Пропащий. Часть 2. Путь в никуда

Глава 23

— Серёга, не спать!

Профессиональная увесистая пощёчина моментально смогла вернуть меня в рабочее состояние. Сознание включилось будто по щелчку, чьё эхо раздалось писком по ушам.

Неожиданно для себя я оказался лежащим внутри холодных стенок окопа. Рядом было столько военных, что набрался едва ли не полк, а воздух успел тотально напитаться пороховыми газами так, что глаза резало, а лёгкие чуть ли не горели. Стрельба же велась столь плотно, что если бы на голове у меня не было активных наушников, то со слухом на ближайшие несколько часов можно было бы гарантированно распрощаться.

— Очнулся⁈ Давай за пулемёт.

Несколько раз приказывать мне необходимости не было. Тело словно само бросилось исполнять отданную команду, и я не успел понять, как уже стоял в подготовленном пулемётном гнезде, прижимая к плечу деревянный приклад такого родного ПКМа, рассматривая предрассветную округу через увеличительную линзу потёртого в многочисленных схватках прицела.

Враг обнаружился сразу. Это была настоящая орда из мелких, мускулистых тел, прущая на человеческие окопы с такой невообразимой плотностью, что можно было почти не целиться и просто мягко выжать спуск. Пулемёт, стоящий на металлических сошках, мелко затрясся, выплёвывая настоящий рой серебряных пуль. Целиться действительно не было никакого смысла, и вся длинная очередь в четверть стопатронной ленты достигла цели. Злобно свистящие пули вырывали шматы кровоточащего мяса, разлетающиеся по окрестностям кровавым салютом. Шматы выбиваемой плоти перемешивались с мелкими фонтанчиками снега, впитывающего это драгоценную жидкость до последней капли. Твари были мелкими и слабыми, а потому, только своей многочисленностью могли бы представлять хоть какую-то опасность, но плотная стрельба вырезала целые сектора, создавая большие прорехи, которые моментально заполнялись всё новыми и новыми злыми существами.

— Смотри как надо, Перо!

Рядом оказался пробудивший меня человек, вооружив на бруствер нечто отдалённо похожее на привычный автомат Калашникова, но с несколько более толстым стволом и необычным «бубном». В сполохах вездесущей стрельбы я не сразу понял, что это «Вепрь-12 „Молот“», а когда солдат начал стрелять, то мне лишь с большими усилиями удалось удержать челюсть от падения на землю.

Раньше мне приходилось только слышать об автоматических дробовиках, учитывая, что отечественная оружейная промышленность практически не обращала внимание на этот оружейный сектор, позволяя там безраздельно царствовать европейским и американским оружейным компаниям. Вот только если дать оружейнику волю и достаточную станковую базу, то можно получить такие необычайные вариации вооружений и переделок, что остаётся только диву диваться. Этот продукт вольной мысли открыл полностью автоматический огонь, изрыгая из своего нутра настоящий живой пламя. Уж не знаю, что добавили внутрь патронов маги, но всё, куда попадала хоть одна дробинка, мгновенно вспыхивало диким всепожирающим огнём. Не прошло и десяти секунд, как прущей на нас стаи просто как не бывало. Живые и юркие твари превратились в кучки горящих существ, не представляющих больше никакой опасности.

Удивительно, но в один момент ситуация стихла, и я позволил себе в несколько быстрых движений сменить ствол пулемёта, раскалившегося после нескольких высаженных по монстрам лент.

— Ну ты даёшь, Серёга. После таких приколов надо тебе будет позывной сменить. Будешь у нас «Ракетой». — устало проговорил знакомый голос, который меня и пробудил.

Наконец, отойдя от неожиданной схватки, я позволил себе посмотреть на своего товарища, который сейчас стоял рядом, чиркая газовой зажигалкой и подпаливая кончик зажатой в губах сигареты. Его громадная фигура, казалось, просто не должна умещаться в таких узких окопах, а автоматическая модификация ружья выглядела игрушкой.

— Алтын, твою бога душу мать! — обрадовано вскрикнул я, — Ты живой⁈

— Пока что. — хмыкнул здоровяк, перезаряжая вместительный круглый магазин дробовика, — Я тоже думал, что ты где-то на севере сгинул. Говорят, что там такая заваруха началась, что даже ты помереть мог.

— Я сам ничего не понимаю, Алтын. — обрадованно улыбнулся я, после чего присосался к горлышку фляги, стараясь прогнать беспокоящую жажду, — Ты хоть расскажи, что вообще происходило в последние дни и каким раком я в окопах оказался?

— Ты когда Норду сказал, что нихрена всё на севере не чисто, то он связался с Твеном и тот короткий переворот среди «мечей» организовал. Этот старый вояка быстро смекнул, что движение на север не остановить, но приказал всем отрядам экстренно эвакуироваться в столицу, забирая с собой семьи и как можно больше оружия. Похоже, что он все свои контакты умудрился напрячь, отчего сюда стали стягиваться группы наёмников, некоторые бандитские группировки, торговцы и даже кто-то из анархистов свои ватаги подтянуть умудрился. Потом, одному ему ведомым образом, Твен с «фурриями» контакт наладил, и мы укрепления стали строить вокруг столицы. Начали, правда, всего за пару дней до того, как Пояс Белова разрушился и не всё смогли сделать, но фортификации частично умудрились возвести, и такого многочисленного гарнизона в городе никому ещё видеть не удавалось. — Алтын прервал разговор на несколько секунд, старательно затягиваясь сигаретой, — Считай, что если бы ты вовремя информацию не передал, то город уже вполне мог бы погибнуть, а так — уже скоро начнётся эвакуация. Хотя, мы и подумали, что ты помер где-то в снегах, а когда ты вышел на связь, то мы поверить в это не смогли. Думали, что и прорваться не сможешь, а ты чуть ли не ракетой на наши окопы рухнул. Сначала даже ПВОшники напряглись, попытались тебя сбить, думая, что это кровососы какую-то хреновину в нас запустить догадались, но это ты оказался. Хер знает что в тебе сейчас за магия льётся, но я рад, что ты живой.

— И что мы будем делать дальше? Сомнительно, что монстрота отступит? Похоже, что Иномирье умирает, и мы с этим ничего не сделаем.

— «Врагу не сдаётся наш гордый моряк!», — пропел негромко Алтын, пополняющий из стоящего рядом ящика гранатные подсумки, которые с каждым накатом тварей только быстрее опустошались, — Придётся сражаться до последнего. Порталы с часа на час должны будут открыться, но ты представляешь, сколько вообще будет длиться эвакуация? — пулемётчик почесал затылок, сняв свой громоздкий шлем, — Нам несколько сотен тысяч человек необходимо эвакуировать, а это нихрена не просто. Хорошо будет, если все организованно будут понемногу отходить, и даже тогда придётся минимум сутки потратить. Но ты сам людей прекрасно знаешь. Какая-та часть ещё сможет нормально на Землю отойти, где их подготовленные части солдат встретят. Отлично будет, если мы умудримся так хотя бы треть переправить, но лучше и на эту часть не рассчитывать.

— Значит, будем медленно отступать?

— Ага. — хмыкнул Алтын, отвинчивая крышку с фляги и прилегая к металлическому горлышку, из-за чего его мощный кадык ходил ходуном сверху вниз, — Постепенно отходим с позиций, стараясь удерживать их как можно дольше. Правда, последние несколько дней парни и так на пределе, многие маги просто не успевают восстанавливаться, вот и не уверен я, что перед стенами сможем окопы удержать, так что придётся откатиться на стены. Там оборона всяко лучше выстроена.

Я покивал, погружаясь во внутренние раздумья. Осада города шла полным ходом, и нельзя было сказать, что твари подвели все свои силы для взятия города. Ими явно кто-то управлял. Не знаю, были ли это какие-то сверхразумные существа, способные командовать монстрами, или это сама природа давала им указания, ослушаться которых было физически невозможно, но сейчас волны наступающих животных продолжали всё сильнее истощать и без того скромные человеческие ресурсы осаждённой Святой Горы. Хорошо ещё, что вампиров было не столь много, а значит удавалось пока что удерживать преимущество в дальнобойном вооружении, но всё может критически быстро измениться, и тогда остаткам человечества в Иномирье будет очень несладко.

Через несколько минут я начал буквально проклинать себя за неправильные раздумья. Само собой, Иномирье работало совсем по другим принципам и законам, а потому здесь легко по-настоящему накликать себе беду, что я и сделал, совсем этого не желая.

К тому моменту мне удалось даже немного подремать. Складывалось фронтовое спокойствие, когда стрельба немного поутихла и людям дали передохнуть, восстановить снаряжение, наполнить заново бесчисленные магазины, ленты и гранатные подсумки. Многочисленные посыльные постоянно бегали по подземным проходам до вырытых окопов, перенося снаряжение, боеприпасы, провиант занятым в боях частям. В окопах и блиндажах даже были замечены отряды гражданского ополчения, которые вступали в сражение вместе с солдатами регулярных частей, различных вооружённых группировок и даже частями магов.

Меня разбудил громогласный выстрел крупнокалиберной винтовки где-то в паре десятков метров от меня. Это было нечто критически мощное, способное пробить толстые борта бронетранспортёров и наверняка усиленное рунной магией.

Я вскочил со своего места, поддёрнул к себе автомат и принялся смотреть через бетонное оконце-амбразуру на залитый рассветным солнцем пейзаж перед защитными фортификациями. Казалось, что наступление монстров немного поутихло, и можно отдыхать, но сейчас в сторону окопов двигалась единственная одинокая фигура. Она была столь тёмной, что, казалось, полностью поглотила вообще весь падающий на нее свет. Неизвестное существо было не меньше двух с лишним метров в высоту и отдалённо напоминало человеческое тело, полностью покрытое длинным чёрным плащом, закрывающим все конечности и едва ли не волочащимся по изрытой пулями и снарядами земле. В это существо стреляли из всего, что только возможно, летели снаряды и начинённые взрывчаткой дроны, но существо никак на это не реагировало. Я прямо видел, как в тело врезаются пули, которые обычного человека превратили бы в сплошной мясокостный фарш, но монстр даже не дёргался. Казалось, что окружающая его темнота просто поглощает смертельные снаряды, из-за чего существо продолжало идти чуть ли не прогулочным шагом. Даже мощнейшие рунные пули не смогли преодолеть эту странную и сильнейшую защиту.

Когда до существа оставалось около полутора сотен метров, то в голове начали путаться мысли. Они брыкались, роились, переплетались и вились. Было настолько сложно мыслить, что голова едва ли не взрывалась. Картинка перед глазами плыла и вращалась. Мозги словно схватили в гидравлические тиски и сейчас медленно сжимали, принося немыслимую ранее боль. Хотелось закопаться головой в песок, спрятаться куда угодно, чтобы не чувствовать разрывающую сознание боль.

Бойцы в одном со мной ДЗОТе чувствовали себя ничем не лучше. Все лежали на земле, скрипели зубами и сжимали пальцами уши. Все попытки противостоять силе этого существа не приносили никаких результатов, но затем в голове зазвучал голос.

— Беги!

Одно это слово было одновременно прекрасным и ужасающим. Оно заставляло трепетать сердце и бежать целые табуны мурашек по спине, но сознание будто прочистилось. Боль продолжала быть где-то внутри. Она кипела, пузырилась, но чувства были такими отдалёнными, что мне удалось даже подняться на ноги, поднимая к плечу автомат. Текущая внутри меня магия стала сильнейшим обезболивающим, и теперь даже страх перед этим странным, практически иррациональным существом ушёл на задний план.

Не знаю, чем я руководствовался в тот момент, но я принялся очищать подсумки лежащего под моими ногами Алтына. Он, как крайне выносливый человек, носил при себе чуть ли не рюкзак гранат, чьи чугунные рубашки были покрыты настоящей вязью из разнообразных рун. Над этими гранатами определённо работал мастер, знающий своё дело. Всем своим естеством я чувствовал, что это был единственный возможный вариант противодействовать этой твари.

Когда я вырвался из-за охраняющих меня железобетонных стен укрепления, то увидел стоящего на коленях бойца. Он держал трясущимися руками револьвер, который старательно пытался приткнуть к своему подбородку. В глазах этого немолодого мужчины не было видно вообще ничего кроме отчаяния. Боль разрывала его изнутри и человек больше не мог противостоять ей.

Рефлексы сработали быстро. Это было самое просто и эффективное решение, которое могло только добраться до моей спутанной головы, а потому нога, затянутая в крепкий маршевый ботинок со стальной набойкой на носке, врезалась в ладонь мужчины. От такого серьёзного удара ладонь легко могла быть сломана, но это были едва ли не самым простым способом предотвратить самоубийство. Револьвер отлетел в сторону, а мужчина даже не пошевельнул бровью. Он просто упал на устилающий окопы снег, а глаза его закатились настолько глубоко, будто желали рассмотреть мозг внутри черепушки.

Но нужно было идти. И я с трудом переставлял ноги, стараясь продвинуться вперёд как можно быстрее, пока этот одинокий монстр не достиг неровных линий окопов, будто червями выеденных в стылой зимней земле.

В тварь продолжали лететь из-за стены дроны, взрывающиеся огненными цветками рядом с чудовищем, не оставляя ему никаких следов нанесённого урона. Даже сам монстр был словно создан механизмом, ведь все его движения были похожими друг на друга как две капли воды. Снег просто раздвигался перед ним с такой лёгкостью, будто тварь была Моисеем перед водами Красного моря.

Вылезти из окопа было тяжело. Мало того, что меня отягощало несколько десятков и без того нелёгких рунированных гранат, так и казалось, что откуда-то из леса на меня легко могли смотреть через оптические прицелы снайпера вампиров. Не знаю как это безмолвное чудище действовало на изменённых проклятой магией людей, но если они чувствовали себя значительно комфортнее, то прямо сейчас можно было легко получит в грудь сразу несколько идеально посланных пуль, и даже пластина бронежилета никак не даст мне спастись.

Однако ничего не произошло. Я чувствовал прикованные к моей спине взгляды защитников городских стен, но продолжал спокойно идти вперёд, стараясь увидеть на лице существа глаза, но видел перед собой сплошную черноту. На меня словно смотрела сама темнота в своём физическом обличии. Страх пробирал до костей, сковывал каждую мышцу. Ощущения были сравнимы с тем, чтобы смотреть в зияющую черноту автоматного ствола. То воспоминание врезалось в подкорку памяти так глубоко, что и сейчас хотелось отвернуться, убежать, сделать всё, чтобы оказаться в безопасном месте, но нужно было идти вперёд, смотря прямиком в лицо смерти.

В один момент мы с существом встали друг на против друга на расстоянии вытянутой руки. Я чувствовал, как меня легко могли убить всего одним ментальным ударом. Тварь может скрутить меня, уничтожить, превратить в пыль и рассеять по морозному ветру, но она бездействовала, продолжая безмолвно стоять и взирать на меня.

— Зачем ты здесь?

Я готов был поклясться, что чудовище оставалось безмолвным и вопрос возник внутри моей головы, но удивляться такому было слишком поздно.

— Чтобы убить тебя.

— Зачем? Оба наших мира больше не будут прежними. Мы станем одним целым. Зачем нам уничтожать друг друга?

После этого вопроса мне оставалось только что усмехнуться. Вопрос был слишком глупым, и человечество на него не может ответить несколько тысяч лет, несмотря на великое количество мудрецов с разных краёв населённого мира. Однако, эта сущность точно не была человеком, а потому развернувшуюся борьбу легко можно было обосновать просто сражением за выживаемость одного отдельного вида. Правда, а выживем ли мы? Оба мира могут либо погибнуть, либо соединиться в одну громадную массу, представляющую из себя полный хаос. Возможно, что многие люди просто надеятся на спасение, собираясь укрыться на Земле, где многих из них уже считают погибшими или пропавшими без вести, но уже сейчас мне было понятно, что большая часть людей банально погибнет.

— Сам же говоришь, что наш мир станет одним целым. Мне, знаешь ли, куда важнее, чтобы похожие на меня существа выжили и в как можно большем количестве.

С этими словами я потянул из подсумка разгрузки практически плоский кругляш гранаты. Монстр не противодействовал мне, продолжая стоять напротив меня, смотря в лицо. Казалось бы, вытяни руку или конечность её заменяющую, заставь меня остановиться и взрыва не будет, но нет. Эта тварь не сдвигалась с места, словно стала чёрным каменным изваянием.

Набитая гранатами разгрузка рухнула на мягкий снег, гранатные рубашки звякнули от удара друг об друга, а затем с щелчком отлетела скоба «феньки» в моих руках. Секунда и я прыгнул назад, надеясь, что щит, наполняемый частичками энергии, отнятой у Пояса Белова, сможет выдержать атаку множества заключённых в гранатах заклинаний.

Место, где мы стояли с тварью, превратилось в бесконечный магический вихрь. Десятки гранат, исписанных множеством заклинаний, выпускали таящуюся внутри мощь. Тысячи бритвенно-острых ледяных кристаллов резали плоть, многие и многие сотни разноцветных молниеносных искр взрывались и взрывались, ударяя в наши тела, тут и там происходили мелкие разрывы. Воздух наполнялся запахом крови, жжённых волос, пороха и озона. Я не видел многого, но чувствовал, что в каждой части моего тела происходили взрывы. Кровь закипала, мышцы будто обвивала ржавая проволока, искалывая каждую клеточку организма, а мозг заливало самой страшной кислотой.

Разбудила меня наступившая канонада. Очереди сливались в единую трескотню. Звуки появились так, будто из ушей у меня вынули плотные пробки, и я почувствовал, что меня куда-то тащат на носилках. Сознание мелькало. Я не задерживался в сознании больше чем на минуту. Можно было заметить лишь отрывки происходящего вокруг меня. Сначала это были выложенные досками стены траншей, потом подземные коридоры с очень скудным освещением, городские улицы и по-больничному белые стены. Внутри меня мутило, будто несли не на относительно удобных военных эвакуационных носилках, а привязали к корме корабля, бороздящего отнюдь не спокойные воды Тихого океана. Голоса рядом были очень обеспокоенными и единственное, что я мог уловить из быстрых перекидываний фраз, так это собственное имя.

Странно, но даже страха не ощущалось. Я чувствовал, что тело практически не отзывалось. Даже поворачивать головой в это время было тяжело. Шея нещадно болела, отзываясь такими взрывами боли, что пулевые ранения казались тотальной глупостью.

Сознание вспыхнуло ярким фейерверком. Я открыл глаза и моментально их захлопнул, чувствуя, насколько сильно они болят, учитывая яркую лампу над моей головой. Глаза привыкли не сразу, но теперь я чувствовал, что ощущения возвращаются обратно к телу, и сразу же об этом пожалел. Болело всё, начиная от ногтей на ногах, заканчивая волосами на голове. Показалось, что меня прокрутили через мясорубку, вылепили в нормального человека, после чего вновь прокрутили и выплюнули на медицинский стол.

— Серёга, слышишь меня?

Обеспокоенный голос Норда кинжалом возник в голове откуда-то сбоку, но поворачивать головой, даже двигать челюстью не хотелось. Сейчас единственным моим желанием было обколоться сильнейшими болеутоляющими и погрузиться в небытие, где боль перестанет меня истощать.

— Да.

В отдалении послышался разговор, который повреждённый после взрыва слух уловить достоверно не мог. Переговаривались сразу несколько мужчин, голоса некоторых из которых были прокуренными. Причём разговор шёл в очень странном ключе, и я был уверен в том, что кто-то отдаёт приказы, пусть звания и ступени в иерархии общества были непонятны.

— Нам нужна твоя помощь, Серёга.

В ту секунду меня едва не разорвало от желания воспользоваться всем своим словарным запасом бранных слов, который я накопил за время своей жизни. Желание было серьёзным, но я лишь тягостно вздохнул, почувствовав, что несколько рёбер были переломаны в хлам.

— Какая помощь, Норд? — я закашлялся, надеясь не выплюнуть лёгкие, — Ты меня видишь?

— Я вижу. Тебе же лучше не видеть, Серёга.

— Так чего не вылечите? Маги закончились?

— Хватает их, но тебя сейчас это точно не спасёт. — Норд тяжело вздохнул, — Слушай меня внимательно. Времени у нас очень немного. Сейчас ты наибольший источник энергии из всех, которые есть в Святой Горе. В тебе столько маны, что хватит запитать все артефакты здесь, но это не главное. Монстры наступают, и мы не успеваем эвакуировать людей. Нам нужна защита.

— Вроде подступы защищали. — прохрипел я и вновь зашёлся в страшном кашле — Подлатайте меня и вернусь обратно.

— Не так, Серёга. — проговорил Норд и явственно ощущалось, что слова даются ему крайне тяжело, — Одним человеком приходится пожертвовать совершенно точно. Этот человек ты.

В тот момент мозг работал очень тяжело, и потому далеко не сразу я понял о чём вообще говорил мой бывший командир. Пусть сейчас я действительно был далеко не в лучшей своей форме, более похожий на порубленный вручную фарш, чем на боеспособного человека, который сможет оказать хоть какую-то помощь осаждённому и связанному в боях городу, и откровенно не понимал, что от меня требуется.

— Ты о чём вообще?

— Тварей в округе становится с каждой минутой только больше. Если раньше нас пытались закидать волной какой-то мелкотни, то теперь, когда мы почти готовы открыть порталы в обе стороны, они стали подводить куда более сильных существ. Та тварь, с которой ты подорвался, теперь далеко не одна. Они берут окоп за окопом практически без сражений. Эти ментальные монстры просто заходят на наши позиции без какого-либо сопротивления. Только элементальные снаряды наносят им хоть какой-то урон, а таких у нас с каждым часом всё меньше и меньше становится. Если так продолжится ещё пару часов, то нас просто сметут. Стены какое-то время мы ещё сможем удерживать, но потом… Лучше не представляй, что будет потом.

— И что?

— Мы придумали, как создать щит над городом навроде Пояса Белова, только в несколько раз сильнее. Но на это нужно столько энергии, что даже если мы вытянем каждую частичку маны из всех людей города, что мы физически сделать неспособны, то на его поддержание просто не хватит сил, а потому нам нужна очень «объёмная» батарейка.

— Это я?

— Да, Перо. Ты единственный, кто умудрился добраться до энергетического ядра одной из магических башен и поглотил его полностью. Обуздать такой объём ты не можешь, но всё ещё имеешь возможность помочь. Мы придумали, как реализовать тот запас, который внутри тебя хранится. Тогда ты поможешь нам развернуть купол, и эвакуация людей пройдёт намного спокойнее, чем сейчас. Монстры просто не смогут пройти через щит.

— Я понимаю, что вы уже всё решили без моего мнения?

Мне очень сильно хотелось ухмыльнуться, но радостных вестей не было. Прекрасно понятно, что меня уже сейчас могли вылечить от всех полученных травм и тогда я бы вернулся в строй, но моего непосредственного участия, судя по всему, не нужно. Скорее всего, уж не знаю кто сейчас управляет в городе, принял итоговое решение, и остаётся только его исполнять.

Грустно ли мне было? Если быть честным, то никаких положительных эмоций я сейчас не испытывал, прекрасно понимая свою отнюдь не завидную участь. Хотя, поздно уже горевать, учитывая, что не так давно я добровольно исполнил роль бомбы на ножках, пусть это и не сыграло настолько хорошей роли. У меня получилось уничтожить всего одно опасное существо, но фактически это никак не поменяло положения на фронте.

— Да, Серёга. Прости меня за такое решение, но иначе поступить я просто не могу.

Я ничего не ответил, просто закрыв глаза. На душе стало как-то пакостно и даже гадко. Казалось бы, бросился в полностью самоубийственную атаку, чтобы помочь выжить остальным, а теперь они сами используют меня как настоящий живой щит.

Меня вновь погрузили в состояние глубокой комы. Лишь отдалённо до мозга доходили сигналы из реальности. Понять их природу было очень сложно, и потому ничего по-настоящему конкретного сказать было физически нельзя, но затем пришла боль. Дурманящая сознание, бесконечно глубокая, страшная боль.

За последние несколько дней несколько раз подряд я ощущал, как бьются мои личные рекорды по болевым ощущениям, но сейчас это было что-то настолько жёсткое, что вспомнить хотя бы отдалённо похожее было практически невозможно. Перед своими глазами я видел только темноту и ощущал, как страдание разносилось по телу волнами. Боль захватывала сантиметр за сантиметром, подчиняя себе каждую частичку. Я ощущал, как меня переворачивает, прокручивает изнутри, испепеляет и складывает, жарит и бросает в лютый холод. Боль была нестерпимой, изнуряющей, доводящей до настоящего безумия и древнего ужаса перед будущим.

Не знаю, сколько мне пришлось страдать, но затем глаза распахнулись, и я увидел себя, висящим на шпиле городской администрации. Ощущение было таким, будто смотрел я не при помощи собственных глаз, а откуда-то со стороны, словно являюсь персонажем компьютерной игры. Моё тело несколькими цепями привязали к бетонному шпилю. Каждая цепь была покрыта многочисленными рунами, тянущимися по закалённой стали нитями. Любое, даже малейшее движение тела, вызывало активацию заточённых в металле заклинаний, заставляя сознание мерцать и едва ли не проваливаться в темноту комы.

Самым страшным моментом был тот, когда я увидел со стороны собственные глаза. Они будто полностью состояли из маны, приобретя яркий лазурный цвет. Внутри этого цвета зрачки тонули, полностью исчезая от взгляда других людей. По глазам постоянно бегали магические всполохи и чувствовалось, что энергия переполняет моё тело, сдерживаемая внутри только чудом.

Тяжело было смотреть за Святой Горой. Некогда это поселение было одним из передовых городов Иномирья. Пригород, когда-то утопающий в зелени и жизнерадостных мелких частных домах, теперь осквернён воем монстров. Пустые улицы, усеянные обломками, разрушались постоянным сражением. Каждый двор, каждый домик и даже брошенные в спешке машины превращались в укреплённые точки. Все пригодные к строительству леса срубались, превращаясь в завалы.

На окраинах можно было заметить остатки сложных попыток защитить город от подступающих волн монстров: баррикады из мешков с песком, ржавые металлические «ежи» и бетонные «зубы драконов». Они будто стали памятниками храбрости защитникам Святой Горы и того безумия, по которым кружат их призраки.

Чудовища пёрли сплошной волной, и с каждым накатом погибель поселения становилась всё более и более очевидной. Одна из городских площадей, где раньше проходили праздники и небольшие ярмарки, теперь превратилась в братское кладбище, наполненное лишь остатками тел, истерзанных в горячке нескончаемой схватки.

С высоты шпиля я видел, что человеческие реки стекаются в сторону севера города, где люди превращались в неконтролируемые кучки, оставляемые под защитой остатков регулярных солдатских частей, от которых остатки практически полностью потеряли всяческие возможности к организованному сопротивлению. Они продолжают сражаться, постоянно истребляя вечно подступающих монстров, но отступают, оставляя один населённый пункт за другим.

Мне хотелось не видеть этого, и лучше бы глаза просто закрылись, но моё тело пронзила очередная страшная боль. Картинка вернулась обратно к моим глазам, и я прочувствовал, как силы мгновенно покидают меня. Их словно выжали, скрутив меня в несколько витков. Голова рефлекторно запрокинулась назад, а из глаз в небо ударил столб света, разорвавший небеса на мелкую сетку.

Я перестал быть человеком. Мне были доступны все человеческие души, вообще всё, что творилось под куполом и близко за его пределами. Я ощущал, как сотни тысяч, спрятавшись под непроглядным голубоватым куполом, почувствовали облегчение, а стрельба практически прекратилась. Солдаты под защитой магического купола перестали палить по тварям, вход которым внутрь теперь был недоступен.

Через меня проходило ощущение того, что мир негодует от инордной для него силы. Вся сущность Иномирья горела, бушевала, переворачивалась. Меня бросало сначала в жар, а потом в холод, пронзаемым тянущимися по всему миру нитями магической энергии.

Когда порталы открылись, то в сердце моё вонзилось множество калённых игл. Порталы начали бурлить, создавая завораживающее свечение, освещающее серые лица толпы, ожидающей, когда их пустят.

Поток людей, вырывающихся из портала, казался беспорядочным. Женщины и мужчины, молодые и старые, тащили с собой лишь минимальные вещи. Экономили время и полезное место, из-за чего лимиты на перемещаемые пожитки были максимально сильно урезаны.

Первыми на Землю отправились наполненные людьми грузовики. Туда помещали вообще всех, кто не мог идти своим ходом, а за ними ехали уже разнообразные гражданские машины. Вереница казалась просто бесконечной. Их нагружали по техническому максимуму возможностей, засовывая внутрь как можно больше людей, некоторых и вовсе усаживая на крышу. Машины могли двигаться по-черепашьи медленно, но уносили человечество из этого погибающего мира несмотря на то, что даруют себе лишь ложное спасение, не имеющее ничего общего с реальностью. Сейчас люди чувствовали счастье, ждали, что этот ад постоянных нападений чудищ прекратится, и они смогут начать жизнь заново. Горько было осознавать, что их надеждам не будет суждено сбыться.

К гражданским присоединилась бронетехника отступающих со своих позиций солдат. В их душах читалась неимоверная усталость, с которой они уходили со своих занятых укреплений. Многие из них без перерыва сражались сутками, оставляя в них все свои силы, кровь и надежды. Часть была тяжело ранена, другие окончательно обезумели, видя неисчислимые смерти своих товарищей, море крови и тела нескончаемых существ, которые атаковали без устали, постоянно только наращивая давление на и без того истощённые силы городских защитников. Они смогли выполнить возложенную на них задачу, позволив остальным подготовиться к жизненно важной эвакуации, и теперь покидали Святую Гору последними, пожертвовав всем.

Здесь все еще кто-то был. Я чувствовал души людей, скопившиеся в немногочисленных источниках обороны, но их смерть была гарантирована. Иномирье умирало, погружаясь вместе со мной в непроглядную тьму.