, что ей нужно. Поэтому Круст решительно кивнул, поспешно поблагодарил вашшуну за помощь и быстрым шагом отправился к своему основному месту работы. Воительница легкой тенью понеслась за ним следом.

А Емлян и вашшуна, проводив взглядами ушедших, приблизились к сжавшейся на диванчике Мансане. Под буравящим взглядом колдуньи хозяин гостиницы обратился к своей племяннице более чем строгим голосом:

— Так ты и в самом деле беременна?

Глава десятая


ПАЛКИ В КОЛЕСАХ


В тот момент, когда я воспользовался переходом в Дикий, там, по моим расчетам, время приближалось к рассвету. Ну а в мире Трехщитья — к обеду. Второй переход я совершать не собирался, зато время суток на башне высчитал правильно. Может, меня это и спасло, потому что как раз перед рассветом любому постовому иди дозорному спать хочется больше всего. А может, и еще по какой-то иной причине, но после моего возникновения на уступе голова странного чудовища с закрытыми глазами так в мою сторону и не повернулась.

Зато мои глаза раскрылись до предела, быстро привыкая к полумраку, а рука с пистолетом непроизвольно стала подниматься для выстрела. Светила только одна местная луна, но и ее света хватало достаточно, чтобы отчетливо рассмотреть восседающую на краю башни, на одном из ограждающих блоков, огромную птицу. Общим ростом под два метра, толстенная, словно бочка, облепленная белыми перьями и с гигантским, больше, чем моя рука, чуть изогнутым клювом. Этот предмет явного убийства, светло-коричневого оттенка, и заворожил меня своим видом более всего. С каким-то ступором я всматривался в этот клюв, видел две огромные дырки в его основании и даже в полной тишине отчетливо услышал, как через эти дырки входит и выходит воздух. Огромная туша птицы дышала спокойно и размеренно, и я догадался, что она спит. Ну или дремлет. Но собственный мой ступор так и не проходил, хотя глаза уже заметили и еще нечто оригинальное, с металлическим блеском, на теле этого странного создания.

А вот больше рассмотреть мне ничего не удалось. Ибо дыхание чудовища стало неровным, прерывистым, а глаза, размером в большую тарелку, раскрылись со звуком лопнувших пузырей и уставились в мою сторону. Вероятно, нюх у этой пернатой оказался преотменным, и она элементарно почувствовала мой запах.

И только массивные крылья стали раскрываться, а корпус летающего монстра чуть качнулся вперед, как я стал стрелять. Хороший пистолет оказался, без осечек сработал. Но больше всего помог объемный магазин на двенадцать патронов. Выстрелял все до единого, потому что разворачиваться и убегать на Землю мне показалось еще более опасным, мог не успеть.

После первого выстрела голова птицы чуть дернулась назад, возвращая и тело в прежнюю позицию. Хотя крылья и продолжили раскрываться. Где-то после пятого чудовище вновь качнулось вперед и сделало первый шаг по парапету. После десятого выстрела попыталось сделать второй шаг, но это получилось слишком уж неуверенно. Когтистая лапа со скрежетом соскользнула с камня, все тело качнулось, получая в голову последние два выстрела, и камнем рухнуло вниз. При этом раскрывшееся полностью крыло так обдало меня воздухом, что я и сам чуть в пропасть, таящуюся у меня под ногами, не свалился. Только и смог, что, покачиваясь и с трудом удерживая равновесие, развернуться, сдерживая дыхание из-за приближающегося облака газа, и шагнуть на Землю.

И уже там, опершись спиной на дерево, я стал ловить отходняк. Минут пять стоял и только восстанавливал дыхание, унимал стук бешено колотящегося сердца да озирался по сторонам выпученными, слегка начавшими слезиться глазами. Тогда как перед мысленным взором все продолжала прокручиваться только что пережитая сценка.

На второй пятиминутке я уже успокоился настолько, что хватило сил порадоваться и похвалить себя за оправдавшуюся осторожность. Если бы я не перестраховался с готовым к стрельбе пистолетом, то сейчас бы, скорее всего, сам валялся изломанной тушкой у основания башни. Конечно, еще не факт, что попавшееся мне в прицел летающее чудовище погибло. Оно могло просто спланировать вниз и худо-бедно приземлиться. Потом отдышится, прочихается или прокашляется и вновь взлетит на башню. И что тогда?

А вот тогда уже точно мы с Леонидом не прорвемся в желаемый для нас мир. Или придется прорываться уже с применением огнестрельного оружия, потому что патронов для данного пистолета у меня больше не было. И что получается на данный момент?

Именно это и являлось самым важным размышлением. По всей логике следовало немедленно опять вернуться в Дикий и посмотреть, что там с птичкой. Если она отлетела в сторону и там копошится, следует немедленно мчаться за обрезом и тяжелыми охотничьими патронами, которые доставил отец. Ну а если она все-таки окочурилась?

С сожалением посмотрев на разряженный пистолет, я перехватил его за ствол, чтобы было удобнее бросить в крайнем случае, осмотрелся по сторонам и опять решительно шагнул в переход. Рассвет на той стороне все еще не наступил, но, обшарив взглядом верхушку башни, я сразу чуток успокоился. Ни прежнему чудовищу, ни новому спрятаться было негде. После чего продвинулся по уступу и, улегшись животом на ограждающие блоки, стал осматривать землю. Белеющее тело огромной птицы явственно виднелось всего лишь метрах в десяти от основания башни. Причем если одно крыло оказалось раскрытым во всю длину и разлеглось полностью, то второе наполовину лежало под корпусом и выглядело однозначно поломанным. Из чего следовало, что странная птичка после падения даже не шевельнулась, убившись окончательно при ударе.

Меня это более чем устраивало. Другое дело, что вопросов не становилось меньше. Откуда это пернатое создание прилетело? Или кто его сюда направил? Местное оно и залетело случайно или из иного мира и поставлено здесь специально? И что это у нее на груди такое металлическое болталось? Если припомнить подлейших и вонючих кречей, то Уродливые создания оказались вполне разумными. А что, если и убиенное мною существо — разумно? Да вдобавок выяснится, что оно мне нисколько зла не желало? Вот и думай тут, припрутся ли сейчас пернатые родственники этого монстра или нет. А если и припрутся, то когда именно?

По логике мне и надо было только вырваться в Трехщитье да за оставшиеся два часа до закрытия Пантеона покинуть лабиринт. Собирался я это сделать уже в ночное время, потому что не желал с огромными рюкзаками привлекать к нашему выходу из деревни лишнего внимания. Если бы я еще двигался сам, в одиночку, а вот сопровождающий меня маэстро манежа светиться не имел права. И в нашем случае даже маска замшевая, прикрывающая ужасные шрамы, не поможет. Попадется на пути такой дотошный участковый, как дядя Петр, только и останется, что валить его с ног выстрелами из газового пистолета. Отец и его купил нам для похода, но таким образом прощаться с Лаповкой ох как не хотелось.

То есть каждый час был мной уже учтен заранее. Но теперь получалось, что один час мне придется в обязательном порядке потратить на спуск с башни и осмотр этой жуткой птицы. Просто опрометчиво будет не проверить то нечто блестящее и железное и не осмотреть всю птицу в целом. А вдруг это блестел какой-нибудь артефакт? Если окажется, что убиенная мною особь разумна, то и в таком случае следует перестраховаться и учесть такой результат на будущее. И когда понадобится, то вступить в контакт или постараться всеми силами избежать кровопролития.

Уже подсвечивая себе фонариком, весьма тщательно осмотрел и саму площадку башни. По внешнему виду я мог уверенно утверждать: все оставалось в идеальном и нетронутом состоянии. То есть примерно так, как и сохранял здешние вещи прохаживающийся здесь порой Грибник. Девчонки и в самом деле отлично подчистили предбанник, и с этой стороны претензий у меня к ним не возникло. Другой вопрос, что я опять стал волноваться, как они там и чем занимаются, но тут уже ничего не поделаешь — оставшихся следует дождаться. Я посмотрел на свои командирские: восемь часов до нашего перехода и Трехшитье.

Вернувшись на Землю, поспешил в деревню. Но по пути пришлось опять понервничать. Не так далеко от заветного дерева мне попалась ватага молодежи лет по тринадцать, которые с лихими криками «а-ля индейцы» куда-то мчались в сторону скал. И опять-таки увидел деревенского участкового. Он чуть дальше по опушке беседовал с одним худощавым мужичком с корзинкой. Участковый был в Лаповке редким гостем, и меня обеспокоило служебное рвение нашего деревенского Анискина. Видно, не удовлетворился моим финтом по поводу отравления мухоморами и продолжал расследование. Меня дядя Петр тоже заметил, узнал, но беседу не прервал, только и обменялся со мной приветственным взмахом ладошки.

Зато отныне придется перестраховываться втройне, и я очень пожалел о том, что вся наша система наблюдения за нужным участком леса оказалась демонтирована. Сейчас бы только посматривал на мониторе, где кто шевелится, да просматривал через видеокамеры личности тех, кто слишком близко шатается возле заветного дерева. А так вся надежда только и основывалась на твердом убеждении, что в нашем лесу никто по ночам не бродит. А убеждения строились на многолетних наших наблюдениях за лесом с помощью все той же системы наблюдения.

За время моего отсутствия Леонид прекрасно выспался и теперь был готов как к завершающему этапу подготовки, так и к самому походу. Начали мы с того, что тщательно уложили небольшой боезапас к обрезу, переделанному из двуствольного охотничьего ружья двенадцатого калибра еще в незапамятные времена моим неженатым родителем. Про хранящийся под досками кладовки огнестрел я знал уже несколько лет, как и про патроны к нему, спрятанные под подоконником кухни, но сейчас я заказал отцу приличное количество в первую очередь не столько боезапасов, сколько составляющих. Корпуса патронов, пустые капсюля, дробь, пули и разные по качеству и составу пороховые смеси конечно, и готовые патроны разного состава попросил, но очень малое, ограниченное количество. Потому что скоротечные испытания, проведенные мной в мире Трехшитья, показали несостоятельность произведенного в земных условиях пороха.

Но ведь обдумать этот момент у меня время было? Еще сколько! Поэтому я и пришел к мысли, что виной той же невоспламеняемости пороха может быть банально отличный состав атмосферы. Если правильно в порох подобрать иные ингредиенты или иное их количество, то новый порох и там сработает как надо, и прихваченный обрез тогда может весьма и весьма пригодиться для дальнейших разработок стрелкового оружия. Если бы этот мой проект получил поддержку на должном уровне, то участь как кречей, так и людоедов-зроаков решилась бы в самые ближайшие годы. С огнестрельным оружием худшее зло удалось бы уничтожить быстро и окончательно.

Понятно, что Леонида весьма интересовал наш боевой комплект. Тем более что он сразу обратил внимания на полностью разряженный трофейный пистолет.

— Тренировался? — начал он с короткого вопроса.

— Да нет, просто отстреливался, — не соврал я.

— От кого? Ты же вроде в лес ходил?

— И не только в лес. К тому же там оказалась очень страшная птица. Вот и пришлось «не жалеть патронов».

Глядя, как я выбираю и вставляю в поясной патронташ патроны с пулями и картечью, мэтр манежа вздрогнул:

— Что это за птичка такая, на которую ушло двенадцать патронов?

— Да мало ли их летает! Вот поможешь мне с осмотром, скажу более точно и, возможно, классифицирую, как и положено: птаха редкостная мутировавшая заблудившаяся.

— А где эта птичка лежит? В лесу, что ли?

— Да нет. Там, где и упала. Увидишь. Кстати, малый газовый пистолет тебе нести. Можешь кобуру прилаживать.

— Стрелять придется?

— Может, и нет. Но если нам кто мешать будет, стреляй сразу же после моего сигнала или вот такого пароля.

Мы с ним после этого весьма тщательно и детально обсудили комплект условных жестов, сигналов и паролей. Да не просто обсудили, а около часа репетировали и тренировались. Это навело моего нового товарища на иные мысли:

— Все никак понять не могу: ты мне все какие-то сказки рассказываешь, а мне страшно в них верить хочется.

— Хочется? Так верь себе на здоровье! — разрешил я со смехом. — Потом легче будет смириться с действительностью.

После чего мне пришлось приступить к разборке доставленных мне родителями монет советской, русской, европейской и прочей чеканки. Встречались даже некоторые, датированные девятнадцатым, а то и восемнадцатым веком. С учетом реалий нового мира Трех Щитов на сборе этих монет я настаивал особенно рьяно, и мои родители за несколько часов пребывания в городе умудрились обобрать и вытребовать эту ненужную здесь мелочь у всех друзей и родственников. А для отговорок они всем рассказывали, что их сын Борис затеял склеить из монет огромный замок. Меня за мою инвалидность жалели все без исключения, так что отдали все, что имели, без слова возражений.

Так что истинные сокровища я перебирал с глупой улыбкой и чуть ли не пуская слюни от удовольствия. На этот раз мэтр развеселился. Вращая в руках пятьдесят копеек с надписью «Двадцать пятый съезд КПСС», он чуть не обхохатывался.

— Никак не пойму, зачем нам эти юбилейные монетки канувшей в Лету империи? Здесь их продать можно — медленно, но в цене рас гут, — да и то за копейки. А там?

— О-о-о! Ты себе и не представляешь, как ТАМ они ценятся!

— По какой причине?

— По причине полного отсутствия таковых, — объяснял я, стараясь рассортировать сокровища хоть но внешнему виду и примерно по номиналу, — Если бы еще один такой мешок могли с собой захватить, то нам, скорее всего, до глубокой старости всем пятерым хватило бы жить на широкую ногу.

— В голове не укладывается, — уже с большим уважением присматривался к монете товарищ, — Неужели они сами не могут таких наштамповать?

— Могут наверняка, просто еще не додумались. А я про страну происхождения говорю, что деньги из Заозерья. Кстати, ты тоже не должен забывать, что мы сами с тобой уроженцы Пимонских гор. Ну, по крайней мере, воспитывались там с самого детства. Для начала и этого хватит. Разве что запомни еще одну вещь: Пимонские горы находятся на самой дальней восточной границе империи Моррейди. А еще восточнее, за этими самыми непроходимыми горами, и расположено Заозерье. В итоге всю нашу дикость или неправильное произношение можно списать на нашу оторванность от цивилизации и влияние живущего якобы среди нас наставника из той самой неизведанной страны. Запомнил?

Подобные конкретные названия я озвучил впервые. Поэтому стоило бы понаблюдать, а то и снять на камеру, как изборожденное шрамами лицо клоуна стало вдруг жутко задумчивым и по-детски наивным. Он уронил монету в общую кучу, обвел взглядом разложенное вокруг нас походное имущество и только попом родил очевидную мысль:

— Значит, все твои намеки — правда? — И сам себе ответил: — Ну да, для похода в глухую тайгу или в горы к отшельникам такой список предметов никак не соответствует. Только из пиши — полный нонсенс: масса шоколада и всего две банки сгущенки.

— Ты прав, мои слова еще до какого-то момента будут оставаться только намеками. А вот эти названия можешь уже запоминать и привыкать к ним.

— Почему только эти? Ты мне не доверяешь?

— Доверяю. Но пока не имею права рисковать в полной мере. Вот когда мы пройдем первый этап, знания на тебя так и обрушатся всей массой.

— Но мне уже сейчас жутко интересно! — причитал Леонид, заламывая руки и пританцовывая от нетерпения на месте. — Хоть что-то расскажи! Хоть капельку! Иначе я мозгами тронусь от неведения.

— Увы! Не обижайся, но пока больше — ничего конкретного. А вот напомнить о дисциплине во время похода я просто обязан. И ты мне обязан дать торжественную клятву в полном послушании.

— Полном?

— На время нашего похода. Потому что один неверный шаг в сторону или заминка в опасном месте — и ты бесславно погибнешь.

— Там так опасно?

— Нисколько. А вот расслабляться, спорить или совершать самовольные поступки — запрещено.

— Клянусь! — сложив руки в кулаки и прижав их к груди, воскликнул товарищ.

— Вот и прекрасно. И чего стоишь? Помогай монеты сортировать, ссыпать в мешочки и подписывать номинал. Иначе от безделья «прогорать» начнешь.

Дальше дело у нас пошло очень скоро, и уже часа через два было все собрано, прилажено и подогнано. Оставалось только взвалить рюкзаки себе на спину и двигаться к цели. А чтобы не так скучно было проводить оставшееся время, мы запаслись достаточным количеством еды, забрались на чердак, заняли наиболее удобную позицию для наблюдения за опушкой леса и ведущей к нам улицей и предались воспоминаниям из нашего детства.

Эти действия нам тоже помогли по всем пунктам. Вопервых, я таки утолил свой голод, который меня в последнее время преследовал, словно некая болезнь. Во-вторых, мы здорово повеселились, шепотом пересказывая забавные истории из нашего прошлого. Ну и в-третьих, мы заметили слишком уж оживленные перемещения в чащу и обратно теперь уже внештатного участкового деревни. Вначале он на велосипеде подался в лес. Мелькал какое-то время вдоль опушки, потом пропал за деревьями и где-то там скрывался до самых сумерек. Видимо, поклялся-таки отыскать грибника-гипнотизера. И не появлялся обратно очень долго. Уже и ночь настала, уже и время пришло для нашего выхода, а дотошный участковый все не показывался. Полчаса из-за него лишних потеряли!

Я уже и ругаться вслух начал, когда дядя Петр, толкая велосипед перед собой, еле передвигая ноги и чуть прихрамывая, протопал мимо нашего двора. Устал, а может, и упал где-то, года вон какие, а все молодым себя считает. Но зато теперь можно было с уверенностью заявлять: на засаду мы не нарвемся!

Бегом спустились в светелку, под причитания деда Назара обвязались поясами, взгромоздили на себя рюкзаки и двинулись к выходу со двора. По пути я только и твердил старику:

— Деда, никому не говори про моего товарища и за нас не волнуйся. Мы знаем что делаем!

Но его больше волновала моя физическая немощность.

— Ох, внучок, как же ты с такой тяжестью в такую даль доберешься? Этот рюкзак тебя вдвое больше!

Свет постарались во дворе не зажигать, чтобы издалека кто не приметил, да так и ушли в лес, словно партизаны, бегущие от врага. До заветного дерева добрались на удивление быстро, мне даже запланированный отдых не потребовался. То ли рюкзак наловчился тягать правильно, то ли сожранная перед тем пища помогала избытком калорий.

Уже на месте я усадил Леонида под дерево, сбросил свой рюкзачище и обежал прилегающую территорию по четко усвоенному маршруту. Слишком уж я опасался невольных свидетелей предстоящего перехода. И так получалось, что за последний десяток лет таких свидетелей оказалось как минимум двое: я и погибший сельский дурачок Яшка. Пусть мы и уходили навсегда в мир Трехшитья, но создавать лишнего ажиотажа вокруг этого места ну никак не хотелось.

Затем приблизил свое лицо к самому уху товарища и стал жестко инструктировать о правилах перехода. Отправлять его первым я не решился, но и долго оставлять здесь одного не хотел. При всей экзальтированности моего товарища и безвыходной ситуации в его жизни, мне вдруг стало страшно, что ему неожиданно что-то взбредет в голову и он просто-напросто сбежит после моего ухода. Все-таки человек, пропадающий в никуда из пространства, — это не цирковой трюк иллюзиониста, о котором ты знаешь все детали или хотя бы догадываешься о всей подноготной фокуса.

Хорошо еще, что Леонид не боялся совершенно высоты и горячо меня заверил, что не растеряется на каменном выступе, вполне легко повернет в правую сторону и шагнет ко мне без всяких трудностей. Раз десять я твердо и назойливо повторил все его действия и каждое движение, пока наконец мэтр не выдержал и не попросил:

— Борис, ну поверь мне, что я справлюсь, пожалуйста!

Я оборвал себя на полуслове и кивнул:

— Ладно, тогда сиди и жди моего возвращения.

Вытащив свой обрез из притороченного к рюкзаку чехла, я заложил в стволы два патрона с крупной картечью, а еще два патрона зажал губами.

— Там так опасно? — вырвалось у товарища.

Я в ответ только презрительно хмыкнул. До сих пор я так и не рассказал ничего более конкретного о птичке, но именно она, ее подобия или тот, кто эту птичку на башню отправил, меня и волновали больше всего в последнее время. Так что следовало первым «наскоком» все проверить, а уже потом двигаться в Дикий с тяжеленными рюкзаками.

Время на той стороне уже приближалось к полудню, поэтому надетые одновременно с последним шагом противосолнечные очки оказались как нельзя кстати. Первый взгляд, одновременно с качнувшимися туда стволами обреза, — направо. Чисто! Потом взгляд сразу вниз, на землю. Тоже в порядке! Птичка так и лежит на прежнем месте и в той же позе. Шагнул на площадку, осмотрел все вещи с особой тщательностью: без изменений. Ни единой подозрительной точки ни в небе, ни на горизонте не обнаружил. Потом бросился к парапету, приглядываясь к земле по всей окружности башни. И при втором наклоне замер: иссохшей мумии Яшкиного тела — как не бывало!

Такое значительное отличие привычного пейзажа на-сторожило до крайности. Птичка есть! А вот куда делась местная достопримечательность? Неужели та же птичка себе на обед иссохшие кости и схарчила? Другой вариант напрашивался только один: Грибник наконец-то посмотрел вниз и обнаружил валяющееся там несколько лет тело. Что он мог сделать? И как стал действовать?

Хорошо, что мои внутренние часы постоянно меня вы-водили из задумчивости и подгоняли тычками по мозговым извилинам. Размышлять было некогда! Особенно если учитывать предстоящий спуск и осмотр птички.

На уступ я выходил уже чуть ли не как из деревенской избы на крыльцо. Обрез — на предохранитель. Шаг — и я в полной темноте земного леса. Полной — для моего зрения, потому что рядом тут же раздался восторженный шепот Леонида:

— Ух ты! Меня всего колотит от восторга: раз — и пропал! Два — и вновь появился!

— Уйми дрожь в коленках и проверим связь!

Мы перекинулись несколькими словами по переговорному устройству малого радиуса действия.

— Нормально! Теперь начинай вслух считать до ста! — скомандовал я, лихо закладывая оружие в чехол и вскидывая рюкзак к себе на плечи. — Все, я пошел! Не забудь подставить руку под петлю.

«Перестраховка никогда не помешает!» — вновь оказываясь на ярко освещенном пространстве, думал я, тоже ведя примерный отсчет. За полторы минуты успел и по сторонам осмотреться, и рюкзак сбросить, и обрез вновь приготовить, положив его на камень, и веревку с петлей. Поэтому, когда мой напарник появился на уступе, без промедления наки¬нул ему петлю на руку и подтянул к себе. Но мэтр манежа и сам справлялся вполне неплохо, разве что сильно моргал, пытаясь приноровиться к яркому солнцу. Оказавшись на площадке, он не сдержал своих радостных эмоций и закричал, заулюлюкал и только потом перешел на членораздельную речь:

— В такое нельзя поверить, но я сразу знал, что ты меня не обманешь! Ура! Ура! Ура-а-а!

Тогда как я не мешкал ни секунды, отвязывая моток веревки, сбрасывая один конец вниз, а второй обвязывая вокруг каменного блока. Пришлось и неуместные в данной ситуации восторги обрывать на полуслове:

— Радоваться будем потом, когда достигнем конечной точки нашего путешествия. Здесь дел нам только на час. Максимум! Потому как опаздываем. Снимай рюкзак! Доставай пистолет, смотри в оба на небо во все стороны горизонта и готовься меня вытаскивать с максимальной скоростью в случае опасности. Да и так придется меня поднимать порядочно, потому как я не силовой акробат. Сам не подтянусь.

Уже упираясь ногами в наружную стену башни, я поправил обрез на спине, пошевелил веревку и, перед тем как скользнуть вниз, напомнил:

— На меня и на птичку внизу можешь не смотреть! Главное, следи за небом! И еще, самое важное: кто бы ни показался на любом из уступов, сразу стреляй ему в глаза! Понял?

— Любому? — засомневался Леонид.

— Любому мужчине! Разве что девушек не трогай. Мало ли что, — вовремя спохватился я и отправился к основанию башни.

Голова моего напарника вначале показывалась регулярно, но как только я коснулся ногами земли, исчезла начисто. Хорошо, что я вспомнил о письме, оставленном мне девчонками, а то впору было запаниковать. Но вот товарища-то я забыл об этом предупредить, поэтому, приближаясь осторожно к птице, включил переговорное устройство:

— Лень, ты меня слышишь?

— Отлично слышу. У меня все в порядке.

— А видишь?

— Что именно?

— Конкретно меня?

— Без всякого сомнения!

— Забыл предупредить — мир волшебный, поэтому я тебя не вижу. Если что, работаем по связи.

— Понял!

— Следи за небом и выступами!

— Не переживай. Смотрю.

Вначале я осторожно пнул пернатое чудовище ногой, держа обеими руками обрез на изготовку. Но только окончательно убедившись в бездыханности грозного создания, принялся обследовать его со всех сторон. Поразили огромные когти на мощных лапах. Такими лапами да при помощи таких преогромных крыльев можно сразу двух взрослых людей в небо уволочь!

При более тщательном рассмотрении клюв вообще показался сделанным чуть ли не из стали. Не удивлюсь, если эта птичка может легко разбивать таким оружием любую крышу, навес, а то и стены и добираться до любой понравившейся дичи. А в том, что передо мной хищник, ни разу сомнения не возникло. Единственное, что удивляло, так это отсутствие неприятного запаха от мертвого тела. Уж я хорошо помнил ту вонь, которая исходила от подлых кречей, и почему-то решил, что и здесь будет точно такое же амбре. Ошибся. Толи пернатое существо частенько купалось, то ли по определению плохие запахи у него изначально отсутствовали.

Обошел два раза по кругу, присматриваясь к телу и земле, но ничего металлического не обнаружил. Значит, так и осталось это нечто блестящее на перьях груди. Придется приподнять или перевернуть тушу. И далось мне это действие с немалым трудом. Вопреки всякой полетной логике и сказаниям о пустотелости костей у таких созданий, весила птичка чуть ли не полтора центнера. Оставалось только поражаться, как такая масса не то что летать, а даже планировать может. Мелькнула даже мысль, что птица тоже пришла на башню, шагнув через проход, а потом раскрывала крылья только для равновесия. Но когда я добрался до металлической пластины, все сомнения у меня исчезли: и в самом деле — птица! Но какая!

Потому что на табличке глубокой гравировкой была нанесена надпись на хорошо мне знакомом языке поморов: «Гелиарна по кличке Дюк. Птица-сторож УГЛС-251-ХП. Собственность Петрония Баккартри».

Мороз опасности пробежал по всему моему телу, сконцентрировался вдоль позвоночника и стек в пятки. Пришлось даже пальцами ног интенсивно пошевелить, перед тем как сдвинуться на окоченевших ногах с места.

Туша перекатилась обратно, закрывая табличку, которую я не подумал взять на память. Да и мысли довольно однозначно подсказывали: следует убираться отсюда со скоростью звука. Желательно — быстрее.

Потому что неведомый Петроний Баккартри наверняка и есть тот самый Грибник, который заметил тело Яшки и, так сказать, принял меры: оставил птичку-сторожа сидеть на башне и клевать любого непрошеного гостя по темечку. Это мне еще повезло, что гелиарна придремала перед рассветом и не сразу на меня бросилась. Повезло. Нет, не так: очень крупно повезло!

Но и бежать прямо немедленно с места своего преступления теперь явно не стоило. Что подумает хозяин, когда увидит своего Дюка мертвым? Естественно, что начнет расследование. И что он подумает, когда удостоверится в насильственной смерти птички-сторожа? Неизвестно что, но поиск даже в иных мирах может инициировать запросто. Мало ли у него какие для этого возможности. Ну а если явных улик не будет? Ведь могла же птичка и сама грохнуться вниз? Могла! Вроде бы. Ну там или летела, летала да и не вышла вовремя из пике. По крайней мере, дырок в голове у нее от пуль нет, мечами тоже не порубана, а как говорится в таких случаях, не пойман — не птицелов.

Но сразу в голову пришло воспоминание о гильзах! Калибром в девять миллиметров, они могли стать основополагающими в предъявлении обвинений. При построении определенной логической цепочки я догадывался, куда может завести следствие Грибника, или кто там скрывается под веселым итальянским именем Петрония. Коварный гипнотизер просто войдет в деревню и допросит первых попавшихся жителей. Наверняка бесхитростный дед Назар и окажется тем самым первым. Выложит все как на духу даже под легким гипнозом, и весельчак Петроний сразу поймет, кто виновен. А уж со знанием о конкретных людях разыскать нас даже в огромной империи Моррейди с божественными возможностями совсем несложно.

Вот с такими мыслями я и ползал на коленках с противоположной стороны башни и лихорадочно собирал латунные гильзы. Одиннадцать отыскал сравнительно быстро, а вот двенадцатая словно в воду канула! Время катастрофически истекало, а проклятый цилиндрик так и не показывался на глаза. И лишь когда забеспокоившийся наверху Леонид стал интересоваться, что я потерял, пришлось поторопиться к веревке.

— Иду, иду! Готовься тянуть изо всех сил. Как устанешь — отдыхай, я буду сам подтягиваться.

Тяжело нам пришлось, хотя даже обрез с курточкой на-парник выдернул наверх в самом начале и я остался как бы в облегченном варианте. Минут десять ушло на подъем, и, оказавшись наверху, я затараторил со скоростью пулемета:

— Все, времени абсолютно не осталось! Нам еще надо за тридцать пять минут покинуть лабиринт и выйти наружу Сияющего кургана, иначе ворота закроются и мы рискуем на долгие годы остаться ничего не помнящими дебилами. Поэтому сразу, как шагнешь, поворачивай налево и дуй следом за мной на максимальной скорости. Пантеон мне уже хорошо знаком, так что, думаю, вполне успеем за полчаса добраться к выходу. По сторонам тоже слишком не оглядывайся, потом отдельно приведу на чудеса полюбоваться! — Уже стоя на уступе, отдал последние инструкции: — Считай до пятидесяти и шагай следом за мной с левой ноги. Жду! Не мешкай ни секунды! Удачи!

Делая шаг, я настроился на полумрак лабиринта и запланировал сразу глянуть в правый проход, а потом в левый. Не хватало нам сразу же наткнуться на каких-то запоздалых посетителей или на блуждающих по проходам хранителей Пантеона. И каково же было мое удивление, когда вместо полумрака мне прямо в глаза ударили лучи низко висящего закатного светила, в легкие ворвался запах гниющей зелени, чрезмерной влаги, а над головой испуганно загалдели речные чайки.

Ошарашенный, с округлившимися глазами, я стоял на небольшом, всего в несколько квадратных метров, скалистом пятачке, а вокруг меня на два моих роста вздымалась сплошная стена густого, непроходимого камыша. Из ступора меня вывел внутренний голос, досчитавший до сорока пяти, и я чисто машинально сделал шаг вправо. Именно туда, куда и намеревался шагнуть для осмотра правого коридора.

Через пару мгновений рядом со мной материализовался счастливый Леонид, радостно заморгал глазами и дисциплинированно повернул, словно используя воинскую команду «Нале-е-во!». Постоял ко мне спиной, бездумно глядя на стену камыша, потом повторил тот же маневр «Нале-е-во!». Наконец он чуть повернул голову, и вот тогда наши взгляды встретились.

— Боря! А где лабиринт? — громко прошептал мой товарищ.

И мне ничего не оставалось, как честно признаться:

— Ты будешь сильно смеяться, но я и сам не знаю где.

Глава одиннадцатая


В ДАЛЬНИЙ ПОХОД


Не прошло и получаса, как Катерина вернулась в пейчеру. Толи Круст оказался слишком немногословным, то ли горянка и в самом деле выяснила все подробности отношений хранителя с ее братом Бореем очень быстро.

К тому времени вашшуна уже ушла, Мансана сидела совершенно спокойная и отрешенная от всего мира. Но присевшая возле нее воительница сразу сумела отыскать нужную зацепку для начала разговора:

— Тебе шоколад понравился?

— Очень, — вырвалось у девушки, но она тут же сдвинула брови. — А откуда ты знаешь, что я его ела?

— Да Борей всегда любит угощать шоколадом всех, хотя сам его и не ест почти. Мы тоже с собой привезли парочку сортов, хочешь попробовать? — И уже не дожидаясь ответа, стала вставать сама и с заговорщицким видом потянула Мансану за собой, — Здесь так много людей, что и не поговоришь по душам. Пошли в наш номер. Тем более что тебе там и так все хорошо знакомо. Ведь ты же сама призналась, что ночи проводила с моим братом?

Ничего не оставалось, как кивнуть в ответ, но если столичная девушка еще и продолжала сомневаться, то последнее предложение все расставило по своим местам:

— Заодно я тебе нашими новыми платьями похвастаюсь. Их перед самым нашим отъездом из Заозерья по заказу нашего наставника доставили.

— Но ведь Борей говорил, что никаких контактов ваш род с Заозерьем не имеет!

— Много он знает! — фыркнула с презрением Катерина, уже двигаясь по внутреннему коридору, — Он младший, поэтому более половины секретов ему не раскрывали. Не дорос еще.

— А как же его наставник?! Лгал?!

— Ни в коем случае. Это наши родители настояли, чтобы информация о мире подавалась младшим детям именно в тех дозах и пределах, которые приемлемы для их воспитания, обучения и взросления. У нас такие традиции испокон веков, и никто никогда, достигнув возраста открытия основных тайн, не обижается.

— Ух, как у вас все странно, — призналась Мансана, входя в номер и не скрывая своего тоскливого взгляда на кровать и протяжного, печального вздоха. — Вы его по этой причине и от любимой девушки отвадили?

— Ну а как ты думаешь, по какой причине ему запретили так рано жениться?

Получив в ладошку вожделенную шоколадку, Мансана несколько зарделась, но вслух стала рассуждать довольно здраво:

— Думаю, что по причине отправки его в столицу, перспективы покупки первого щита, полного выздоровления, а уж потом можно было и разрешить.

— Умница! Конечно же, родители не хотели его преждевременной женитьбы. Иначе он так бы и остался навсегда в горах и никуда бы не оторвался от семьи. А мы ему все желаем огромного счастья и крепкого здоровья. Именно поэтому наша старшенькая так вышла из себя, когда ты призналась в непредвиденных для инвалида связях.

— Ага, слишком даже «вышла», — обиженно фыркнула девушка, не забыв после этого надкусить развернутый шоколад. Затем неожиданно спросила совсем не в тему: — А чем она на меня таким страшным щелкала?

— Ну так, если правильно помыслить… — явно растерялась горянка. Хотя тут же перешла на шепот: — Марии, как самой старшей, передали этот амулет с большими оговорками, и некоторые секреты рассказали только ей. Но, в общем, фамильный амулет как бы определяет хороших людей среди плохих. М-да. А то и родственников среди посторонних. Я точно сказать не могу, мне тоже всего не доверили.

— А тебе не обидно?

— Нисколько! Все познается с годами! — твердо заявила Катерина и тут же перешла к интересующим ее вопросам: — Но ты себе не представляешь, как я рада, что Борей тебе понравился. Из вас получится прекрасная пара.

— Но ведь он погиб! — не выдержала Мансана.

— Нет! Пока его тело или косточки не найдены и не опознаны.

— Зроаки даже костей не оставляют!

— И тем не менее! Пока нет твердого доказательства смерти человека, любой в нашем роду считается выжившим. Принято о нем вспоминать как о переехавшем жить очень далеко или отправившемся в дальнее путешествие. Иного у нас не признают. Так что ты и в самом деле можешь уже считаться нашей родственницей. Хотелось бы только узнать подробности вашего знакомства.

— Все без исключения? — засомневалась любительница шоколада.

— Конечно! Это ведь так волнительно и прекрасно: первый взгляд, первое прикосновение, первый поцелуй… Да и все наши родственники потребуют от меня подробного отчета, каким образом мой маленький брат сумел очаровать такую великолепную и дивную красавицу.

Лесть достигла нужной цели, и сердечко Мансаны затрепетало от чувственной истомы воспоминаний. Да ей и самой хотелось вспоминать те дни постоянно, а уж поделиться воспоминаниями с сестрой Борея — сами боги велели. Да и симпатичная эта Катерина. Пожалуй, самая милая и приятная из всех сестер, невзирая даже на полную внешнюю идентичность с ней второго близнеца Веры. А уж про злобную и агрессивную Марию и вспоминать не хотелось.

— Хорошо, я расскажу. Хотя наше знакомство началось совсем не с шоколада.

И водопад любовных перипетий о первых взглядах, словах, о первой ночи и последующих страстных отношениях так и хлынул в настороженные ушки Катерины.

Часа четыре ушло у девушек на интимные и откровенные разговоры. И только когда за дверью послышались крики коридорного, сзывающего постояльцев на обед, Мансана спохватилась:

— Ого! Как мы засиделись! Пошли в харчевню. Сегодня готовят водяные грибы под белым винным соусом. Вкуснотища!

То есть за обеденный стол обе красавицы уже садились интимными, хорошо знакомыми подругами, а то и родственницами. Беседа продолжилась и во время апробации чудесного блюда, но такая идиллия продолжалась недолго. В зал чуть ли не бегом примчалась Мария, а за ее спиной сразу и Вера нарисовалась. Обе демонстративно уселись за другой стол, поторопили подающую им подносы с едой девушку и, перед тем как начали есть, громко огласили последние новости. Причем обращались они по очереди только к Катерине:

— Нам несказанно повезло!

— Да и не только нам, тебя тоже оформили.

— Уже два часа, как мы числимся в составе полка наемников «Южная сталь».

— Хотя тебе и придется потом формально показать свое умение фехтовать.

— Ребята нам тоже помогли феноменально, особенно при покупке лошадей и пристяжных. Через час они обещали доставить животных с седлами и сумами прямо к пейчере.

— Потому что в поход с новыми товарищами по оружию мы должны выступить уже через четыре часа, со своими лошадями, багажом и комплектом оружия.

— Так что быстрее доедай, собираемся, оформляем номер месяца натри вперед, пишем короткую записку для Борьки и валим уничтожать эту нечисть — зроаков — вместе с их подлыми слугами-кречами.

— Надеюсь, ты недаром провела здесь время?

Катерина уже заканчивала спешно обед, поэтому больше кивала, чем отвечала.

— Превосходно! Мансана — настоящая прелесть!

При этом утверждении Мария не сдержалась от хищного оскала, очень отчетливо показывающего, как она относится к якобы гипотетической родственнице. Еще и вслух буркнула с ехидством:

— Кто бы сомневался! Коль только Борька на нее и польстился.

Видимо, Мансана всех слов не разобрала в таком оскорбительном утверждении, но и на этот раз тон ей очень не понравился. Она дернула головой и вопросительно уставилась на Катерину. Но та лишь просительно улыбнулась, всем своим видом давая понять, что не следует слишком уж заедаться со старшенькой сестрицей и лучше промолчать, переждать, а там и сама Мария оттает и станет такой же доброй и ласковой, как и все остальные люди. Еще и прошептала доверительно:

— Сильно она Борея любит, хоть с виду может показаться наоборот. Сама его в детстве лечила и на ноги при болезни ставила, так что переживает за него больше всех. Потому и кидается на всех диким зверем, что не верит в гибель нашего малыша.

Сразу было заметно, как оттаяла от таких слов напрягшаяся Мансана. Еще и сама вдруг вскочила из-за стола и понеслась на кухню со словами:

— Сейчас я вам продуктов в дорогу соберу!

Когда она скрылась с глаз, Мария озадаченно хмыкнула:

— Чего это она такая добренькая стала?

— Потом расскажу, — пообещала Катерина и с укором посмотрела на лидера компании: — Но ты уж постарайся хоть последний час девчонку не обижать! Ее вины тут нет, поддалась на ласку да красивые слова, а он и воспользовался. Сама ведь учила искать эрогенные зоны.

— Учила на свою голову, — погрустнела старшенькая. — Лучше бы я научила его за опасностью со всех сторон поглядывать, а не юбки девкам задирать.

— А ты его и этому учила? — с подтекстом удивилась Вера.

За что и была наказана ударом сапожка по лодыжке и гневного взгляда с угрозой:

— Поговори мне еще! Так я и тебя заставлю вспомнить.

В харчевню вошел, переваливаясь всем грузным телом, Емлян, и распри сразу испарились. Тем более что следовало и дела оговорить.

— Как я слышал, вы хотите оплатить номер на несколько лутеней вперед?

— Да, на целых три лутеня. Именно на столько запланирован пограничный рейд нашего полка. Но оплачиваем без питания и фактического проживания. Только для хранения вещей и письма для Борея, если он вдруг заявится в наше отсутствие. Сколько это будет стоить?

— Хм, ну если без питания… — Емлян пожал плечами, — Почему бы вам не оставить вещи просто на хранение, как и запечатанное письмо у меня в хранилище?

Мария тяжело вздохнула и попыталась объяснить подоплеку своего решения:

— Понимаете, у каждого человека должен быть дом, куда он должен обязательно возвращаться. И если Борей не снял ничего другого в ином месте Рушатрона, то, значит, это судьба. Значит, именно этот номер он считает своим домом и непременно сюда вернется. Да и нам он понравился.

Все три девушки после такого признания дружно вздохнули, и хозяин гостиницы смиренно закивал, чуть не прослезившись от такой отповеди.

— Да. Конечно. Дом — это святое. И мне очень приятно, что вы поддержали в этом отношении Борея. Так что за три лутеня с вас будет… два с половиной заозерских пятака.

Для землянок цена казалась воистину смехотворная. Поэтому, не вставая из-за стола, ведающая казной Вера достала три пятикопеечные монеты и вручила Емляну со словами:

— Сдачи не надо. Вдруг мы немного задержимся в дальнем пути.

— Нет проблем. Тогда номер за вами и на четвертый лутень останется. Но ключ свой на всякий случай оставьте. Ибо третий у меня в банке находится, брать его волокита большая, а ваш братец может и потерять свой в дальней дороге. Вдруг вернется, а ключа нет?

— Естественно, оставим. — Мария первой встала из-за стола, — Как будем выходить с вещами, так вам и вручим.

Как только троица горянок ушла, появилась запыхавшаяся Мансана с внушительным свертком:

— А где они?

— Пошли собираться в дорогу. А ты чего там собрала?

— Ну мало ли как их там в полку встретят? Вдруг на ужин поставить на довольствие не успеют.

— Зря переживаешь, — заверил ветеран. — В любом воинском полку новичков в первую очередь накормят. А вот на первом большом привале девчатам был бы резон угостить новых товарищей по оружию глотком хорошего вина. Пойдука я пару-тройку лейзуенов для наемниц в дорогу подберу. В комплекте с твоей закуской помогут быстрее познакомиться с себе подобными.

Они вдвоем вышли в холл, и девушка выложила свой пакет на стойку. Наблюдая за дядей, который до половины туловища скрылся во втором шкафу и там громыхал глиняными флягами с вином, Мансана задумалась о воинской службе:

— А меня бы взяли в полк наемников? — Голова дяди от рывка соприкоснулась с верхней полкой, издав громкий стук, — И чего ты сразу ругаешься? Я тоже хочу за Борея отомстить.

Емлян выставил лейзуены на стол, пыхтя от недовольства.

— Подумать только: моей племяннице вдруг надумалось махать шпагой!

— Ну и что? Я ведь когда-то сорок уроков брала.

— Помолчи лучше! Тебе и сорока тысяч уроков не хватит, чтобы достичь уровня того же Борея. Сама ведь рассказывала, как он на «Перуне», будучи тому мичману всего лишь по пояс, отстегал хама шпагой по мягкому месту. А эти девицы вообще чудо. Ты представляешь, насколько надо поразить командира полка, чтобы он принял трех новеньких перед самым выступлением? Да еще при этом зачислить их без формального согласования с Имперским штабом сухопутного ведомства. В «Южную сталь» некоторые кандидаты по полгода ждут, пока место освободится, а ты о своих сорока уроках вспомнила.

— Да я и не настаиваю именно на полку наемников, — продолжала рассуждать строптивая племянница. — Для меня возле границы и других дел полная тележка отыщется. Могу и при госпитале помогать, и на кухне готовить.

— Слушай, прекрати эти разговоры! — потребовал рассерженный дядя, — А не то пожалуюсь твоему отцу, так он тебе такую тележку нарядов вне очереди отыщет!.. Мало не покажется!

На такие слова надувшая губки красавица обиделась невероятно и со слезами на глазах убежала в сторону кухни. А хозяину ничего не оставалось делать, как дождаться великолепного трио воительниц, вручить им пакете едой на дорогу, фляги с вином и пожелать воинской удачи в предстоящих сражениях.

На улицу он тоже вышел провожать. И тоже удивился порядочной толпе зевак, которые собрались перед тоннелем входа в пейчеру, на все лады расхваливая великолепных лошадей породы керьюги, которые выращивались лишь на далеком западе, в королевстве Длинных Теней. Керьюги вообще редко у кого были в Рушатроне, а уж иметь таких лошадей под седлом наемниц, пусть даже знаменитого полка, считалось вообще непозволительной роскошью. И если сами воительницы не совсем понимали, какие сокровища им достались, то горожане, а вместе с ними и Емлян быстро просветили их на эту тему. Еще и добавил хозяин гостиницы напоследок:

— За такую помощь в покупке лошадей вы должны как минимум замуж выйти за этих парней.

Мария после этих слов перестала поглаживать выбранную для себя пегую красавицу по шее, подмигнула своим подругам и вдруг предложила:

— Замуж нам еще слишком рано. А ют наградить таких приятелей поцелуями — запросто! За мной!

И на глазах у всей толпы и под улюлюканье они расцеловали каждая по подскочившему к ним парню. А четвертый, тот, что хромал, замешкался и остался без поцелуя. Но молчать не стал:

— Несправедливо, я тоже старался и торговался за керьюги, как старый барышник. Поэтому, кто меня не поцелует, имею право выбрать ее себе в жены.

В итоге ему повезло больше всех. Под завистливые взгляды друзей и всех остальных мужчин без исключения подраненный накануне приятель воительниц получил от каждой продолжительный и пьянящий поцелуй. И охмелел настолько, что уже весь отряд всадников двинулся к выезду из города к месту встречи с полком, а он все стоял с прикрытыми глазами и облизывался.

Пришлось Емляну вернуть парня на землю:

— Эй, приятель! Твои красавицы уже отъезжают и устали тебе кричать! Догоняй!

Стоило видеть, с каким оживлением толпа зрителей наблюдала поспешный отъезд размечтавшегося о близком семейном счастье парня. Не повезло ему жениться, зато какие поцелуи сорвал! Да еще и на глазах у свидетелей. Вот так и становятся после этого некоторые истинными донжуанами.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник