Путь падшего

2. Растить детей и кидаться свиньями

Женитьба на бесславной девке с ветроломов, чьи округлые бедра сверкали во многих едальнях, не повод для гордости славного дивианца, уполномоченного помощника, члена сословия Защищающих Путь и, наконец, второго старшего воинства Дивии. Поэтому женитьба на Нау прошла без шума и пиршества.

Мы просто зафиксировали во славу Дивии свой союз мужчины и женщины в скрижалях священников храма Двенадцати Тысяч Создателей в Шестом Кольце. Помню, что проводивший обряд женитьбы священник с улыбкой поглядывал на мой опухший глаз, вероятно, представил, будто это Нау избила меня и силой затащила в храм, чтобы жениться на мне.

Через три-четыре дня после свадьбы я окончательно вылечил глаз. В тот же день завершил сделку с представителями рода Ванау и приобрёл трёхуровневый дом в Четвёртом Кольце.

Дом понравился тем, что его крыша была относительно нормальных размеров, всего в два слоя, а не как на домах других зажиточных дивианцев, походивших на какие-то громадные расползшиеся торты. Отчего-то именно крыши дивианских домов меня раздражали больше всего.

К дому прилагался участок с садом и высохшим озером, на дне которого белели череп и кости, обмотанные рабскими тряпками. Зная отношение дивианцев к слугам, можно представить, что несчастный раб тонул, а его хозяин, попивая ароматную воду, наблюдал с балкона своего дома.

Я нанял мастеров из сословия Воздвигающих Стены: они засыпали яму озера и всего за семь дней построили на его месте полноценное ристалище и крытый зал для тренировок. Одну из комнат зала я приспособил под оружейную. Обвешал её стены мочи-ками, копьями и доспехами.

На крыше дома была площадка для приземления акрабов, но она слишком маленькая для моего роскошного небесного дома. Пришлось потратить деньги на расширение площади, а так же на отделку комнат челядинцев и двух погонщиков акрабов, работавших посменно.

Мне пришлось нанять ещё троих челядинцев для помощи Нефтеру. Нау наотрез отказалась использовать рабский труд.

— Только попробуй купить хотя бы одного раба, муж мой. Я его тут же отпущу.

— Ага, и его тут же прибьют стражники?

— Лучше умереть, чем жить в рабстве.

— Как я понял, решать самому Слуге ты не позволишь?

— Нет.

Я не стал спорить с женой. Она или не знала или не хотела знать, что стойла рабов нередко переполнены. Слуги и Служанки, даже наспех обученные для тяжёлых и грязных работ тупицы, были как детишки из приюта со злыми воспитателями. Они мечтали, чтобы их поскорее купили, избавив от жизни в скотском сарае.

Челядинцы требовали к себе иного отношения. Они жили в отдельных комнатах и носили новую одежду с традиционно дорогими бляхами челядинцев. Питались они вместе с нами, хотя и сидели вдоль стены и постоянно прерывались на наше обслуживание. Ещё им полагалось платить жалование, иногда весьма немалое.

Нау хотела в будущем завести свою кухню, хотя не умела готовить ничего, кроме горького супа из ман-ги и капусты. Но пока что мы, к счастью, посылали челядинцев в едальню и заказывали пищу на дом.

Как многие богатые дома с землевладениями, моё жилище занимало узкий сектор Четвёртого Кольца. С трёх сторон участок огорожен высоким забором, заросшим вьющимися растениями. На четвёртой стороне, обращённой в направлении стены Третьего Кольца, забор заменял фасад дома, выходивший на площадь. На площадь смотрели роскошные фасады жилищ ещё семи соседей. Одним из них оказался поросший травой дом посла Октула Ньери. Очередное напоминание, что мир тесен, а летающая твердь ещё теснее.

Площадь называлась — «Два Пекаря». Как я узнал от Октула Ньери, много поколений назад здесь находилась пекарня, обеспечивавшая ман-говым хлебом жителей Кольца. Когда на Дивии начался резкий экономический подъём, вызванный правлением Гуро Каалмана, Четвёртое Кольцо превратилось в элитный район. Пекарня не смогла платить налог на землю и переехала.

— Ясненько. А почему «Два Пекаря», если пекарня была одна?

— Да кто его знает. Давно это было.

✦ ✦ ✦

Мне очень понравилась жить жизнью богатого, молодого и уже славного дивианца. Из Четвёртого Кольца Дивия выглядела иначе, чем из Шестого. И, тем более, приятнее, чем из Восьмого. Здесь нет пустырей — вся земля раскуплена и обустроена. Участки без домов превращены в общественные сады, только скромные столбики или статуи предков напоминали, что сей участок кому-то принадлежал. Здесь нет болот, ибо все знатные члены сословия Поддерживающих Твердь жили здесь. Если трубы Четвёртого Кольца прорывало, то их чинили быстрее, чем вода успевала залить улицы. В этом Кольце расположены все знаковые культурные места Дивии, такие как Дом Опыта, Доме Пения и остальное.

В свободное время, обычно вечером, перед возвращением в казарму, я приказывал челядинцам вытащить на балкон лежак и, разлёгшись на нём, глазел на гуляющих по площади богачей, попивая ароматную воду. Над головой проносились небесные дома, сверкая золотом и голубым небесным стеклом. Грязные сараи для перевозки скота, рабов или овощей облетали наше Кольцо вдоль стены.

Мне нравилась моя усадьба, но Нау возмутилась:

— Мы поселились в самом отвратительном Кольце Дивии!

— Да? А по мне — тут мило.

— Пойми, несчастный. Тут сосредоточены гнёзда разврата, включая самый мерзкий из них — Дом Игры Света.

— Кстати, я ещё ни разу не бывал. Не желаешь сходить, глянуть новые фильмы… то есть Игры Света?

Нау Саран продолжала:

— В этом Кольце расположены дорогие едальни.

— Это-то чем плохо?

— Владельцы этих едален, через сговор с Созидающими Пищу, отбирают еду у бедных жителей, чтобы втридорога продавать её богатым.

— Тут соглашусь. Цены в едальнях — безумные! Однажды я хотел открыть свою…

Нау прервала меня:

— Вот поэтому нельзя здесь расти младенцу, который с рождения принадлежит направлениям Моваха.

— А ещё Октул Ньери намекнул мне, что на соседней площади расположена едальня с многообещающим названием «Дом Удовольствий», — сострил я.

— Удовольствия там понятно какие, — язвительно ответила Нау. — Я там работала.

— Боишься повстречать бывших любовников?

— Это пусть они боятся повстречать меня.

— Так чем же ты недовольна?

— Говорю же — в этом Кольце собрано всё, что неугодно Всенаправленному Ветру Моваху.

— Твой бог против веселья, любви и хорошей еды?

— Нет. Он против излишнего балагурства, излишней роскоши, излишней похоти и непомерного обжорства. Всего этого в Четвёртом Кольце с переизбытком. В таком окружении нельзя воспитывать детей.

— Ага, то ли дело на Ветроломе Вознёсшихся? Слева — убийцы, справа — пьяницы, снизу — шлюхи и торговцы козьим вином?

— Ветроломы тоже не место для Ваена.

— А где тогда?

— Не знаю где, — раздражённо ответила Нау.

— Уж не желаешь ли ты жить в Третьем Кольце? В сравнении с их дворцами и обширными садами, мы живём скромненько. Но у меня пока не хватает золота и славы на переезд туда. Придётся прозябать здесь, во дворце…

— Ну уж нет! Я никогда не буду жить бок о бок с негодяями Третьего Кольца!

— Почему?

— Если каждый из них поделится хотя бы двенадцатой частью своего богатства, то на ветроломах не останется бедняков.

— Если богатые начнут делиться, то не будет ни богатых, ни бедных. Все будут жить одинаково.

— Вот и хорошо. Всенаправленный одобрит это. Когда истинная вера во Всенаправленного вернётся, мы так и сделаем, смирись с этим.

— Мир ветроломам, война дворцам? — усмехнулся я.

— Как, как? Хм, это ты хорошо сказал, муж. Ты уже готов взлететь к истинной вере вместе с Всенаправленным?

— Нет, спасибо.

✦ ✦ ✦

Кто бы мог подумать, что горяченькая распутница Нау станет горячей противницей всего того, чем раньше неутомимо занималась? Что выступит против едален, танцев и секса на «Крыльях Ветра». О последнем я, впрочем, нисколько не жалел.

Став моей женой, Нау Саран, вопреки угрозе продолжить распутничать, начала носить скромную одежду, закрывающую всё тело как футляр. Такую носили только предельно пожилые жительницы Дивии, которым ни «Молодой Образ», ни продувание органов «Дуновением Жизни» не помогали оголять какие-либо части тела. Голову госпожа Саран покрыла остроконечной шапкой с такими длинными полями, что она напоминала какую-то авангардную паранджу мусульманской версии волшебницы из Хогвартса. Впрочем, длинные халаты, сшитые из плотной негнущейся ткани, всё равно соблазнительно вздымались, подчёркивая выдающиеся выпуклости бёдер Нау.

Резкая перемена в поведении объяснялась тем, что Нау отдала себя чужому ребёнку. Она проводила с маленьким Ваеном дни и ночи. Сидела с ним, когда его брали на руки кормилицы. Кажется, пробовал кормить его грудью.

Ещё Нау пела Ваену гимны Моваха.

Суть их сводилась к тому, что Всенаправленный Ветер Мовах по-настоящему справедлив, ведь он не движется сразу во всех направлениях и во все времена.

Из гимнов я узнал, что служители Моваха отрицали веру в Двенадцать Тысяч Создателей, но не отрицали самих Создателей. В их мифологии Создатели были первыми последователями Моваха, награждённые озарениями. И только глупость, невежество, извращённость и избалованность нынешних жителей летающей тверди превратили Создателей в объект поклонения.

Однажды Нау пригласила домой нескольких моваховцев. Главный служитель снова спросил у меня:

— Не готов ли ты улететь с Всенаправленным?

— Летите без меня, — грубым тоном отказался я. Надоели их попытки затянуть меня в секту.

Последователи Моваха надели остроконечные шапки и несколько часов пели гимны и колдовали над младенцем. Когда они ушли, унося пару шкатулок моего золота, Нау заверила меня, что главный служитель «закрепил» грани маленького Ваена.

Я знал, что храмовые герои, действительно помогали младенцам не растерять грани. Для этого они жертвовали то ли своими благоволениями, то ли толщиной Морального Права. С их помощью отпрыски славных родов доносили все двенадцать тысяч граней до того возраста, когда можно потратить их на озарения.

Но я не знал, относиться ли к обрядам верующих в Моваха серьёзно?

С другой стороны: религии разные, но озарения — одни.

У Танэ Пахау, у служителя Моваха и у Октула Ньери было одно и то же «Чтение Путей». Как у небесных стражников и небесных воинов один и тот же «Порыв Ветра».

У родов и сословий были свои скрытые модификации избранных озарений. У священников Движения Луны узор «Чтения Путей» чуть-чуть отличался от узоров Двенадцати Тысяч Создателей, но всё равно это озарение производило одинаковое действие — читало Пути. Просто одна модификация отбирала больше Линии Духа, другая — Тела, а третья, вероятно, требовала Моральное Право определённой толщины.

Когда моя личная казна, опустошённая расходами на недвигу и роскошь, снова наполнилась долей из бюджета Дивии, я попросил Октула Ньери подыскать мне правоверного храмового героя, который взялся бы «закреплять» грани маленького Ваена на протяжении его жизни. Октул свёл меня со священником из храма Двенадцати Тысяч Создателей, расположенного в Третьем Кольце. Ознакомившись с прайсом, я схватился за голову: услуги правоверного храмового героя стоили столько, что придётся отдавать ему более половины моего дохода. Главный служитель Моваха обходился гораздо дешевле.

На этом я оставил попытки понять религиозную культуру Дивии. Пусть Нау сама воспитывает маленького Ваена в любой вере.

Я займусь другими делами.

✦ ✦ ✦

Когда челядинцы или менее моральные жители хотели мне польстить, то величали «вторым старшим воинства Дивии», хотя данный титул ко мне ещё не относился.

Прошло несколько дней…

(«Молчи, Голос, мне не нужна подсказка!»)

…после моего благоволения. Я женился и купил дом, а Экре Патунга всё отбывал срок на общественных работах.

Но любой срок завершается.

В день возвращения Экре я пришёл во дворец Патунга и приготовился к ответственной миссии — спроектировать небесную кавалерию для всего воинства Дивии. И начать уже наконец-то соответствовать всем своим титулам.

Я приблизился к подиуму со старшими Патунга, поклонился и произнёс приличествующее моменту приветствие. Сел на предназначенный мне матрас.

Старшие Патунга не знали о моём чрезмерно выросшем Моральном Праве. Не знали об этом и в Первом Кольце, так как я не позволял Привратникам читать мои Пути. По привычке к осторожности, я не хвастался достижением.

— Ты зря пришёл, Самиран, — сказал Котахи Патунга. — Собирание воинства снова отложено.

— Почему?

— Быть может, — вмешалась Зана-Шаэта Патунга, — таким образом Создатели намекают нам нам, что не надо превращать славных небесных воинов в порхающих слабаков?

Котахи повелительно махнул рукой, призывая сестру заткнуться.

— Подлецы Кохуру напали на Экре и других братьев во время уборки свинарника рода Карехи.

— Зачем напали?

— Якобы Экре оскорбил их грязными словами. Между нашими братьями и Кохуру завязалась кулачная драка, потом драчуны начали кидаться друг в друга свиньями. Наконец, в ход пошли озарения. Воины разнесли сарай, покалечили скотину и одного небесного стражника.

— А потом?

— Потом прибыл большой отряд стражников и скрутил и наших, и Кохуру.

— А что сделали мясники Карехи в ответ на разрушение и смерть скота?

— Побежали в Прямой Путь и пожаловались на драчунов.

— Прямой Путь продлил срок наказания?

— Именно.

Я поклонился:

— Уважаемый, вы понимаете, что Кохуру не просто так напали? И Карехи тоже не просто так пошли в Прямой Путь. Они…

— Понимаю лучше тебя, юнец. Кохуру не хотят отдавать первое место в сословии. Пока их и наши славные воины отбывают наказание, нельзя провести совокупное сравнение линий. А мясники Карехи помогли Кохуру оттянуть время, обратившись в Прямой Путь.

Снова подала голос Зана-Шаэта Патунга:

— Брат, но чего они добиваются? Ну, выиграли мерзкие Кохуру немного времени, ну, будут наши братья чуть дольше убирать свинарники, но они все равно вернутся и мы проведём сравнение. Что даст им лишнее время?

— Я тоже недоумеваю, сестра.

Зато я не недоумевал: за это время Карехи рассчитывали прокачать своё Моральное Право грязным колдовством. Я даже дёрнулся, собираясь рассказать о мошенничестве Кохуру. Но что-то снова меня удержало. Быть может, надменный вид Зана-Шаэты?

— Пока что твоё время вышло, Самиран, и ты уходи. Мы тебя призовём позже.

Я поклонился, но не встал с матраса:

— Можно ли сделать предложение, светлейший господин?

— Что у тебя на уме?

— Разве нельзя вызволить Экре Патунга из Прямого Пути? Или признать Кохуру виноватыми в драке, пусть они убирают свинарники.

— Прямой Путь решил, что виноваты все.

— Да, но нельзя ли подать встречную жалобу?

— «Встречная жалоба», — повторил Котахи Патунга. — Ты ещё и в законники подался, Самиран?

— Нельзя ли обвинить Кохуру в умышленном затягивании? Ведь из-за них мы не начинаем подготовку к…

— Нет, Самиран, — покачал головой Котахи Патунга. — Не нужно искривлять решения Прямого Пути. Если бы у меня были возможности вызволить Экре и остальных, я бы их использовал. Иди же, время давно вышло.

Церемониально распрощавшись с Патунга, я ушёл из дворца.

Одно из достоинств законов Прямого Пути: его решениям подчинялись все. И неважно из какого славного рода происходили преступники — если им назначили уборку свинарников, то никакие апелляции невозможны. Благодаря неотвратимости наказания суд на Дивии вершился быстро, а не растягивался на десятилетия, позволяя преступникам, прикрываясь презумпцией невиновности, вести вольную жизнь, как это принято в мире Дениса Лаврова.

Откупиться от Прямого Пути тем более нельзя. Единственное, что можно, так это задействовать личные связи и перевести преступника на лёгкие работы, как это сделал для меня папа Самирана. Но в случае с Кохуру и Патунга связи не помогут: оба рода следили друг за другом и мешали попыткам противника откосить от наказания.

Поэтому преступники Патунга и Кохуру отрабатывали весь срок наказания за разгром храмовой площади.