Пустотный Рыцарь

Глава 19 - История Мэри Суринги

Спустя несколько часов ожидания и сна, Карл пошёл пробовать разрушить технику. Все остальные сидели молча, порядком устав от приключений. Кроме Карелин, которая спросонья залечивала руку Александра, недовольно бурча. Инквизитор не сразу обратился за помощью и пытался всё исправить сам, усложнив ей работу.

– Не дай Хонсу мне после учёбы скажут, что у меня недостаточно опыта для работы!

– Не дай Хонсу мне не заплатят за то, что я тут подохнуть мог в любой момент. В смысле, мы почти всегда были на грани. Но я не думал, что настолько.

– Хватит, Энди.

– А что, принцесса, тебе прямо нормально с этим фактом, да?

– Я уже всё сказала.

– А мы можем голосованием решить, оставить её или нет? Сбагрим её Карлу и до свидания. Кто – за?

– Мы с Элис против, – ответила Карелин. Элис кивнула, – А ты такой противный.

– Я противный? У нас чудовище под боком!

– Я тоже поддерживаю Энди, – отец удивил подростка, – С ней слишком опасно. Если не в наших силах, её убить, то мы должны позаботиться о вашей безопасности, принцесса.

– Я воздержусь, – тут же ответил Алан.

– А я за, – коротко ответил Нейт.

– Ты за? – разочаровалась Карелин, – Вы же только начали встречаться.

– Это было ошибкой. К тому же, я не могу ей помочь, – Алан нахмурился от этих слов Нейта.

Это всё Мэри слушала, изображая, что спит. Только Элис чувствовала её нарастающую обиду вместе с чувством вины. Ей так не хотелось просыпаться и объясняться. Ей хотелось заснуть вовек. Чтобы всё это закончилось. "ТАК ДАВАЙ ЗАКОНЧИМ ЭТО ПРЯМО СЕЙЧАС. ДАЙ МНЕ ВОЛЮ, И НАС НИКТО НЕ ОСТАНОВИТ". На Мэри эти слова подействовали обратным эффектом. Она решилась встать. Её веки были опухшими, а лик тяжёлым.

– Встала, наша красавица-чудовище! Надо же, – похлопал Энди, – Что снилось? Как нас всех выворачиваешь наизнанку?

– Энди, заткнись, – серьёзно сделал выговор Алан.

– Мне снилось, как гниют деревья. Как разлагаются трупы. Как стираются города. Как мир обращается в прах. Подобное мне снится почти каждый день..., – никто ничего не ответил, – Я бы хотела извиниться... Я знаю, что...

– Нет. Не надо этого, – прервал Нейт, – Это никому не нужно. Здесь есть те, кто тебя ненавидит. Есть те, кто понимает. И твое раскаяние ничего не изменит. Рассказывай, как ты докатилась до этого. А то твой учитель отказался делать это за тебя, – Мэри было особенно горестно, что Нейт был суров к ней.

– Хорошо...

ИСТОРИЯ МЭРИ

Крошка Мэри спала в своей кроватке. Совсем не давно ей начали убирать ночник, потому в ночи чудились жуткие образы. Девочка пряталась за постелькой от теневых "монстров", что сидели на её шкафчике, стуле и другом убранстве комнаты. Из окна дул ночной бриз, который колыхал тюль. И священный Хонсу, как всегда, отдавал всему, на что падал его свет, синеватый оттенок.

Шёпот пронёсся над ухом. Мрачное наречие, смысл которого не был ясен ребёнку. Но она встала. Не любопытство ей двигало, а нечто иное. Хрупкий детский разум не понимал, почему ножки сами шагали на слова, проносившимися сквозняком в коридор. Там не было света. Не было видно ничего, кроме тоненького просвета из-за двери родительской комнату. По этому лучику девочка аккуратно шагала, слушая режущие слух шуршание и хруст. Подойдя к двери, она тихонько открыла её. И встала в остолбенении. Кровь лилась из разрезанных ошмётков, намочив её ступни. Голова отца валялась в углу в предсмертном ужасе. А туша матери висела на ЕГО руке. Темнее ночи. Гранённая, как друза, и непропорциональная чёрная фигура стояла на кровати. Когда ЕГО глазницы, усеянные клыками, нашли Мэри, зажглись кошмарные искры. Длинные руки с хрустальными когтями отбросили часть материнского тела, как мешок, и демон спустился к девочке. Та не могла шевельнуться. Страх одолел каждую клеточку её тела, каждый уголок её сознания. Маленькая Мэри забыла, как дышать, когда в её голове прозвучал глас, вырванный из самой Преисподней: "ТЫ ПОДХОДИШЬ". И из его рубленных рёбер вырвались тени, накинувшиеся на девочку.

Это было единственное чёткое детское воспоминание, что было у Мэри. До этого были лишь какие-то незначительные отголоски памяти. Маленькие моменты обычный жизни в молодой и счастливой семье. По крайней мере, Мэри хотелось надеяться, что то недолгое и спокойное время, что выпало её родителям – было счастливым.

После этого в памяти были пробелы. Мэри помнила психбольницу, но там она не чувствовала себя самой. Она была зрителем. Беспомощным и даже не понимающим в теории, как биться за место в теле. Хорошо она запомнила только один момент: белая комната, стол с игрушками, бумагой и карандашиками. На её ручках маленькие розовенькие браслетики, что высушивали её тело от фибры. Но другую фибру нельзя было остановить.

– Все эти картинки и рисунки на стенах... они так искажённо и неправдоподобно отражают реальность. Так с чего мы думаем, что видим суть бытия ясно, когда всюду распространяется иллюзия других?

– Мэри... – напротив сидела женщина средних лет в очках. Сказать, что ей было не по себе, ничего не сказать, – Я не смогу тебя защитить от хирургического вмешательства, если ты продолжишь себя так вести. Откуда ты этого понабралась? Тот, кто навредил твоим родителям, это сказал?

– Сказал. Здесь и сейчас. Глупцы-врачи истерзали это тело химическими формулами в надежде повлиять на ИСТИНУ. Теперь они хотят её вырезать. Но истина такова, что все, кто здесь, её увидели. И не выдержали. Так освободите их, а не пытайтесь вернуть их в иллюзию нормальности.

– Ты... Я никогда такого не говорила, но ты безнадёжна... Прости. Я не могу тебе помочь, – девушка-психиатр с печалью положила руку на ладошку Мэри. Где-то там, в глубине души она была благодарна ей, но тело ответило за неё:

– Надежда – это ложь.

Потом тело ушло. Пропало из больницы. Мэри обрывками помнит разрезанные прутья сетки, иссушенные тела животных и людей на своём пути. Но затем... всё резко обрывается.

Маленькая девочка проснулась в пустом деревянном доме. Здесь было обширное пространство, но ничего, кроме глиняного горшка с тлеющими углями посреди комнаты. Её очень удивило, что всё было из дерева. В городе она была в шоке, когда видела деревянную мебель. А тут всё было из него. Сама девочка лежала на соломе. Ей было очень неприятно, поэтому она тут же вскочила. И чуть не упала. Тело было без сил. Да и ещё было страшно холодно. Поэтому она подползла к горшку, который излучал тепло. Она хотела погреть об него руки, но обожглась. С испугу и от боли она хотела заплакать, но никого рядом не было. Поэтому она стерпела.

Спустя минуту распахнулись двери и вошёл мужчина в гранённой маске и плаще. Он был весь в снегу и в шерстяной одежде. И с катаной. Мэри сначала перепугалась, но, увидев меч, выкрикнула:

– Рыцарь! Ты пришёл за мной?

Мужчина удивлённо наклонил голову. Молча снял с себя утеплённую одежду и обувь вместе с плащом. Но шлем оставил. Он сел напротив Мэри, сложив ноги.

– Как ты себя чувствуешь, девочка?

– Плоха! – несмотря на шлем, было видно, что рыцарь умилился.

– Почему же?

– Холодно! Голодно! И всё... всё-всё болит! – девочка натирала себя ручками. Она была одета в изорванную белую футболочку и грязные серые штанишки. Наряд, который она носила ещё в психбольнице.

– Я тебя могу накормить. Но сначала хочу спросить: ты помнишь, как здесь оказалась?

– Ну... я... я хотела спать. Была ночь. А потом шёпот и... И...и... родители...

Девочка начала дрожать из-за осознания всего случившегося. Она заревела, а потом заорала от боли, схватившись за голову. Глаза почернели, искры зажглись. И разум рассекали слова: "Я БЫЛ ТАМ. Я – ТЕПЕРЬ ТЫ". Из хрупкого тела начали вырываться друзидные отростки. Рыцарь вскочил и приложил к её лбу руку. Голубая фибра подавила тьму. И голос рыцаря прозвучал в голове девочки: "Замолкни! Или сгинешь, как и тот, что приходил до тебя!". И всё прекратилось. Девочка вся в слезах и в ужасе не могла оправиться от случившегося, жадно хватая воздух. Мужчина, не зная, как ей помочь, приобнял её и начал поглаживать.

– Успокойся-успокойся. Всё хорошо. Тебя никто не обидит. Я тебя защищу.

"Я тебя защищу". Мэри тогда потеряла сознания от морального истощения. Но эти слова высеклись в её душе. Когда она очнулась, была уже ночь. Но мужчина всё ещё был рядом. Он положил девочку на солому, укрыв её своим плащом.

– Ты проснулась? Вот и хорошо. Кушать будешь?

– Да, – боязливо ответила девочка.

– Отлично. Аппетит есть, – рыцарь налил ей супчик. Он сначала хотел дать ей миску, но потом решил её покормить с ложечки. И был прав. Руки девочки сильно тряслись, – Вкусно?

– Да.

– Как тебя зовут-то?

– Мэри, – ответила девочка после ещё одной ложки.

– Меня зовут Карл. Рад знакомству, – девочка не знала, что ответить. И Карл не знал, что говорить, поэтому он просто продолжал её кормить. Но потом всё-таки кое-что решил добавить, – Видимо, теперь мы с тобой будем вместе.

– Угу. Можно добавки? – смущённо спросила она.

– Конечно.

В течение трёх лет девочка росла под наблюдением бывалого воина. Сначала она была вялой и закрытой. Но всё больше и больше открывалась. Один раз она назвала его "папа", но Карл запретил ей так его называть. Он вообще ничего о себе не рассказывал, и Мэри, даже спустя столько времени, практически ничего о нём не знала. Сначала по детскому легкомыслию её это не волновало, но, чем взрослее она становилась, тем больше вопросов у неё возникало. Ведь она даже не никогда видела лица своего попечителя. Но Карл отказывался отвечать на эти вопросы, ссылаясь на то, что «время не пришло». Да и дистанцию он всегда выдерживал в отношениях, словно специально не давая Мэри полюбить себя. С возрастом Мэри поймёт, что это было необходимо: демон пытался взять контроль, когда Мэри испытывала сильные чувства: когда больно, когда страшно и даже когда радостно.

Однажды, когда они спускались со своего склона к близлежащей деревеньке, Мэри очень сильно рассмешил один мальчишка. Но смех переменился на крики и плач. Глаза заполнились тьмой. Карл увёл девочку в безлюдное место, присел на колено и начал нашёптывать:

– Этой твой разум. Он – узник твоего тела. Ты сильнее, чем он. Возьми свои чувства под контроль.

– Я... я не могу!

– У тебя нет выбора. Иначе возьмёт контроль он.

– Я... я...

– Глубоко сделай вдох, – Карл начал показывать рукой девочке, как дышать. Она повторяла, – Вы-ы-ы–дох. Вд-о-о-ох. Вы-ы-ы-дох. Очисти свой разум. И оставь только шёпот. И пойми, что это не твой голос. Это беспомощные попытки сломить тебя. Но ты сильна. Ты выстоишь.

– Я... я выстояла, – успокоилась девочка.

– Молодец, – Карл встал и повелительно промолвил, – Но дальше будет только сложнее. Чем ты будешь становится взрослее, тем больше трудностей перед тобой появится. И тем больше возможностей для него. Я не могу быть всё время рядом. Но я могу сделать из тебя человека, который сможем не поддаваться его влиянию. Но это будет тяжело. Ты выдержишь?

– Я выдержу! – решительно ответила Мэри, вытерев слёзы

– Тогда с завтрашнего утра мы начнём. И отныне я твой учитель. Поняла?

– Поняла.

Со следующего дня Мэри должна была забыть про эмоции. Да, это было невозможно. Но показывать их, давать им волю было нельзя. Это наказывалось палкой по макушке. Но, помимо отчуждения от чувств, маленькой девочке нужно было буквально стать сильнее и самостоятельнее, чтобы её ничего не пугало. Карл начал обучать её охоте и Ошам.

У девочки была удивительная предрасположенность к Ошу молнии, но это был сложнейший базовый Ош, который легко выходил из-под контроля. Поэтому, когда Мэри чуть не спалила дом и с перепугу не могла спать несколько дней от шёпота, Карл запретил ей практиковать этот Ош. Для камня Мэри не хватало стойкости духа и дисциплины. Грубая стихия её раздражала и не хотела поддаваться. Для ветра Мэри не хватало чувства свободы, ведь ей приходилось загонять себя в "клетку". Для воды не хватало душевного равновесия, а огонь Карл даже запретил пробовать. Разумеется, Мэри нарушала эти запреты, но быстро жалела из-за демона. Тогда-то Мэри и начала обучаться Ошу холода. Поначалу у неё ничего не получалось совершенно. И она не понимала, почему она вообще пытается им овладеть. Но чем больше она овладевала своими эмоциями, тем легче лёд выходил из реки.

То было как раз время, когда Ош холода и льда был на высоте. А Ош воды давался тяжело даже самым обученным новусам. Ведь примерно тогда Сабуи Дай-Хан заточил Джупиза в ледяные оковы, обратив его силу в пользу Айра – сенсума холода. Так что Ош холода был идеальным выбором.

Спустя год такой суровой жизни Мэри начинала ломаться. Суровые тренировки, от которых было куча синяков, порезов и растяжений мышц, а также постоянное подавление эмоций приводило к всплескам: Мэри то впадала в бешенство, то в плач, то в угарных смех – всё это играло на руку демону. Однажды на охоте она со злости разорвала барана жёлтой молнией. Карлу пришлось научить девушку впадать в обморок в такие моменты. Вернее, он запрограммировал её мозг на это через Ир'ину. На самом деле, в такие моменты она проваливалась в свой собственный тестуануром, чтобы "заделать дыры барьера" в своём сознании. Это был уголок спокойствия для девушки даже в самые сложные моменты. Но даже так у Мэри появлялись сомнения и вопросы. Ей казалось, что так жить неправильно. Она это чувствовала. И Карл понимал, что она права. Но выбора не было.

Как сейчас Мэри помнила тот вечер, когда они сидели на крыльце и наблюдали за Хонсу. И за деревушкой Тартар, названной в честь гор, в которых они жили. Мэри тогда исполнилось одиннадцать и с особой тоской она спросила:

– Как я оказалась у тебя? Или это такая же тайна, как и то, что у тебя под маской?

– Я же говорил, что я просто не хочу видеть свое лицо.

– Я-то хочу!

– Мало ли, чего ты хочешь. Вот сколько я живу, никогда ничего не было, как мне бы хотелось.

– Да я даже не знаю, сколько ты живёшь! Вообще ничего о тебе не знаю! Может, Карл даже не твоё настоящее имя! – Карл ничего не ответил на это.

– Как ты появилась у меня – не секрет. Однажды, девочка в бреду и...

– И...?

– И в крови начала пугать жителей Тартара своим видом и мрачными словами. Один из них позвал на помощь меня. Я тебя вырубил. Принёс домой. Вот и всё. Я и сам не знаю, как тебя занесло сюда. Особенно из Северных Врат.

– Ты врёшь!

– Спроси у жителей.

– Ты знаешь, что я не могу. Они меня сторонятся...

– Ну тот же мальчишка всё ещё ошивается вокруг тебя.

– Он хочет просто к тебе в ученики, потому что увидел, как я ледяной цветочек делала.

– Тем не менее, вы общайтесь. Вопреки моему запрету.

– Ты... не злишься?

– Я буду злиться, если он пострадает от твоих рук. Будь осторожна.

– Я всегда осторожна.

– Это самообман. Цветочек, кстати, получился?

– Нет. Одни уродливые шипы, да наросты. Я даже представить не могу, как ты делаешь этого ледяного дракона.

– Да-а-а, я помню, какая несуразица тогда у тебя вышла. Ха-ха-ха. Извини.

– Извиняю, – пробурчала Мэри, – Может, это всё из-за него?

– Может.

– Тогда у меня ничего не получится! Не уж то ты не можешь от него избавиться?

– Могу. Но тогда ты умрёшь. Вырезать его из твоего семаднуфа равносильно убийству. Только ты можешь от него избавиться.

– Но как?!

– Я не знаю.

– Тогда... может я вообще не могу! Откуда тебе знать?

– Неоткуда. Я перепробовал всё. Даже создание твоего собственного тестуанурома стало лишь дополнительным барьером. Я просто верю, что ты найдёшь способ, – Карл потрепал девочку за волосы.

– Я не верю, – Мэри убрала его руку, встала и ушла в дом, – Я спать.

Ранним утром Карл любил уходить на охоту. Он не брал с собой Мэри, потому что обычно она плохо спит из-за кошмаров. Образы смерти, разрушения, апокалипсиса. Девочка в какой-то момент уже перестала реагировать на них, смотря как очередной фильм. Ведь вживую у неё не было возможности их смотреть.

Но если она высыпалась, то она любила убегать в деревню. В самой деревне она надолго не задерживалась. Её прогоняли одними только взглядами: всё ещё свеж был испуг от «одержимой девчонки». Мэри не было обидно, ведь она сама себя презирала. Поэтому она уходила к ручейку, что стекал с самых гор, и упражнялась "лепить" из льда. Карл не любил, когда Мэри этим занимается, потому что: "Искусство требует эмоций. Тебе не дана такая роскошь". Мэри не слушала и всё равно пыталась что-то сделать этакое. Но ничего не выходило. Формы были резкие, рваные и неразборчивые. Ей и в мыслях было тяжело представить, как мастера-силебид могли вытачивать что-то из камня с помощью инструментов. Это её раздражало.

– Привет, Мэри! – как всегда подбежал мальчишка. Он был на пару лет младше. У него была зеленоватая кожа и красные, как у одержимых, глаза. Будучи сиротой, он тоже приобрёл репутацию изгоя в этих местах, – Всё творишь?

– Угу...Привет, Кимео. Как жизнь?

– Отлично! Спёр яблоки крутецкие! Будешь?

– Нет, спасибо.

– Ну как хочешь, мне больше достанется. Твой "учитель" всё ещё запрещает мне с тобой общаться?

– Да.

– А ты общаешься. И приходишь на это место, чтобы я точно тебя нашёл! Кажется, ты влюбилась в меня! Но прости, я не могу ответить тебе взаимностью, – Кимео поправил свою короткую стрижку худощавой ручкой.

– Да? И почему же? – усмехнулась едва Мэри.

– Ты слишком холодна. Но не бойся, я подожду, когда твоё сердце растопится!

– Скорее уж, сердце моего учителя растопится.

– Да? А что? Он говорил обо мне? Он возьмёт меня в обучение?

– Нет.

– Да бл-и-и-ин! Я так устал жить в сарае с овцами! Может, хотя бы местом ночлега поменяемся?

– Я тоже сплю на соломе.

– Но не с овцами!

– Но одна. У тебя хоть кампания есть.

– Да иди ты! Бяка! На тебе лягушку за шиворот, – мальчик оттянул шиворот рубашки девочки и кинул туда мёртвую рептилию. Мэри испугалась и от омерзения готова была порвать пацана, но глубоко вдохнула.

– Не делай так больше...

– Да ладно! Я уже видел, как у тебя глаза желтеют. У меня красные, у тебя жёлтые. Оба "проводники" сенсумов прям. Ха-ха-ха! – Мэри всегда удивлялась, как пацан умудрялся столько запоминать путём подслушивания уроков Карла.

– Откуда у тебя вообще мёртвая лягушка?

– Поймал. Хотел себе питомца. Спрятал под подушку, чтобы деды не заметили. Она... заснула навеки.

– У тебя подушка есть? Какой везучий!

– Иди ты!.. Кстати, в нашу "Тартарию" прибыл новый крутой дядя. Может, у него я стану даже сильнее, чем ты!

– Да? И что за дядя?

– Кличет себя Лареем. Без клана. Подозрительный чел. Молодой. С золотыми глазами, как у мудаков Супримов. Но такие фокусы показывает, ошалеть можно! Хочешь посмотреть?

– Не знаю, смогу ли. Учителю меня не отпускает.

– Да пошли к нему прямо щас!

На крыльце гостевого дома, возле которого и ночевал Кимео, и сидел этот Ларей. Изысканной красоты мужчина, одетый в кимоно и синие штаны с красным поясом. Длинные чуть седоватые волосы были собраны в конский хвост, однако, чёлка всё ещё скрывала золотистые глаза. И красную повязку на лбу. Он кушал яблоко и в момент приметил парочку чудаковатых ребятишек. Старый и толстый хозяин дома прямо при детях начал ворчать, из-за чего они остановились:

– А это двое местных уродов. Один толи на одержимого похож, толи на гоблина, но, на самом деле, просто дурачок из Натамы, – Кимео еле сдерживал злость, – А вторая... жуткая тварь. Из-за неё у нас фибра загрязнённая! – Мэри же просто опустила грустно опустила глаза.

– Да? Как по мне, абсолютно нормальные дети! – у Ларея был нежнейший певчий тон, ласкающих слух.

– Это вы просто не видели, как эта бесноватая у нас появилась! Вся в крови и в бреду...

– Так это же интересно! Детишки, как вы здесь оказались?

– Мой клан уничтожили псы из Врат! Маменька скончалась, когда попала в больницу. Вот меня и сбагрили куда подальше!

– Как печально! Не уж-то Северные Врата жестоки даже к детям кланов?

– Конечно! Мы же видели их преступления! Я вот полностью согласен с Сабуи! Надо было свергнуть этих кретинов Супримов! И тогда настал бы мир!

– О-хо-хо! Юный политик! Очаровательно!

– Что ты несёшь, гоблин? А ну брысь отсюда, пока уважаемого гостя не спугнул! – хозяин начал угрожать тряпкой.

– Всё нормально. Это ж дети. А ты, маленькая сирень, как здесь оказалась?

– Не знаю.

– Вот-вот! Говорю ж! Бредит! Уже как пять лет прошло, а всё ещё бредит! Всякие ужасы на реке из льда творит! Отравить нас пытается небось!

– Как лёд может отравить воду? – искренне негодовала девочка.

– А поди знаешь вас, новусов сранных! Лиденасанс уничтожили ж!

– Хозяин-барин, вы полегче с выражениями. Я ведь тоже новусов. Думал, это заметно по моей внешности, – с широкой улыбкой Ларей взмахнул своим хвостом.

– Да что вы, это никак к вам не относится, разумеется!

– Я так и знал. Но всё же оставьте нас. Я хочу поговорить с детишками. Интересные судьбы всегда интриговали меня.

– Как скажете, – заробел хозяин дома и ушёл, а Ларей в миг переключил своё внимание на Мэри. Её это смутило.

– Как тебя зовут, дитя?

– Кимео! Кимео Натама! – вопрос был явно задан Мэри, но мальчик не хотел обращать на это внимание.

– А твою подругу?

– Мэри! Сурикат!

– Суринга, – поправила девочка.

– Суринга? Надо же. В честь сенсума грома. Как мощно!

– А, эти фамилии городских! Ничего не отражают, – махнул рукой Кимео на Мэри.

– Доля правды в этом есть, мальчуган. Но предки этой фамилии получили её не просто так. Скорее всего, они были мастерами Оша молнии. Такие новусы спасали первых колонизаторов, когда садились все батареи и генераторы. А может кто-то был и проводником самого Суринга.

– Воу, я бы хотел так!

– А ты, Мэри, хотела бы так?

– У меня не получится.

– Почему же так категорично? В каждом новусе есть потенциал.

– Я – исключение без потенциала.

– Ты пробуждаешь во мне азарт. Я бы мог тебя научить.

– Ей не надо! У неё уже есть учитель. Она просто неспособная!

– Учитель?

– Да. Я, – тут пришёл Карл, который сразу же начал отсчитывать Мэри, – Сколько раз тебе говорить, не сбегать из дома? Я должен знать, где ты находишься!

– Прошу прощения, господин, но мы просто разговаривали с вашей малюткой. Ничего криминального, – ответил за Мэри Ларей.

– Это не вам решать, – Карл впал в небольшой ступор, когда увидел гостя. А сам гость, поняв это, распластался в улыбке, – Как зовут?

– Ларей.

– Ничего оригинальнее придумать не мог?

– Мне нравится. Созвучно со Святым Лаурелием, – непринуждённо ответил гость.

– Пойдём отсюда, Мэри, – Карл взял девочку за руку и поспешно увёл. Кимео хлопал глазами в недоумении.

– До свидания! Рад был познакомиться! – помахал на прощание Ларей.

– Что случилось? Что за спешка? – не понимала Мэри.

– Он не тот, за кого себя выдаёт. Держись от него подальше.

– А кто он?

– Неважно. Давай лучше я тебе покажу ледяного дракона?

– ДАВАЙ! – у Мэри загорелись глаза от предвкушения, за что получила специальной палкой по голове.

Неподалёку от их домика, по другую сторону от деревеньки стоял небольшой пруд. С него был виден их домик, горы, а окружал его забором хвойный лес, создававший чувство безопасности. Часто учитель и ученица здесь любили ловить рыбу и упражнялись в Оше льда. Сегодняшний день не стал исключением. Карл давно обещал показать девочке ледяного дракона. Одна из самых сильных техник Оша льда. Она требует много контроля и фибры, и, тем не менее, Мэри безумно хотела увидеть этот приём. И в будущем освоить.

– Так. Вставай на воду. Как я тебя учил, – Карл стоял прямо посреди пруда.

– Можно не надо? Это тяжело. Только я теряю концентрацию, я падаю в воду.

– Давай-давай. Вставай.

Мэри пошла по воде, создавая под собой корку льда. Это не шло не в какое сравнение с мастерством Карла, который просто стоял на воде без какой-либо помощи со стороны Ошей. Несмотря на кажущуюся простоту – это один из верхов владения фиброй.

– Чтобы призвать нечто столь свирепое и могучее, ты должна задействовать свои сильные эмоции.

– Но как? Я же не могу их испытывать!

– Ты их испытываешь. Просто сдерживаешь. Здесь им надо дать волю. В любом Оше это необходимо, поскольку фибра черпает из наших чувств силу. Это буквально искусство. С холодным расчётом добиться много чего можно, но ты всегда будешь ограничена.

– Звучит будто про меня.

– Да. Тут ты права. Но ледяной дракон особенен тем, что ты должна взять под контроль свои эмоции. Дать им волю на миг, чтобы они разрослись и воплотились в образ, а после сковать их льдом. Посмотри, как я это делаю.

Карл сложил руки в Хоубоши, будто это пасть, набрал полную грудь воздуха, и выдохнул. Из толщи воды высвободился ледяной змей с лицом дракона. Грубые инеевые отростки были его чешуёй и зубами. А из полых глазниц и пасти струился холодный свет. Дракон смотрел на Мэри с высоты шести метров, а после рухнул на неё. Девочка попыталась отпрыгнуть, но угрозы оказалась ненастоящей, так как техника распалась на морось, начавшую жалить девочку холодными капельками. Мэри недовольно нахмурилась на учителя.

– Молодец! – показал он большой палец, – Страх контролируешь! Теперь давай ты.

Мэри сложила печать. С вздохом она дала волю своим чувствам: злость, страх, обида. Всё это промелькнуло на её лике. И успокоилась. Вода начала формироваться в лёд, который неспешно начал подниматься ввысь, вырисовывая абстрактные формы.

– Неплохо. Продолжай. Чуть больше дай себе волю.

– ПОКАЖИ ЕМУ СВОЮ БОЛЬ.

Из-за гласа масса льда разрослась порывом, вырисовываясь в чудовищные шипы. Карлу и даже самой Мэри пришлось выпрыгнуть из водоёма, так как шипы неконтролируемо прорастали из всей его поверхности. Девочка упала, тяжело дыша, но в миг собралась, схватившись за макушку. Карл быстро подбежал и, увидев, что всё нормально, замедлился.

– Ну, не так сильно. Убирай. Как я учил.

Мэри кивнула, в её руки появилась аморфная инеевая масса, которая связалась с льдом. Когда связь была достаточной, Мэри сдавила эту массу. И небольшая часть льда лопнула на осколки.

– Ладно. Давай сосредоточимся на драконе. Для тебя это важнее, – Карл повторил то же самое, но быстро. И от его раскола исчезло всё, – Вообще, обычно даже Дай-Хан начинают с Оша воды. Но они всё нам подпортили. Да и для тебя такое внутреннее спокойствие – роскошь. Поэтому будем пробовать так. Ладно?

– Ладно.

– Старайся концентрироваться на форме. Пусть твои чувства будут переходить в неё. Но они не должны перевешивать изначальный замысел. Пробуем ещё.

Девочка старалась весь день. И учитель внимательно за ней наблюдал, иногда делая короткие перерывы на отдых и еду. Иногда не получалось ничего. Иногда повторялся первый сценарий. Один раз у Мэри вот-вот вышло, но дракон распался на глыбы. А последний раз девочка настолько устала, что сделала случайно водяного дракона. Разумеется, он был настолько аморфный и вялый, что тут же лопнул, облив всё водой. Мэри хотела опускать руки, но Карл потрепал её по голове и сказал:

– Молодец!

– У меня же ничего не вышло!

– И что? Главное – как ты вкладываешься в своё дело. Сила воли. А получается или нет... Если тебя это утешит, то в твоём возрасте детишки-новусы петарды поджигают пальчиками. Но мы же не будем на них равняться, так?

– Так.

– Вот и отлично. Завтра можешь сходишь к своему дружку, если тебе это так необходимо.

– Я к нему не хожу.

– Правда? А сегодня я тебя с кем видел?

– Я не вру! Он сам приходит.

– Неважно. Спокойной ночи.

Ночью Мэри часто не могла заснуть из-за голоса, поэтому часто сидела посреди того же прудика. Уже без льда. Она любовалась сверчками, что периодически поднимались "к звёздам". И получались вроде как двигающиеся звёздочки. Синий шар всё продолжал светить полной луной. Мэри часто казалось, как от него или к нему идут цветные нити. Ночное стрекотание. Уханье сов. Колебания водной глади от ночного бриза. Спокойствия и умиротворённость. Мэри так могла часами сидеть и пытаться нащупать нирвану. Некстати, душевное равновесие было нарушено бульканьем. Это насторожило девочку. Бульканье усиливалось, поэтому она встала и отошла. И вырвался драконий змей, столь похожий на технику Карла. Но чёрный, высеченный из обсидиана, весь колышущийся, он очернил своим присутствием всю воду. Своим безобразным ликом с шестью разделёнными челюстями и тремя очами он нацелился на Мэри, скрепя неровными и длинными рядами клыков.

– КОГДА МЫ СТАНЕМ ЕДИНЫ, НАШИ ТВОРЕНИЯ НЕ БУДУТ СТОЛЬ ТРИВИАЛЬНЫМИ. МЫ НАДЕЛИМ ИХ ПОЖРАННОЙ ДУШОЙ И НАПРАВИМ НА СВЕРШЕНИЕ ИСТИНЫ.

Из его полостей змея начала струится жёлтая фибра. И он выпустил луч прямо в девочку.

Мэри проснулась в уже привычном ужасе. Когда кошмары повторяются столько раз, они, хоть и мешают спать, но не вызывают резкого отклика. Так вышло, что она пробудилась тогда, когда Карл уже собирался на охоту. Поскольку в доме была только общая комната и комната Карл, он заметил Мэри при выходе.

– Доброе. Как спалось?

– Как всегда... Зачем спрашивать?

– Вдруг однажды ты поспишь нормально. И у нас будет праздник.

– Если он устанет устраивать мне кошмары, то можно.

– Что в этот раз?

– Показал мне мой тестуануром. Я чувствую себя хорошо и спокойно. А потом накинул на меня какое-то чудище, похожее на ледяного дракона.

– Изобретательно.

– Гадко.

– Это тоже. Пойдёшь на охоту?

– Нет. Я ещё посплю. А потом пойду к Кимео, раз уж ты разрешил.

–То есть, всё-таки к Кимео?

– Да... Нет! Ты понял...

– Да, понял. Спи, соня.

Проснувшись во второй раз, Мэри снова пошла к своему ручейку. Уже полностью протрезвив разум от сна, она задалась вопросом, куда это её учитель пошёл. Ведь он поймал вчера целого оленя. Тут она хмыкнула самодовольно, вспомнив, как однажды попала оленихе в голову с дерева. Но не став морочить себе голову делами учителя, она принялась снова за безнадёжные попытки сделать цветок. Именно его она хотела сделать, потому что считала, что пока он не получится, у неё не получится ничего. В том числе, ледяной дракон. И, конечно, она ожидала Кимео.

Но пришёл не он. Ларей, сложив руки сзади, бесшумно подходил к девочке, с интересом разглядывая её попытки около речки. Мэри его заметила, но не подала виду, продолжив упражняться в искусстве.

– Знаешь, хоть и лёд – холодная стихия, это не значит, что для неё не нужны горячие эмоции, – подметил мужчина, встав в нескольких шагах. Мэри его проигнорировала, – Теория и практика нужны, но они не заменят тебе чувственное познание. Это лишь инструменты. А чувства – наш ментальный ресурс, – Мэри продолжала игнорировать, – Кажется, для тебя это несущественно..., – удручённо предположил Ларей.

– Нет. Мой учитель сказал держаться от вас подальше

– И почему же?

– У вас имя ненастоящее.

– Так и что же? Всем иногда хочется оставить своё прошлое позади. Думаешь, имя твоё учителя настоящее? Я не слышал не о фамилии, не о клане "Неймлесс". А я много кого успел повидать. Да и что это за имя такое? «Карл»? Мы в десятом веке?

– Вы знаете моего учителя?

– Нет.

– Тогда откуда знаете его имя? И он знает ваше настоящее?

– Твой учитель – известная персона в определённых кругах. А вот меня он знать не может. Скорее всего, быстро понял, что моё имя выдуманное. Тебе показать, как создать цветок?

– Ну... покажите.

Ларей осторожно подошёл и попросил руку ребёнка. Мэри недоверчиво её дала. Ларей начал управлять ей, словно кистью, вырисовывая причудливые формы из воды, которая окутывалась холодом.

– Понимаешь...если ты не будешь давать себе волю, ты будешь лишь бледной копией самой себя, – рукой и фиброй Мэри Ларей вылепил нежнейшую маленькую розочку из льда. Она была такая тоненькая и ювелирная, что Мэри не верила глазам, – И в твоём искусстве не будет души. А мастерство невозможно, если не вложить в него свою душу.

– Я не могу давать себе волю, – сурово ответила девочка, отдёрнув свою руку, – Значит, мне не суждено творить.

– Даже суровые Дай-Хан творили, хотя упорно делали вид, что отказались от эмоций. Зачем же ты ставишь на себе крест?

– Так надо, – Мэри казалось подозрительным это внимание со стороны незнакомца, – Донимайте вопросами лучше Кимео. Кажется, он от вас в восторге.

– Хм... Осторожная ты девочка, понимаю. Признак зрелости, однако. Но что, если я скажу, что пришёл за тобой?

– За мной? – Мэри сразу отошла от Ларея, сжав кулаки.

– Я знаю твой маленький секретик. Знаю, как больно быть одинокой юродивой девчонкой, обречённой на вечные душевные муки и... судьбу монстра.

– Отойди! – Мэри выставила ледяной клинок, но её лицо отдавало болью, – Не то я позову учителя!

– Твой учитель слишком боится тебя, чтобы дать тебе раскрыть свой новообретённый потенциал. Твой голос – это не проклятье, а дар. Шанс на абсолютно другое измерение в жизни. Позволь мне открыть тебе глаза.

– Отойди! – уже выкрикивала Мэри, пытаясь привлечь чье-нибудь внимание, постепенно теряя контроль.

Из кустов под деревом послышался шелест. Ларей не мешкая выстрелил туда сжатым воздухом, прострелив им дерево. Мэри с испугу напала, но Ларей перехватил её руку, обернув оружие против девочки. Мэри расколола клинок, ранив себя и искусителя, чего тот не ожидал, а потом попыталась схватить его льдом из воды. Но почему-то Ларей оказался сзади, схватив девочку за руки.

– Я хотел по-хорошему. Но ты меня вынуждаешь применять силу. Прости, но я вынужден так поступать, – Из-под повязки засветился бирюзовым светоч, и Ларей приложил свой лоб к затылку девочки, – Я разделю с тобой твоё страдание, – перед ними открылся бирюзовый портал, и они вошли в него.

Вдвоём они оказались на пруду, где любила сидеть Мэри. Здесь была всегда ночь и всегда в её домике на холме горел тёплый свет. А Хонсу слегка клонился к горизонту. Это был её тестуануром. Мэри не поверила своим глазам. Ларей её отпустил, от чего она упала на воду, но не потонула Здесь её прудик держал на поверхности, несмотря ни на что.

– Этой твой тестуануром? Прудик и домик. Как мило! – искренне умилялся Ларей, – Я у многих бывал "в гостях" – обычно это что-то страшное и мрачное. То, что обличает психические травмы и страхи. И то, что можно обрушить на врага. Но у тебя тут так хорошо и умиротворённо!

– Как ты здесь оказался?! – Мэри вскочила, готовая к бою. Её глаза пожелтели.

– О! Ты боишься? Но не меня? Поразительно! Значит, он где-то здесь... Но где? – Ларей начал что-то искать глазами вокруг. Мэри пошла в атаку. Лёгким движением руки Ларей закрутил её в воздухе и оставил так в ветряном шаре.

– Отпусти меня! И оставь! Я не хочу ничего "раскрывать"! Просто уйди!

– Я же сказал, Мэри. Я пришёл за тобой. У меня на тебя... и на твоего спутника больше планы. Я не могу просто тебя оставить. К тому же, если я так сделаю, ты просто умрёшь. Он заберёт твоё тело и будет в нём куролесить. Нам же этого не надо, да?

– Мой учитель этого не позволит! Он придёт и убьёт тебя, когда узнает, что я пропала!

– Твой учитель только и ждёт, когда демон схватит тебя. Только так он может от него избавиться без зазрения совести.Ведь иначе... он должен убить тебя прямо сейчас.

– Ты врёшь! Он верит в меня, что я справлюсь!

– А ты сама-то веришь? – Ларей заткнул Мэри этой фразой, – То-то. Ты знаешь, что заведомо проиграла эту битву. И отсрочиваешь неизбежное. Признаться, я бы тоже так делал. Никто не хочет умирать.

Ларей нашёл две странных фиолетовых звезды. Его одолели мурашки, когда взглянул на них. Он высвободил бирюзовый шквал ветра в них. Как он предполагал, шквал врезался в невидимый купол, рассеиваясь по нему голубоватыми волнами.

– Тестуануром ограничен Ир’ину от твоего друга. Но мы его сломаем.

– Нет! Не надо! Прошу! – Мэри начала умолять Ларея со слезами ужаса, – ОН тогда сюда ворвётся! И убьёт нас!

– Это нам и надо! Победить страх можно только встретив его лицом к лицу! – воздушный поток опустил на колени Мэри, связав ей только ноги и руки.

– Умоляю! – рыдала девочка. Вены на её коже почернели.

– Так надо, – Ларей немного замешкался, но положил руку ей на лоб, – Я вытащу из тебя эту боль.

Ларей ощутил чудовищный кошмар от потери родителей. Беспомощность в психбольнице. Невозможность управлять своим собственным телом. И вечное притеснение и муки от тёмного разума, что когтями скребёт твою душу, желая её пожрать и превратит в нечто ужасное. Как этот разум очерняет любой хороший момент в твоей жизни, постоянно напоминая, что ты на волоске от того, чтобы уйти в забвение в пустотные дали. И твой лик станет ликом монстра, воплощающего кошмары в реальность. Мэри уже была в беспамятстве, предаваясь ужасу. Её глаза остекленели, а тело чутка подрагивало. Вместе с куполом, что начинал трескаться. Из трещин начала струиться к пруду тьма. Ларей завороженно, но при этом настороженно смотрел, как чёрные нити присасывались к телу девочки. Вены начали пульсировать фиброй страха. Тело замерло.

– Мэри? – заволновался Ларей. Она ни на что не реагировала, – Сознание... опустошилось... Аргх... – Ларей схватился за свою голову, почувствовав острую боль.

– Мэри тебя умоляла, – голос девочки синхронизировался с тьмой, что говорила в тестуануроме отовсюду, – а ты не послушал. Разве тебе так хочется умереть?

– Зачем меня убивать? – воспрянул Ларей, – Мы можем объединиться. Мы вместе сможем очистить этот мир от злобы, которой он прогнил насквозь.

– Ты понимаешь, с кем ты разговариваешь, оболочка Окулуса? Я И ЕСТЬ МАНИФЕСТАЦИЯ ЭТОЙ ЗЛОБЫ, – тьма проникла в разум Ларея, заставив его упасть. Тело Мэри освободилось от оков и встало над своей жертвой. Пруд в миг обратился в чёрные ледяные шипы, окружившие обоих, – Ты думаешь, ощутив на себе терзания войны, увидев жестокость и беспощадность людского рода, что познал ИСТИНУ?

– А-а-ргх, – кричал Ларей, хватаясь за голову, – Уберись из моей головы!

– Ты – жалкий червь, погрязший в обиде на законы природы. И ты хочешь вершить судьбу этого мира?

Ларей выпустил из своего рукава кусаригаму, попытавшись атаковать демона. Тот только отступил на шаг, как молния из трещины барьера отправила Ларея на несколько десятков метров к лесу. Мужчина безуспешно пытался встать, держась за жёлто-чёрный ожог на животе. Он задыхался от страха. Демон наблюдал за этим, потихоньку подходя ближе. Когда Ларей смог опереться на дерево, под его повязкой снова загорелся светоч. Но ничего. Не происходило. Это его злило и пугало. Он пытался встать, но всё тело онемело. А демон уже подошёл и присел перед ним.

– Знаешь, что отличает людей от меня? – говорила девочка, которую обнимала за лицо её же когтистая тень, – Ваш страх делает вас слабее. Обращает в примитивных животных, коими вы, на самом деле, и являетесь. Я же пожираю этот страх. Позволь мне очистить твою душу от боли.

Тень начала тянутся к Ларею. А он ничего не мог сделать. Он оцепенел. Тьма начала окутывать его тело, сжимая его внутренности и сознание. Как вдруг тень разрубило голубое сечение. Демон даже не удивился, переменившись на смиренное и недовольное лицо. Его тело оттолкнуло от Ларея и схватило в тиски рунами, от чего он не мог пошевелиться. Из разрыва рядом вышел Карл, державший свой меч. Как только он поднял руку, барьер в миг восстановился от голубого импульса. Тьма исчезла вокруг. И Карл приблизился к Ларею с мечом наготове:

– Ты посмел навредить человеку, который мне как дочь. И вызвал древнее зло, что хочет пожрать этот мир. На что ты надеялся?

– На встречу... с тобой, – Ларея слегка отпустило, но он всё ещё не мог двигаться.

– Ты её получил. Но теперь я вижу, что ты есть, на самом деле. Не знаю, зачем ты сюда пришёл, но ты об этом пожалеешь.

– Стой! Я...

Взмах катаны, и реальность позади Ларея рассекло. И он упал в бесконечную тьму, что когтями вцепилась в его тело так, что он не успел вскрикнуть. Затем Карл закрыл разлом и подошёл к демону.

– Сам уйдёшь? Или мне выдрать тебя из Мэри?

– Хе-хе-хе-хе, – смех из уст девочки звучал всё равно чудовищно, хоть и тьма отступила за барьер, – Ты мне скормил этого дурака. Как жестоко и красиво. С тобой мне не совладать... пока. Так что я отступлю. Но скоро... Я ПОЖРУ И ТЕБЯ.

– Вали уже.

Демон заснул. Вены вернулись в нормальное состояние. Карл убрал руны, и девочка упала. Её глаза были открытыми, но она ничего не говорила, не испытывала и едва дышала. Карл аккуратно взял её на руки и вышел с ней из тестуанурома в реальность. Это была та же полянка и прудик. Только тут не было барьера и тьмы, что таилась за ним. Только лесок, домик и Хоуку, что я приятно светил всему живому. Карл положил девочку на дерево, приложив руку ко лбу.

– Эй, ты как?

– Прости...– у Мэри начинали накатываться слёзы, хоть она едва могла говорить, – я...пы-талась...

– Не извиняйся. Это я должен извиняться, что не был рядом.

– А ты... правда...счи-таешь меня...дочерью?

Карл растерялся от такого вопроса. Он погладил Мэри по головке, которую она еле-еле держала на плечах, и хотел ответить. Как реальность рассеклась рядом с ними в бирюзово-фиолетовой фибре. День совместился с ночью, а в лесу появились обрывки зданий, пустынь и морей, что не вытекали из своих пространственных формочек. Ларей вышел со своей кусаригамой, объятой нитями бога. Он снял с себя повязку, обнажив третье бирюзовое око. Всё его тело было истерзано чёрно-фиолетовыми следами, от чего он шатался.

– Я пришёл с вопросами...– устало и мрачно прошептал он, усиливая голос с каждым словом, – ...и уйду с ответами! Несмотря на ВЕЧНОСТЬ, проведённую там, Я ВЕРНУЛСЯ! ТЫ! Пустотный рыцарь! Ты ответишь мне на всё!

– Мэри, посиди тут тихонько, – ласково обратился Карл к Мэри, – Ты не волнуйся. Я со всем разберусь.

– Угу... – надрывисто пробубнила она в ответ.

Карл стеной встал и вышел к трёхглазому безумцу с катаной наготове. Всюду то и дело открывали и закрывались пространственные разломы. Карл воздвиг барьер, вокруг Мэри, чтобы ей ничего не угрожало.

– Нечего ответить, ДА?

– Я не знаю, что отвечать на бессмыслицу. Ты вырвался из тьмы демона – психика от такого сильно страдает.

– Я увидел так называемую "истину"... Я больше не знаю страха. Да... Теперь я готов.

– Я тоже.

Два рывка друг на друга, и лезвия с лязгом и искрами столкнулись. Мэри видела только как две фибры бушевали, оставляя от себя лишь световые линии, и иногда силуэты, остававшиеся от двух дуэлянтов. Карл давил на противника – на его стороне были скорость и дистанция, так что Ларей находился в обороне. Отбив очередную атаку, его кусаригама провалилась в портал, задев плечо Карла. Это дало шанс Ларею отскочить. Порталы окружили обоих, и Ларей начал виртуозно пускать по ним своё орудие на верёвке. Кусаригама скакала по ним, атакуя "рыцаря" со всех сторон из порталов, но он умудрялся всё отбивать. Когда Ларею всё это надоело, он вернул орудие к себе и выпустил ветряной клинок на сверхзвуковой скорости, что разрезал несколько десятков деревьев. Карл его заблокировал и сделал моментальный выпад, проткнув Ларея. Но острие вышло из груди Карла. Портал в теле Ларея перенаправил атаку. Он спокойно сошёл с червоточины и решил обойти поверженного противника. Мэри с шока хотела вскочить, но не смогла.

– Более две тысячи лет, а попался на такую уловку... Ну напоследок одари меня своей древней мудростью. Скажи мне, Безымянный, какого это жить столько времени?

– Скучно, – Карл вынул меч, и портал исчез.

– Разумеется, ты не сдох... И что? Ни Сэнсо-Хэйва, ни Планетарная Телепортация, ни Опустошитель тебя не впечатлили? – Карл не стал отвечать на этот вопрос, – Ради чего ты живёшь, исчадие? Какую цель ты преследовал все эти годы?

– Останавливать таких как ты.

Карл телепортировался и нанёс удар, от которого Ларей увернулся, отпрыгнув на ветре. Три проекции воина тут же атаковали с трёх сторон, но кусаригама разрубила их по кругу. Мечник оказался рядом, но его враг увернулся через портал от атаки, и они снова сошлись в дуэли. Ларей постоянно открывал порталы вокруг Карла, нанося, казалось бы, непредсказуемые атаки, которые отбивались проекционными катанами, позволяя мечнику наступать. Когда проекционные клинки начали бить в порталы первее, чем Ларей, тот хотел улизнуть через портал, на самом деле, зайдя сбоку. Карл же вошёл в его портал и схватил за шею, повалив наземь и собираясь прикончить. Ларей хотел повторить трюк с порталом внутри себя, но Карл увернулся от своего удара, проткнув лёгкое врага. Тогда Ларей упал в портал в земле и начал снова атаковать издалека кусаригамой, прыгавшей по порталам, параллельно раскидывая ветряные лезвия. Но Карл просто поймал кусаригаму и разрубил её верёвку. Небрежно откинув лезвие в сторону, Карл ждал ответа врага. Оставшись без оружия, Ларей открыл десятки порталов, и выдул бурю из рта, которая сносила деревья и вырывала почву. Каждый портал умножал эффект, атакуя со всех углов. Но произошла вспышка. И катана разрезала все потоки, порталы и туловище Ларея. Рыцарь стоял позади врага в законченном выпаде. От такого мощного удара третье око треснуло, и Ларей свалился наземь. Карл убрал кровь с меча, а затем повернул ногой противника лицом к небу.

– Я проиграл... – печально высказал он, корчась от боли.

– Ты был достойным противником.

– Но мне бесконечно далеко до тебя, – Ларей начал кашлять кровью, – Хах! Даже daemar не помог... А ты не и напрягался…

– Такая смерть лучше, чем от Инама, что начал разъедать твоё тело после пучины кошмаров.

– Да... наверное. Какое же чудовище сидит в этой девчонке... Как ты её убережёшь от него? – Карл ничего не ответил, – Хех, понятно, кхе-кхе. Тогда скажи мне, мудрец, что ты понял за эти тысячи лет?

– Всё одно и то же. Люди, конфликты, войны, вера или убеждения... И всё это приводит к глобальной трагедии, только после которой человечество берётся за ум. Но ненадолго. Страх и амбиции начинают управлять людьми, оружием используя идеологию и ненависть. И всё начинается заново.

– Разв ... ты... никогда не хотел это исправить?

– Я мало, признаться, понял за все эти тысячелетия. Но одно осознал точно: нельзя исправить человечество, оставив его человечеством. Столько раз я пытался, но всё было бессмысленно. Так я сдался.

– То есть... неизбежно мы будем и дальше уничтожать друг друга...

– Да. Такова судьба. Последние слова?

– Я видел два конца, Безымянный. Две финальных картины. Одну очистили до белизны, стерев абсолютно всё. И вышел чистый холст. А другую... зарисовали до непроглядной черноты, в которой уже не будет ничего и никогда. Какую бы ты предпочёл?

– Никакую.

– Хе-хе-хе, да... Но всё имеет конец. И я выбрал свой.

– Прощай, "Ларей".

– Прощай, "Карл".

Карл вонзил меч в лоб Ларея. И всё было окончено. Все разломы ушли, и на улице воцарился нормальный солнечный пейзаж. Рыцарь поспешил к своей девочке, что ничего не понимала. Он отнёс её домой. Там на крыльце их ждал Кимео. У него была ранена нога, которая уже была перевязана. Он сразу же подскочил, пытаясь найти, чем помочь. На что Карл, положив Мэри в свою нормальную кровать, сказал:

– Присмотри за ней. Если что, сразу за мной!

– Карл... стой... – заныла Мэри, – Куда ты?..

– Я скоро вернусь, Мэри. Я должен избавиться от тела.

– Сколько это займёт? А то деды могут меня не понять, – спросил Кимео.

– До заката вернусь.

– Значит, не поймут, – выдохнул мальчик. Карл поспешно ушёл.

– Ки-мео...? Что... что ты тут делаешь? – всё ещё тормозила Мэри.

– В смысле что? Это я тебя спас вообще-то! Я позвал твоего учителя, когда этот хрен к тебе начал приставать. Из кустов смотрел. Он мне ногу задел Ошем ветра, собака!

– С-спасибо! – растрогалась девочка, но взяла себя в руки.

– Да пустяк! Потом яблоки за меня сопрёшь просто. И будем квиты!

Мэри, позволив себе расслабиться рядом с Кимео, начала закрывать глаза. И ровно перед тем, как заснуть, последнее, что она увидела – чёрные стрелки в небе. Тогда она думала, что ей просто померещилось.

Под вечер Карл вернулся. Он поблагодарил Кимео, но поспешно выпроводил его за дверь. Также он попросил встать Мэри. Изнурённая девочка робко встала с кровати. Чем больше демон брал контроля, тем больше он забирал сил. Мэри с трудом стояла, жалостливым взглядом прося помощи. Но Карл, сложив руки, кивком указал ей, что будет ждать на улице. Хватаясь за стены, Мэри доковыляла до крыльца, на лестнице которого уселся Карл. Очень осторожно и, придерживаясь за поручни, Мэри уселась вместе с ним, не понимая, чего он хочет. Спустя минуту молчания, Карл заговорил:

– Я избавился от Ларея. Отправил его в Океан Бездны в Ноэст’е. Оттуда не возвращаются. Теперь мы можем спать спокойно.

– Спасибо...

– Не за что. Это мой долг.

– Я просто... я так... так рада, что ты пришёл. Ещё немного и..., – Мэри тянулась к учителю для объятий. Но Карл выставил руку, чем удивил её.

– Нет… Тебе не положены сентиментальности, – сурово ответил учитель, – После таких ситуаций обычно надобно успокаивать людей. Но не тебя. Ты сама должна взять себя в руки, – Мэри стало обидно, но на сущее мгновение. Расстроенные чувства сменились смирением. И она решила задать вопрос:

– Кто это был?

– Неважно. Важно то, что я просил держаться от него подальше.

– Я и держалась. Он сам подошёл.

– Значит, надо было кричать и звать на помощь.

– Я... я не успела.

– Надо было успеть, – Карл тяжело выдохнул, – Прости. Ко всему тебя не подготовишь. Но надо стараться... Ради таких моментов я и тренирую тебя Мэри. Чтобы ты могла постоять за себя и не терять голову. Ведь цена твоего поражения слишком велика.

– Могут быть ещё такие, как он?

– Могут. И будут, пока в тебе живёт эта противоестественная сила.

– Но зачем им я? Зачем им... он?

– Кто знает? Для силы или из страха – тебя будут пытаться настигнуть.

– Ларей хотел очистить мир от злобы.

– Откуда ты знаешь?

– Он сказал это мне, пока... ну, ты понял.

– Мало ли, что он говорил. Важно, что он делал.

– Но он говорил очень многое о тебе! Вы были знакомы?

– Нет. Но... хорошо. Ты уже почти взрослая. Я готов тебе рассказать о себе, – Мэри замерла в предвкушении, не поверив своим ушам, – Моё имя не Карл. По правде говоря, я не знаю своего настоящего имени. Моё осознанное существование началось с Первого Примума – пришествия Хонсу на Лиденасанс. Тогда эта планета называлась по-другому. Казалось, я проснулся прямо под этим божественным голубым шаром…

– Но... это же было очень-очень давно!

– Да. Это было две тысячи сто девять лет тому назад.

– Ты же... ты же очень старый! Нет. Ты должен быть мёртв!

– Должен быть. Но я жив. Сам не знаю, почему. В моей памяти не осталось ничего о моей прошлой жизни. Ни детства, ни родителей, ни обучения. Я пробудился под Хонсу уже опытным воином... с этим мечом, – Карл достал свою катану из ножен, – Эти руны написаны на несуществующем наречии – Ноуоге. Здесь написано: "Ламиносакс", что означает "Конец-света".

– Откуда ты это знаешь?

– В том-то и дело. Я понятия не имею.

– Похоже на гоуон чем-то.

– Потому что каирхатсу и списали свой гоуон с этого наречия. Их инспириты видели этот язык в своих видениях. Они трансформировали его под себя. Единственные, кто говорят на ноуоге – это даэмар. Демоны – предвестники конца времён. Ты столкнулась уже с двумя из них.

– С кем же? – Мэри задала вопрос, но сразу же поняла ответ, от чего ей стало не по себе.

– Да. Я же сталкивался с ними уже ранее. Но на Лиденасансе я этого всего ещё не знал. Там я бродил по миру, пытаясь найти своё предназначение. Мне было не нужно есть, не нужно пить. Даже дышать. Я могу от этого умереть. Но тело потом само восстанавливается, – у Мэри не было слов, – Ни одна рана ещё не стала в моей жизни шрамом. Хотя, я пережил столько войн. Я застал мир, где были сотни стран, языков, культур и религий. Застал появление новусов и мелианор, с которыми законы природы начали стремительно меняться. Я видел, как силебиды боялись и презирали нас. Как началась Война за Существование между нами и ими. А потом атом расколол привычный мир, обратив его в вечную зиму, где небо было застлано пеплом цивилизаций. И, когда он спустился наземь, из него восстали одержимые, что заставили новусов и силебид объединиться. Я бился с лидером одержимых – Сэнсо-Хэйвой. И победил. За что меня прозвали Святым Безымянным. Благо, хоть никто не знает, как я выгляжу, чтобы строить мне памятников. Но против одержимых у нас не было шансов. И мы сбежали на Локувит. Хонсу ушёл вместе с нами. И мы оказались у Хоуку. В недосягаемости от нашего древнего врага. Здесь я жил спокойно размеренно до появления Опустошителя. Первого daemar. Существа, что за миг сожрало весь Деменид, обратив его в пустоши, из которых торчали чёрные скалы с насаженными на них людьми. Когда я и ещё пять великих воинов бросили ему вызов и еле-еле одержали победу, я понял, что будут ещё. И что я должен буду их остановить. Это моё предназначение.

Мэри ещё долго не знала, что сказать, переваривая всю полученную информацию. У неё никак не получалось всё уложить в голове за раз. В особенности из-за того, что всё это вызывало у неё ещё больше вопросов, что наслаивались друг на друга и тут же забывались. Да и еле слышимый шёпот демона шёл фоном, мешая думать. Единственное, что она спросила по итогу, это:

– А зачем тебе шлем?

– Чтобы не знали, кто я. И чтобы скрыть своё сверхъестественное происхождение, – Карл задрал рукав и показал своё предплечье. Оно было трупно-серого цвета. И в нём были разрывы из голубой фибры. Мэри хотела прикоснуться к руке, но Карл не дал, расправив рукав обратно.

– А Ларей... раз он daemar, то, получается, он такой же, как я?

– Да.

– Но он не выглядел... сломленным. Ему ничего не мешало.

– Либо он победил своего даэмар. Либо они преследуют одну и ту же цель. Исходя из его намерений, я ставлю на второй вариант.

– Почему же мой даэмар был с ним не согласен?

– Если бы я мог заглянуть ему в голову…

– В НАШУ ГОЛОВУ ОН МОЖЕТ ЗАГЛЯНУТЬ, – раздался вопль в сознании, от чего Мэри на секунду стало плохо. Карл это заметил, но дал девочке самой успокоить внутреннего демона.

– А где все эти воины, что сражались с Опустошителем, теперь? – продолжила она.

– Трое погибли в схватке. Я никогда не забуду их: всезнающий Обират, здоровяк Дигнитас, одержимая королева Бели-Але. Да, даже одержимые нам тогда помогали. После победы от ран в мучениях скончался Святой Лаурелий, покровитель инквизиторов. Ещё один до сих пор жив, но с тех пор он сильно изменился.

– Кто он?

– Утсукуши Урагиримоно. У него свой клан теперь есть. Ревелатио. Он настоящий мастер фибры. Но мы не ладим. Ему нравятся даэмар. Он подходит к ним, как учёный. Я считаю, что их нужно просто всех изничтожить.

– А какого это было – столкнуться с этим демоном Опустошителем? Что ты чувствовал? – Карл долго не мог ответить. Его руки начало трясти, от чего он сам удивился. Мэри, как никто другой знающая эти переживания, хотела его успокоить, но старый воин жестом отказался. Собравшись, он ответил:

– Страх...– всё, что смог выдать из себя воин. Мэри от такого ответа самой стала страшно, от чего её глаза сверкнули желтизной, – Теперь ты понимаешь, почему так важно, чтобы ты обрела контроль над собой и над своим демоном? Однажды, я буду вынужден покинуть тебя, чтобы бороться со злом, – Мэри как током ударили эти слова, – И ты должна будешь справляться с ним сама.

– Нет! А если я выйду из себя! Или...

– Чувства..., – перебил Карл, – ...всегда должны быть под контролем. Пока ты не придумаешь, как от него тебе избавиться, это будет твоим проклятием. Но пусть твоя жизнь, может быть, и будет серой, это лучше, чем отдать своё тело монстру, что жаждет апокалипсис.

– А если... если я справлюсь?

– Тогда я буду должен тебя убить

Эти слова осели в памяти Мэри крепко терзали чуть не так же, как и демонический шёпот.

Спустя пять лет девочка стала девушкой. Долгие и упорные тренировки, охота, изучение фибры и стремление к нирване через медитацию – вот как прожила всё это время Мэри. Хотя, иногда она всё ещё пыталась делать цветы на воде, воспоминания о Ларее убивали всё желание продолжать упорствовать. Слишком были сильны ассоциации. Теперь Мэри пыталась сделать ледяного дракона. Но что одно, что другое плохо сочеталось с её стремлением к безэмоциональности. В деревне отношение к ней ничуть не изменилось за это время – наоборот, мельком увидев способности девчонки, все сторонились её за несколько вёрст, подмечая её "пустое лицо". Кроме всё того же Кимео, который единственный разбавлял одиночество и аскетизм в её жизни.

Как и в это утро. Мэри на своих плечах тащила горного козла, что добыла на охоте. Она проходила мимо Тартарии вдоль всё того же злополучного ручейка. Здесь её и перехватил зеленоватый паренёк. В свои шестнадцать он был уже выше Мэри на голову, но оставался тоненьким. Он всегда поправлял свою короткую причёску перед встречей с ней. И если это замечала Мэри, то делал вид, что у него просто чешется голова.

– Привет, Мэри! – вышел Кимео с тарелкой, на котором был торт со свечкой. Он был одет в синюю толстовку, у которой были закатаны рукава, – Это... это тебе!

– Привет... А это что?

– Дура, это торт! Не видела что ли никогда? – его неловкая улыбка переменилась в момент на раздражение.

– Я знаю, что это торт. Я не ела подобное уже... лет десять. Откуда у тебя он?

– Да смог купить, подрабатывая на местной ферме. Тебе тоже стоит заняться этим. А то всё бедную животину в лесу захаваешь. Ты ешь что-нибудь ещё вообще?

– Учитель иногда достаёт откуда-то овощи и фрукты. Но такое – нет. Даже когда я была маленькая, мы с родителями ели такое только на праздники.

– Грустно. Но не грусти. Сегодня ж твой день рождения!

– День рождения? Почему именно сегодня ты решил меня поздравить?

– Ну, тебе исполняется восемнадцать! В таком возрасте во Вратах ты уже взрослая и можешь делать, что хочешь! Поэтому желаю тебе делать, что хочешь в твоей жизни. И чтобы не было у тебя для этого преград!

– Спасибо.

– И это всё? Даже не будет: "Кимео, я так поражена! Ты самый лучший друг!"?

– Ты мой единственный друг, Кимео, – ухмыльнулась Мэри.

– Ну вот чисто гипотетически, если был бы кто-то ещё?

– Ещё больше детей-сирот с мутациями внешности? Да, ты был бы самым лучшим.

– Вот и отлично! Теперь задувай свечку! – Мэри тут же задула, – Ты... ты же загадала желание?

– Желание?

– Да. Так делают, когда свечи задувают.

– Конечно. Загадала.

– И какое?

– М-м-м... ты слишком зелёный для такого. Тебе не понять, – Мэри хитро улыбнулась. Кимео сначала не понял.

– Вот злое у тебя чувство юмора. Поэтому над моими шутками ты больше не смеёшься. Они для добрых людей.

– Не волнуйся. Они смешные. Мне просто смеяться нельзя.

– Почему?

– Смех некрасивый.

– Ой, тоже мне причина! Ладно, ты будешь кушать? – на плечах Мэри всё ещё был козёл, – А, ну, ты, наверное, сначала занеси его домой.

– Угу.

– А я подожду здесь. А то твой учитель совершенно меня не переносит.

– Неправда.

– Правда-правда. Я сквозь маску чую осуждение моего существование. Иди давай, короче. Только не сильно долго, а то я сам съем тортик.

Мэри быстренько поднялась к своему дому, где на крыльце её ждал Карл. Он встал сразу, как её увидел.

– Доброе утро! Как прошла охота?

– Как всегда.

– Положи его где-нибудь и зайди внутрь. Мне надо кое-что показать.

– Кое-что? Опять тест на контроль страха?

– Нет. Другой тест.

– Ладно, – Мэри устало зевнула.

Вместе они пришли в комнату Карла. За десять лет Мэри здесь бывала всего несколько раз и каждый раз поражалась удивительной скукоте этой комнаты. Маленький столик, несколько шкафчиков, сундук и матрац, расположенный в углу. Отдельно на стене висела стойка для меча, но это единственное, что было примечательным.

– Сядь, – приказал Карл.

Мэри села на колени. Учитель вынул из сундука свёрток. Потом он тоже сел и развернул его перед Мэри. В нём был длинный серебристый кинжал. С идеальной симметрией он отливал синеватым оттенком. На нём было что-то выгравировано. Символы были очень похожи на буквы лингуа, но Мэри никак не могла их разобрать.

– Эта надпись на языке, на котором разговаривали за ещё несколько тысяч лет до появления Хонсу, – прочитал мнимый вопрос Мэри учитель, – Читается как "Сомниум". Означает – мечта. Возьми его, – Мэри так аккуратно взяла его, даже не дыша, будто он был из хрусталя, – Это рэс. Так что он может проводить фибру. Он – твой.

– С-с-пасибо, – опешила Мэри, – Кажется, мне не дарили ничего… целую вечность.

– Не спеши радоваться. Это не подарок. Это оружие. Я хочу, чтобы ты сразилась с ним против меня.

– Я и так много против вас уже сражалась, учитель. И пару раз даже выигрывала.

– И каждый раз только с определённым условием: дуэль на клинках, на фибре, рукопашный бой. Сейчас будет проверка. Как ты выстоишь в настоящем бою.

– Хорошо. Когда начнём?

– Сейчас, – Мэри не стала прекословить.

Карл и Мэри встали на внушительном расстоянии друг от друга на водной глади их любимого прудика. Оба были наготове со своими клинками. Несмотря на многократно выросшее мастерство в фибре, Мэри всё ещё стояла на льду. Это было её уязвимостью – надо создавать лёд под собой и поддерживать его, на что тратится уйму фибры. Но просто стояние на воде, несмотря на всю незамысловатость, требовало куда большее знаний и опыта. В миг Карл очутился перед ученицей, нанеся удар. Мэри отпрыгнула, но лезвие задело поцарапало ей лоб.

– Без предупреждения? – схватилась она за лоб, из которого хлестнула кровь. Это её удивило, но не более.

– Противник не будет тебя предупреждать. Я не убью тебя, но сделаю всё, чтобы ты проиграла. Поэтому сражайся в полную силу. Не бойся меня ранить.

– Ну хорошо...

Мэри вытерла лоб и рукой хотела поймать учителя в ледяной капкан. Вода под ним не слушалась, будто невидимое поле не давало проделать трюк. Мечник, пользуясь моментом, сделал выпад. Мэри его отбила, собираясь контратаковать. Как вдруг проекция Карла справа вынудила её заблокировать удар. Затем проекция слева – Мэри сделала ледяной щит. В последний миг заработал слабенький даирокан Мэри. Третья проекция и учитель били вместе. Девушка ногой вызвала волны льда, что заставили отступить четвёрку.

– Это не честно, учитель! Я одна. А вас четверо!

– Ты всё ещё один на один. А в жизни мало чего бывает честного. Особенно в бою. Привыкай.

Клоны пошли в атаку. Мэри перепрыгнула через заднего, чтобы вся троица была перед глазами и ушла в глухую оборону. Она успешно отбивала атаки, пока сам учитель, пройдя сквозь них, не начал наносить тяжёлые удары катаной. В дуэли га мечах Мэри заметно уступала ему, особенно, когда их было четверо, но держалась, как могла, пропустив всего несколько порезов. Однако, она заметила, что клоны были более пассивными во время атак учителя, нанося удары только по сигналу его руки. Какое-то миг, который, тем не менее, являлся уязвимостью. Определив паттерн движения, ученица узнала, какой клон будет атаковать. Проскользнув всего меж мечей, Мэри проткнула кисть учителя. Проекции исчезли. Девушка создала второй клинок, чтобы нанести удар, но Карл оттолкнул девушку импульсом, а потом телекинезом погрузил под воду. Из глубины появились ледяные драконы, что разинули пасть на неё, но ученица вытолкнула себя льдом из воды в воздух, выбросив множество игл в учителя. Все они врезались в барьер, упав у ног учителя. Ледяные шипы вышли из толщи воды, своей массой пытаясь задавить воина. Одно движение руки мастера, и всё раскололось. Однако, Мэри, предвидев это, сделала выпад, несмотря на осколки. Карл успел бы среагировать, но тут иглы в воде издали электрошок. Тело учителя лишь на полсекунды замерло, но этого хватило, чтобы клинок оказался у его горла.

– Я победила! – выдохнула с улыбкой Мэри.

– Безусловно, но..., из воды вырвался дракон, что аккуратно схватил девушку пастью и поднял ввысь, – Не теряй бдительности. Никогда.

– Поняла… – терпя боль от зубов, проговорила Мэри.

– В целом, неплохо. Ты прошла испытание, – Карл отпустил ученицу, обратив зверя в инеевую пыль, и убрал свой меч, – Большинство врагов не будут для тебя помехой. Я добился своей цели. Теперь тебе придётся расти самой.

– Что значит "самой"? – заволновалась ученица, приземлившись на воду и проверив, не остались ли раны от зубов.

– Я покидаю тебя. Как и говорил.

– Сейчас? Но... но... ты столькому ещё меня не научил! И демон...

– Контролю я тебя научил. И постоять за себя ты можешь. Ты уже взрослая. Пора тебе самой ковать свою судьбу. Можешь дальше познавать тайны фибры и дать бой чудовищу внутри тебя. Или можешь начать пытаться жить обычной жизнью. Так или иначе, я не буду рядом.

– Но ты... ты говорил, что будешь защищать меня, – Карл удивился, когда девушка вспомнила эти слова из далёкого прошлого. Он ответил не сразу.

– Зло просыпается. Такие, как ОН, вышли на охоту. Я должен защищать мир от них. И тебя.

– Почему я не могу просто тогда пойти с тобой? Почему мы не можем вместе защищать мир?

– Чтобы защищать мир, ты сначала должна перестать быть угрозой для него... И для себя. Мне надо идти, – Карл развернулся и собирался уходить.

– Даже вещей собирать не будешь?

– Мне ничего не нужно. Дом и всё, что в нём – твоё. Прощай, Мэри.

– Постой! – остановила его девушка, – Раз мы больше не увидимся, – Мэри мялась и сдерживала эмоции, что по чуть-чуть выходили в нерешительных звуках, – Я... я хочу сказать... спасибо. Спасибо за всё. Ты подарил мне новую жизнь. Ты мне заменил родителей и спас от чудовища. Заботился, защищал, воспитывал. И я...

– Я не хочу этого слышать. Я сделал то, что должен был. И мне жаль, что я не смог сделать большее... – не разворачиваясь, ответил учитель.

– Прощай, Карл, – голос девушки вздрогнул. Взглядом она провожала Карла, пока его не стало видно. Но он не обернулся ни разу.

Девушка сидела на крыльце, перевязывая царапины. Теперь она была одна. Ей хотелось толи горевать, толи обижаться. Но было нельзя. Оставалось только думать. Она смотрела на свой кинжал, прочитав заветное: "Сомниум". "Мечта...", – подумала она, – "Какая у меня мечта? Кроме того, чтобы избавиться от тебя?". Ответа не последовало. Зато послышался вскрик:

– Мэри! Ну какого чёрта?! – разгневался Кимео, подходивший с тортом к дому, – Я жду-жду, жду-жду. А тебя всё нет и нет! Думал, случилось, что! А ты сидишь и облака считаешь!

– Ой, Кимео! , – опомнилась девушка, – Я про тебя забыла.

– Пипец обидно щас было.

– Прости-и-и. Кое-что случилось просто…

– Да? И чё? Чё за порезы?

– Мой учитель... он бросил меня.

– В смысле? Как?

– Он ушёл. Теперь я одна.

– Так... Я не понял. Типа, теперь это твой дом?

– Угу.

– Класс! Уху! Ой... то есть, ну... во всём надо видеть плюсы, да? – Кимео уселся рядом, – Ой, а чё это? Ты этим резалась от горя? Выглядит дорого.

– Это его прощальный подарок.

– Крутяк. Вот бы мне так! Дом, подарок. А то меня просто выгонять уже хотят. А чё он сказал-то? Почему ушёл?

– Так надо, – решила не распинаться Мэри.

– Эх, смотрю вы оба обделены красноречием. Вот я бы сказал: "Время пришло, моя ученица. Я старею и глупею, и могилка ждёт меня. Не хочу я тухнуть при тебе, и потому ухожу искать свою погибель в гордом и пафосном отшельничестве. И да пусть я запомнюсь тебе таким же крутым и брутальным. Аминь".

– Ты такой глупый, – усмехнулась Мэри.

– Истину глаголю тут вообще-то! Ну а вообще я не понимаю прикола. Тебя же выгнать проще, чем самому уходить на старость лет. Он же старый, да? А то я его лицо не видел. Он, кстати, маску свою стирает? Что ты на меня так смотришь? Тортик хочешь?

– Да.

– На. Держи ложечку. Вкусно?

– Угу.

– Ну и хватит, значит.

– Эй!

– Что? Я тебя ждал весь день! Это наказание!

– Полдня.

– Ох, ладно. Тогда полдня равно пол торта.

– Ладно. Это справедливо.

Кушая вместе торт, парочка наблюдала за пейзажем: деревня, дорожки, ручеёк, хвойный лесок. Несмотря на прохладу ранней весны и тусклость зелени, что только вышла из-под снега, свет Хоуку делал всё таким тёплым и родным. Хотя обоим здесь не было места. Обоих презирали и ненавидели на этих землях.

– Что будешь делать теперь? Так и будешь оленей и козлов убивать?

– Нет... Я, наверное, уйду отсюда.

– Ты уверена? Тут как бы целая хата!

– Делать мне тут нечего без учителя. А ты?

– А что я?

– Ты говорил, что тебя хотят выгнать.

— А. Да. Ну... я долго думал и решил попробовать вступить в Ревелатио.

– Куда?

– Это клан такой. Его лидер – великий мастер фибры Уцу...Утсю...

– Утсукуши?

– Да! Ты знаешь его?

– Слышала.

– Вот! Его клан открыт для любого, у кого есть способности. Даже для каирхатсу. Нам с тобой уродам там и подавно найдётся место.

– Ты не урод.

– Да? Ну тогда ты тоже ничего, – смутился Кимео. Мэри, правда, никак не отреагировала, – Короче, там нас смогут обучить такому, что и инквизиторам не снилось!

– Эм... А зачем тебе это? Всё ещё хочешь отомстить Северным Вратам?

– Нет... да, но я понимаю, что это нереально. Просто хочу быть способным постоять за себя, если они снова нападут. И тебе было бы неплохо после того случая с этим Лареем...

– Да. Было бы неплохо, – Мэри посмотрела ещё раз на Сомниум и убрала его в кожаные ножны.

– Значит, решено? Отправляемся к Уцукуши Угаримону!

– Его точно не так зовут, – хихикнула Мэри.

– Это вопросы не ко мне, а к его родителям.

Попрощавшись с Кимео, Мэри взглянула ещё раз на подарок уже дома. Он вызывал у неё только тоску и обиду. Поэтому она аккуратно завернула его обратно в ткань и положила обратно. Печально выдохнув, она хотела закрыть учительский шкаф, но приметила свёрнутые рисунки. Она никогда себе не позволяла ничего подобного, но, поскольку теперь всё, что было здесь, принадлежало ей, она не сдержала своего любопытства. Развернув на кровати бумагу, она увидела изображения какой-то женщины, нарисованной углём. Другой рисунок был уже в каких-то красках – у неё были русые волосы. Она смотрела в окно, стоя спиной. Мэри никогда не слышала об этой девушке, но, учитывая, что Карлу несколько тысяч лет, она сделала предположение, что это была его любовь. Порывшись ещё в вещах учителя, Мэри там не обнаружила более ничего примечательного: предметы быта, запасная одежда, инструменты. Девушка только умилилась, когда нашла свою детскую одежду, которую учитель для неё сшил. Ей стало горько от этого. Поэтому она ушла спать. Не решившись лечь на матрац учителя, она снова пошла к своей родной соломе. И когда ночь настала, окутав всё тьмой, раздался монструозный и довольный глас: "ТЕПЕРЬ ТЕБЯ НИКТО НЕ ЗАЩИТИТ. ТЕПЕРЬ ТЫ СТАНЕШЬ МНОЙ. А Я – ТОБОЙ".

За несколько дней Кимео и Мэри собрались в поход. Вернее, поездку. До Ревелатио было идти очень долго, поэтому Кимео собрал все свои накопления, чтобы поехать на грузовой машине. Горы Тартар были связаны с остальным миром только благодаря плантациям чая, на которых и подрабатывал Кимео, обзывая их "фермой". Разумеется, грузовому а.лару клан Ревелатио, что находился к югу от Аркадии, был не по пути. Поэтому он сбросил парочку на "путях клановцев". Дороги, которыми в основном пользовались кланы для передвижения меж собой по Аркадии и Амазонии. Чем дальше от Северных Врат была дорога, тем было теплее. Это касалось и погоды, и отношения местного населения, которому было более привычно смотреть на разного рода необычную внешность. Кланы чуть ли не полностью состояли из необыкновенных людей, сильно связанных с фиброй. Правда, после Войны Кланов даже оставшиеся поселения испытывали массу проблем, из-за чего мигрировали. Многие мигрировали в независимый Ревелатио целыми автобусами. Так и пара и добралась до туда.

Для двух сирот здесь было очень тепло, хотя климат здесь был умеренный. С ухабистых равнин можно было заметить знаменитый клан, окружённый пентагонами-стенами. За внешними стенами жили "необходимые" – обычные люди, что вели хозяйство и быт клана. Высаживали еду, охотились, мастерили, торговали и так далее. А за внутренними жили уже "посвящённые" – те немногие новусы, которым были открыты тайны фибры. Посреди внутреннего пентагона стояла башня – некогда просто станция связи – ныне раскрашенная в золото-зелёно-красные цвета обиталище величайшего мастера фибры – Утсукуши Урагиримоно. По идее, он должен был быть Утсукуши Ревелатио, как подобало настоящим клановцам, но Утсукуши отказался от этой традиции. "Чтобы каждый помнил, откуда он родом".

Перед внешними стенами жили "непосвящённые". Огромные толпы новусов, что искали знания и "струнах вселенной" жили в палатках и юртах. Все они искали аудиенции с великим мастером, пытаясь доказать ему, что именно они достойны быть членами клана. Здесь парочке и предстояло провести несколько недель.

За это время Кимео много с кем познакомился, даже сдружился. Народ здесь был куда более просветлённый и толерантный, так как двери Ревелатио были открыты для "любого достойного". Да и разноцветных людей и разных родов каирхатсу тут тоже с головой хватало, потому парочка не выделялась. Из-за того, что Кимео часто с кем-то зависал, пытаясь узнать подробности посвящения, Мэри было часто неуютно и некомфортно. Кто-то пытался наладить контакт с закрытой девицей, но из-за неумения общаться, попытки все эти ни к чему не приводили. Кимео же отметил, что большая часть народа, что жила снаружи – это отвергнутые. Они пытались научиться чему-то, чтобы снова впечатлить мастера, из-за чего всюду пульсировала фибра разными стихиями и красками. Вечный шум и гам давили на девушку: что-то вечно взорвётся, кто-то крикнет, кто-то громко посмеётся. Это было слишком контрастно в сравнении с тем, к чему она привыкла в Тартар. А Кимео был на своей волне: он и сам часто любил перед кем-то побаловаться фиброй.

Иногда к народу выходили судьи – люди в бело-синих юкатах. Они подходили только к тем, кто привлёк их внимание своим отличием или бездарностью. Вторым вежливо предлагалось уйти, так как у них нет будущего в этом клане. Так же были ещё "серые" – те, кто себя никак ещё не проявили.

В один из таких дней рано утром, когда все спали, к палатке Кимео и Мэри подошли такие судьи. Две женщины-близнеца с каре и суровый мужчина с косой. Мэри уже не спала, поэтому разбудила друга. Тот моментально подскочил.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина.

– Кимео Натама! – выкрикнул, как солдат, только проснувшийся.

– Я не тебя спрашиваю, – ответ удивил и даже разозлил Кимео, вызвав неприятное воспоминание.

– Мэри Суринга.

– Мэри Суринга, мастер Утсукуши желает личной аудиенции вместе с вами. Пройдёмте за мной.

– Я не могу пойти без Кимео. Мы пришли вместе.

– Мастер желает видеть только вас. Что может предложить твой друг клану Ревелатио, чтобы быть достойным хотя бы входа за стены посвящённых?

– Что я могу предложить? Ну смотрите!

Кимео принял стойку, широко расставив ноги. Складывая пальцами Хоубоши, паренёк начал делать круговые движения руками перед собой, собирая фибру извне. Постепенно она начала наэлектризовываться. И когда яркие искры зажглись на его пальцах, он выпустил молнию в небо, чей гром разбудил всех вокруг. Мэри от неожиданности вздрогнула, но того же нельзя было сказать про судей.

– Сойдёт. Он может пройти.

– Да! – подпрыгнул от радости Кимео.

– Рано радуйтесь, юноша. Чтобы стать посвящённым, нужно пройти ещё через тернистый путь.

– А Мэри ничего показать там не надо? Или у неё блат тут какой-то?

– Мотивы грандмастера Утсукуши нам неведомы. Мы отведём вас, куда следует.

Кимео и Мэри открыли врата к необходимым. Здесь кипела жизнь даже с утра: все суетливо начинали рабочий день, выбегая из своих деревянных домиков. Мужики, бабы и детишки приглядывались к новоприбывшим, будто мысленно ставя ставки. Тут судьи-близнецы разделили парочку и увели Кимео в сторону, так что Мэри не пришлось долго смотреть на его обиженное лицо. Девушку же проводили через врата посвящённых, где уже царила идеальная тишина садов и красно-зелёных домиков. Немногие, кто был бодр в этот час, умиротворённо медитировали или завтракали, совершенно не интересуясь тем, что их окружало. Правда, один старичок косо посмотрел на новоприбывшую. Что-то ему очень не понравилось в ней, но, завидев судей, он отвернулся. Мэри же, наконец, привели в башню.

Внутри, как и снаружи, всё было переделано. Ржаво-коричневый пол выпускал из себя бордовые колонны, обвитые зелёными китайскими драконами, державшими светильники с огнём. Он горел из ничего, поэтому точно был из фибры. В центре потолок уходил ввысь аж до самой крыши, из-за чего можно было увидеть каждый этаж. А посередине комнаты был извилистый нефритовый трон, на котором восседал Утсукуши Урагиримоно в своей прекрасной юкате. Судьи, приведя Мэри, без слов оставили своего мастера для приватной беседы, закрыв за собой входные двери. Утсукуши долго оценивал девушку прежде, чем заговорить.

– Ты из гор, да? Руки грубые – приходится часто работать. Грубый шов на плотной ткани рубашки. Самоделка. Судя ещё по робости и отсутствию макияжа, ты вела отшельнический образ жизни, поэтому не знаешь, что и как говорить. Интересно...

– Вы хотели меня видеть. Почему? – Мэри не нравился доброжелательный и приятный голосок Утсукуши в сочетании с азиатской одеждой и его красотой. Девушке он отдалённо напоминал Ларея.

– О, ну что же ты так бестактно! Моё имя тебе точно известно, раз ты сюда прибыла. Как же зовут тебя?

– Мэри Суринга.

– Мэри...Мэри-Мэри-Мэри... угу..., – Утсукуши как будто глазами лазил во внутренностях девушки, – Я задам тебе встречный вопрос: зачем ты здесь?

– Эмм... Совершенствоваться в знаниях фибры.

– Это понятно-понятно… Наша, считай, «реклама», как-никак. Но зачем тебе это?

– Чтобы суметь постоять за себя, – ответ рассмешил Утсукуши, от чего он противно и прерывисто засмеялся.

– Ха-ха-ха! Врушка из тебя не очень, дорогая. Я же вижу тебя насквозь. Я знаю, с каким сюрпризом ты ко мне пожаловала!

– С каким сюрпризом? – Мэри напряглась.

– Я вот только не могу понять, почему не печать Лаурелия, – продолжал Утсукуши, проигнорировав вопрос, – А, точно! Как же ваши фибры-то отделишь. Но почему печать такая хлипкая!.. Дорогуша, да ты же вскипишь, да всплывёшь тотчас!

– Что вы имеете в виду?

– Вот это недоразумение – знакомый почерк. Печать на сознании, что ограничивает твоего дружка без проблем выйдет из строя в момент выхода из душевного равновесия. Это совсем неэффективно!

– Вы про то, что мне нельзя испытывать сильные эмоции – я знаю, – Мэри отвечала настороженно. Её мускулы были напряжены.

– Угу-угу. Монстрёнок и ты теперь неразделимы. Один и тот же СДФ. Одна фибра. Ограничения, накладываемые на него, работают и на тебя. Пусть и слабые, они не дают ему вырваться. Но и тебе не дадут раскрыться. Это то, зачем я тебя сюда позвал. Видишь ли, с моей башенки видно всё и вся. Пусть я не эспер, но необыкновенную фибру за милю чую. А твоя – будто из другого мира. И всё же... твоя ситуация... создаст тебе слишком много проблем в нашем клане.

– Каких же?

– Будучи ограниченной в фалтуме, ты не сможешь познавать секреты «нитей бога». Ты упрёшься в потолок восприятия.

– И что же вы хотите этим сказать?

– Что я могу помочь. Печать, которая стоит на тебе, легко снимается. Если ты не будешь сопротивляться, разумеется, то...

– Нет, – отрубила девушка, – Я не буду снимать печать.

– Заложница страха ты, да? Хи-хи, ну, кто не рискует, тот фалтум не пробуждает. А в Ревелатио без риска – никуда. Это же манипуляция с самим мирозданием, деточка! Ты можешь попробовать со своим дружком добиться успеха и пройти все испытания. Но у тебя это навряд-ли выйдет. Или просто уйди, и живи в страхе от самой себя. А можешь рискнуть и заполучить силу, которая и не снилась даже тебе.

– Я бы не хотела, чтобы мне снился Опустошитель, – дерзкий ответ девушки вызвал ступор у грандмастера. Он замер с широко раскрытыми глазами, перестав дышать. Когда его отпустило, он необычно тихо и мрачно промолвил, – Не упоминай этого имени всуе. Если Карл Неймлесс нарушил соглашение и проболтался, то это не значит, что можно и дальше распространять эти... слухи.

– Не нарушил. Это имя произнёс другой человек. Он звал себя Лареем. И тоже хотел мне "помочь".

– Хм... интересно, – Утсукуши заметно озадачился, а потом его осенило. Но он ничего не сказал, – Что ж, я всё уже сказал тебе. Твой ответ – твои действия. Если будешь готова, мои двери открыты. Если нет, то нет, – Утсукуши мило улыбнулся и взмахнул пальцами. Могучие двери распахнулись сами собой, – Надеюсь, мы скоро увидимся!

Мэри выпроводили на территорию необходимых, доведя её до корпуса, в котором проживали кандидаты на посвящение. Эта была небольшая огороженная территория с несколькими соединёнными домиками и площадкой для тренировок, которая в такое время пустовала. Кимео ждал на скамье и, завидев Мэри, тут же подскочил. Как судья ушёл, парень начал осыпать девушку вопросами:

– Ну как? Ты видела его? Как он? Чё сказал?

– Сказал, что мне не пройти испытания.

– Фух, ну слава Хонсу! Я думал, тебе и третий мастер фибры достанется нахаляву! – реакция друга не понравилась Мэри.

– Третий? Кто был вторым?

– Ларей.

– Он пытался меня убить.

– Слушай, это то же своего рода внимание. К тому же, он там хотел тебе помочь, я слышал. Может, ты его довела своим занудством?

– Кимео, не неси чушь, пожалуйста, – Мэри стала очень серьёзной, от чего паренёк решил заткнуться, – Я, наверное, уйду. Делать мне здесь нечего.

– Постой-постой! Куда? Раз мастер сказал, что тебе не пройти, это не значит, что ты не пройдёшь! К тому же, куда ты пойдёшь? Ты ж ничего, кроме фибры и охоты, толком не знаешь!

– Разберусь как-нибудь.

– Всё равно останься.

– Зачем?

– Ради меня, – Мэри не ожидала такого ответа, поэтому даже слегка покраснела.

– Ради тебя?

– Да мы же с тобой всю жизнь вместе, считай. На зло всему Тартару! Хе-хе. И теперь ты хочешь меня бросить и уехать незнамо куда незнамо зачем?

– Может быть, ты и прав. Я действительно не знаю, что делать дальше. Если я тебе так тут нужна, то ладно.

– Ес-с-с! Пошли, посмотрим, как тут здесь.

Обучение в Ревелатио длилось два года. Клан предоставлял только жильё и пищу, поэтому для чего-то большего надо было контактировать с необходимыми. Благо, Мэри быстро нашла общий язык с местными охотниками. На эти деньги она, в основном, покупала одежду, более подходящую для местного климата, и приспособления для охоты (оказывается, настоящий лук всё же лучше ледяного). Само обучение для Мэри не составляло больших трудностей. По большей мере, потому что Карл уже всему её обучил. Но из интереса Мэри всё равно слушала мастеров: как проводить фибру, накапливать её, высвобождать, добавлять и так далее. Но у Мэри остро стояли проблемы с созиданием, разрушением и даироканом – эти аспекты фибры требовали больше всего сил, но уроки не помогли девушке стать лучше. На примере льда, ей было тяжко создавать структуры, а затем полностью их разбивать. Даирокан и вовсе работал очень запоздало, из-за чего частенько в тренировочных спаррингах Мэри получала ранения.

Зато Кимео схватывал всё налету. За эти годы он стал экспертом Оша молнии, за что стал уважаем среди круга равных. Частенько он даже раздавал советы и помогал другим. Даже Мэри. Но ей его советы не помогали, что вызывало у него сначала непонимание, а затем насмешку. Как и у многих вокруг. Из-за чего Мэри и здесь стала изгоем, пока её друг обзаводился новыми знакомствами. Бесчувственность и неспособность никого не привлекали. Благо, хоть демон всё это время подозрительно молчал. Что явно раздражало Кимео, так это то, что Утсукуши демонстративно приходил понаблюдать за жалкими попытками Мэри в совершенствовании. Обычно великий мастер таким не занимался с другими – это породило множество нехороших слухов. А Мэри внимание грандмастера не льстило: она знала, что это только из-за демона. По итогу Кимео сильно отдалился от девушки, общаясь с ней, скорее, из вежливости и необходимости (всё-таки, именно он удержал её здесь). Это вызывало печаль у девушки.

И вот, наконец, кандидатов ждало финальное испытание. За день до него все собрались на площадке, чтобы выслушать самого великого мастера. Все что-то бурно, но тихо обсуждали. На ликах легко считывалось волнение. Кимео не был исключением. А Мэри просто-напросто не понимала причину общего беспокойства. Но и подслушивать не хотела. Когда пришёл Утсукуши, он собрал всех перед собой, поставив их шеренгой, и улыбчивым взглядом окинул всех. Новусы замерли, будто боясь дышать при виде лидера клана.

– Здравствуйте, мои дорогие! Большинство меня видят впервые, но, думаю, вы знаете, кто я. Вы прошли все необходимые этапы, чтобы подобраться к вратам посвящённых. Осталась лишь одна ступень. Но она... самая тяжёлая. Она только для тех, кто истинно жаждет знаний превыше всего. И, если вы пойдёте дальше, цена может оказаться слишком высокой для вас. Отказаться идти дальше – нормально. Никто вас не осудит. Навыки, полученные здесь, и так сделали вас превыше многих мелианор. Они вас защитят и могут дать даже хорошую работу. Идёте дальше – признаёте, что фибра для вас – это всё. А остальное – ничего. Это – моё предупреждение вам. Те, кто не готовы рискнуть, выйдете из шеренги и идите восвояси прямо сейчас.

Тон Утсукуши был суров, поэтому несколько накалил обстановку. Все начали переглядываться друг с другом, ожидая какого-нибудь подвоха. Но мастер смотрел на Мэри. Он ждал её решения. Признаться, если бы не этот взор, то Мэри бы уже вышла. Она не могла позволить себе риск. Но тут будто был вызов. Кимео это заметил, к чему отнёсся ревностно.

– Я вижу в ваших лицах сомнения, – продолжил мастер, – Я дам вам время подумать. Если вы отказываетесь – вы не приходите ранним утром к вратам посвящённых. Я хочу, чтобы вы понимали важность моих слов. Цена. Может быть. Слишком. Высокой, – медленно проговорил Утсукуши.

– А какая цена? – дерзнул спросить Кимео.

– А это уже неважно. Здесь включается риск. Готовы ли вы рискнуть и пойти дальше? Или нет? До завтра всем, кто готов. Прощайте тем, кто выбирает обычную жизнь.

Утсукуши ушёл, оставив кандидатов в недоумении. Смута была посеяна в разумах юных. Перешёптывания, советы, догадки. Мэри на это всё поглядела будто со стороны, выдохнула и бодро пошагала в корпус, чем удивила Кимео.

– Эй, ты куда?

– Собирать вещи.

– В смысле? – Кимео остановил девушку за руку, – После всех этих двух лет ты хочешь просто уйти? Снова сдаться из-за слов? Может, эта проверка! Она с каждым набором происходит!

– Может, это проверка того, насколько много мы готовы отдать за знания о фибре. Я не готова отдавать ничего важного.

– А что, у нас с тобой есть что отдавать? – этот вопрос как ударил по Мэри.

– Зачем ты меня уговариваешь? У тебя уже здесь есть новые и классные друзья. Ты больше не изгой. Я тебе не нужна.

– Ты мне нужна! Весь путь мы прошли вместе. И идти дальше без тебя? Я не могу себе этого представить. А это... просто новые знакомства.

– У меня всё равно ничего не выйдет. То, как я сдала все эти испытания... Как в тринадцать я не могла сделать этот цветок, так и сейчас. Даирокан всё ещё не развит. Сила не растёт. Ничего почти не поменялось. Вы в разы все лучше сдали, хотя опыта у меня, наверное, больше, чем у всех вас вместе взятых. Это просто не для меня.

– А вдруг ты ошибаешься? Вдруг это твоё предназначение! Просто у тебя... другой взгляд. И если ты решишь эту проблему, то...

– То что? Буду заниматься изучением фибры? Открывать новые Оши и секреты вселенной?

– А что бы ты хотела тогда? Жить обычной жизнью? Наша жизнь уже бесповоротно свернула с этого пути.

– Ох… К чему это ты всё говоришь, Кимео? Я правда тебе настолько нужна?

– Да, – ответил после короткой паузы он, – Мне искренне жаль, что ты думаешь иначе, – Мэри будто бы хотела позлиться или заплакать, но всё это, как всегда, испарилось с её лица.

– Я пойду на этот шаг. Ради тебя. Только в этот раз покажи, что то, что ты сказал – это правда.

Ранним утром, когда Хоуку едва выходил из-за горизонта, из-за чего небо имело холодно-блеклый оттенок, кандидаты уже стояли у ворот посвящённых. Некоторые не пришли, но их был в меньшинстве. Кимео трясло от волнения, поэтому Мэри старалась его успокоить, как могла: "Не переживай". Это ему не помогало. С другой стороны, остальные его «друзья», имена которых Мэри даже не запомнила, даже не пытались помочь друг другу. Это её озадачило. Двери открылись и один из судей провёл группу в место для финального испытания.

Это была небольшая арена с плотным песком. По периметру были начертаны бирюзовые рубоши. Вокруг же арены было несколько пустых скамеек под навесами. А по центру сидел Утсукуши с четырьмя судьями. Кандидаты встали на арене вместе с ведущим, хлопая глазами. Утсукуши встал и громким голосом начал говорить:

— Всё, чему вы учились ранее – это просто проверка, способны ли вы овладеть базовыми навыками. Настоящее испытание происходит здесь. Оно определит, на что вы годитесь, на что вы готовы ради высшей цели. Те из вас, кто ушли, выбрали путь невежества, в котором чахнет подавляющее большинство. Еще есть те, кто оказался здесь по глупости, не понимая, что их ждёт. Но и от них Ревелатио сегодня избавится. Останутся лишь те, чьи амбиции и убеждения будут толкать их к вершине. Те, чья фибра готова к стремлению к божественной! – Утсукуши сделал паузу, осматривая каждого. Кто-то начинал бояться и начинал отступать к выходу. Кимео был в судорожном предвкушении, что напрягло Мэри, – Вы знаете, что фалтум лучше всего раскрывается в состоянии стресса. Это неправда. Лучше всего фалтум раскрывается при близости смерти. Именно в такой момент человек готов на всё. Он показывает все свои способности и потенциал в желании спасти самое ценное, что у него есть! Сегодня вы столкнётесь друг с другом в битве и покажете, на что способны по-настоящему. Либо умрёте, – кто-то захотел сбежать, но тут же врезался в барьер, что вышел из рун, – Нет. У вас был шанс уйти. Я предупреждал. Сейчас, прошу, усаживайтесь. Судьи будут называть имена соперников. И мы вместе посмотрим на истинные чудеса.

Усевшись, Мэри глубоко дышала, пытаясь собраться. Ей не было страшно, но она старалась контролировать любой эмоциональный всплеск, успокаивая себя опьяняющим кислородом. Кинув взгляд на Кимео, она обнаружила его в необычном состоянии: парень был в глубоком сомнении, что отягощало его брови. Обычно он бурно реагировал на всё происходящее, поэтому это было совсем не похоже на него.

– Кимео, ты как? – не постеснялась спросить его Мэри, да получила в ответ подозрительный взор, – Я не хочу никого здесь убивать. Я откажусь. А ты? – ответа не последовало. Мэри не понимала, что не так.

Несколько битв прошло: одного парня сожгли, другого раздавили валунами, девушке сломали череп голыми руками. Все они были вроде как близки с Кимео, но тот на вид не испытывал ничего от их гибели. Четвёртая пара отказалась сражаться. Два молодых парня – один был монахом, другой кучерявый чернокожий с голым торсом. Увидев в друг друге тяжесть лишь от одной мысли о совершении греха, они пожали руки и подняли их вверх.

– Мы не будем биться на вашу потеху! Никакие знания не стоят человеческой жизни! – вскрикнул чернокожий.

– Тогда уходите прочь, – расстроенно и злобно ответил Утсукуши.

Барьер взаправду открылся, и пара пацифистов смогла уйти. На выходе они даже обнялись. Мэри это вдохновило. Ей захотелось, чтобы ей попался Кимео, и они так

же отказались от этой бессмысленной жестокости. И её глаза загорелись в радости, когда именно их имена объявили. Но глаза Кимео оставались мрачными, что обеспокоило Мэри. Оба вышли на арену. Как только ведущий выходил на трибуну, бой считался начатым. Мэри мгновенно подняла руку и сказала.

– Я не собираюсь биться, – её ответ, однако, не удивил Утсукуши. Теперь он внимательно смотрел за Кимео, который не спешил предпринимать решения, – Кимео? Ты же не хочешь меня убивать?

– Не хочу, – кратко пробубнил он, – Но ещё я не хочу быть никем. Им я был всегда. Всю свою жизнь.

– Что ты имеешь в виду? – Мэри отпустила руку и насторожилась.

– Я не успел запомнить своих родителей. Не знал любви и заботы. Меня отвезли на плантации как рабочего двум маразматикам. И всё это время я думал, зачем? Кажется, здесь я нашёл ответ.

Кимео выпустил несколько молний. Мэри сделала два ледяных щита, что тут же оплавились и разбились. Парень подскочил к девушке, атакуя её клинком из затвердевшей молнии. Мэри уклонилась и поймала обе его руки.

– Зачем ты это делаешь?! Мы можем просто уйти отсюда!

– Зачем я это делаю? Я всю жизнь пытался быть для кого-то значимым! Я работал, я помогал, я был улыбчивым и общительным! Но никто...никому не было до меня дела! Даже ты! Я к тебе подходил! Я тебя ободрял! Я тебе помогал! А ты не делала ничего, ради меня все эти годы! Хотя, у тебя был учитель!

– Учитель меня бросил!

– Ты была нужна ему! Он дал тебе всё, пока я жил со скотом! Нужна была Ларею! Утсукуши! Даже высшим! – Мэри не поняла высказывание про высших, что промелькнуло на её мимике, – Что в тебе такого особенного, чего нет во мне? Мы же два урода! Две сироты! А по способностям я оказался даже лучше!

– Кимео, ты не понимаешь...

– Всё я понимаю! – молния распустилась, выпустив искры во все стороны, от чего Мэри пришлось отпрыгнуть, – Просто некоторым везёт, и они этого не ценят! А другие, как я, должны всего добиваться силой!

Кимео выпустил ток в землю, заставив Мэри подпрыгнуть. Второй рукой он выстрелил в девушку, и ей пришлось защищаться щитом вместо того, чтобы безопасно приземлиться на лёд. Так что, в момент, когда её ступни коснулись пола, её обездвижило. Это дало шанс Кимео попасть молнией ровно в сердце, от чего рубаху Мэри прожгло. Она упала на колени, уже готовая потерять сознание, но глаза окрасились тенью, в которой загорелись искры страха.

– И опять эти мерзкие глаза! – плюнул Кимео и снова пустил ток по земле, что начал беспрерывно бить девушку, посматривая на Утсукуши, ожидая одобрения. Но тот был серьёзен.

Мэри, испытывая адскую боль по всему телу, от которой невозможно было дышать и сердце кое-как билось, не могла пошевелиться. Страх начал окутывать её. И это только больше её пугало. Вены почернели. И голос снова зазвучал:

– ДАЙ МНЕ СПАСТИ ТЕБЯ. ДАЙ МНЕ ВЫРВАТЬ ИЗ НЕГО ЕГО ПОРОЧНУЮ ДУШУ И СКОРМИТЬ ЕЁ ПУСТОТЕ.

– НЕТ! – выкрикнула Мэри вслух, что позабавило Кимео.

– Я СТАНУ ТОБОЙ И НИЗВЕРГНУ ЗДЕСЬ КАЖДОГО В ПУЧИНУ МУЧЕНИЙ. ПОКУДА УЖАС ПЕРЕД КОНЧИНОЙ СВОДИТ ТЕБЯ СО МНОЙ.

Тут Мэри вспомнила слова учителя, что он должен будет её убить. Уже будучи взрослой, она ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы избавиться от своего проклятья. Обречённая быть слабой, испытывающая вечный страх, Мэри почувствовала, что устала. Почувствовала, что не хочет больше так жить. С трудом из-за бьющего тока она улыбнулась и подумала, как же хорошо, что учителю не придётся её убивать. Она не знала, любил ли он её взаправду или просто исполнял долг, но, наверное, ему было бы неприятно это делать. Такой исход будет лучше всего. Страх отступил. Искры погасли.

– ДУМАЕШЬ, ТЫ ПРИНЯЛА СМЕРТЬ, ЧТОБЫ НЕ ДАТЬ МНЕ ВОЛЮ? НЕТ. Я СЛИШКОМ ДОЛГО ЖДАЛ, ЧТОБЫ ТАК ВСЁ ЗАКОНЧИЛОСЬ, – чудовищный шёпот окружил её сознание, но более не вгрызался в него, – ЕЩЁ НЕ СТАЛ ЕДИН С ЭТИМ МИРОМ. НО ТЫ ВОЗЬМЁШЬ МОЮ ОПУСТОШАЮЩУЮ СИЛУ. И ОНИ ПОЗНАЮТ ИСТИНУ. ОНИ ПОЗНАЮТ СТРАХ. ОНИ ПОЗНАЮТ БОЛЬ СВОЮ. ТВОЮ. МОЮ.

Загорелись фиолетовые искры. Грозовой импульс от Мэри опрокинул Кимео и разрушил барьер. Утсукуши вместе со всеми аж подскочил, приготовив фибру в руках. Но увидев, что Мэри была в себе, удивлённо на него смотря, он расслабился. Восстановил барьер одной печатью и уселся. С улыбкой он взмахнул рукой с посылом: "Продолжай". Это очень сильно разозлило Кимео. Он выпустил молнию, которую девушка смогла просто поймать и перенаправить через всё своё тело в другую руку, откуда она выстрелила в барьер. Кимео не сдавался. Он выпускал ещё и ещё, ещё и ещё. Девушка всё отбивала, даже не содрогаясь. Кимео рассвирепел от непонимания и злости, что одолевали его, поэтому повторил свой приём. Но, не взирая на ток на земле, Мэри на льду прикатилась в упор к врагу. Молниеносный клинок столкнулся с ледяным. Кимео снова распустил меч на молнии, но Мэри повторила тоже самое: лёд разорвали тёмные разряды. Молнии переплелись друг с другом, начав бить во все стороны. Но только чёрные поражали барьер, заставляя Утсукуши его постоянно восстанавливать. Мастера это забавляло. Стихии погасли, и Кимео осенило:

– Откуда…Вот зачем ты была всем нужна. Просто как оружие, – усмехнулся парень, посмотрев на великого мастера, сложившего руки с предвкушении, – Даже для него…

– Ещё не поздно всё закончить, – дрожащим тоном умоляла Мэри, – Давай просто поговорим!

– Ты думаешь, вот так можно всё закончить? Не-е-е-е! Я докажу, что стою всё равно большего, чем ты со своими тайными способностями!

Кимео широко расставил ноги и присел, руками будто вытягивая чакры из себя и посылая их ввысь. Барьера не было сверху, так что начали собираться тучи. Остальные ученики восторженно смотрели на небо, а Утсукуши от интриги надкусил указательный палец.

– ОН СЛАБ. ОН НИЧТОЖЕН. РАЗОРВИ ЕГО МОИМИ ТЕНЯМИ И ОКОНЧИ ЕГО СТРАДАНИЯ.

– Нет! – вскрикнула Мэри вслух.

– Да! – выкрикнул Кимео, – Я покажу тебе настоящую силу! То, чему мне пришлось обучаться самому! И без всяких мастеров фибры! Без всяких жульнических способностей! Узрите силу Натама!

Из грозы вышла настоящая молния, что поразила тело Кимео. Обжигаясь о гигантскую температуру, он пытался обуздать силу природы. Содрогаясь, он пропустил через себя гигаджоули энергии и выпустил их в подругу нескончаемым потоком. Мэри вынуждена была ответить таким же чудовищным теневым разрядом. Потоки светочей сцепились. Сила природы против силы тьмы. Пытаясь пройти сквозь друг друга, разряды начинали ползти к небу, ужасая всех окружающих своей сверхъестественной природой. Только вот, если Мэри держала поток молний одной рукой, то Кимео сотрясался, теряя контроль. Его чистые молнии начинали давать слабину. И в миг, когда он утратил силы, обе стихии: и природная, и тёмная – сразили его наповал. Мэри попыталась увести разряд в сторону, но он всё равно испепелил руку парню. А грозовая молния изуродовала его ветвистыми следами по всему телу. Мэри подлетела к нему в момент и поймала его на руки, чтобы он не упал.

– Кимео! – воскликнула Мэри надрывистым голосом. Фиолетовые искры сменились жёлтыми, – Ты жив?!

– Ты... ты боишься?.. – прокряхтел раненый, – Ч-чего?..

– За тебя! – Мэри аккуратно положила его, придерживая голову. Она осмотрела его левую руку. Вернее то, что от неё осталось. Рану прижгло, но остался фиолетовый разрыв, начинавший разъедать тело. Похожие раны она видела на Ларее.

– Поч...чему?

– Потому что ты мой друг!

– Какая же ты... тупая... – выдохнул Кимео.

– Что? – не поверила ушам девушка.

– Я...я никогда... ни за что... не назвал бы тебя другом, – желчь и злоба придавали его голосу силы.

– Но... но..., – губы девушки вздрогнули, – но мы же столько пережили. Ты был всегда рядом...

– Я был рядом... потому что я урод...Изгой....Никому не нужный. Как и ты.... И всё это время... мне было хорошо, что есть ещё кто-то такой... несчастный. Но ты... ты умудрялась быть счастливее меня! Лучше меня! Ведь у тебя был дом... был учитель... были способности. И я всё ждал и ждал, когда жизнь опустит тебя, чтобы ты... чтобы мне стало хорошо! – Мэри отпустила тотчас голову Кимео и встала, хотя забыть всё услышанное. Слёзы начинали заливать её чёрные очи, а руки сжиматься в кулаки, – Ха-ха-кхе-кхе, – злорадный смех Кимео перешёл в надрывистый кашель, – Да... я всегда... завидовал тебе и ненавидел тебя! Потому что ты...такая особенная! А на самом деле, ты просто м-м-монстр! Теперь… я это вижу.

Негативные эмоции были готовы переполнить Мэри. И вдруг канули в Лету. Осознание пришло к ней, вытеснив чувства. Она видела перед собой жалкое подобие человека, чьи зависть и злость привели его к такому исходу. Судьба избавила её от него самым показательным способом. Тогда Мэри присела, приблизилась к его злобной гримасе и ледяным тоном ответила:

– Моя особенность в только в том, что меня выбрало чудище, жаждущее выпотрошить тебя и всех рядом каждую секунду. Но я зачем-то не дала ему это сделать с тобой, – в ответ Кимео плюнул Мэри в лицо. Та, испытав омерзение, вытерла слюну и слегка улыбнулась, – Вот, что ты из себя представляешь по итогу, – Мэри выпрямилась, подняла руку и воскликнула, – Я не буду его убивать!

Спустя время, когда испытание закончилось, Мэри опять пригласили в башню великого мастера. Нехотя она в неё зашла. Утсукуши был явно недоволен.

– Знаешь, очень часто находятся вот такие вот "пацифисты", как те двое. Монах и негр. Они не понимают, что их убеждения мешают прогрессу человечества.

– Прогресс – это бессмысленные убийства? – с отвращением задала вопрос девушке.

– Прогресс – это борьба. С окружением. С окружающими. И с самим собой. Даже если мы возьмём любимую каирхатсу эволюцию, то там происходят те же процессы. Сильнейшие и умнейшие выживают. Слабые и посредственные вымирают. А потом... уже идёт гонка среди оставшихся. И так до бесконечности. Мутанты верят, что есть потолок. Их "Совершенный Вид". Но я считаю, прогресс – бесконечен. И даже будучи богом тебе есть куда расти. Но ты не будешь этого делать. Пока не появится второй бог.

– Как это связано с убийством невинных?

– Это связано с тем, что пока боги не враждуют, им тоже нет смысла прогрессировать. А нет никакой более сильной вражды, чем борьба за право на существование. Обычно те, кто заходят так далеко, стараются это понять. Или уже понимают. Глупцы-пацифисты уходят. Либо их "уходят" силой. Но ты... – мастер экспрессивно покачал пальцем, – ты меня особенно разочаровала, Мэри. Победить, показав мне такой Грааль, и сдаться! Будь моя воля, я бы тебя всё равно принял. Но нарушишь правило хоть раз, и все это запомнят. И будут думать, что можно выжить, не вступая в конфронтацию с самим с собой. Что не надо выкладываться на полную. Ведь от этого ничего не зависит... Впрочем, ты мне всё равно подарила интересный объект для изучения.

– Что ты собираешься делать с Кимео? – догадалась Мэри, сжав кулаки.

– А тебе ли не всё равно после всего им сказанного? Ладно, ты просто душка! Я попытаюсь его вылечить. Навряд ли получиться, но для меня это вызов. Однако, без ручки и с такими ранами ему будет тут тяжко, – Утсукуши ожидал какой-нибудь реакции от девушки, но её не последовало.

– Это всё?

– Боюсь, что да. Ты упустила свой шанс. Не знаю, что ты будешь делать теперь. Можешь какое-то время оставаться тут перед тем, как отправиться в дорогу. Но когда твой дружок начнёт вытеснять тебя из твоего сознания, приходи ко мне. Я с радостью на него погляжу, – язвительно улыбнулся Утсукуши. Мэри просто развернулась и ушла, – До свидания, Мэри!

Несколько дней Мэри активно собиралась, накапливая анрихи с охоты. Добрый охотник, которому она продавала туши, так уже устал видеть её печальное лицо, что заплатил втрое больше обычного. Все эти дни Мэри надеялась снова увидеть Кимео. Но только увидеть. У неё не было желания с ним говорить. Из примечательного за это время: корабли высших пролетали над Ревелатио, но даже не останавливались. Те, кто сталкивался с высшей расой, говорили, что это странно. Обычно корабли высших перемещаются так быстро, что ничего не может их уловить. Тогда, правда, Мэри это не волновало. Поменяв одежду на в последующем свою любимую белую майку, девушка нашла а.лар, который вёз всех в Северные Врата. Не зная, что делать в жизни дальше, Мэри решила поехать туда.

Исколесив целую часть света вместе с горсткой путешественников, клановцев и отвергнутых Ревелатио, Мэри добралась до Врат. Гигантские стены, что возвышались словно горы, пугали своими масштабами. Вокруг был снег и холод, но ТРП, что выходил из стен, защищал целую страну от суровости климата. Конечно же, Северные Врата имели те самые врата. Такие же бесконечно огромные и широкие, они всегда были открыты. Закрывались они только вовремя, пожалуй, боевых столкновений. Через них проходило тысячи людей, машин, а.ларов и к.ларов. По совместительству Врата были единственным местом без ТРП, поэтому возле них было холодно, и там, в основном, жили бедняки.

Но Мэри было проблемно добраться даже до них. Разумеется, в стенах врат был контроль всех проходящих. И к негражданам относились предельно подозрительно. Однако, у Мэри ситуация была ещё сложнее. На опросе у пограничника девушка в цвет заявила, что здесь родилась, а потом "мистическим образом" оказалась в горах Тартар, где и проживала десять лет. Долго её допрашивали, но смогли только выудить, что родители Мэри были убиты, а она оказалась в психбольнице. Пограничники чуть ли не со смехом покрутили пальцем у виска, однако, собрав все её биометрические данные, информация подтвердилась. После этого девушку проверили у психиатра, где она получила статус: "вменяемой", от чего ей стало несколько смешно. Последние расспросы в кабинете проводились уже без насмешек.

– Что ж, Мэри Энджей Суринга...несколько недель мы тебя тут всё держим и держим, – уселся за стол пухлый и плешивый дядечка со светлыми усами, – Да избавиться от тебя не можем, хе-хе-хе, – не заметив улыбки на лице девушки от шутки, пограничник умолк, – Давай проясним несколько деталей, и ты сможешь вернуться на свою родину, хорошо?

– Хорошо.

– Ты рассказывала, что попала на горы Тартар. Не знаешь как, мы уже поняли. Да вот только кто тебя там воспитывал? Как ты там росла?

– Меня взяли под опеку.

– Кто именно?

– Карл Неймлесс.

– Неймлесс... такого клана я не знаю. Хотя, на фамилию тоже не похоже. Кем был этот Карл Неймлесс? Чем занимался, на что жил?

– Он... отшельник. Жил сам по себе. В основном, охотился, но жители деревни иногда давали ему овощи, фрукты взамен на защиту.

– Защиту? От чего?

– Там много всяких мелианор водится. Иногда он что-то покупал, но очень редко. Не знаю, откуда он брал деньги.

– Где же этот Карл Неймлесс теперь?

– Он... он ушёл.

– Куда?

– Ушёл... из этого мира, – решила слукавить впервые Мэри.

– О-у, соболезную. Не повезло вам. Почему вы решили не остаться в горах?

– Болезненные воспоминания и... одиночество.

– И чё, не было никаких связей с остальной деревней?

– У меня не было, – снова наврала Мэри.

– Скажу честно, город не самое лучшее место для борьбы с одиночеством, хе-хе. Хотя, кто знает? Может, здесь вам больше повезёт! По идее, я должен ещё вам провести экспертизу в отделе АМК с колебосенсорами на одержимость, но я вас и так уже замучил. Да и у психиатра все эти... быстро выдают себя. Или вам всё же провести? – мужчина будто проверял девушку на что-то.

– Могу ещё тут подождать, если считаете нужным.

– Хе-хе, шутка. В общем, вот ваши временные документы. Обычно их хранят в КИ или ПДК, так что советую, чтобы не таскаться с этими бумажками. Потом сделаете себе нормальное удостоверение личности и станете полноценным гражданином Северных Врат. Добро пожаловать!

Мэри приехала в квартиру, которая ещё осталась ей по наследству от родителей. Устроилась в ближайшую кофейню, подкупив работодателя тем, что он сможет экономить на льде. И так она и жила, периодически в ночи содрогаясь от нарастающего гласа:

– ТЕПЕРЬ ТЫ ОДНА ВОЛОЧИШЬ СВОЁ БРЕННОЕ И БЕССМЫСЛЕННОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ. НЕТ НИКОГО, КОМУ БЫ ТЫ БЫЛА НУЖНА. НА ТВОЙ ЗОВ НИКТО НЕ ПРИДЁТ. ТОЛЬКО Я.

Демон всё больше и больше начинал звучать в её голове вместе с переживаниями из-за одиночества и незнания, что делать ей дальше. И кто знает, что было бы, если бы однажды задумчивой и печальной девушке вдруг не повстречался такой же задумчивый и печальный мужчина с шрамом на правой щеке. Мэри сама не знала, что она могла найти в Нейте. Или что он нашёл в ней. Но она знала, что ему тоже было одиноко. Поэтому, когда они прогуливались по паркам в ночи, она верила, что оба находили друг в друге утешение. Утешение от боли.

– Вот и всё, – выдохнула с облегчением девушка и склонила голову, будто перед казнью.

– Даже не знаю, благодарить или ругать того пограничника за халатность, – тут же прокомментировал отец Александр, сложив подбородок на кулак.

– А родственники у тебя-то нашлись какие-нибудь? – спросила Карелин, – Бабушки, дедушки? Тёти, дяди?

– Я...я не искала, честно говоря.

– Раз погранцы не сообщили, значит и не нашла бы, – заключил Нейт. На него Мэри тут же обернулась, ожидая, что он скажет что-нибудь ещё. Но Нейт только сложил руки в замок.

– Карл Неймлесс – Святой Безымянный... Он бился вместе с Лаурелием плечом к плечу! – благоговейно молвил Алан, – И он был твоим наставником...

– Да... А нам рассказывали, что Лаурелий погиб от ран одержимых, которых он пытался всё вылечить, – падре недовольно потёр подбородок, – А оказывается, он пал от демона воплоти.

– А мы, то есть, проигнорируем тот маленький факт, что учителю нашей демонессы несколько тысяч лет? – встал недовольно Энди.

– Этого, Мэри, могла бы и не рассказывать, – вернулся Карл.

– Чел, как кости-то? Не разболелись за столько лет?

– Не твоё дело, сплендид.

– Как обстановка?

– Печально, падре. Поток не стихает. Придётся выходить прямо в ловушку. Остаётся надеется на непредсказуемость Ноэста. Собирайтесь.

– Как прикажете, Святой Безымянный, – от ответа Алана отец бросил недовольный взгляд.

– Не называй меня так, инквизитор. Не знаю, что вам про меня наплели в церкви, но святого во мне не больше, чем в каирхатсу.

– Прошу прощения.

– Прощён. Я попробую пока найти подходящее место.

– Я могу чем-нибудь помочь? – с надеждой спросила Мэри.

– Да. Не выходи больше из себя.

Холод учителя и всех вокруг расстроил девушку ещё больше. Девочки будто хотели как-то её поддержать, но не знали как. Да и в их глазах теперь чувствовалось опасение. Нейт, собравшись самый первый, отошёл в сторону, хотя закурить. Но вспомнил, что всё уже скурил. В этот момент Мэри его и поймала для приватного разговора.

– Нейт...

– Чего тебе?

– Я... прости... я должна была сразу всё рассказать.

– Да нет.

– Нет?

– Кто б тебе помогал тогда? Инквизиторы? Или трусливые каирхатсу с Карелин?

– Нет. Я говорю, что должна была рассказать сразу всё тебе.

– Может быть, – Нейт отрешённо повернулся в сторону. Он, вздохнул, уверенно продолжил, – Я тоже находил утешение с тобой от одиночества. Но я больше не хочу бежать от корня своих проблем. Я найду и вырву его… А что будешь делать ты?

– Я... я не знаю.

– В этом и вся проблема. Когда... Если это закончится, я пойду со всеми в Северные Врата.

– Ты же хотел пойти со мной...

– Хотел помочь найти твоего учителя. А вот он и нашёлся. Дело приобрело куда более серьёзный оборот, чтобы я мог быть рядом с тобой. Хотя, оно таким всегда было. Просто я отказывался думать об этом. Прости, Мэри, но я точно не тот, кто сможет тебе помочь.

– Ты и так помогал! Пока ты не знал... пока всё это не случилось, всё было нормально! – снова выходила на эмоции Мэри. Увидев свои слёзы, она зажмурилась и отвернула лицо.

– Нет. Ты просто забывалась. Как и я.

Нейт отошёл к остальным. Мэри тяжело выдохнула, схватив себя за руку. И смотря в пустоту в одиночестве.