Путь падшего

27. Призыв Падающего Зверя и прощание дивианки

— Во имя всех направлений, о неизвестный мне человек, ты мудро поступил, придя к нам.

Главный служитель храма Моваха восседал напротив меня на скромной плетёной подстилке. Я расположился на такой же. Между нами стояла курильница в форме рассыпающегося кристалла, где тлел ароматный комок ман-ги.

— Однако это не означает, что я намерен стать последователем Моваха, — поспешил уточнить я.

Мой собеседник внимательно наблюдал за струйкой дыма. Ранее он объяснил, что Всенаправленный Ветер Мовах присутствует везде и всегда, и по колебаниям дыма можно читать его мнение о происходящем.

— Всенаправленный утверждает, что ты уже его последователь, — произнёс служитель.

— Уважаемый, всё, чего я прошу — это чтение Путей и толкование равновесия. И не осуждать меня за демонизм.

— Ни Мовах, ни его последователи не признают нелепых выдумок поклонников Двенадцати Тысяч Создателей.

— Демонизм — их выдумка?

— Их заблуждение не в самом демонизме, а в убеждении, что одержимых следует изгонять с Дивии.

Главный служитель умолк, вновь сосредоточившись на мечущейся струйке дыма. Как я уже отмечал, в храме Всенаправленного Ветра Моваха было довольно ветрено.

Я пришёл на встречу в кожаной маске с ярким и дорогим кристаллом озарения «Обман Проницательного Взора» во лбу. Это устройство обманывало смотрящего, показывая ему чужое лицо вместо моего, и считалось лучшей защитой от «Зрения Тверди». Оно же искажало фигуру, делая носителя маски неузнаваемым. Именно эта модификация «Обмана Взора» заставляла светиться глазные прорези масок наёмников.

Главный служитель не мог меня узнать, но я почему-то чувствовал, что он прекрасно осведомлён о моей личности.

Я погасил во внутреннем взоре озарение из маски и отстегнул её крепление от ворота халата.

— Ага, муж нашей Нау? — осклабился главный служитель.

— Это что-то меняет?

— В последний раз мы встречались, когда нарекали в этом храме твоего сына.

— Уважаемый, Внутренний Голос тебе изменяет? В последний раз ты видел меня сегодня утром, когда прятался от меня в подвале моего дома.

Служитель усмехнулся.

Я продолжил:

— Я объяснил, почему не могу посещать храмы Двенадцати Тысяч Создателей. Вы готовы мне помочь?

— Как я уже сказал, ты поступил правильно, придя в наш храм.

— Вот об этом я и хотел бы предупредить. При всём уважении к Всенаправленному, я не намерен плясать вокруг его изваяния или читать его высказывания в изгибах дыма.

Главный служитель поправил остроконечную шапку:

— Полагаешь, мы любого допускаем к прямому пониманию Путей Всенаправленного? Не всякий достоин служить в храме.

— Я готов оплатить труды моваховцев…

— Кого-кого? — изумился служитель.

— Прошу прощения, оговорился — следующих за Всенаправленным. И оплачу по той цене, какую берут храмовые герои Двенадцати Тысяч Создателей.

— Плату мы не берём. Только чистосердечные пожертвования.

— Понял.

Я едва удержался, чтобы не добавить: «Хотя моя жена нажертвовала в ваш храм сотни тысяч моих золотых граней».

Главный служитель взял паузу, вероятно, прислушиваясь к напоминаниям Внутреннего Голоса.

— Хорошо, Самиран из рода Саран. Я, Хази, главный служитель храма Всенаправленного Ветра Моваха, буду читать твои Пути и растолкую равновесие.

Я не стал спрашивать, хватит ли у Хази Морального Права — священник говорил уверенно.

— Во имя всех направлений, — торжественно произнёс Хази.

— И во славу Дивии, — добавил я.

✦ ✦ ✦

Озарения священника Моваха технически не отличались от озарений священников Двенадцати Тысяч Создателей, но имели эстетические и ритуальные особенности.

В отличие от Саны и других священников, моваховец Хази не читал молитв и не возносил хвалу своему божеству через танец. Он попросил меня пересесть в центр каменного кольца, выложенного на полу, и разложил по курильницам шарики благовоний. Второй моваховец зажёг их огненным озарением. Хази начал медленно шагать по кругу, внимательно следя за струйками дыма.

Пот катился по его лицу — следствие напряжения от толкования равновесия, ограниченного моим Моральным Правом.

Спустя примерно пять минут Хази шагнул ко мне в кольцо и сел напротив:

— Твоё равновесие слегка склонено в сторону благоволения.

— В храм лучше не идти? — спросил я.

— Лучше подождать.

— А подтолкнуть равновесие сможете?

Хази пожал плечами:

— Я и подтолкнул, насколько смог. До меня оно склонялось в сторону наказания.

Я снял с пояса все шкатулки с золотом:

— Где оставлять пожертвования?

— Где угодно в стенах храма.

Положив шкатулки на пол, я поднялся:

— Значит, уважаемый, я могу рассчитывать на вашу поддержку в дальнейшем?

Всё это время главный служитель Хази не проявлял ко мне особого отношения: был минимально вежлив, не более. Теперь же он твёрдо сказал:

— Только при соблюдении одного требования.

— Какого?

Главный служитель посмотрел за мою спину. К нам подошёл молодой человек лет двадцати пяти, одетый в чёрный короткий халат. Его сандалии были зашнурованы толстыми кожаными ремнями. Из-под остроконечной шапки выбивались колечки чёрных кудрей.

Парень поклонился, придерживая шапку. За его спиной я заметил рукоятку короткой мочи-ки скрытого ношения.

— Меня зовут Кил, — представился он.

Я ответил кивком, не назвав своего имени. Это не было проявлением невежливости, а лишь показателем моего более высокого положения. Подозреваю, моё имя Килу уже было известно.

Я повернулся к главному служителю:

— И что?

— Идущий за Всенаправленным по имени Кил будет в твоём отряде вторым старшим.

— С какой стати? — удивился я.

— Таково моё требование. Во имя всех направлений.

— Уважаемый, твоё требование невыполнимо.

— Кил — хороший воин. Ты сам видел, как он дрался, защищая вас от наёмников.

— Уважаемый, ты вообще ведаешь, как устроены отряды небесных воинов?

— Да. В них есть первый, второй и третий старший. И остальные.

— Эти должности не выдают кому попало. Их заслуживают. Как у вас не всякий может служить в храме Моваха.

— Кил — хороший воин.

— Да хоть самый лучший в Дивии. Но в отряде он — никто. Какой-то Кил, ещё и грязерожденный, да?

Я сказал это наугад, ориентируясь на то, что у Кила нет имени семьи. Судя по нахмурившимся бровям Кила, я угадал.

— Для Всенаправленного Ветра Моваха нет разницы, кто откуда произошёл, — ответил он. — Все мы вышли из живота женщин.

— А для славных дивианцев есть разница, из чьего именно живота кто вышел. И куда.

Главный служитель возразил:

— Ты же взял в отряд грязерожденного Пендека, чья мать была низкой потаскухой, и бывшего наёмника по имени Резкий Коготь, который даже не знает, кто его мать.

— Пропущу вопрос, откуда тебе это известно. Но они пришли в отряд на последние места.

Главный служитель немного подумал и сказал:

— Ладно, согласен, пусть Кил будет третьим старшим.

Мне оставалось только наложить на себя фейспалм. Неужели служитель Моваха настолько недалёк?

После долгих торгов и обмена метафорическими афоризмами я убедил служителя, что если Кил войдёт в отряд, то без всяких преференций и на последнее место.

Затем я потребовал узнать озарения и умения Кила.

Я отчего-то решил, что все последователи Моваха — священники. Но у Кила не было озарений священников. У него были яркие «Крылья Всенаправленного Ветра» — то самое скрытое озарение моваховцев, позволяющее им летать, игнорируя собственно ветер. А также набор заметных озарений: «Тяжёлый Удар», «Стена Воздуха» и «Ускользающий Свет». Кроме того, «Порыв Ветра» и наследованное «Внушение Неразумным». Возможно, было что-то ещё, полученное на благоволениях, что Кил предпочёл скрыть.

— Немало усвоенных озарений, — одобрил я.

— Я был полногранный, — с гордостью сказал Кил.

Линии у Кила были примерно одинаковые, толщина чуть больше, чем у старшего ученика Дома Опыта. Этого мало для двадцатипятилетнего воина. Зато Моральное Право — толстое, в районе тысячи паутинок. Священники Моваха неплохо его прокачали. Кил мог бы запросто стать уполномоченным помощником.

Я попросил Кила показать бой на мочи-ке. По первым движениям стало ясно, что он не учился в небесном воинстве — проиграет любому из моего отряда.

Приказав Килу быть утром на Третьем Краю у ветролома Настороженных, я покинул Ветролом Моваха. Причём забыл снять остроконечную шапку, какую обязаны носить все внутри храма Моваха. Но меня нагнал один из служителей и напомнил об этом.

По дороге я подумал, что главный служитель не мог не знать, как устроены отряды небесных воинов. Поразмыслив ещё немного, я рассмеялся: служитель сразу повернул беседу так, что мы торговались, какое место Кил займёт в отряде, и я уже не спрашивал, с какой стати этот Кил вообще будет в отряде?

Служитель оказался не так прост — он умело провёл переговоры: выдвинув заранее нелепое требование, добился своего — я принял в отряд буквально первого встречного.

✦ ✦ ✦

День пролетел в хлопотах, захватив и часть ночи. А ведь я планировал посетить Первое Кольцо, чтобы узнать, с какими проблемами справляются уполномоченные помощники, назначенные вместо меня и других воинов, отправившихся в низкие царства. Я опасался, что без меня дядя Шоодо наворотит дел. Но везде успеть нельзя. Даже родовой дворец Саран остался без моего визита, что несомненно будет расценено как проявление неуважения к роду.

Дядя Шоодо использует это, чтобы настроить остальных родичей и сместить меня с поста первого старшего рода Саран. И винить его в подсиживании нет смысла, родом Саран фактически управлял дядя Шоодо. Но дяде Шоодо важно, чтобы его имя стояло первым в роду. Тщеславие — скилл, который обеспеченные люди оттачивают до конца жизни, так и не достигая предела. А я не уступал дяде первенства по той же причине: куда престижнее, когда в списке моих достижений значится «первый старший рода Саран».

Отложив родовые дела, я отправился в путь. До Ветролома Настороженных, где располагался Третий Край, названный в народе «Военным Краем», я добрался ранним утром, когда солнце только намекнуло на своё появление. Добирался своим ходом — нельзя, чтобы Нефтер или погонщики знали о моём посещении храма лживой веры.

Небесный дом нашего отряда закреплён у причала специальными балками. Один его борт разобран: внутри работали мастера, вероятно, восстанавливали целостность силовых жил. Подчиняясь случайной активации жил, словно живой, небесный дом время от времени дёргался, раскачивая держатели. Что именно делали мастера — не видно, так как подручные держали перед ними толстые занавески, скрывая тайну мастерства.

Инар Сарит уже на причале: он раскладывал по выставленным в ряд сундукам шкатулки с кристаллами, цилиндры озарённой обмотки и запасное снаряжение. Дело ответственное. Сундуки должны быть не просто заполнены доверху чем попало, а с расчётом, чтобы в случае необходимости любой воин или подручный открыл сундук и нашёл в нём любой необходимый предмет: от кристалла целительского озарения до нового шлема. Или, если нужно срочно выслать отряд вниз, то можно просто придать им два-три сундука, не тратя время на сборы по разным сундукам. Поэтому наборы в сундуках собирали с пониманием нужд каждого бойца отряда.

До вылета оставалось ещё часа четыре. Я не подошёл к причалу, иначе меня обступят акрабостроители и завалят вопросами. Нет, пусть заваливают вопросами второго старшего.

Военный Край — место суровое, тут нет садов или рощ, только многочисленные сараи, лес из держателей для акрабов и целый ряд одинаковых ангаров для небесных домов, в которые запирали акрабы на время очищающей бури. Но я всё же отыскал какие-то пыльные кусты, растущие в центре выжженного солнцем пустыря, заполз в них и уснул.

✦ ✦ ✦

Я проснулся, конечно же, невыспавшимся. И всё из-за крика Инара.

— Убирайся отсюда, болван, пока я тебя не прибил.

— Уйти мне никак нельзя, уважаемый, — ответил тихий, но полный достоинства голос Кила.

Я зевнул, потянулся.

Донёсся услужливый голос Пендека:

— Позволь, второй старший, я изобью этого одержимого.

— Я никуда не уйду, — ответил Кил. — Ваш первый старший приказал мне быть утром здесь, я пришёл.

— И зачем же он тебе это приказал? — спросил Инар.

— Чтобы я занял место в отряде.

— Нет, ну ты точно одержимый. Ты в наш отряд даже челядинцем не войдёшь.

— Первый старший сказал, что я займу последнее место.

— А я второй старший отряда и говорю тебе — пошёл вон, не позорь нас перед людьми. Пендек, разберись с ним.

— Эй, болван, — крикнул Пендек. — Давай драться.

— На чём ты хотел бы драться, уважаемый? — ответил Кил.

— Будем драться на озарениях.

Кил не выдвинул встречных предложений, а повёл себя, как истинный герой:

— Как тебе угодно.

— И без кристаллов.

— Можно и так.

Пендек растерялся — редко встречал воина, согласного на любые условия поединка.

— И без украшений?

— И без украшений, уважаемый.

В принципе, мне следовало бы вмешаться и остановить поединок. Мы всё-таки не на прогулку собираемся, не на поиски правды, а на полноценную войну. Но мне хотелось спать. Не хотелось ничего решать, пусть второй старший решает.

Инар решил:

— Здесь драться нельзя. Идите вон на тот пустырь, где кусты сорной ман-ги.

Интересно, как проявит себя новый боец? Не ошибся ли я, посчитав, что у Кила мало опыта? Вдруг он сейчас удивит всех? И мне не будет стыдно выдать ему знак воинской принадлежности.

Любопытство взяло верх, и я, стараясь не шуметь, выглянул из кустов. Пендек и Кил стояли лицом к лицу.

Пендек был одет в короткий чёрный халат, а на голых ногах — озарённая обмотка до колен. На Киле красовались доспехи, сделанные из кожи, покрытой слоем серебра. Для неопытного взгляда они выглядели как металлические. Похоже, на изготовление доспехов скинулись всем храм. Остроконечный шлем тоже был сделан из посеребрённой кожи, слегка помятый, отчего напоминал шапочку из фольги.

Остроконечная форма шлемов — редкость в Дивии. Теперь я знал почему — слишком похоже на снаряжение ратоборцев Моваха. Но остальные этого не знали и смеялись, показывая на шлем пальцем. Да уж, трудно мне будет объяснить товарищам, каким образом этот ряженый стал членом отряда…

Кил мужественно терпел насмешки.

Таита вызвалась быть целителем на поединке. Девушка только прибыла на ветролом, ещё одетая в полупрозрачную тунику токсичного цвета рода Саран.

Зрителями стали Реоа, Эхна и Нахав. К ним присоединились отдыхающие после завершения трудов мастера, челядинцы и работники Края.

Третья старшая, Софейя Патунга, вызвалась следить за боем.

— Только не деритесь насмерть, — предупредила она. — Сейчас первый старший придёт и разорётся: «Мы летим на войну, а бойцы побитые. Грязь, вас так, перегрязь, и грязь из-под ногтей!»

Софейя забавно передразнила меня, все засмеялись.

— Давайте быстрее, пока этот Убийца Акрабов не пришёл, — прикрикнул Инар. — Он всегда появляется, когда мы смеёмся, чтобы испортить веселье.

— Как в тот раз, когда он помешал мне наказать одного предателя из позорного рода Варека, — вставил Реоа.

— Начинайте, — разрешила Софейя и отошла к кустам, встав спиной недалеко от моего укрытия.

✦ ✦ ✦

Пендек атаковал Кила без хитростей и многоходовых комбинаций — просто обрушил на него стаю орлов. В этой модификации «Призыва Зверя» птицы не летали, имитируя поведение настоящих орлов, а падали на цель отвесно и с огромной скоростью. Это скорее походило на бомбардировку. А озарение называлось… «Призыв Падающего Зверя», напомнил Внутренний Голос.

При необходимости озарённый менял угол атаки призрачных снарядов, жертвуя скоростью. Кроме угла можно менять высоту, на которой звери появлялись и начинали падение. Чем выше — тем мощнее удар, но тем легче увернуться. Пендек использовал низкую точку призыва — орлы падали густо и быстро, не размахивая крыльями, а держа их раскинутыми, как самолёты-камикадзе, атакующие авианосец.

Кил использовал несколько «Стен Воздуха»: выстроил их слоями под разным уклоном, как это делали моваховцы в битве с наёмниками. Несколько орлов разбилось о них, других стены отвели в стороны, и они взорвались вдали от моваховца. Но несколько орлов из стаи добрались до Кила — ошмётки его фольгированных доспехов разлетелись в стороны. Остроконечный шлем сплющился, но удержался на голове, превратившись в шапочку «бини», какую парни начнут носить только через много тысяч лет.

Смешные посеребрённые доспехи Кила имели гнёзда с кристаллами «Унятия Крови» и «Мягкие Руки», иначе поединок завершился бы смертью моваховца. Доспехи сделали своё дело — Кил выжил. Хотя и не устоял на ногах — последний орёл взорвался рядом и отшвырнул Кила на пару метров.

— Ты куда? — засмеялся Пендек. — Мы только начали.

Изобретательностью Пендек не отличался, дрался по принципу «хорошее — повтори». Он и повторил орлиную атаку. Кил ушёл из-под удара на «Ускользающем Свете», а на выходе ударил Пендека «Порывом Ветра». Совершенно стандартный приём старшего ученика Дома Опыта.

Пендек пропустил столь примитивный удар из-за самоуверенности — уже считал себя победителем. Ветер сбил Пендека с ног и помешал ему подготовить третью атаку. Вероятно, все собранные им во Внутреннем Взоре узоры «Призыва Падающего Зверя» развалились.

Развивая неожиданное преимущество, Кил дважды метнулся в стороны на «Ускользающем Свете» — ещё один ученический способ сбить противника с толку.

Пендек не был самым славным воином. Только наследованное умение вызывать громадного энгара выделяло его. Но правильно обученный небесный воин превзойдёт самоучку. Не вставая с земли, Пендек направил в Кила вереницу призрачных орлов, на этот раз обычных, размахивающих крыльями и маневрирующих в «Порывах Ветра» противника. Одновременно с этим со всех сторон на Кила побежали рождающиеся из пустоты призрачные кабаны, а за ними вывалился и призрачный буйвол.

Судя по всему, Пендек использовал гроздь озарений, состоящую не из разных озарений, а из одного «Призыва Зверя». Весьма искусно, хотя и затратно для той линии, на которую это озарение опиралось.

Кил ускользнул по свету — в точке выхода его встретил буйвол и поддел рогами. Взлетел на «Крылья Ветра» — его сбили орлы и чуть не выклевали глаза. Попробовал увернуться на земле — его сбили с ног кабаны, совсем как когда-то меня и Хаки в свинарнике Карехи.

Кил отбивался от зверей стандартными «Порывами Ветра», почти бесполезными против призванных существ. Оборона из «Стен Воздуха» — более действенная, но и воздвигать её дольше и сложнее. Ни орлы, ни кабаны, ни буйвол не ждали, пока Кил построит оборону.

Поединок перешёл в ту фазу, когда силы соперников ненадолго уравновесились. Впрочем, превосходство Пендека было очевидным — он всё время атаковал. Кил предсказуемо решил держаться до тех пор, пока Пендек не перестанет нападать. Потом контратаковать остатками сил. И это — проигрышное решение. Небесные воины успешных отрядов, как мой, каждый день дрались на учебных поединках. Проведя сотню боёв, любой небесный воин приходит к пониманию: атакующий — побеждает.

Ещё две-три минуты и Пендек покалечит Кила. Тогда мне не нужно будет брать его в отряд. Но я заключил с главным служителем храма Моваха сделку: Кил должен быть в отряде. Лучше не портить отношения с главным моваховцем.

Пытаясь сохранить солидность и достоинство я… выполз из кустов. Софейя Патунга, не ожидавшая шевеления за своей мощной спиной, совершенно по девчачьи взвизгнула и отпрянула.

— Так-так, — сказал я. — Поединок? Нам на войну лететь, а бойцы — побитые. Убрать озарения и разойтись! Грязь вас так перегрязь, и грязь из-под ногтей!

Теперь я передразнил Софейю, передразнившую меня.

— Но старший, — сказал Пендек. — Этот болван выдумал, будто ты пригласил его в отряд. Он самый тупой мошенник, какого я встречал.

— Его зовут Кил и он будет двадцать восьмым в отряде. Инар, принеси мне чистый знак воинской принадлежности.

А наш двадцать восьмой, окровавленный и едва живой, пытался встать на ноги.

Без особого энтузиазма Таита начала его лечить.

Инар протянул мне знак, я внёс в него имя новичка и бросил Килу:

— Вы тут сами познакомьтесь, — сказал я и отправился на небесный дом.

✦ ✦ ✦

Лоуа Оаху уже сидела за панелью управления. Вероятно, сидела тут с того момента, как пришла на Военный Край. Поединок Кила и Пендека она не смотрела, с другими бойцами не болтала. А неизменная маска на лице и вовсе превращала водительницу в бездушного робота или Слугу. И впрямь — Затворница Акорабы, как прозвали её портовые.

Её поведение можно принять за дисциплинированность, но оно было скорее следствием испытанной в прошлом травмы. Вообще странно, что Лоуа упорно продолжала служить в небесном воинстве. Тем более — сейчас. Затворница Акорабы должна понимать, что в отличие от прошлых войн с низкими на этой войне наш небесный дом вполне могут подбить: у противника теперь тоже есть каменные летающие башни и мощные коломёты, пробивающие наши акрабы насквозь.

Словом, понять её мотивацию сложно. То ли Лоуа превозмогала свои страхи, то ли вынуждена следовать предназначению, выбранном для неё старшими.

— Слушай и запоминай, — сказал я.

Лоуа обратила на меня деревянную маску.

— Вот куда мы полетим…

Пользуясь напоминаниями Внутреннего Голоса, я слово в слово пересказал погонщице координаты, которые ещё в Портовом Городе мне передал гонец от Экре Патунга: «Сначала лететь на полуденное Солнце три длинных перелёта, затем осмотреться и увидеть лес с жёлтыми деревьями. Миновав лес, повернуть влево в сторону захода солнца и лететь до тех пор, пока не появятся горы с пятью снежными вершинами и водопадом, низвергающимся с круглой скалы…» И далее в таком духе, с уточнениями для ночного полёта по звёздам и по направлению ветров.

Под «длинным перелётом» подразумевалось расстояние, которое летающая твердь покрывала за сутки. Большой перелёт — это когда Дивия неслась на максимальной скорости. Мне эта единица измерения ничего не говорила, мой Голос не тренирован на такие подсчёты, но ею часто оперировали погонщики, летавшие на большие расстояния.

Ориентиры в виде рек, озёр и прочих лесов предназначались для Внутреннего Взора и Голоса. Для меня эти координаты звучали смешно, будто договариваешься с таксистом в Абхазии. Но других методов навигации по миру дивианцы не изобрели. Да и зачем, если этот прекрасно работал?

✦ ✦ ✦

Я вышел на балкончик и, отыскав взглядом Инара, крикнул:

— Пора в Путь.

У причала собрались родственники уходящих на войну бойцов. Никто не рыдал, провожая детей — дивианцы уверены в своей неуязвимости. В войнах будущего крестьяне будут отправлять сыновей на очередную европейскую бойню, затеянную правителями, и будут робко надеяться, что хоть кому-то повезёт и они вернутся живыми. Дивианскому воину нужно постараться, чтобы погибнуть безвозвратно. Целители спасали почти всех.

Основная тяжесть потерь в небесном воинстве ложилась на менее славных и родовитых бойцов отрядов из простых или вассальных семей. Они чаще становились калеками. Представители славных родов Патунга, Кохуру, Поау и некоторых других умирали крайне редко. А после смерти сразу становились героями, а их изваяния устанавливались в родовом дворце.

Такое распределение потерь происходило не из-за злого умысла. Выходцы из знатных родов были сильнее и ценнее, часто занимая высокие посты в отрядах. А целители лечили по старшинству.

Когда перед Реоа встанет выбор между Инаром из славного рода Сарит и Миро из семьи ремесленников Каитапахи, она не задумается. Лишь приказ первого старшего мог изменить этот порядок ради важных для победы озарений.

Родители Инара желали сыну завалить врагов во славу Дивии и вернуться с почестями. А родители Миро плакали, нежно гладя сына по плечам — мама по правому, папа по левому.

Наконец, я увидел мою Нау с маленьким Ваеном на руках. Её сопровождали Нефтер и сиделка с монобровью, поднятой в режиме удивления. Она зачарованно смотрела на громадных молодых воинов. Пройдя мимо Миро, покраснела и споткнулась.

Я спрыгнул с балкона и подлетел к ним.

Глотая слёзы, Нау сказала:

— Ещё раз умоляю, милый муж, не умри.

— Неужели ты думаешь, что мне легко оставить тебя? — ухмыльнулся я, чтобы скрыть слёзы.

— Думаю, — всхлипнула Нау.

Нау ничего не знала о целительских приоритетах. Она выросла на ветроломе, где селились бесславные калеки, вернувшиеся с очередных поисков правды, на которых их старшие заработали славу, а они потеряли части тел.

— Первые старшие не умирают, — пообещал я.

На прощание я потрогал Ваена за пальчики, поражаясь, какие они маленькие и хрупкие. Я впервые по-настоящему понял боль дивианского народа, вынужденного хоронить детей чаще, чем отводить их в Дом Опыта.

— Ну… ты это самое, — неловко сказал я Ваену, — расти скорее, я научу тебя всему, что нужно славному воину.

— Выбор предназначения — личный выбор каждого, — сквозь зубы сказала Нау. — Может, он не будет воином.

— А кем? Танцором и пьяницей?

Нау пожала плечами:

— Мы не будем его принуждать. Кем захочет, тем и станет.

Я не согласен с Нау, но не стал спорить. Младенец внимательно смотрел на меня редкими для дивианцев голубыми глазами. И это странно, ведь голубые глаза были у Дениса Лаврова, а у Самирана — чёрные. Зато во всём остальном он походил на Самирана и свою мать, как там её… «Сыне-Джа-На’На’Не-На’Не-Чи», напомнил Внутренний Голос. Да, эта.

По лицу Нау покатились слёзы. Я неловко обнял её, погладил по спине и поспешно влетел в небесный дом.

— Скорее, скорее, — приказал Инар остальным.

Воины потянулись внутрь акраба.

— Миро, встань на закрытие, — дал указание Инар.

Миро Каитапахи втянул сходни и заветрел ручку закрывания ворот.

Я вышел на балкон, чтобы ещё раз взглянуть на Нау и Ваена. Никак не могу привыкнуть к глупому имени сына.

Нау держала его на вытянутых руках, как обезьяна львёнка в любимом мультике Дениса Лаврова.

В Портовый Город я улетал с радостью, с желанием увидеть что-то новое, совсем не думая об оставленных в Дивии Нау и сыне. А теперь больно от них отрываться. Неужели я повзрослел? И не только Самиран повзрослел, но и остатки Дениса Лаврова во мне? Даже вспомнил, что Виви Карехи, быть может, воспитывает сразу двоих моих детей… А я так и не проведал её.

Когда вернусь с войны, обязательно сделаю это.