Пропащий. Часть 2. Путь в никуда

Глава 19

На юг возвращались мы ударными темпами, стараясь не останавливаться ни на одну секунду. Перемещаться по заполненным снегом северным просторам было тяжело, и мне, для оптимизации скорости, всунули короткие пластиковые лыжи, которые позволяли мне хоть немного прибавить в такой необходимой мобильности.

Все понимали, что мы не успеем уйти на юг до нового энергетического выброса, но все упорно надеялись, что мы будем как можно ближе к куполу. Аксак несколько раз заявлял, что выбросы ослабевают тем сильнее, чем мы уходим от центра Пояса Белова. Проверить на ходу это было невозможно, а потому приходилось верить просто на слово.

Пока мы шли на юг, активно передвигая ногами, то постоянно слышали эхо отдаленных взрывов и канонаду длинных очередей крупнокалиберных пулемётов. Становилось понятно, что наступление на север продолжилось, несмотря на ликвидацию глав обеих сторон. Вполне возможно, что наступление даже приобрело второе дыхание, и были вовлечены новые ресурсы, поскольку били очень часто, а обстрел являлся крайне плотным.

Шум от стрельбы сложно было не заметить, ведь мы продвигались на расстоянии всего десяти километров от происходящих битв, тогда как звук на севере свободно распространялся, будучи не закованными в бетонные границы городов.

Надо сказать, что специфика местной войны является не самой стандартной даже для современных боевых действий, которые всё больше походили на окопную Великую Войну. Здесь битва шла от укрепленного поста к укрепленному пункту. Это было вполне ожидаемо, учитывая весьма небольшую численность местного состава здешних сил, и очень большие территории, которые было необходимо защищать. Этим местная война сильно напоминала мои Африканские Командировки, где понятия «фронт» фактически не существовало.

Мы не сразу заметили, что звук неожиданно прекратился и наступила такая тишина, что в ушах зазвенело. Даже скрипящий под ногами снег был настолько тихим, что слышался он разве что на границе восприятия.

— Группа, стой!

Тренированная группа Аксака остановилась моментально, встав будто вкопанная, но продолжила рассматривать округу поверх автоматных прицелов. Хотя, вокруг всё было пусто, но в паре сотен метров впереди оказался небольшой лесок, внутренности которого легко могли скрыть противника.

Я рухнул на бок всего за мгновение перед тем, как из леса вырвалась целая стена из злостно жужжащих пуль, моментально скосившая идущих впереди бойцов. Стреляли плотно, совсем не экономя патроны, будто у них был годовой запас. Пули пролетали над головой, заставляя всем телом вжиматься в мягкий, но холодный снег. Открывать ответный огонь было бы слишком глупо. Враг банально обладал кратным перевесом в количестве стволов, а численность моментально понесённых нами потерь явственно намекала на то, что и закрывающий меня сугроб не станет спасением от настигшей напасти.

Стрельба прекратилась через минуту, и по науке нас должны были либо дополнительно накрыть из артиллерии, либо закидать гранатами, либо послать группу зачистки, которая окончательно довершит смертоубийство нашей группы, но таковых не последовало.

Мысли лихорадочно закрутились в голове, вновь танцуя странный хоровод из идей, размышлений и вопросов, которые моментально разрешились в тот момент, когда по телу пробежал неприятный холодок, который накрыл меня игольчатым одеялом. Небо вновь воспылало многочисленными цветами, взрывающимися на магическом куполе ужасающими в своей красоте оттенками.

Поток магической силы ударил что есть мочи, выбивая из тела сознание, удерживающееся только благодаря неизвестной силе. Картинка перед глазами ходила ходуном, то и дело искажаясь, пропадая и вновь возникая. Каждая секунда становилась настоящим испытанием моей стойкости. Я вжимался в снег, стараясь хотя бы через боль от холода понимать, что остаюсь в сознании. Пальцы вжимались в ладонь, ногти взрезались в плоть, раскраивая её напополам, отчего тёплая и липкая кровь капала на холодный снег.

Не знаю сколько прошло времени, меня едва не расплющило, но даже через адскую боль я оставался в сознании. Страшно тошнило, голова раскалывалась, и никаких приятных ощущений точно не появлялось. Складывалось ощущение, что этот удар был куда сильнее того, что нам пришлось пережить всего несколько часов назад.

Рискнув, я поднял голову над сугробом, надеясь, что ещё никто не успел прийти в сознание и мне не отправят в голову шальную пулю. К моему счастью, стрелять не стали и даже показалось, что большая часть отряда продолжала валяться в тяжелейшем нокауте, не подавая никаких признаков жизни.

Строго смотря в глаза госпоже Фортуне, я аккуратно поднялся на ноги, опираясь на приклад автомата, после чего двинулся в сторону лесочка, понимая, что это может быть единственный шанс на выживание. Если остальные будут долго приходить в сознание, то сейчас у меня будет шанс обезоружить засадный отряд.

Прямо на ходу удалось заметить, что Аксак гарантированно не жилец. На это явственно намекало далеко не самое аккуратное отверстие в его затылке. Череп был просто разворочен в куски провернувшейся внутри пулей. Отсутствие магических амулетов сыграло не на пользу моему новенькому знакомому.

В лес удалось ворваться на спринтерской дистанции, будто оставив в стороне всех олимпийских чемпионов, которые не могли и мечтать о такой скорости движения по снегу.

Враг замаскирован был просто отлично, отчего первого из бойцов засады удалось обнаружить далеко не сразу. Он лежал между двумя стволами дерева, накрытый сверху зимней маскировочной сетью, из-за чего фигура смазывалась, а спрятавшегося можно было легко спутать со вполне природным сугробом. Другие же спрятались более привычным способом при помощи обычного окопа, скрытого настоящим снегом.

Быстро стало понятно, что это была стандартная пехота Новоруссии, поддержанная не только при помощи пулемётов, но и приличного количества взрывчатки. Приняли они нас очень быстро и знатно, явно определив наш отряд в сторону своего противника. Мне даже удалось вскрыть подготовленную миномётную позицию, один из двух бойцов расчёта которого сейчас лежал на мёрзлой земле, прижимая к груди подготовленную к снаряжению мину. Запусти он её в ход, и пришёл бы нашей группе массовый капут.

Уже не знаю, сколько раз за последние несколько дней мне пришлось сменить свою сторону в этом постоянном конфликте, который теперь очень смахивал на подобие хаотичного цирка, но сейчас я решительно направлялся в глубокий тыл. Аксака больше не существует и очень сомнительно, что его кто-то умудрится воскресить, а потому и дальше придётся таскаться по этому северному месту в одиночку.

Понимая, что без еды долго прожить мне точно не получится, я принялся торопливо мародёрить позиции засады на предмет наличия всяческого рода съестных припасов. Забирать всё не имело никакого смысла, потому пришлось забрать уже знакомые мне Новорусские сухие пайки, выгодно отличающиеся компактными размерами и приличным количество калорий на небольшой вес самого пайка. Впрочем, даже так пришлось нагрузиться как самый последний мул, собирая с собой не только пропитание, но и воду в длинных полуторалитровых бутылках. Затрофеейный на всё тех же позициях рюкзак с большими усилиями смог вместить в себя все объёмы заполученного мною имущества.

Удивительно, но больше никто меня даже не пытался остановить. День медленно, но верно клонился к закату, и луна постепенно начинала забирать себе небесные позиции. Идеально было бы просто остановиться, переждать время, и только потом рваться дальше, чтобы попытаться пройти купол.

Как я собирался делать это? Вопрос был чересчур затруднительным, чтобы запросто ответить на него настолько спонтанно. Если верить официальным властям и Норду, уровень доверия к которому был в несколько раз больше, чем к любому иному, кто обитал на просторах по ту сторону Пояса Белова, то покинуть его я не мог.

Когда я вышел на открытое пространство под полупрозрачными стенами купола, то почувствовал, как по пронизывающим всё тело венам будто бегают озорные электрические всполохи. С каждым метром приближения мне всё больше казалось, что меня бьёт разрядом тока, но мышцы оставались в спокойствии и боли также не было.

Яркая луна вышла на небо широкой белой печатью, свет от которой отражался от снежного покрывала планеты. Сейчас легко можно было рассмотреть вообще всё, не прибегая к помощи осветительных приборов.

Стоя в двух метрах от полупрозрачного Пояса Белова, я тяжело вдохнул и прикоснулся к куполу, чувствуя, как по телу пробегает просто адское количество сил. Эта магическая сила наполняла меня изнутри, но рука словно столкнулась с жидким холодом, пронизывающим всё моё естество. Каждое движение, каждый сигнал до мозга доходил с таким замедлением, из-за чего даже боль пришла далеко не сразу. В каждую венку, в каждую клетку тела прошёл болевой импульс, сравнимый с раскалёнными до красна металлическими иглами, загоняемыми под ногти умелым дознавателем с садистскими наклонностями.

В одно мгновение мне даже показалось, что я не смогу выдержать этой инфернальной боли, и нужно отступить, вернуться в заснеженные леса, но тело не слушалось. Мозг работал лихорадочно, но мысли проходили через вязкую субстанцию, не достигая конечной точки.

Через проницаемую стену, несмотря на все возникшие сложности, удалось проникнуть, почувствовав себя в несколько раз свежее, чем оно было всего несколько минут назад во внутренней части купола. Казалось бы, по ту сторону не было никаких крупных производств, практически полностью отсутствовала техника с двигателями внутреннего сгорания, отчего и дышаться должно было быть намного легче, тогда как даже в Иномирье легко можно было увидеть города из-за поднимающихся к чистому голубому небу по чёрным дымным столбам работающих заводов, конвейеры которых постоянно производили всё новые и новые вещи, необходимые для выживания в этом диком мире.

Почувствовав, как лёгкие, до того сжатые со всех сторон, наполняются свежим воздухом, я двумя быстрыми движениями сбросил с ног короткие лыжи и плюхнулся в белый снег. Усталость так сильно прижимала к земле, что даже страх перед враждебными существами отошёл куда-то в сторону. Пусть на меня сейчас выйдет самый опытный вампир, я даже не поведу глазом. Сейчас единственным желанием было просто лежать на этой холодной природной рубашке и глубоко дышать.

Раньше я не мог и подумать о том, что экспедиция может настолько сильно затянуться и обернуться полным крахом. Сейчас громадное количество ресурсов будет пущено для продолжения наступления, и что-то внутри мне подсказывало, что у регулярной армии это может получиться. Всего за несколько дней они продвинулись на несколько десятков километров, попутно снеся несколько отлично укреплённых позиций «тёмных», которые, пытаясь дать ожесточённый отпор, погибали до последнего. Это я знал из отчётов солдат, о которых нет-нет, но судачили охраняющие мою палату разговорчивые «чекисты».

Немного приведя себя в порядок, я с усилием поднялся на ноги, чувствуя, что всё тело будто стало сразу весить килограмм этак на пятьдесят больше. Тяжело, но нужно было двигаться дальше. Неизвестно, как на меня отреагируют теперь патрули государственной машины, но лучше добраться до ближайшего очага цивилизации и дальше думать о следующих своих действиях.

К моему большому удивлению, несмотря на тяжесть во всём теле, усталость не приходила. Я просто шагал по заснеженным лесам и полям, будто в меня засыпали парочку пачек интересных таблеток, которыми снаряжали штурмовиков Вермахта. Я даже вошёл в какое-то подобие странного транса, автоматически передвигая ногами, погрузившись при этом в глубокие размышления.

В таком состоянии я прошагал всю ночь, преодолев несколько десятков километров, после чего остановился, неожиданно для себя наткнувшись на КПП. Точнее, даже не на сам контрольно-пропускной пункт, усиленный ДОТами, а на то, что от него осталось.

Какое-то время я рассматривал точку с края леса, схоронившись в кустах, не используя бинокля. Солнце светило прямо на меня, отчего был слишком высок шанс сверкнуть случайным бликом, который в миг раскроет мою позицию гипотетическому наблюдателю.

Этот укреплённый пункт явно пришлось брать с жестоким боем. Бетонные сооружения были испещрены многочисленными сколами и пулевыми отметинами. Некоторые попадания были сквозными, и у меня сложилось впечатление, что этот небольшой укрепрайон активно разбирали из чего-то крупнокалиберного, наверняка расположенного на борту бронетехники.

Удивительно, но мною были замечены не только развалины взятого КПП, но и одетые в камуфляж тела солдат. Что было примечательно, так это факт наличия у них снаряжения и оружия. Это было крайне странно, ведь одно из ключевых правил войны заключалось в том, что необходимо забирать трофеи с мёртвого врага. Даже если не из размышления о том, что необходимо экономить собственные ресурсы, но и для того, чтобы эти самые ресурсы просто не достались кому-то ещё. Хотя, тела тоже выглядели странно. На таком расстоянии следы повреждений рассмотреть было на грани невозможного, но чутьё мне подсказывало, что здесь определённо что-то не так.

Прождав несколько минут, я решился подняться и дойти до разбитого лагеря, стараясь смотреть сразу по всем сторонам поверх прицела автомата. Враг так и не решился пожаловать, но вот трупы дали понять очень многое. Их точно убили не люди, поскольку пулевых ранений на телах мне так и не удалось обнаружить, хотя я внимательно осмотрел несколько тел. Вполне возможно, что сначала этот пункт действительно старательно штурмовали, обстреливая укрепление из всех возможных стволов, но выжившие уже наверняка подверглись нападению каких-то тварей, которые уничтожали всех обороняющихся. Это был единственный вариант, при помощи которого можно было объяснить страшные раны, оставшиеся у тел защитников укрепления. На части из людских трупов были такие страшные отметины, что тяжело было понять, насколько сильной была боль во время смерти.

Рядом с укреплениями стоял самый обычный КУНГ, заменяющий некогда стоящим тут людям место ночлега. Там обнаружилась целая гора из человеческих тел, одетых в разномастную камуфлированную форму, каждого из которых очень старательно обескровили. Их побелевшая кожа с парочкой аккуратных дырок на шее сразу намекали на то, какие именно твари прошли по этому месту. Было странно, что они догадались не просто разбить этот пост, но и забрать трупы своих падких до крови товарищей. Странно, очень странно.

Порыскав по оставленным позициям, я обнаружил не только несколько вещей, которые в будущем могут оказаться для меня полезными, но и транспорт, что позволит оказаться мне куда более мобильным. Давненько мне не приходилось управлять квадроциклами, и хотя такой транспорт мне не нравился столь сильно, но сейчас это был лучший вариант, чтобы наконец оказаться где-то, где меня смогут прикрыть.

Пришлось потратить ещё какое-то время, чтобы закрепить на заднем решётчатом багажнике парочку камуфлированных сумок, наполненных жизненно важными боеприпасами и остальным солдатским скрабом.

Усевшись на сиденье квадроцикла, я вытащил одну из консерв, быстрым движением вскрыв крышку за открывашку-кольцо. Желудок трещал от сильнейшего голода, а потому хранящуюся внутри банки тушёнку есть пришлось едва ли не пальцами, чуть не проглатывая при этом алюминиевую ложку из мультитула.

Слишком странно было заметить разгромленный людской пост, который не обнесли до самого последнего патрона. Только недавно войска активно продвигались на север, а теперь здесь лежат обескровленные тела, которые точно пролежали в том КУНГе уже не один час, не успев, правда, начать гнить. При этом мне не удалось найти ни одной рабочей рации, как обычной солдатской для пехотинца, так и стационарной, которой наверняка должны были быть оборудованы такого рода защитные позиции.

— Ничего, Перов, прорвёмся. — шепнул я самому себе, потирая усталое лицо затянутой в перчатку ладонью, пожёвывая при этом успевшую загустеть от холода нехитрую солдатскую пайку, — Когда не прорывались?