Пятьсот пять

Глава 10

Ласси пришла в себя от тряски, от которой ее тело с почти регулярной частотой ударялось обо что-то твердое.

«Мне это не снится?» — она открыла глаза, но вокруг нее была полнейшая темнота. — «Нет, не снится» — мрачно ответила самой себе девушка, ощупывая деревянную поверхность, на которой лежала. Поверхность оказалась довольно-таки узкой и затем поднималась вверх. Лас резко приподнялась на локтях и больно ударилась головой обо что-то твердое.

«Что это?!» — она подняла руку, чтобы нащупать деревянный потолок своего узилища. — «Где я?!» — Ласси принялась лихорадочно ощупывать все поверхности продолговатого деревянного ящика, в котором находилась. — «В гробу?!»

Действительно, длинный грубо сколоченный деревянный ящик — она сама видела, как в таких хоронили покойных нищих и бродяг. Стало страшно. Впервые в жизни Лас было настолько страшно. Одно дело оказаться перед врагом и посмеяться, пусть и истерически, тому в лицо, другое — обнаружить себя в гробу. И что теперь? Ее похоронят? Заживо? Разумные мысли о том, зачем неизвестным противникам понадобилось бы избавляться от нее таким способом, никак не хотели приходить в голову, вместо них там пыталась расквартироваться паника. Она сначала пробовала надавить на крышку ящика — даже в мыслях ей не хотелось называть это гробом — не добившись результата, стала в ту бить, сначала только кулаками, сдирая кожу на костяшках пальцев, потом и ногами.

Безрезультатно. Кожу на пальцах уже немного саднило, лопатки и затылок тоже начали побаливать от ударов при каждом потряхивании, и запал стал угасать. Стукнув по крышке пару раз напоследок, Ласси остановилась и попыталась-таки здраво подумать. Ее куда-то везли, это было очевидно.

«Везут в гробу!» — напомнила она самой себе, но тут же пресекла заново нарастающую панику. Допустим даже так, их все-таки выследили, и теперь ее куда-то везут.

«В гробу!!!»

«Может быть, у похитителей другого подходящего ящика не нашлось?» — ввернула рассудительная часть Лас подходящее объяснение.

«Да, после того, как неизвестно сколько времени готовились и целый день преследовали, ничего другого не нашлось!» — паника своих позиций сдавать не желала.

«Может быть, гроб для того, чтобы я дорогу не запомнила?» — предложила разумное объяснение здравомыслящая половина.

«Для этого было достаточно завязать глаза!» — возразила паника.

«Лучше уж тогда в гробу, чем сидеть рядом с незнакомыми мужчинами с завязанными глазами» — этим доводом здравая половина усилила свои позиции.

«А если все-таки….»

«Нет! Похитители будут шантажировать отца — это очевидно. Значит, я нужна им живой» — поставила Ласси точку в этом вопросе и задумалась над тем, как долго они едут и, собственно, куда. Приблизительный ответ на первый вопрос можно было найти довольно-таки легко.

«Вряд ли доски в этом ящике сплошные» — девушка прижала ладонь к потолку, и ее кожи коснулось еле ощутимое дуновение прохладного воздуха. Прорехи были, но сквозь них не было видно ни зги, что означало, что еще ночь. Учитывая, что светало около четырех утра, а похитили ее около десяти вечера, везли ее не более пяти часов. Касательно того, куда ее везли, то, скорее всего, в столицу или, по крайней мере, по направлению к той. Однако за пять часов похитители далеко увезти ее не могли, вот только, почему ее до сих пор не спасли? Или не захотели? Мысль была недостойная, и Ласси немедленно ее задавила. Может, на них тоже напали?

«Там бабушка, обездвиженный Франц и еще двое раненых» — напомнила себе девушка. — «Значит, на помощь не стоит рассчитывать, только на себя» — она, наконец, собралась, и паника полностью отступила. Рано или поздно похитители должны будут прибыть на место, что вело к новому вопросу. Как себя вести? Притвориться, что все еще без сознания, или устроить скандал? Впрочем, долго размышлять над этим вопросом не пришлось. Ящик, в котором находилась Лас, дернулся, ее саму подкинуло вверх, отчего она ударилась лбом о крышку, и на несколько мгновений снова потеряла сознание, решив, таким вот образом, соответствующий вопрос.

Когда она очнулась, ящик несли вверх, причем совсем неделикатно, особенно на поворотах. Пришлось упереться руками и ногами в стенки, чтобы снова не удариться головой. О том, чтобы притворяться, будто она без сознания, в такой ситуации не могло быть и речи.

— Немедленно выпустите меня отсюда! — выкрикнула она и стукнула пару раз кулаками по крышке. Ответом ей были мужской гогот, перемежаемый неподобающими для слуха леди высказываниями.

— Ты бы не брыкалась, красотка, а то возьмем и откроем, — вполне приемлемой человеческой речью заметил один из них, но смысл, который тот вложил в свои слова, возмутил девушку еще больше, чем непристойная ругань. Его приятели снова загоготали — судя по всему, их было около пяти-шести — и, перебрасываясь глумливыми словечками, продолжили куда-то тащить ящик.

Ласси больше не кричала. Тащившие ее мужчины были либо наемниками, либо простыми исполнителями, кроме того, из того, что она успела услышать, такие вещи как сострадание и благородство были им не свойственны, поэтому взывать к ним не имело смысла, а угрожать девушке было нечем. Наконец, узкая лестница кончилась, и ящик понесли в горизонтальном положении, правда, недолго — Ласси сосчитала почти две дюжины шагов, но могла, тем не менее, ошибиться в расстоянии, так как мужчины шагали не в унисон. Закончили свое путешествие девушка и ее узилище в каком-то помещении, где ящик просто поставили на пол — хорошо, что не бросили — после чего носильщики ретировались.

— Может того, стоит выпустить, а? — услышала Лас. Все-таки немного сострадания в одном из них нашлось.

— Не-е, прыткая больно, — отозвался другой. — Опять потом лови. Так-то оно надежнее.

— Платить-то когда будут? — вставил третий.

— К вечору…. — донеслось до девушки, после чего дверь закрыли, отрезав от нее, казалось, все посторонние звуки. Слышно было только ее собственное напряженное дыхание и шуршание батиста по деревянной поверхности. Выждав несколько мгновений и не услышав никаких иных звуков, Ласси стукнула пару раз по крышке, затем еще, потом затарабанила, что было силы, надеясь этим хоть как-то ту поддеть, но безрезультатно. Крышка, как была крепко прибита к остальным частям ящика, таковой и осталась, да и ничьего внимания ее усилия не привлекли. Последнее было не так уж плохо, так как сдаваться Лас не была намерена. Она застучала по крышке ногами, но было неудобно, да к тому же больно оттого, что приходилось бить носками туфель. Что же делать? Точно не ждать, когда за ней придут!

«Стенки же сделаны из тех же досок!» — осознала Лас и повернулась насколько могла на бок. Бить ногой назад было удобнее, да и удар выходил сильнее, а каблуки в этот раз у нее были крепкие. По крайней мере, она так думала. Уже на десятом ударе раздался первый треск, потом еще. На то, чтобы отсоединить нижнюю доску боковой стены ящика от места стыка с той стороной, в которую упирались ее ноги, ушло не менее четверти часа с перерывами и сломанный каблук одной из туфель. Зато оставался другой, и его Ласси потратила на верхнюю доску. А дальше она протискивалась вниз и использовала уже свое тело как сжатую пружину, чтобы распрямляясь, выдавливать доски все дальше и дальше, пока не образовался достаточный проем для того, чтобы девушка могла вылезти. На кого она была после таких упражнений похожа, Ласси немного представляла по тому, как была изодрана юбка модного наряда, но это ее на тот момент не волновало.

— Свободна! — девушка победно взглянула на свое бывшее узилище и в несколько пинков загнала отставленные ею доски на прежнее место. Разумеется, если кто-либо стал изучать ящик внимательно, то обязательно догадался бы, однако если бы в комнату просто заглянули проверить, на месте ли ящик, то наверняка ничего не заметили бы.

Сама же комната, в которой оказалась Лас, была пуста, если не считать ящика-гроба и нескольких меньшего размера деревянных коробок, расположенных в хаотичном беспорядке в противоположном углу комнаты. Однако они были пусты, окно заперто. Из него была видна часть довольно-таки приличного парка, что означало, что дом, или особняк, в котором Ласси оказалась, был все-таки жилой. Размеры его оценить было сложно, так как никаких других его частей из окна видно не было, но, судя по тому, что границы парка из окна тоже не наблюдались, особняк был большим. Вдоль границ парка были посажены высокие тополя и ели, которые закрывали обзор на то, что могло быть за пределами парка. Кроме этого девушка могла отметить только то, что находилась она, как и предполагала, на втором этаже. Часики свои она то ли потеряла, то ли те отобрали, впрочем, судя по тому, как рассеивался свет в утреннем еще влажном после прохладной ночи воздухе, было не более шести утра.

Похитители, выходя, упомянули, что оплата за их неблагородную работу должна состояться к вечеру, что, скорее всего, подразумевало, что к тому времени прибудет тот, кто заказал похищение. Для Ласси это означало, что выбраться из особняка или, по крайней мере, укрепить свои позиции (то есть хорошо спрятаться) нужно было до этого срока.

Она подошла к двери и дернула за ручку. Та была заперта. Что же, в этом ничего удивительного не было. Девушка ощупала свою голову в поиске удачно задержавшейся в волосах шпильке. Таковых нашлись целых две, но прежде чем применить их по назначению, она все-таки распустила косы и переплела их заново — даже перед преступниками не стоило показываться растрепанной. В идеале, перед ними, вообще, не стоило показываться, на что Ласси, собственно, и надеялась. Открывать замки шпильками ей уже приходилось несколько раз еще в пансионе по не совсем достойным леди причинам — сначала это были сладости после отбоя, потом книги из всегда запертого хранилища — поэтому Лас уверенно изогнула импровизированную отмычку и вставила в замок. На то, чтобы сдвинуть все штифты ушло пять минут и три подслушанных у похитителей ругательства, после чего замок, наконец, в последний раз довольно щелкнул, и дверь открылась. Коридор был пуст и безлик, чем походил на оставленную девушкой комнату. Напротив нее и по обе стороны были такие же двери, как та, из которой она только что вышла, что было дальше, скрывалось за поворотом.

Ласси сделала несколько шагов влево — там по ее представлениям должна быть лестница — однако лишенные каблуков туфли нещадно скрипели, поэтому пришлось их снять и пробираться дальше босиком. В целом, желательно было полностью сменить наряд, но похитители не подумали о том, чтобы вместе с ней похитить и ее гардероб. Поворот, затем еще поворот, лестничный пролет обнаружился справа, Лас спустилась на три ступеньки и услышала голоса.

— Я этому хмырю всю вертелку откручу! — бахвалился один.

— Да на него, Гамыр, только скопом можно — возражал другой. — Видел, небось, как он хлестался?

— Раз до сих пор не явился, так можь, его самого уже отхлестали?! — проговорил третий голос и загоготал, однако остальные его не поддержали.

— Пойду-ка проверю, как там эта фифа. Можь, все еще брыкается? — заявил первый, послышался скрип и тяжелые шаги. Лас заметалась. Надо было спрятаться, но за какую бы дверь она не дергала, та оказывалась заперта. К тому же, зачем прятаться? Надо было бежать! Если этот громила заметит, что ящик сломан, то и он, и остальные перевернут весь дом!

Она бросилась обратно, подхватила так и оставшиеся лежать на полу коридора сломанные туфли, которые просто скинула с ног, и помчалась дальше. Коридор поворачивал, огибая, как оказалось, оранжерею. Ласси мельком заглянула в одну из дверей — растения не выглядели ни чахлыми, ни заброшенными, что означало, дом все-таки был обитаем. За оранжереей шло другое крыло, и то уже было более-менее обустроено — стены были сверху оклеены обоями в цветочек, а снизу обиты полосатыми панелями, с периодичностью в дюжину футов висели пасторальные пейзажи, а между ними стояли фикусы на подставках — на преступное логово оно никак не походило. Но не это в тот момент волновало девушку, а подходящее укрытие. Все двери, ожидаемо, были заперты, и только тогда, когда она добралась до самой крайней двери, Лас вспомнила о своей самодельной отмычке. Метаться, выбирать, какую открыть дверь, она не стала, а вставила отмычку в замочную скважину той, рядом с которой стояла. Это помещение было спальней, или только должно было стать оной, так как в нем имелась наполовину разобранная (или полусобранная?) кровать и еще несколько предметов мебели поменьше в чехлах, однако напротив кровати стоял солидный письменный стол, служащий подставкой для нескольких свертков. Упаковочная бумага на одном из них была разодрана, обнажив содержимое. Лас, несмотря на то, что торопилась, не удержалась и заглянула.

— «История Дарроса с легендарной древности до эпичной эпохи Дра-оров» — прочитала она название. Учебник — видимо обитатель этой комнаты обучался в кадетском училище или академии. Сама девушка, когда обучалась в институте, древней историей мало интересовалась, предпочитая более современные науки, а зря. Прямо под названием на обложке учебника было выбито стилизованное отображение горных пиков, а над ними стремящиеся ввысь птичьи крылья.

— Точно! Могла бы и сразу догадаться! — Ласси посмотрела на заклятое кольцо, о котором почти забыла. Почти все потомки первой династии обладали уникальным магическим даром, и если бы она сразу сопоставила этот всем известный факт с говорящей фамилией!

Она попробовала снова стянуть кольцо с пальца, но то опять не поддалось. Однако поддаваться переживаниям по новой было некогда. Она дернула за створки окна и те раскрылись. Можно было спуститься вниз, позаимствовав веревки у еще не раскрытой мебели, и, связав те вместе, спуститься вниз прямо из окна, но не в том узком и рваном платье, что было на девушке. Кроме входной двери было еще две. Ласси заглянула в приоткрытую дверь, ведущую в гардероб. В помещении был только сундук — скорее всего с одеждой, предположила она — и вновь пригодились отмычки. Действительно, одежда, мужская, вернее, мальчишеская, но это было только к лучшему, так как костюм взрослого мужчины на ней бы висел как на пугале, а этот почти пришелся впору. Брюки были немного коротковаты, но этот недостаток компенсировался высокими сапогами, которые Лас предпочла ботинкам, так как обувь, наоборот, оказалась большой, и ботинки с ног слетали сами собой. Сапоги же держались лучше, а слишком большой размер девушка компенсировала заткнутой в носки оберточной бумагой. Рубашка висела в плечах, зато натягивалась в груди, однако накинутая сверху куртка, казалось, скрыла этот недостаток. Чтобы грудь в профиль не выглядела столь выпирающей, Ласси не придумала ничего лучше, чем увеличить объем в талии, затолкав под рубашку тот самый учебник, а косу скрутила на затылке, сверху прикрыв мальчишеским кепи, надеясь, что теперь хотя бы издалека за мальчика ее и примут.

Веревку она для спуска связала из нескольких обрывков, используемых для перевязки свертков. Можно было сразу спуститься вниз из окна, но любопытство победило. Впрочем, не только любопытство. А мысль, что хороша же она будет, так и не узнав, кто ее похитил! Осторожно приоткрыв дверь, Ласси прислушалась к звукам в коридоре. Было тихо. Значит, еще не заметили, что она сбежала. Сапоги не по размеру ужасно шлепали, к счастью, ковер, постеленный в этой части коридора, глушил звук шагов, поэтому девушка почти бесшумно добралась до первого с правой стороны от оранжереи помещения. Комнаты в подобных домах обычно распределялись согласно единому, неизвестно когда и кем принятому порядку, и если она не ошибалась, это должен был оказаться кабинет. Она не ошиблась. Кабинет хозяина, в отличие от комнаты его, предположительно, сына, был обустроен, хоть и пустовал. Последнее было, безусловно, ей на руку, однако, к сожалению, также пустовал стол, пустовали стеллажи, корзина для бумаг, корзина для писем…. А, нет! В той лежали два конверта.

— Арноль Буркольд, — Ласси немедленно их схватила и почитала имя адресата. Где-то она это имя слышала. Вскрывать конверты Лас не стала, решив сделать это позже, а пока вложила их в книгу, что прятала под рубашкой. И пока она проделывала эти манипуляции, наконец, вспомнила: Гастинда Буркольд — подколодная змея, которую пригрела на своей груди леди Бердайн! Ведь и родственник ее захаживал, но Ласси почему-то вбила себе в голову, что нужно искать среди молодых, и не обращала на того внимания.

— Ну, погоди! — пожелала она бледной курице. Теперь Лас была уверена, что это Гастинда, прознав про демонстрацию, донесла это до своих родственников-заговорщиков, и те устроили провокацию.

Девушка намеревалась заглянуть еще в ящики стола — там могла найтись какая-нибудь компрометирующая информация — но ее отвлек шум из коридора. Даже не открывая дверь, она услышала, как там закричали, застучали и забегали. Похитители все-таки обнаружили, что она сбежала. Вернее, почти сбежала, а довести до конца задуманное нужно было немедленно. Лас бросилась к окну — как замечательно вышло, что она решила прихватить веревку с собой! На то, чтобы привязать ту к гардинному крюку, а затем медленно — спускаться по веревке оказалось тяжело и неудобно — преодолеть расстояние до земли, ушло время, за которое, впрочем, никто в кабинет не заглянул и беглянку не обнаружил.

Оказавшись внизу, Ласси огляделась. Парк был все-таки больше, чем ей показалось из окна своей временной темницы, и бежать через него смысла не имело. Ее обязательно заметили бы и догнали. А значит, требовалось какое-нибудь средство передвижения. Хотя бы лошадь. Идти налево, мимо центрального входа в особняк, девушка не рискнула, повернув направо и стараясь держаться вплотную к стене дома, таким образом, ее не смогли бы увидеть из окон ни второго, ни первого этажа. Она добежала до угла, но увидела лишь парк — несколько невысоких строений, видневшиеся поодаль, близ забора, никак не могли быть искомой конюшней. Поэтому пришлось бежать вдоль другой стены дома, практически обдирая куртку о кирпичи — настолько близко она прижималась к стене — зато в этот раз удача была на ее стороне. Стоило повернуть, как увидела перед собой вытянутое строение, которое не могло быть ничем иным, как конюшней. От той до стены особняка было футов сорок-пятьдесят, и Лас, набрав в грудь воздуха, словно собралась нырять, рванула вперед.

Заметили ее из дома или нет, узнали или нет, она не знала, но склонялась к неблагоприятному для себя варианту, поэтому приходилось действовать очень быстро. Конюшню она решила обежать с противоположной от особняка стороны, однако приблизившись к входу, услышала голоса. Спорили, как минимум, двое мужчин. О том, чтобы вступить с теми в столкновение и пробиться к лошадям силой, не могло быть и речи, как и доказывать, что она — это не она, а случайно потерявшийся в чужом доме нелепый мальчик. Однако за конюшней было и другое строение, Ласси решила попытать удачу там и не ошиблась. Внутри оказались три самоходки.

«На одной из них меня сюда и привезли» — мелькнула мысль, пока она растерянно стояла у порога, не зная к какому экипажу бежать. О том, как тем управлять она знала пока что лишь в теории, следовательно, некоторое время должно было уйти на то, чтобы разобраться с механизмом. — «Погоня не будет ждать!» — мысли снова лихорадочно заметались и общим для них был вопрос: «Что же делать?!» Ласси лихорадочно осматривалась, ища, она сама не знала что, как вдруг ее взгляд наткнулся на небольшую канистру, похожую на ту, в которой держали машинное масло, используемое для смазки механизмов двигателя самоходки. Так как ничего более изощренного не придумывалось, девушка схватилась за канистру и опустошила прямо перед входом в ангар. Хоть немного, это должно было отвлечь преследователей. Сама же Лас бросилась к ближайшему экипажу, что был открытым вроде брички, с одной лавкой для пассажиров и оттого компактнее прочих.

«Этот рычаг или этот? — она неуверенно застыла перед рычагами, кнопками и тумблерами, вспоминая, куда надо нажать в первую очередь, как входная дверь скрипнула, и Лас от неожиданности дернула сразу за оба рычага. Встрепенулся котел, самоходка затарахтела и издала протяжный гудок. Вошедший — преследователь оказался почему-то один — от неожиданности вскинулся, выкрикнул очень знакомым голосом «Ласси!» и, не удержав равновесия на разлитом машинном масле, полетел на пол.