Пятьсот пять

Глава 8

— Ласси, ты должна уехать в Сарс, — голос отца звучал устало, и от этого еще тяжелее было ему возражать. Его кабинет, в котором происходил разговор, был безжизненно пуст — и стол, и внезапно опустошенные стеллажи, и даже корзина для бумаг и та была пуста — только усиливая тяжелое чувство.

— Я не могу оставить приют, — тем не менее, она попыталась. Как и предсказывал секретарь, ее подруг отпустили в тот же день. Вроде бы обошлось, но происшествие сильно пошатнуло репутацию Эллис, а значит, и самого приюта, что могло привести к потере покровительства. Ведь одно дело — вызывающие акции протеста, другое — обвинение в подготовке покушения.

«И сидеть неизвестно сколько в поместье тоже не могу» — но это Лас добавила уже про себя. Отца ей было жалко. Что именно произошло, Лас не знала, и ей, как всегда, не объясняли. Насколько она понимала по скудным имеющимся у нее сведениям, какие-то противники отца — то ли недовольные фабриканты, то ли еще кто-то — сумели-таки надавить на Его Величество. Что теперь будет, никто не знал. Пошатнувшееся положение семьи — это одно. По крайней мере, от этого была польза — к ним уже никто не ездил по вечерам. Вложенных средств было достаточно, чтобы и дальше жить за счет дивидендов, а если учесть, что не надо было более кормить нахлебников, то можно было и дальше финансово помогать приюту. Девушку больше беспокоило, не отменил бы Его Величество под давлением фабрикантов те указы, что сыскали ему такую популярность в народе.

— Они прекрасно справятся без тебя, — тут же возразил отец, не остановившись и продолжая мерить шагами кабинет, и сострадание к отцу у Ласси немедленно всего на чуточку, но уменьшилось. Может, тогда и он без нее прекрасно справится, внутренне кипела она, все еще стараясь сохранять внешнее хладнокровие.

— Мои неприятели — весьма нечистоплотные люди, — снизошел до небольшого пояснения лорд Бердайн. — Оставаться в столице может быть для тебя опасно.

— Я могу за себя постоять! — вскинулась девушка. Надо признать, случай с Сорелем Брантом определенно прибавил ей уверенности в себе.

— Можешь, — отец продолжал ее удивлять все больше и больше. — За себя можешь. А за всех своих воспитанников? — Ласси побледнела и ухватилась за спинку ближайшего кресла. — Уверена, что не попытаются снова ударить по ними?

Аргумент был серьезный, даже убийственный. По крайней мере, дискуссию, которую Лас могла развернуть, он сокрушил на корню.

— Отец, все настолько серьезно?

— Достаточно серьезно, чтобы я опасался за твою жизнь, — ответил тот. — Это уже не шутки, Ласси, — он остановился перед девушкой и взял ее за плечи. — Игры, в которые играла твоя бабушка, закончились.

— А ты?! — последнюю его оговорку она, разумеется, заметила, но в тот момент ее больше волновало другое. — На тебя же тоже могут напасть!

— Я справлюсь, девочка моя, за меня не беспокойся.

— Ты же знаешь, кто это, не так ли?

— Ласси, дорогая, ты достаточно умна, чтобы знать, что у такого человека как я достаточно врагов, и я не могу их не знать, — отец отпустил ее плечи и направился к выходу из кабинета, показывая, что считает разговор оконченным.

— Это одни из них, да? — Лас все-таки решилась упомянуть о том, что узнала из подслушанного разговора. — Один из тех, кто еще несколько дней назад толпился в нашей гостиной? А может и не только в гостиной! Теперь, когда он знает тут все, он может…..

— Милая, у меня много дел и нет времени на разговоры. Когда все успокоится, мы с тобой обязательно все обсудим, — лорд Бердайн уже выходил из кабинета. — А сейчас собирай вещи, отъезд уже через два часа.

Опять он все за нее решил и позвал лишь для того, чтобы поставить в известность! И в том, насколько истинны высказываемые им опасения, Лас уже не могла быть уверенной. Однако согласие на отъезд было ею дано. Немного помог смириться с отбытием из столицы тот факт, что бабушка отправлялась с ней, но вот то, что с ними собрался и Рэнд, вызвало возмущение.

— А он здесь зачем? — может быть, излишне громко спросила она у старшей родственницы, когда отцовский секретарь забрался вслед за ними в экипаж. Со времени инцидента в арке под счетным домом прошло почти три дня, и все это время девушка старательно о нем не думала, а самого секретаря, снова зачастившего к ним в дом, еще более старательно избегала.

— Лорд Бердайн поручил мне сопроводить вас до Сарса, леди Ласинда, и обеспечить вашу безопасность в дороге, — отвесив легкий полупоклон, сухо ответил тот. Ласси оставалось только в очередной раз помянуть недобрым словом неприятелей отца. К счастью, экипаж оказался достаточно большой, чтобы им не пришлось сидеть рядом и даже смотреть друг на друга.

— Вы будете обеспечивать нашу безопасность в одиночестве? — хмуро поинтересовалась она, не выдержав молчания.

— Не беспокойся, дорогая, нас сопровождает полдюжины гвардейцев, — ответила за секретаря бабушка.

— И господин Драгор?

— И господин Драгор, — подтвердила леди Бердайн. Ласси бросила очередной гневный взгляд на навязанного сопровождающего. Отец в опасности, а его ближайший помощник покидает столицу! Ведь для сопровождения можно было выбрать кого-нибудь другого! Например….. Но это было уже не важно. Гарды наверняка и были задействованы в обеспечении безопасности отца. Или нет? Раз отец снят с должности их главы, то теперь те вынуждены подчиняться другому. Значит, отец все-таки остался один! Лас снова забеспокоилась и посмотрела на бабушку. Та, в отличие от девушки выглядела спокойно. Ласси была уверена, что бабушка знала больше нее, но спрашивать у той в присутствии Рэнда ей не хотелось.

Оказалось, что до Сарса им предстояло добираться на самоходках, что должно было значительно сократить время путешествия. Паровым экипажам было запрещено появляться в больших городах из-за сильного дыма, который те создавали, зато передвигались те значительно быстрее конных повозок, и время пути до отцовского поместья на самоходке составило бы всего только трое суток. Пересаживались в самоходки в предместье. Те уже пыхтели паром и, казалось, были готовы мчаться вперед на своих огромных колесах. Однако требовалось перенести багаж, и за те несколько минут, которые это заняло, Ласси успела задать свой вопрос бабушке.

— Бардак, какой бардак устроили! — покачала головой та. — Надеюсь, знают, что делают. За отца не беспокойся, люди его ему остались верны. Уверена, этот бардак скоро закончится, — ворчливо добавила она, не спуская строгого взгляда с пары гвардейцев на время пересадки превратившихся в грузчиков. Остальные сопровождающие дочь и мать бывшего главы тайной канцелярии уже грузились во вторую самоходку. Лас надеялась, что Рэнд поедет с гвардейцами, но нет, тот снова уселся с ними, прямо напротив девушки, и почти всю дорогу мрачно смотрел в окно. Наверное, всматривался, не гонятся ли за ними преследователи. Дежурные разговоры, инициированные бабушкой, о погоде, удобстве сидений, духоте, жаре и скорости езды быстро сошли на нет, и та вскоре занялась рукоделием. Ласси погрузилась в недавно приобретенный педагогический мануал, стараясь не обращать внимания на сидящего напротив мужчину. Время от времени ей казалось, что он на нее смотрит, но стоило ей поднять глаза, как оказывалось, что тот либо все так же всматривается за горизонт, либо строчит что-то в своем блокноте. С вопросами об остановках и другими путевыми замечаниями он обращался исключительно к бабушке, что почему-то Лас начало раздражать.

Останавливались редко, лишь по необходимости и для того, чтобы быстро пообедать в придорожном трактире, поэтому к тому моменту, когда они, наконец, достигли постоялого двора, в котором им предстояло провести ночь, несмотря на мягкие подушки сидений, девушка сильно устала. Отказавшись от ужина, она прошла в отведенную ей комнату и уснула, едва ее голова коснулась подушки. И снова ей снились ласковые руки, оглаживающие ее волосы и плечи. Ласси млела от этих нежных прикосновений, представляя, что это гард ее гладит, легко целует и шепчет ласковые слова. А вдруг все это не сон, внезапно подумала девушка. Окончательно проснуться и оказывать в полном одиночестве, как это случалось раньше, не хотелось, поэтому она, наоборот, гнала от себя подобные мысли и старалась заснуть покрепче, надеясь растянуть приятный сон на всю ночь. То ли от ее стараний, то ли так было положено по сочиненному ее подсознанием сценарию, щеку обдало горячим дыханием, а затем такая же горячая ладонь медленно огладила линию скул и подбородка, затем шею, ключицы. В своем сне Ласси, не удержавшись, застонала и неосознанно положила свою ладонь на горячую руку. Та оказалась вполне осязаемой, Лас сжала ее крепче и моментально проснулась. Рука никуда не делась, как и дыхание сидящего совсем рядом на ее кровати человека. В номере было темно, но казалось, темнота сильнее всего сгущалась вокруг этой фигуры.

— Это ты?! — неверяще прошептала девушка.

— Это зависит от того, кого ты ожидала здесь увидеть, — усмехнулась темнота знакомой хрипотцой.

— Это ты! — уже уверенно, но все еще шепотом произнесла она и, сев на кровати, протянула свободную ладонь к темноте. Прикоснулась к немного колючей щеке, задела край маски, что немного Лас раздосадовало, коснулась пальцем кончика носа, теплых губ, которые тут же попытались этот палец ухватить. Чувствуя невиданную свободу, девушка высвободилась из-под одеяла и забралась гарду на колени.

— Как ты здесь оказался? — спросила она и сама предложила ответ. — Тебя отец послал?

— Верно, лорд Бердайн попросил меня проследить, чтобы ты благополучно добралась до Сарса.

Лас кивнула. Разумеется, было бы безрассудно полагаться исключительно на гвардейцев и секретаря. Теперь в этой поездке все выглядело для нее логично и даже привлекательно.

— Почему ты всегда носишь маску? — задала она давно мучивший ее вопрос.

— Магия предпочитает оставаться скрытой, — очень информативно ответил тот, и Лас вдруг озарило:

— Если ты считаешь, что некрасив, или у тебя шрамы, знай, мне все равно! — пылко заявила она и потянулась к маске, но мужчина ее мягко остановил и попытался отвлечь внимание, целуя в шею и в плечо, с которого, оказалось, уже была спущена ночная сорочка.

— Ты же не всегда ее носишь, — против поцелуев Ласси не протестовала, но продолжила настаивать на ответе, — Когда ты ее снимешь?

— Завтра, — неожиданно выдохнул ей прямо в губы он, и пока Лас собиралась с мыслями, мужчина решил, что разговор закончен. Легкие прикосновения теплых губ сменили требовательные поцелуи, руки гладили уже ее всю, а не только плечи, Лас сама не заметила, как оказалась без сорочки и панталон, но в этот раз нагота ее совсем не смущала, а вот то, что она не может также ловко раздеть гарда, задевало. Девушка то начинала расстегивать пуговицы, но руки сами собой от пуговиц перемещались на плечи и крепкую грудь, то пыталась вытащить рубашку из брюк, но почему-то отвлекалась на такой же твердый живот. Чувствуя безудержную смелость и небывалый азарт, она даже начала расстегивать ремень, однако то ли конструкция оказалась слишком сложна, то ли дело было в поцелуях и ласках, которые мешали сосредоточиться, но тот никак не поддавался.

— Если ты не остановишься, то я взорвусь, — хрипло прошептал гард ей прямо в ухо, заставив девушку замереть.

— Прости, — покаянно пролепетала она и даже спрятала руки за спину.

— Не надо, маленькая, — еле слышно рассмеялся тот и крепко прижал ее руки к туловищу. — Потом ты сможешь погладить все, что захочешь, а сейчас….

Мужчина наклонился, твердые губы обхватили левую грудь, а жаркий язык теребил сосок, пока Лас не задрожала и не застонала во весь голос. Когда гард склонился ко второй груди, она уже извивалась в его крепком захвате. Дальнейшее происходило словно в чудесном тумане. Неожиданно Ласси оказалась лежащей на кровати и руки ее были свободны, зато бедра крепко сжаты, и она беспомощно махала руками и мотала головой из стороны в сторону в такт сладостным спазмам. Вскоре она снова оказалась сидящей на нем и двигала бедрами, заставляя уже гарда метаться, сжимать ее бедра до синяков и раз за разом повторять ее имя.

— Ласси, Ласси, моя…. — его крепкие руки вынуждали увеличивать темп, и девушка то покладисто поддавалась, то своенравно замедлялась, наслаждаясь его стонами. — Моя…. моя девочка…. моя любимая, — шептали его губы, а настойчивые ладони ласкали то грудь, то бедра.

«Любимая?!» — Лас казалось, что она взлетела до самых небес. Любимая! Так он ее назвал! Она наклонилась, ища его губы, но вместо них, словно дразнясь, ей попадался то нос, то подбородок, то щека. Поймать ускользающие в непрерывном их совместном движении губы стало целью, наваждением, но те, оказалось сами пребывали в поиске, пытаясь взять в плен ее грудь. Руки мужчины уже прочно закрепились на ее бедрах, вжимая в себя со всей силы, отчего при каждом движении у Ласси сам по себе вырывался стон. Ей было так хорошо, что она принялась целовать все, на что попадали ее губы: в ухо, висок, шею. Движения становились все резче, столкновение сплетенных тел глубже, Лас готова была закричать, но вместо этого неожиданно для себя впилась губами в шею гарда, даже немного прикусив. Мужчина содрогнулся, вжал ее в себя и, сделав несколько движений бедрами ей навстречу, издал похожий на рык стон. Девушка, опомнившись, отстранилась от его шеи, но сил на то, чтобы подняться не было, да и гард не позволил.

— Ласси, Ласси…. — шептал он, поглаживая ее по спине, а она, не видя, чувствовала его улыбку.

— Это несправедливо, — заметила она, наконец, удобно устроившись у него на груди.

— Что несправедливо, — удивился гард.

— Несправедливо то, что ты знаешь мое имя, а я твое нет, — с недовольством в голосе заявила она. — Как мне тебя называть?

— А как ты хочешь? — его ладонь прошлась по ее щеке, затем спустилась на шею, плечо, скользнула по руке, потом ей на спину и сжала то, что ниже.

— По имени, — выдохнула Лас, казалось, очевидную истину.

— Только по имени и никак иначе? — отчего-то удивился он и перевернулся, отчего Лас тоже оказалась лежащей на боку. — Как бы ты хотела меня называть? — гард зарылся лицом ей в волосы.

Делиться сокровенным в такой обстановке, особенно когда ее ненавязчиво поглаживали по груди, по бедрам, по животу, показалось восхитительно приятным удовольствием. Она могла поделиться всеми своими тайнами, выболтать все секреты, но с нее стребовали только один.

— Как? — предвкушающе улыбнулась она и прошептала: — Милым, любимым, желанным….

Позади нее раздался тихий вздох, а крепкая ладонь тесно прижалась к ее груди, заставляя тяжело выдохнуть уже Лас.

— Единственным, — шепнула она еле слышно и оказалась прижатой к мужскому телу настолько крепко, что перехватило дух. Ласси поерзала, пытаясь освободиться, но добилась только протяжного «Ла-асси-и». Гард ее так и не отпустил, а для верности захвата прижал ее ноги к кровати коленом. Она снова взбрыкнула, уже не желая освободиться, а для того, чтобы подразнить. Мужчина тяжело дышал, будто постанывал, а его ладони беспрестанно скользили по ней, распаляя еще больше. Лас целенаправленно потерлась о то, что упиралось ей в бедро, получив в ответ довольное рычание. Она повторила движение, однако, не успев выдохнуть, оказалась под мужчиной.

— Ты сама напросилась, — обжигающе прошептал он в ухо и, приподняв ей бедра, заставил охнуть уже ее саму, а потом и вовсе скатиться в новую пучину наслаждения. — Любишь меня? — слышала она его такой близкий и одновременно далекий голос и кричала: — «Да!» — потому что уже не могла не кричать.

— Будешь моей? — допытывался он снова, и у Ласси не было другого ответа как «Да!». — Единственной? — и она отвечала: — Да, да, да!

Лас не помнила, как уснула, и проснулась уже от стука в дверь и бабушкиного голоса:

— Вставай, дорогая!

Стоило ей открыть глаза, как немедленно вспомнилась страстная ночь и гард в ее кровати. Охнув, Лас развернулась, но оказалось, что она одна, более того на ней были и ночная рубашка, и панталоны. Неужели все приснилось?! Не надо было подходить к зеркалу, чтобы понять, что всю ее залила краска. Неужели она могла такое нафантазировать?! Ласси даже закрыла лицо руками и могла бы просидеть так еще долго, если снова в дверь не постучала бабушка.

— Я уже встала, одеваюсь, — прокричала она, отнимая руки от лица, и только тогда заметила кольцо. Совсем простое, старое, серебряное, с немодным широким ободком и выгравированным на том рисунком, изображающем горы и, казалось, каких-то летящих над горами птиц. На безымянном пальце. Лас снова покраснела.

«Не приснилось!» — первую радостную мысль сменила вторая: — «Оно помолвочное?!»

Странно, подобное самоуправство гарда должно было вызвать у нее гнев, но вместо этого сердце забилось чаще, а рот сам собой растягивался в улыбке. Девушка хотела, было, кольцо снять, чтобы рассмотреть поближе — в рисунке было что-то знакомое — но оно не снималось. Она крутила его и так и сяк, но без результата.

— Ласси, мы должны через четверть часа уже выехать! — снова донеслось из-за двери. — С тобой все в порядке?

— Да, бабушка, уже иду! Завтракать не буду!

Рассматривать кольцо было некогда. Лас подскочила и быстро облачилась в простое платье. Затем посмотрела на кольцо. Показывать его своим спутникам было нельзя, а времени возиться с ним больше не было. Снова открыв дорожный саквояж, девушка достала белые кружевные перчатки. Кольцо они прекрасно скрыли, вот только к надетому ею платью никак не подходили. Бабушка немедленно заподозрила бы неладное, поэтому пришлось переодеваться. Все платья, к которым перчатки подходили, были то чересчур пышными, то открытыми (как она их выбирала?!), отчего пришлось сделать выбор в пользу навязанного бабушкой дорожного костюма, от которого Лас отказывалась, как могла, но тот, тем не менее, оказался у нее в багаже. Все бы ничего, но костюм был сшит по последнее моде, то есть юбка была перекошена набок, с одной стороны едва не волочась по полу, а с другой выше икры, лиф был облегающим (одно радовало, что закрытым до ключиц), рукава короткими (всего только до локтя) с пышными манжетами, которые в дороге должны были обязательно испачкаться или оторваться. Очевидно было, что создатель этого чуда никогда не выезжал из столицы. К этому костюму пришлось еще надеть перекошенную как юбка шляпку с алыми розами в приподнятой ее части. Настоящий ужас, сказала бы она в другой раз, зато теперь никто не обратил бы внимания на перчатки, а остальное она могла перетерпеть. Даже воцарившееся молчание и восхищенные взоры, которые сопровождали ее с того момента, как она спустилась с лестницы, и до того, как она забралась в самоходку.

— Прелестно, дитя мое, — с удовлетворением отметила бабушка внешний вид внучки уже в экипаже. Рэнд тоже хотел что-то сказать, но Ласси быстро прикрылась книгой, которую раскрыла на первой попавшейся странице, и сделала вид, что увлечена той настолько, что не видела и не слышала ничего вокруг.

На самом же деле она не могла прочесть ни строчки, так как все ее мысли занимал гард. Он сказал, что следует за ними, чтобы охранять. Но как? Она намеренно несколько раз выглянула в окно, когда они были на пригорке, и не заметила ни одного экипажа позади них. К тому же, чтобы охранять, он должен был находиться близко, почти рядом. Лас едва не выронила книгу из ослабевших рук. Как же она сразу не догадалась?! Это же кто-то из сопровождающих ее гвардейцев!

«Надо же быть такой слепой и непонятливой!» — корила она себя, попутно пытаясь вызвать в памяти лица охранников, следующих за ними в другом экипаже. Вот только вспомнить всех она не могла, так как к мужчинам особо не приглядывалась, а из тех, кого могла вспомнить, ни одно из лиц не вызывало у нее отклика.

— Накажи-ка остановить этот тарантас! — прервав ее размышления, приказала бабушка Драгору. — Укачало немного. Освежиться надо бы.

Остановились они у небольшой рощицы. Леди Бердайн в сопровождении шествовавших поодаль двух гвардейцев — Ласси не успела разглядеть их лиц — отправилась в самую гущу. Сама девушка из экипажа тоже вышла, но отходить от него не стала. Заняв позицию под тенистым кленом, она как бы невзначай рассматривала оставшихся у второго экипажа охранников, которым давал какие-то указания Рэнд.

«Кто же он?» — размышляла она, так ничего не решив на основе наблюдений.

— Леди Ласинда! — раздалось совсем рядом. Очнувшись от своих мыслей, Лас недовольно посмотрела на стоящего прямо перед ней секретаря. Пижон тоже решил нарядиться этим утром и нацепил себе на шею вычурный платок, что смотрелся довольно-таки дико вкупе с его твидовым костюмом.

— Ласси! — снова позвал он, и та посмотрела на наглеца уже удивленно. Называть себя коротким именем она позволяла только близким людям, несмотря на то, что полное имя не любила. Но так пожелала назвать ее матушка, и ради памяти той девушка готова была терпеть.

— Ласси, мне нужно поговорить с вами!

Оказалось, что она снова задумалась.

— Поговорить? О чем, господин Драгор? — Лас постаралась добавить холода в голос, но собеседник не образумился, а только тяжко вздохнул.

— Это непростой разговор, Ласси, но я больше не могу держать это в себе. Я должен признаться….

— Что это, господин Драгор? — прервала она его излияния и показала тому за спину. Во весь опор, поднимая пыль, в их сторону мчалась почти дюжина всадников, за которыми, в свою очередь, следовала пара открытых повозок.