Пропащий. Часть 2. Путь в никуда

Глава 16

Переговоры шли не быстро. Оба представителя верховной власти предпочли вести свой важный разговор в паре сотен метров от наших передовых постов. Даже самый чуткий слух не смог бы уловить и единственного звука. Разговор шёл медленно, будто специально растягивался обоими переговорщиками.

Все были напряжены, ожидая итогов. Дежурившие на прикрытии президента бойцы уже несколько часов находились в постоянном напряжении несмотря на то, что Полковник не выказывал никой агрессии. Мужчина оставался недвижим, напоминая бетонный столб, а не живого человека. Единственное движение, которое он принял, так это заложил руки за спину, как это делали многие мужчины во время долгих бесед.

Мне приходилось оставаться на месте, наблюдая за действиями отлично подготовленных бойцов Службы Безопасности Государства. Внешне «чекисты» казались спокойнейшими и просто нерушимыми глыбами, эмоции которых считать было практически невозможно. Сейчас солдаты меня откровенно сторонились, старательно огибая и стоя на расстоянии не меньше пяти метров. Похоже их сильно напугала исходящая от меня энергия, природа которой действительно сильно изменилась с того времени, как внутрь меня впиталась сила защитной башни. Это замечал и я, чувствуя изменилась её природа. Если раньше нужно было сосредоточиться, чтобы почувствовать текущую по телу энергию, то вот сейчас она просто лилась по организму. Пока что я опасался как-то формировать из этой силы заклинания, поскольку окружающие меня люди явно не располагали к тому, чтобы мне развлекаться с магическими способностями.

Сейчас все практически полностью молчали, погружая окопы и траншеи в полную тишину. Лишь немногие из людей коротко переговаривались, обмениваясь друг с другом информацией, но все понимали, что эти переговоры между двумя бывшими друзьями могут изменить ситуацию.

Я строил внутри себя диалог, пытаясь представить, что буду делать в обоих ситуациях. Как бы не развернулись дальнейшие действия, но выбраться за купол просто так мне никто не даст, а торчать на севере мне крайне сильно не хотелось. Складывалось ощущение, что меня точно не отпустят обратно к «тёмным», но сильно не хотелось, чтобы кто-то из учёных Новоруссии решился проводить над мной исследования. Уж кем-кем, но лабораторной крысой я себя определённо не желал ощущать.

Голова от размышлений активно раскалывалась, да и эффект от сотрясения продолжал отдалённо напоминать о себе. К тому же большое количество вооружённых людей сильно меня напрягало, учитывая тот факт, что немалое число частей «мечей» с утра снялись со своих позиций и куда-то убрались, забирая вместе с собой снаряжение и боеприпасы. Быть может, что они отправились на юг для перегруппировки и будущих действий, либо просто покинули свои позиции, оставляя их своим государственным «товарищам». Получалось так, что в ближайших землях я был полностью решён всяческих союзников, тогда как количество гипотетических противников нисколько не снижалось.

В одно мгновение практически копчиком я почувствовал опасность. Это был короткий всплеск магии. Он продлился меньше секунды, но обладал достаточной силой, чтобы в мозг впилась холодная игла опасения.

— «Полковник, что-то не так. Будьте осторожнее.». — моментально отослал я ментальный сигнал, стараясь не проявлять тревожности, но пытаясь осознать кто-то из этих бойцов, одетых в белый камуфляж, является источником опасности.

За плотными зимними белыми масками узнать хоть кого-то из них было физически невозможно, но процент магов был сравнительно небольшим. Всё больше это были снайперы, оставшиеся на службе государства, но явно прошедшие обучение в Академии Мечей. Но один энергетический сгусток сильно отличался. Он аккуратно, медленно, осторожно приближался по траншеям. Со стороны внешне этот солдат ничем не отличался от остальных: перетянутый белым тканевым лейкопластырем автомат, зимний камуфляж, белая маска на лице. Ничего сильно отличающегося, но вот его грудь пылала магической энергией. Будь на моём месте более умелый «сканер» и он бы сразу понял природу наложенного заклинания, но всю ситуацию мне удалось осознать только в тот момент, когда рядом тихо хлопнули сразу две глушённые снайперские винтовки.

Обе фигуры переговорщиков лежали в снегу, а на месте траншеи в двух метрах от меня раскрылся огненный цветок. Мощная взрывчатка, дополнительно усиленная магией, отправила целые сотни поражающих элементов во все стороны. Осколков было так много, что стоящие рядом со взрывом люди умерли сразу, не успев осознать настигшей их опасности и даже моя магическая защита ощутила сильнейшую перегрузку. В грудь ударило что-то тяжёлое, свалив меня в глубокий снег.

Воздух из лёгких вышибло моментально и теперь я валялся, стараясь втянуть хотя бы молекулу кислорода, одновременно с тем шаря по груди руками, стараясь ощутить ранение. Пальцы наткнулись на горячую и липкую свежую кровь, а затем и на острый осколок, торчащий под левым пятым ребром. Это было что-то напоминающее гвоздь, высунувшийся из моей плоти где-то на сантиметра два. Насколько сильно он вошёл в грудь было непонятно, но рядом часто заработали длинными очередями автоматы, захлопали винтовки и увесисто застрочили пулемёты, внося ещё больше сумятицы в неожиданно быстро начавшийся бой.

— Твою мать! — просипел я, понимая, что грудь пробивает острой болью от любого движения.

Несмотря на боль, лежать было нельзя. Непонятно кем был враг, каким образом он проник на переговоры, но если останусь на месте, то гарантированно откину копыта. Помирать я сейчас не собирался, а как известно: движение — это жизнь.

— «Полковник, живой⁈ Полковник⁉».

Ответа не последовало, а значит никаких причин оставаться здесь не было. Сначала возникла мысль вырвать осколок из груди и понадеяться, что магическая регенерация сможет справиться с полученным ранением, но если рана не затянется быстро, то я вполне могу истечь кровью. Думаю, не стоит говорить о том, насколько сильно мне не хотелось бы такого исхода.

Поднявшись на ноги, я быстро окинул взглядом окрестности, стараясь отыскать хотя бы одну единицу вооружения. Не было понятно, как поведёт себя магия, а вот детище Михаила Калашникова уже успело доказать свою безотказность во многочисленных военных кампаниях своего широкого послужного списка. Пуру раз в Африке были случаи, когда после длительного сражения отказывало вообще всё вооружение, исключая только самое главное изобретение советского оружейника. Тот день был крайне тяжёлым и мы, окружённые в небольшом городке многочисленными радикалами, вообще не надеялись на спасение, отстреливаясь до последнего.

Вокруг кипело ожесточённое сражение. Судя по всему, сейчас мало кто понимал происходящие, но, стоит им отдать должное, «чекисты» смогли собраться в короткие сроки и теперь давали ожесточённые отпор всем, кто активно пытался к ним подобраться. Стрекотня многочисленных очередей была настолько частой, что пулю легко можно было получить абсолютно с любой стороны. Мне приходилось всё больше сгибаться, несмотря на разрывающую боль грудь.

Оружия найти так и не удалось, но сразу было понятно, что переговоры полностью провалены и стоит ожидать активного продолжения вторжения на север, а меня теперь, с огромным шансом, припишут к предателям человечества, постаравшись устранить.

Собрав все силы в кулак, я рванулся в сторону ближайшего леса. Оружия по пути собрать было нереально, но страх вперемешку с адреналином сделал из меня настоящего Усейна Болта и этим было необходимо воспользоваться, пробегая по рыхлому снегу. Бежать было не больше полутора сотен метров, но после нескольких пуль, врезавшихся в магических щит, стало понятно, что просто так меня не отпустят.

Пока я бежал по снегу, стараясь высоко поднимать ноги и при этом пригибать голову, отчего выглядел со стороны весьма комично, то едва не схлопотал пулю. Строчка маленьких снежных взрывов только чудом не полоснула по моей ноге, пройдя всего в десяти сантиметрах. Пришлось даже отказаться от такой жизненно важной идеи, как подбор оружия, поскольку любое промедление могло быть смерти подобно.

Когда я смог прошмыгнуть в лес, то плечо рвануло. Пуля ударила по касательной, разорвав ткань надетого камуфляжа и окропив снег горячей кровью. Я взвыл, но продолжил бежать, старательно петляя из стороны в сторону, в надежде что следующий выстрел будет менее точным. Только забежав в лес на несколько десятков метров я почувствовал себя в хоть какой-то безопасности. Всё же северные леса были достаточно густыми и крепкими, чтобы шальная пуля не вонзилась мне в затылок. Магический же щит определённо не успел восстановиться. Похоже, что удар многочисленными быстрыми осколками оказался слишком сильным и просто перегрузил мою защиту.

Грудь саднило. Торчащий из-под ребра крупным осколок давал о себе знать и нужно было как можно быстрее добраться до более безопасного места, пока я не истёк кровью. Конечно, можно было бы попытаться перевязаться прямо под толстым стволом сосны, за которым я постарался скрыться, благо привычка таскать по жгуту и перевязочному пакету у каждой конечности сохранилась, но слишком был велик шанс на погоню. Нужно было сбежать как можно дальше и быстрее. Желательно, добравшись до замка «тёмных» как хоть каких-то союзников. Сейчас они были единственной централизованной силой, которая могла меня прикрыть, а помощь нужна была совершенно точно. Сложно было представить, какая сила всё же решила атаковать официальную власть Новоруссии, уничтожив не только главу государства и часть его личной охраны, но и командира «тёмных», который сейчас не отзывался, несмотря на мои многочисленные взывания к нему.

Тихо выматерившись в зубы, я поднялся и пошёл дальше. После короткого, но сложно спринта сил теперь не хватало, в горле запершило, а изображение перед глазами поплыло. Приходилось идти медленно, затыкая раненное плечо ладонью. Сейчас я прекрасно отдавал себе отчёт в том, что сильно удаляюсь от относительно обжитого пограничья у купола и чем дальше я буду углубляться в неизвестные просторы, тем больше шанс наткнуться на опасную тварь, которой голыми кулаками ничего сделать не получится даже с большим желанием. Нужно раздобыть хоть какое-то оружие, хоть что-то чем, можно будет отмахнуться.

Не знаю сколько я блуждал по лесам, но умудрился наткнуться на полуразваленное каменное здание, отдаленно напоминавшее нечто похожее на высокую сторожевую башню. Крыша её обвалилась внутрь, превратилась в груду наваленных друга на друга погнивших досок, дверь отсутствовала напрочь, но это было хоть какое-то укрытие. Нужно было спрятаться от наступающего вечера, несущего в себе столько опасностей, что и представить было сложно.

Ввалившись внутрь, я обнаружил печь. Очень небольшую, но явно достаточную для того, чтобы обогреть небольшое пространство первого этажа сторожевой башни. Правда, дров не было и искать их в глухой северной чащобе было долго, а потому пришлось принять не самое удачное решение и на негнущихся, практически замерзших ногах подняться на относительно живой второй этаж башни и собрать часть отвалившегося настила. Из таких было почти невозможно разжечь настоящее пламя, но мне приходилось надеяться на свои магические способности.

Собрав пригодные доски, я сунул большую их часть в печь и единственную оставил у себя в руках, стараясь высечь на ней подобранным же здесь угольком руны. Получалось не то чтобы очень хорошо, но выведенное заклинание всё же смогло поджечь доску, от которой пламя медленно, но верно заняло все заложенные внутрь печи деревья.

Только когда пламя печи немного нагрело моё маленькое прибежище, то я позволил себе наконец немного расслабиться и позаботиться о собственном теле. Пришлось очень аккуратно стягиваться куртку, стараясь сильно не тревожить ранение. Пару раз ещё во время африканского быта меня достигали осколки, которые потом приходилось оперативно удалять. С каждым разом мне эта операция в полевых условиях нравилась всё меньше и меньше.

Потянув за осколок двумя пальцами и почувствовал, что грудь взрывается болью от каждого прикосновения, я несколько раз глубоко вдохнул и на резком выдохе вынул осколок из ранения. Стон боли удержать не удалось и пришлось несколько секунд приходить в себе перед тем, как перетянуть грудь бинтом в несколько слоёв. Белая ткань моментально намокла, но я уже занимался плечом, благодаря себя за то, что хотя бы спиртовые салфетки носил для обеззараживания краёв раны.

Последние остатки сил ушли на то, чтобы сделать хоть какое-то жалкое подобие оружие, а именно самое обычное копьё из подобранный в лесу палки, конец которой удалось заточить при помощи заострённого камня, найденного на полу башни. Естественно, что таким оружием оказать вменяемый отпор никак не получится, но сейчас оставалось надеяться только на нанесённые на дерево руны. Нормальных материалов у меня точно не было и пришлось рассчитывать на самые простые заклинания. Невесть какая защита, но на большее рассчитывать и не приходится.

Когда всё было окончено, я почувствовал себя намного лучше даже несмотря на то, что ел последний раз около суток назад. Живот отчаянно требовал пищи, но сейчас было не до этого. Кровопотеря была достаточно серьезной и организму требовалось много сил, чтобы регенерировать и затянуть рану. Теперь меня клонило в сон так сильно, что сопротивляться сопритяжению век, активно тянущихся друг к другу, не было никаких сил.

Не знаю каким чудом мне удалось собрать ещё немного досок, чтобы организовать подобие настила на холодном полу, но как только я принял горизонтальное положение, то мгновенно погрузился в царство Морфея, пленившего меня в свои плотные объятия.

Спокойно насладиться царством греческого бога появившийся из глубин сознания образ. Сначала мне показалось, что это было лицо, затем образ стал мордой животным, после чего преобразился в невероятный калейдоскоп из цветов и изображений, постоянно меняясь и меняя свою форму.

Я попытался было вытянуть себя из этого бреда, но затем услышал знакомый голос. Он сразу исходил отовсюду, моля, упрашивая, приказывая, прося. Каждый голос просил меня покинуть этот мир. Разбежавшись прыгнуть со скалы, пустить себе пулю в лоб, вскрыть вены или сделать что угодно, но не идти на север. Мне предлагали прекраснейшую загробную жизнь, намного лучше той, что будет ждать меня, если я продолжу жить.

Казалось, что этот сон длился тысячелетия. Века бесконечного крика и мольбы, сводящие меня с ума. В тот момент мне уже хотелось разбить себе голову о стену, лишь бы не слышать этот проклятый голос, продолжавший буквально высверливать моё сознание изнутри, забирая даже малейшее желание продолжать жить. Казалось, что действительно проще пустить себе пулю в лоб. Настолько реальны были обещанные райские кущи, что я потянулся в них всем своим телом, каждой частичкой отравленной магией души. Мне показалось, что я соединяюсь с райскими деревьями, землёй, травой и солнцем, становясь их неотъемлемой частью.

Но нет. Когда моя душа уже приближалась к золоченым райским воротам, то в раненное пулей плечо вцепилась безобразная когтистая ладонь. Покрытая ужасными струпьями и язвами, она сжала пальцы так, что кровь заструилась по оголённому телу красными реками, а боль вновь утянула меня куда-то очень глубоко, унося от спасения навсегда.