Психоисторический кризис

XXI ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ ГОД 14810-й

У него не было прошлого. Впечатление было такое, что он только что вышел из репликатора. Интересно, каково это — быть молодым человеком с прошлым? Наверное, он был таким — давным-давно. Если вообще был когда-то молодым… Откинувшись в аэрокресле и закрыв глаза, человек беспомощно плавал в тумане, окутавшем сознание. Прошлого не было, а здесь, в далеком будущем, куда его закинула неведомая сила, он ничего не мог понять. Может быть, завтра… Да, завтра! Он отдохнет, соберется с силами и попробует пробиться через этот бессмысленный туман! В эту вахту…

Он задремал. Туман начал клубиться, густеть, принимать причудливые формы. Призраки! Это они, взрослые — они забрали его пам, обещая дать новый с невиданными в Галактике возможностями, — и обманули, обманули, оставили мальчика расти тупицей с мозгами обезьяны! Он протягивал руки, пытаясь забрать свой несчастный разум назад, но чудовищный призрак, покрытый шрамами, держал пам мертвой хваткой, бешено скалился и кромсал ножом вдоль и поперек, угощая лучшими кусочками высокого черного чужака-пришельца. Тот поглаживал брюхо, набитое бесценными секретами украденного разума, и пьяно хвастался, что теперь сможет предсказать все на свете…

Проснувшись в панике, он сел, судорожно сжав подлокотники кресла. Он слишком утомился, пытаясь снова научиться читать, и теперь грезил даже наяву, бродя в зловещих призрачных пространствах. Но надо было вспомнить — вспомнить что-то важное, что вертелось на кончике языка, но все время ускользало, выводя его из себя. Может быть, оно связано с этим странным сном? Напряженно застыв в аэрокресле, он устремил взгляд в стену с потеками мочи, не замечая нищей обстановки номера низкопробного отеля где-то в подземельях Светлого Разума. Измученному сознанию требовался отдых, но он не мог отдыхать. Надо что-то делать! Он потерпел поражение, но сдаваться нельзя! Поражение? Да, он всей душой чувствовал горечь поражения. Но кто его победил? И в чем? И когда? И что вообще произошло?

Пришпиленная к стене картинка, где они с Коном ухмылялись возле древней летательной машины, раздражала его, как будто нарочно мешая сосредоточиться на том, что нужно вспомнить. Должно, ну должно же быть что-то, что свяжет вместе и придаст смысл этим призрачным обрывкам в его мозгу!

В отчаянной попытке собрать разрозненные куски головоломки он лихорадочно перебирал файлы главного имперского архива Светлого Разума. Даже это давалось с трудом — неловкие пальцы никак не хотели справляться с бегущими голограммами панели управления. Ошибки приводили его в бешенство. Пустоты приходилось заполнять по смыслу, методом проб и ошибок. Он даже не мог вспомнить, что пытается найти. Почему это важно? Может быть, дело в какой-то его статье или открытии?

Эрон Оуза мог бы запросить помощь «казенного» пама, который был вшит в высокий голубой воротник, облегавший шею, но не подключен. Стандартный прибор, предоставляемый осужденному, чей личный пам был признан виновным и уничтожен. Эрон хотел использовать его, но кто мог знать, что сидит в этом стандартном «мозгу» — сфабрикованные данные, навязанные модели поведения, схемы слежения? Его мотивации не имели ничего общего с мотивациями Эрона. Кому он будет служить? Тем, кто его приговорил? Уж лучше попытаться обойтись ограниченными возможностями своего мозга.

Эрон проклинал себя за то, что прежде ленился обременять свою биологическую память важной информацией. И теперь серое вещество его черепа содержало, похоже, лишь самые туманные контуры стратегических проблем, зато сколько угодно мелких деталей. Эрон продирался сквозь архивы, вызывая по какому-то наитию все новые и новые голограммы, но как ни старался, в мозгу не возникало ничего, кроме разрозненных обрывков случайных воспоминаний.

…томная фуга брачных игр — тогда ему было не до психоистории. Женщина с глазами, похожими на маслины, которая смеялась и дразнила его. Ее чувственный рот с удивительным изгибом губ и нежные пальцы — от их прикосновения хотелось забыть о математике. Белые простыни с узором из золотых цветов, на которых она лежала. Кто эта женщина? И что это за холмы за окном?

…путешествие на плоту вниз по реке на планете, где он родился. Скалы по берегам и пламенеющая листва огненных деревьев. Что это за планета? И где он родился?

…мальчик, бродящий по залам знаменитой каменной библиотеки в Севинне, которая пережила Междуцарствие, а до этого была казармой офицеров Империи. Как его занесло туда?

…церемония посвящения в сан психоисторика седьмого ранга — образ, навеянный архивными материалами о перестройке Светлого Разума после Опустошения. Огромный сводчатый зал, вздымающийся на высоту пяти этажей над головами выпускников, облаченных в мантии. Прилив ошеломляющего восторга, смешанного со страхом. Чувство приобщения к бесконечности. Стремящиеся ввысь опоры из камня, стекла и металла, тонкие переливы цвета, небесные звуки, проникающие прямо в душу. Было это на самом деле или только в его мечтах? Стал ли он в конце концов психоисториком?

Эти образы лишь раздражали Эрона. Они были слишком смутны, почти нереальны. И лишь когда поиск по файлам позволял вдруг уловить краешек ускользающей цели, его охватывало радостное возбуждение, быстро сменявшееся разочарованием. Иногда успех был совсем близок. Один раз, когда он просматривал список теорем Хандлера, перед глазами неожиданно возник взгляд Хейниса, яростный и саркастически насмешливый. Хейнис! Тот самый судья! Эрон сразу вспомнил это лицо. Тот самый Хейнис, который воспринял промах своего юного ученика как личный выпад и так жестоко наказал его за одну только мысль о публикации собственных идей без одобрения начальства.

В мозгу вспыхнула догадка. Ведь психоисторикам не положено публиковать свои труды! Значит, церемония посвящения — все-таки не иллюзия. Эрон усмехнулся — он прекрасно знал, откуда взялся этот запрет. Братство ученых являлось тайной организацией. Если бы каждый был способен рассчитать ход будущих событий, история стала бы непредсказуемой, а психократы лишились власти предсказывать и контролировать! Поэтому обнародование методов исторических расчетов считалось смертным грехом. Именно так — смертным грехом. Человек, нарушивший это табу, рисковал всем — вплоть до потери собственного пама.

Он снова заснул — и снова проснулся, повинуясь древнему ритму, заложенному в неведомых глубинах подсознания, ибо кто знал, что на Светлом Разуме день, а что ночь? Непрерывная череда архивных файлов продолжала возбуждать в биопамяти неосязаемые видения и яркие эпизоды из прошлой жизни, хотя по-прежнему мало что имело отношение к делу. Продвигаться приходилось на ощупь, но Эрон был уверен: стоит ему только увидеть это — и сомнений не будет. И терпеливо продвигался вперед шаг за шагом, хотя от усталости уже начал клевать носом, а часы показывали, что давно наступила вахта сна. И вдруг что-то словно толкнуло его изнутри. Он выпрямился так резко, что аэрокресло подпрыгнуло в воздухе.

Дрожащими руками Эрон повторил вызов последней страницы. Перед ним снова возникла голографическая картинка — взаимосвязанная структура ярко-красных символов и движущихся многоцветных схем на стабильном фоне основного состояния. Сперва он был озадачен. Постепенно пришло понимание, что это уравнения из малознакомой области стандартной математики, но записанные в обозначениях, обычно используемых физиками. Сами уравнения трудно было понять без помощи пама, но основной смысл он уяснил — некая попытка сформулировать условия равновесия сил. Уж в этом-то психоисторики разбирались получше физиков. А сам Эрон прежде знал о равновесии больше, чем кто-либо другой в его области.

Ах, вот оно что! На сей раз вспышка озарения возникла в сопровождении голоса, который монотонно и торжественно продекламировал внутри его сознания череду непонятных терминов: «Раннее обнаружение отклоняющихся событий посредством метода вынужденных арекийских канонических преобразований. Анализ в трех частях». Он не смог сдержать довольной улыбки. Что бы ни значила эта чертовщина, это была его, Эрона Оузы, диссертация! Великий Космос! На какие чудеса способна биопамять! И какими странными головоломками оперирует человеческое сознание! Он не очень понимал смысл этой абракадабры… кроме того, пожалуй, что она имела отношение к психоисторическому равновесию сил, вызванному… вот только чем? Эрон не имел понятия. Но теперь он по крайней мере знал цель своих поисков — знал, что должен добыть текст монографии. Какой уж тут сон!

Эрон задумался, прежде чем сделать формальный сетевой запрос. А что, если за ним наблюдают? Вряд ли. Братство контролирует исторические тенденции, а не отдельных людей. Ведь один, сам по себе, человек беспомощен. Особенно если это преступник, лишенный пама.

Потратив на поиск кучу времени и успев проголодаться, Эрон с разочарованием убедился, что монография исчезла из имперских архивов. В какой-то момент он было даже засомневался — а существовала ли она вообще? Да нет, совершенно точно, публикация была! А может, и эта его уверенность — только иллюзия, вызванная потерей пама? Может, он лишь планировал писать диссертацию?

И все-таки в глубине души Эрон Оуза догадывался, что произошло. Его работу просто удалили из архивов. Все копии стерты. Уничтожен даже пам, который в крайнем случае мог бы помочь восстановить утраченные результаты. И что же теперь?

Движением пальца Эрон отключил виртуальную клавиатуру и сошел с кресла, оставив его болтаться в воздухе. Меряя шагами комнату, попытался понять, где находится. Какой, интересно, это район Светлого Разума? Он исследовал лишь ближайшие окрестности — а что дальше? Странное тесное обиталище совершенно не соответствовало его утонченным вкусам. Все в крошечном номере было выкрашено в белый цвет, компактная мебель убиралась в стену, ни о какой роскоши или хотя бы уюте не было и речи. Из утилизатора несло мочой. Это что угодно, только не его дом!

В отчаянии Эрон закрыл лицо руками, не заметив, как с почти неслышным щелчком в стенной нише появилась крошечная блестящая капсула персонального послания.

— Боже, какой же я тупой! — простонал он.

Ну конечно же, престижная квартира осталась в прошлом! Братство психоисториков отреклось от него, он теперь сам по себе — обесчещенный, лишенный друзей и имущества, брошенный в лабиринтах трущоб нижних уровней Светлого Разума, да еще к тому же обреченный думать с помощью предательски медленных нейронов органического мозга. Это было ужасно. Эрон ощутил прилив бешенства… и чуть было не потерял сознание — ведь услужливого пама, всегда готового послать успокаивающий встречный импульс, больше не было. Чувство было тошнотворное — как будто он попытался броситься на несуществующую стену и провалился в пустоту.

Эрона охватил страх. Неужели он теперь просто животное с неуправляемыми рефлексами? Даже ментальная техника Зеноли, которая прежде всегда приходила на помощь, бесполезна при нарушенном балансе биомозг/пам. Так что же — и самому себе нельзя больше доверять?! Обдумывая свою авантюру, Эрон готовился к любым последствиям, но то, что случилось, далеко превосходило даже самые худшие опасения. Становиться неуправляемым животным никак не входило в его планы.

Планы! Вспышка радости при мысли о затевавшихся грандиозных проектах опять чуть не вывела сознание из равновесия. Но в чем они заключались, эти планы? И опять пустота… В отчаянии он оглянулся — и тут только заметил капсулу послания. Эрон застыл на месте: оно предвещало опасность! Приказ из полиции? Нет, не может быть — всемогущая полиция, имевшая в своем распоряжении расчеты психологов, не нуждается в столь изощренной секретности. Персональная капсула? Здесь? Как же прочитать ее без пама?

С любопытством он вытащил миниатюрную сферу из ниши. Она не раскрылась бы, будь на его месте любой другой из триллиона обитателей Светлого Разума, послание предназначалось только для него — Эрона Оузы. Тонкая лента выстрелила из капсулы, развернувшись, и начала на глазах распадаться. Послание было кратким:

Обратитесь к мастеру Ригону из «Веселого бистро» в секторе Калимона, AQ-87345, уровень 78, галерея Ароматов. Я уже сказал ему, что Вам нужно. У меня серьезные проблемы и возможно, что больше я ничем не смогу помочь.

Доброжелатель.

Лента и капсула превратились в пыль. Эрону даже не понадобилось запоминать адрес — он откуда-то уже был ему известен. Имя Ригон также было смутно знакомо. Друг? Или просто еще один призрак из снов? Он кое-что помнил и про «Веселое бистро»: это был любимый притон юных повес из Братства и одновременно полулегальный черный рынок, где они доставали нелегальные расширения для памов. Бывал ли он там сам в прежние времена? Вполне мог бывать…