Псионикум

Глава 11. Стажировка

Первый год в Институте и два месяца курса «молодого бойца» в Псикорпусе пролетели практически в одно мгновенье. Немногое осталось в памяти. В основном только учёба и тренировки. И всё ради этого дня. Наконец-то настало время столкнуться с реальностью и опробовать наши умения в настоящем деле. Признаюсь, волнительный момент, но я сильно сомневаюсь, что нас сходу допустят к чему-то серьёзному. И какие умения могут быть у первокурсников, ей богу. Хотя от псиоников явно буду ждать чего-то экстраординарного, иначе какой был бы от них смысл.

Нам не раз говорили, что наш отдел просто завален делами, к которому не смогли подступиться остальные отделы. С одной стороны, это немного льстит. Как же, только мы сможем разобраться в них, но, как нас уверяли, в большинстве своём все из них так и остаются «висяками», «пустышками». Эти дела все как на подбор вызывали у всех лишь один вопрос: «что за чертовщина здесь случилось?» или «а это вообще дело?». Проще говоря, в основном пустая трата времени. Потому особых ожиданий у меня не было.

Как уже известно штаб-квартира всех ведомств Псионикума располагалась в огромном здании — своего рода чудо инженерной мысли со своей уникальной эстетикой и архитектурой, и внушающими размерами. С высоты, соединённые между собой, здания в три ряда образовывали треугольник с пустотой посередине в виде окружности, где расстилался шикарный сад с громадным фонтаном.

Одним своим видом здание буквально говорило о могуществе, величии и красоте нашего любимого государства. Как символ, здание метонимически обозначало могущество всего Эдема, а в народе всё чаще его называют просто Псионикумом. Впрочем, этим словом у нас обозначается практически всё, что связано с сообществом псиоников и прочих причастных к этому лиц. Также Псионикум служил ответом на Пентагон, символу могущества наших соседей и давних врагов.

Почему врагов? Невольно спросит кто-то. А ведь, по сути, не так давно, мы были единой страной. Но видя, что сейчас происходит, я бы так не сказала. Шло тотальное переписывание истории и всё связанное со времен колонизации Северной Америки и событий до войны Севера и Юга оперативно удаляется, как будто мы пытаемся откреститься от прокажённого собрата. Ну, это так, краткий экскурс в историю Эдема, ранее бывшее КША*. Янки и дикси — непримиримые враги, вот и всё, что осталось от общей истории и не столь отдаленной.

Возвращаемся к настоящему времени. Мы стояли перед входом в Псионикум. Уже издали размеры здания поражали и всё, что мы слышали, оказались правдой. И что-то мне подсказывает, здесь заблудиться легче лёгкого даже будучи зрячим. Хм… Особенно для меня, да?

— Ну… Вот и новая пора, да, Анна? Готова бороться с преступностью?

— Верно. Новая пора.

— А тебя допустят с тростью в здание?

— Не знаю. Если отберут, то вместо нее будет пистолет. Интересно, какой модели? Ты себе какую хочешь? Гм… Что?

— Вряд ли здесь как на рынке, Анна.

— Да-да и это печально. Куда нам сказали подойти? — спросила я у Кэс, оценивая в мыслях время на поиск нужной двери в этом громадном лабиринте.

И знаете, с этим зданием что-то было не так. Я не могла чётко увидеть его. Казалось, что оно намного больше, чем есть на самом деле.

— Сторона С. Двенадцатый этаж. Кабинет 606.

— Ну, пошли.

Машину Кэс не пустили на служебную стоянку. Поэтому пришлось искать парковку в соседнем месте. Но, как бы то ни было, мы попали — внутри здание не было забито огромным количеством людей и первый этаж ничем не показывал на особо охраняемый или секретный статус места. Один раз над нами раздался звук вертолёта. Их площадки расположены по всей крыше здания. И всё, больше никаких странностей.

— Чем могу вам помочь? — подошли мы к стойке сотрудников безопасности.

— Здравствуйте, нам сказали подойти в отдел паранормальных расследований. Кабинет 606.

— Ваши ИК, пожалуйста, — попросил нас сотрудник и после проверки, вернул их вместе с ещё одними карточками. — Да, вы отмечены. Ваши временные пропуски, не теряйте.

— Спасибо. А не подскажете, как туда попасть?

— Интерактивная карта укажет вам путь. Вы сейчас находитесь в стороне А. Сторона С находится в левой стороне после сканеров. Поднимитесь на лифте на шестой и дальше сверьтесь с картой.

Гм… Отлично объяснил.

Но так просто попасть внутрь не получилось. Мы прошли через две проверки. В первой они проверяли мой пустой рюкзак и всё наше ручное барахло. А во второй ещё раз, но без участия самих блюстителей — через огромную бандуру при входе. Я почувствовала странный шум в ушах, когда проходили через этот сканер. Устройство издавал странный писк, после которого нас всюду и везде сопровождали подозревающие всех и вся взгляды сотрудников службы безопасности Псионикума, СБП если быть вкратце.

— Как тут всё серьёзно, чисто и… гладко.

Я на минуту включила обычное зрение, чтобы оценить красоты интерьера: металлические стены, чёрный мраморный пол, который отражался словно зеркало и минимум декорации. Всё сурово и деловито. Проблуждав по коридору добрых пятнадцать минут мы, наконец, нашли лифт и уместились туда вместе с четырьмя людьми.

Мы с Кэс явно выбивались из общей канвы местных работников своими уличными одеяниями. Здесь все щеголяли в строгих костюмах и со специальными бейджиками на груди. Встречавшиеся на пути дамы ходили исключительно в светлой рубашке и пиджаке на верху, длинных юбках до колен и в чёрных туфлях внизу, а джентльмены все как один в смокинге, немногим отличавшимися друг от друга только фасоном, цветом и галстуками.

Гм… Нас ведь не заставят ходить в таком? Призадумалась я и осмотрела свою одежду: чёрная ветровка, обычные джинсы серого цвета и высокие кроссовки, ну хоть рубашку нашла. В конце концов, мы же будем оперативниками, а смокинг сразу выдаст нас, если пойдём на улицы. Хотя, я не была уверена в этом. И ещё мне не хотелось стать похожей на секретаршу. Секретарши и офис-леди попрошу без обид.

— Шестой этаж, мэм, — попросила я у одной мадам перед нами.

— Помнишь наш уговор?

— Будь спокойна, Кэс. Буду держать рот на замке.

— Ты уж постарайся. Было бы здорово… Не вылететь в первый же день.

— Да ладно тебе. Здесь все серьёзные и деловые люди. Что им какая-то балаболка? Мэм, простите, — обратилась к женщине перед нами, на что получила легкий толчок локтем от Кэс, призывающий остановиться. Но я не остановилась.

— Чем могу помочь? — вежливо ответила незнакомка.

— Как бы вы относились к иронии и сарказму у своих подопечных?

— Простите?

— И любви к метафорическим изречениям…

— Анна, — процедила сквозь зубы мисс Уильям и одарила меня прищуром. — Извините, мэм. Она просто волнуется. Я ведь, права, Анна?

— Да… Очень волнуюсь.

Минуту другую спустя раздался звуковой сигнал, и двери лифта плавно разошлись, пропуская внутрь прохладный воздух. Первой вышла незнакомая женщина, оставив в лифте приятный запах парфюма. Потом вышли мужчины, а затем и мы.

Указанный нам кабинет мы искали недолго. Интерактивная карта и указатели в точности привели куда надо. Здесь не надо было быть гением, чтобы разобраться. Постучавшись, мы вошли в небольшое помещение, где абсолютно никого не наблюдалось. Пять рабочих мест пустовали, хотя огромный стол посередине комнаты был завален кучей бумаг, а на доске над ним висели всякие флажки и фотографии. Пройдя через узкий коридор, добрались до единственной двери в конце.

— Спецагент Джефф Каллиган, — прочла надпись на табличке двери Кэс. — Пришли.

— Ну, готова?

— Как думаешь, каков он?

— Не знаю, Кэс, наверное, с ранней сединой, уставшими глазами, грузом в душе, тяжёлым характером и пагубными привычками, как у тебя.

— Чего?

— Сигареты.

— А-а… Мм, — протянула Кэссиди и постучавшись, открыла дверь.

В кабинете был всего один человек.

— Мисс Рейн, Мисс Уильям, проходите, — и его стальной голос не выдал в нём никаких эмоций.

Гм… Он точно не псионик. Образ спецагента Каллиган не горел ярко, но от него веяло внутренней силой, стойкостью и решительностью.

Я, как и обещала Кэс, решила отмалчиваться по мере сил. Потому что я, как выяснилось, не особо нравлюсь любому начальству из-за своего отношения ко всему. Невольно подрываю авторитет и задеваю «эго». Видимо, тут дело в подсознании. Когда я смотрю на них, невольно использую псионику и «задеваю» их. А любое касание разума организм считает за угрозу.

Удобно откинувшись на спинку стула и закинув одну ногу на другую, скрепила руки в замок на груди. Зафиксировав себя в таком положении, я неотрывно следила за человеком напротив. Стороннему наблюдателю показалось бы, что я просто таращусь в пустоту перед собой. Но благо за этими очками никто и не заподозрит меня в пристальном наблюдении за кем-либо. Да и из-за моей особенности зрения тоже. Получается, я — идеальный агент слежки! Хотя, пожалуй, это слишком громкое заявление. Пока что сойдемся на «идеальный агент-стажер».

После первого «прозрения» в последствии травмы я смогла приспособить зрение, а потом в последующие полгода обучения «улучшала» его. Я смогла настроить зрение так, словно оно включается и выключается как в камере или на автомате лишь по мысленному приказу. При активации оно почти близко к нормальному, но не совсем и только на время, где требовалась немалая концентрация и определённые усилия в манипуляции псионикой.

Но, есть ещё куда расти. Мимика и жесты виднелись немного кривовато, но достаточно, чтобы разобраться в них, а вот эмоции можно было заметить и ощутить по изменившейся цветовой палитре образа. Прочувствовать их, просканировать, как сказал бы профессор Краусс. И пока же образ Каллигана оставался металлически серым. Оно ничего кроме собранности и недоверия к нам мне не говорило.

— Не стану ходить вокруг да около, — начал он после минутного молчания. — К нам стремятся очень немногие, эта работа отнюдь не для всех.

Тем более для нас, имел он виду. И я его отлично понимаю. Мы скорее похожи на студенток-припевочек.

— Мы ознакомлены со спецификой отдела, — сдержанно и спокойно отвечала Кэссиди. — И имеем представление.

— Что вы действительно имеете, — криво улыбнулся Каллиган, — так это высшие оценки и всё. Сколько раз вы работали на «поле» в институте? Имеете ли вы представление об улице? О преступниках?

— Нисколько.

— Вот именно, — подчеркнул спецагент. — А если быть точным, у вас всего несколько месяцев курсов в Академии Псикорпуса в тепличных условиях, где мало общего с реальностью.

— А как иначе? Всем нужно с чего-то начинать, агент Каллиган.

— Хоть в чём-то вы правы. Ладно. Знаете, что такое ПР-ПТП? — резко сменил разговор Каллиган.

Мужчина оценивал нас. Я пару раз ловила на себе его мимолётный взгляд. Несмотря на то, что он не псионик, мужчина был не так прост. Хотя, иначе и быть не могло.

— Да. Это «программа предотвращения тяжких преступлений».

— Верно. В Псикорпусе разрабатываются методы допроса и анкетирования для массового использования. Он основан на всех паранормальных убийствах нашего времени, — Каллиган протянул брошюру в мягкой глянцевой обложке. — Здесь есть глава для следователей, для выживших жертв, и для совершенно невинных, если таковые встречаются. Есть листы для преступников, которые согласны отвечать на вопросы, а есть специальный опросник, который используется следователями при столкновении с неразговорчивыми людьми. При этом он фиксирует не только ответы, но и реакцию. Эта методика позволит массово выявить девиантов среди населения. Сейчас это наиболее перспективная программа для нашего отдела, а вся эта паранормальщина хороша только на бумаге и годится для рекламы.

Намёк был яснее ясного. Он не хочет нас видеть в своём отделе. И сейчас он плавно подведёт, чтобы мы начали обдумывать о другом месте службы. Более подходящем для нас, так сказать.

Отвлёкшись на минуту, для интереса я пролистала брошюрку. Знаете, в моем списке самых ненавистных мне вещей ступеньки уступили место буквам и чтению. Читать приходилось только при помощи неимоверной концентрации. Зато это своего рода тренировки, да? Кэс не раз отмечала, что я читаю, не смотря в сторону самих страниц, как будто застыв на месте. Со стороны это довольно жуткое зрелище, наверное.

— Какие тесты вы сдавали?

— ММПИ, тематические апперцепции, по системе «Бендер-Гештальт», парапсихологический тест «Ганцфилд».

— Насколько вы пугливы?

— Не особенно.

— Брезгливы?

— Нет.

— Вас не пугает вид крови и останков?

— Нет.

— У вас имеется военная подготовка? Сможете ли вы постоять за себя?

— Да.

— Приходилось ли вам принимать оружие против человека.

— Нет.

Беседа Кэс и агента Каллигана крутилась в голове задним фоном, пока я вчитывалась в брошюру. Здесь причислялись методы допроса, какие факторы влияют на успешное извлечение информации при обычном разговоре и на допросах. А первая страница начиналась с одной неплохой мысли: «все самые великие тайны выбалтываются не из-за шантажа или по принуждению, а в порядке самореализации или самоутверждения в ходе будничной равной беседы».

— Так, — обратился ко мне Каллиган, медленно повернувшись в мою сторону. — Почему отвечает только мисс Уильям, мисс Рейн?

— Все мои ответы можно узнать, покопавшись в личном деле. Там должно быть всего-то пара листов.

Каллиган сменил позу. Но его образ остался прежним.

— То есть, вы не хотите отвечать?

— А мои ответы на что-то повлияют?

— Конечно. Или что вы имеете в виду?

В голосе мужчины на миг проскользнула тень заинтересованности.

— Не вижу смысла от банальных вопросов. Будь ваша воля, вы бы давно отказались от нас.

— Это верно, — спокойно согласился мужчина.

— А значит, нет нужды в моих ответах, если вы всё для себя решили. Вопрос лишь во времени. Когда результаты нашего с вами эксперимента будут плачевны, начальство само избавит вас от наших проблем. Так что, мы можем просто делать то, зачем мы здесь сегодня собрались и спокойно ждать этого дня, просто выполняя свой долг без каких-либо ожиданий и упрёков друг к другу.

— Допустим… — на миг запнувшись, ответил Каллиган. Его образ слегка изменился. — Я доверюсь вам, но ваша особенность не будет чем-то проблемной? В нашей работе глаза — чуть ли не самый главный наш инструмент.

— Ох, — тяжело вздохнула я, пресекая его намёк. — Не стоит считать меня слепой, мистер Каллиган. Может, я и не вижу, как все, но это отнюдь не слабость.

— Обязательно проверим это, мисс Рейн. Я читал в вашем деле о телепатии. Это правда?

— Ну… Почти.

— Почти? Это значит нет?

— Это значит почти.

— Не желаете продемонстрировать?

— Не особо. Думаю, в данный момент риск не оправдан.

— Риск?

— Ага. Я не хочу что-либо повредить или изменить в вашем или же в собственном разуме за просто так. Ради дела, когда ничего уже нельзя сделать — возможно. Но просто так, чтобы потешить чье-то любопытство — нет. Это чревато последствиями. А я хочу крепко спать, знаете ли.

— А если это не любопытство, а ваша проверка, от которой зависит ваша дальнейшая служба?

— Сомневаюсь, что это так.

— А если я отдам приказ?

— Все равно, мой ответ: «нет».

Гм… Самообладание мужчины не поколебалось. Хорош. Что и ожидалось от опытного агента.

— О, как, отказываетесь выполнить приказ вышестоящего агента. Хм… Это верно, что вас навязали мне сверху, но в моих силах сделать, чтобы ваша служба здесь стала бессмысленной. Будете разбирать бумаги до конца вашей карьеры. Впустую тратя своё время на ненужную и бесполезную работу. Без квалификации, опыта, знаний, навыков как обычные клерки.

— Точно. Как обычные клерки. И это должно было напугать? Для кого-то это вполне себе нормальная работа.

— И вам не кажется, что вы слишком предвзяты? — в конце концов, Кэс сдалась и поддержала меня. — Мы здесь не ради того, чтобы просиживать кресла. Или ради мнимой регалий и славы начальства. Все знают, реальность полна грязи, и все её краски не увидишь на бумагах, только на деле. Особенно в делах этого отдела. Прежде чем принять решение, спросите себя, вдруг мы можем вам помочь. Действительно помочь.

Клянусь, я увидела тень улыбки на лице агента. Или мне почудилось?

— Предвзятость — роковая ошибка, — продолжала Кэс, набирая уверенность. Видимо решила, раз ей не удалось остановить мою искру, то пусть всё горит ясно. — Если с самого начала руководствоваться лишь предвзятыми суждениями, а не объективными данными, то к каким ужасающим последствиям могут привести подобные действия. Дайте нам шанс. Мы научимся. А если ничего не получится, виноваты будем только мы сами, а вы делали всё возможное.

Джефф Каллиган молчал несколько секунд.

— Хм. Шанс, значит… Хорошо. Сейчас идите в отдел кадров, потом до конца недели ознакомьтесь в архиве с текущими делами с пометкой «нет квалификации». Жду подробный анализ и отчёт. Также ваши мысли по поводу тех дел.

Ну, что и ожидалось — бумажная работа. Хотя, чтиво обещает быть интересной, хоть и не самой приятной.

После краткого знакомства со спецагентом и нашим непосредственным начальником, мы двинулись в отдел кадров, где подписывали бумаги, получали инструкции, а затем знакомились со службой безопасности, чтобы получить карты доступа и также подписывали ещё одни бумаги.

— Мистер Ферчестер, у вас тут есть тир?

— На -1 этаже. Там же и тренировочный зал.

Оу… Неплохо.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — протянула Кэс, поднимая кулак.

— Конечно… Я побью твой рекорд!

— Ха. Мечтать не вредно, — и мы стукнулись кулаками. — Но после бумажной работы, — тут же дополнила свою мысль Кэс невесело.

— Или в перерывах.

— Если они будут.

— Наверное, будут.

— Готово. Получите карточки в том окне.

На прохождение первичных процедур обустройства на новом месте работы ушло всё время до обеда. И к двум часам мы спустились проверить местную столовку. А все оставшееся время после него сидели в архиве, копаясь в бумагах и компьютере.

— Слушай, что ещё нашла, — воскликнула Кэс с соседнего кресла. — Из папки под названием «аномальная потеря памяти» из разряда пустышек. Так вот, далее из слов пострадавших ведущий агент составил протокол. Вся семья потеряла память о двух неделях. Как они говорили, всё началось со снов. Но экспертиза показала, что в их крови не обнаружено ничего подозрительного. А психологи расходятся во мнении… Там ещё какие-то заметки, но у меня вопрос: «зачем такое вообще расследовать?».

— Потому что это относится к псионике? Ну, похоже же. Что там дальше?

— Установлено, что все они обычные люди. Отец рекламщик. Мать семейства бухгалтер. Её-то коллеги и заметили пропажу и забеспокоились за то, что она не выходила на связь больше трёх дней. Хотя она никого не предупреждала и не находилась в отпуске. На четвёртый день полиция обнаружила их в доме и всех за столом в странном состоянии, будто они находились в трансе. Все они были истощены и обезвожены, поэтому госпитализировали всех. Очнувшись, семья не могла вспомнить последние дни. Но все твердили о странном сне — красное поле и красную луну.

— И какой вывод сделал агент?

— Отравление угарным газом. И последующие галлюцинации от него.

— Мило. Не подскажешь, до скольки нам копаться здесь?

— До семи, кажется.

— А сколько прошло?

— Час двадцать.

— Чего? И всего-то?! — искренне удивилась я. А казалось, что целая вечность.

Похоже, я ошиблась, это будет очень долгое и нудное чтиво. Хорошо хоть местные аналитики правильно всё рассортировали. На проверку всех «чудных» зафиксированных заявлений от жителей уйдёт уйма времени… Да… Вот она — наша новая реальность.

— Анна, у нас вообще есть смысл торопиться?

— Кто знает, Кэс, кто знает… Ладно, что там ещё интересного есть? И ты что-нибудь написала? У меня попадаются одни только сводки о каких-то наркоманах и безумцах.

— Неа, ничего в голову не лезет. Какой анализ он от нас вообще ждёт? Я не догоняю…

— Кто знает, Кэс, кто знает… Гм… Видимо, мне не стоило говорить лишнего.

— А-ха-ха, да! И это его месть!

— Эх… Ладно, пойду кофейку налью.

— Ага, и мне прихвати.

— Оу-кей…