Прятки с охотником

Глава 7

Сливочная каша, на которую я с полным ртом слюней смотрела еще вчера вечером, наконец-то оказалась в моей чашке. Разогретая в печи с куском масла, она была божественна. Ну или два дня голода так на меня повлияли, что мне бы и полено показалось вкусным.

— Ешь, ешь, — повторяла Эгра, пока я уплетала кашу, а она заводила тесто на пироги. — Худая какая, смотреть не на что.

Я поперхнулась, глотнула молока. Задумалась, где здесь посреди тайги находится пастбище, но мысль улетучилась.

Худая? Я за последние три года неплохо набрала вес, жила-то без переживаний и в полной уверенности, что меня наконец оставили в покое. Спала в ночном платье, а не в пальто. Мылась не спешно, волнуясь, что охотник застанет меня в душевой, а с удовольствием и отмокала в ванне иногда по часу. Ела вкусно и много, даже булки сама пекла и наслаждалась готовкой. В общем, восстанавливалась как могла.

— Меня же не прогонят, да? — спросила я с надеждой. Отложила ложку, отодвинула пустую чашку. От недосыпа и усталости глаза слипались, но спать средь бела дня, когда хозяйка дома работает, мне бы совести не хватило. — Не таким я представляла себе собрание, но вроде все прошло хорошо?

— Не прогонят. Ты доказала, что ты одна из нас, а мы только рады новеньким. Спасаем кого можем. Горан в начале лета ездил в город, потом рассказывал, что там на его глазах девчушку связали и в мобиль запихнули. Вампиршей оказалась. Так, пока ее в мобиль садили, она сгорела чутка. Кто ж вампиров днем-то ловит.

— А Горан не боится к людям выезжать?

— Человек он, чего ему бояться. Потому только он и ездит, на него у ищеек поисковик не сработает.

— Человек?

Я удивилась так, будто мне сказали, что уничтожение особей мне приснилось.

Эгра вывалила тесто из миски на стол, похлопала по пушистым бокам, присыпала мукой и легонько подбросила комок, взбивая. Мучное облако взметнулось в воздух и медленно осело.

— Дочь моя за человека вышла. Горана родила да ко мне в лес сбежала. Запойный он был, бил ее часто, иногда до переломов. А сила ведьмовская только от женщины к женщине переходит, так Горан и родился человеком. Дочка… — Эгра осеклась, но тут же продолжила: — Она… Погибла она. Пять лет назад, когда охотники пришли. Увели ее в столицу и там казнили. Не знаю этого точно, но кто ж ее помиловал бы. А Горан никак не поймет, что нельзя тащить к нам кого ни попадя!

Я допила молоко в задумчивости. Опасения общины мне понятны: если охотники решат снова прийти, то ни у кого уже не хватит сил им противостоять, а потом отстраивать дома в третий раз. Неясно только, почему местные не заберутся в самую глушь. Горан вел меня от берега моря всего несколько часов — не такое уж большое расстояние. С земли, возможно, далеко, но ведь ищейки и на кораблях ходят.

— Не придут они сюда, — сказала Эгра, словно прочитав мои мысли. — Я после того раза зверей зачаровала, охраняют они нас.

Я снова поперхнулась, но уже воздухом.

— Как это?

— Волки, медведи, рыси, кабаны и многие другие стерегут границы тайги. Любое присутствие охотников на этой территории создаст такой хаос, что мы тут же узнаем об ищейках. В леса они толпой ходят, так толпой и погибнут.

Погибнут? Сердце заколотилось быстро-быстро. Роланд… Он посланник моей смерти, он отведет меня на казнь, но ему я гибели не желаю!

— Ты чего побледнела? — Морщинистые губы старухи растянулись в улыбке. — Тебе нечего бояться, Аянка. Жить здесь хорошо и спокойно, тем более ведьме. Всего два правила: не высовываться из тайги и не выходить ночами за порог дома.

— Почему не выходить? Я же… Вы ведь говорите, что мне больше некого бояться.

Эгра тяжело вздохнула. Разделила тесто на небольшие колобки, на горячую плиту поставила сковороду. Колобки сплюснула, выложила на них по ложке картофельного пюре и принялась их залеплять. Слепит два — и на сковороду. Масло шипело и брызгало, а по дому разносился аппетитный аромат.

— В общине нашей живут многие, — заговорила старушка спустя минуту молчания. — Вампиры сами по себе существа не злые, но под покровом ночи ввиду отсутствия человеческой крови жажда может затмить разум. Выпьют досуха — не спасешь. Оборотни… Ирон с братьями. Они охотятся в тайге, но ты разозлила Ирона. Он обиду не простит, и, если тебе не посчастливится попасться ему на глаза, когда он будет в звериной ипостаси, боюсь, что шанса на спасение тоже не будет. Мы стараемся не выходить ночами из домов, как договорились с самого основания общины. Их время — ночь, наше — день.

Первые горячие пирожки легли передо мной на тарелку. Несмотря на то, что я утолила голод кашей, я вгрызлась в румяный пышный бок и в мгновение ока слопала половину.

Не выходить до утра так не выходить до утра. Я все равно ночами предпочитаю спать. Слишком редко мне это удавалось.

Мыслями я снова вернулась к Роланду. За те первые семь лет, что ищейка неотрывно преследовал меня, я научилась понимать, когда он вот-вот явится. Внутреннее чутье подсказывало, и только последние три года оно тихо спало. Но сейчас снова проснулось — я волновалась, сердце тревожилось. Роланд рядом, и, если его не сожрут медведи…

— Как заговоренные звери узнают, что охотники в тайге?

— Они общаются между собой, — улыбнулась Эгра.

Я усмехнулась: так вот что значит выражение «птички напели».

Если Роланд попадется одной такой птичке и та сдаст его стае волков, то его можно не ждать. Но что, если ему удастся дойти до общины? Охотник ведь… Опытный. Наверняка магическими артефактами увешанный.

До наступления темноты было еще много времени, и я отправилась к Горану. Попрошу его показать мне тут все: пасеку, загоны для скота, пастбище да все остальное.

Горан встретил меня приветливо.

— А чего показывать-то? Ну, пасека вон там. — Он махнул рукой куда-то в сторону забора. — Пойдем, поглядишь, раз интересно.

Мы миновали несколько жилых участков и вышли на еще один огороженный, но очень большой. Повсюду ровными рядами стояли ульи. Над ними кружились черные точки, часть этих точек улетала от ульев, часть возвращалась. Жужжание раздавалось сразу отовсюду, будто и мы попали в улей. Пчел я видела и раньше, но полевых. Те обычно летали поодиночке, без собратьев.

— Двадцать три семьи, — с гордостью в голосе сообщил Горан. — Юрца заслуга! Он их на зиму в теплые сараи переносит, и за роями следит, и мед откачивает, мне знай себе в город отвози.

— Никто не помогает ему?

Не представляю, как можно в одиночку справляться с пчелами в таком состоянии: Юрец выглядел очень уж старым, едва на ногах стоял, и как только сил хватает работать?

— Отчего ж не помогают! Помогают. Ирон часто за роями следит. А у остальных и своих дел полно. Пойдем-ка, покажу.

Мы осмотрели все хозяйство. Свиные загоны, коровьи, курятники. Здесь держали овец и молочных коз, кроликов и гусей. Настоящая ферма расположилась внутри тайги на поляне. Огороженной, конечно.

— От хищников, — объяснил Горан.

Да мне и так это было понятно. Я уже потом узнала у Эгры, почему она не зачаровала зверье так, чтобы они не разоряли курятники да не лезли к скотине. Эгра сказала, что всех зверей ей зачаровать не под силу. Проще уж заборами ферму обнести.

— Неужели вы все это восстановили за пять лет? — удивлялась я. — Но как?

— Ищейки ничего не тронули. Ну, кроме жилых домов — и то, чтобы выкурить нас наружу. Хаос такой был… Кругом пожар, все кричат, дети плачут. Многим повезло скрыться в суматохе. Бороться с охотниками все равно невозможно, так что спасался кто мог.

Печаль в его голосе мелькнула и пропала. Я грустно смотрела в его лицо, старалась понять, что он чувствует, и не получалось. Пустой взгляд, густые брови сдвинуты к переносице — хмурится, но это как будто бы обычное состояние.

— Всего нам хватает, — задумчиво проговорил Горан, поглядывая с холма вниз на сараи. — Недостает только уверенности в завтрашнем дне. Никто уже не верит, что этот король помрет, а его место займет тот, кто вернет все как было. Расы, отличные от человеческой, истребили почти подчистую. Возродить их, поди, не получится. Драконы ведь не возродились.

— Когда я была юной, то в драконов не верила. Иво убеждал меня, а я отмахивалась. Зря. Вот если бы многие из нас знали, что случилось с крылатыми ящерицами, мы бы не попались так глупо. Дураку ведь понятно — если одна из рас однажды вымерла, то и с остальными такое может быть! К тому же истребили их не люди, а оборотни. Нелюди на нелюдей пошли! А тут всего лишь человечки… Нас уничтожили простые человечки, Горан. Разве мы бы с ними не справились, будь мы готовы?

— Это мы сейчас такие умные, — усмехнулся он. — Потому что беда уже случилась и мы думаем, что могли спастись, если бы… Если бы да кабы. Ничего бы мы не сделали, Аяна. Никто не знает наперед, что приключится завтра, послезавтра или через сотню лет. Вот если тебе сейчас рассказать, что в позапрошлом веке все человечество едва не вымерло, потому что пять лет подряд были неурожаи, нечего было есть, что бы ты предприняла на будущее, если такое снова когда-то произойдет?

— Смотря когда такое будет. — Я пожала плечами. — Если через несколько лет, то, наверное, я бы подготовилась. Забила погреба до отказа…

— Через несколько лет. — Горан воздел указательный палец. — А если ты не знаешь, когда именно урожая не будет? Представь весну, все выходят на поля, возделывают землю, засевают, ухаживают все лето, а к осени ничего не остается. Саранча пожрала, ну или просто не взошли посевы. Не взошли — и все! Что тогда? Ты была бы готова?

Я мотнула головой, хмурясь.

— Вот так-то, — вздохнул Горан. — Даже если бы мы все знали историю о драконах, никто не сумел бы подготовиться к истреблению наших народов. Потому что мы думаем, что беда всегда происходит с кем-то другим, не с нами. Не на нашем веку, а в далеком будущем. Рассказывали бы нам о драконах, мы бы их жалели и продолжали жить как обычно. И если бы тебе прямо в лоб сказали, что через неопределенный промежуток времени ведьм, вампиров, оборотней… да всех нелюдей станут истреблять, ты бы не поверила. Или поверила, но ничего не сделала. Никто не мог предугадать, что произойдет, так что теперь об этом рассуждать.

Вечером меня пригласили на трапезу. Горан несколько раз повторил, что тем самым мне оказали честь. Я должна была радоваться, но на сердце сделалось тревожно.

Эгра успокаивала:

— Пока все ужинают, ничего не случится! Мы годами так живем. Вампиры спят еще, да и немного их у нас — всего двое.

Она даже отправилась к костру вместе со мной и Горана попросила побыть рядом.

И вот, я сижу на бревне у огня, где на вертеле поджаривается тушка олененка, и переживаю только об одном: как поговорить с Иво?

Он в нескольких шагах от меня, но в то же время недоступный. Улыбнулся жене, погладил ее волосы, задержал руку на ее животе. Риала накрыла его ладонь своей, посмотрела ему в глаза. Они о чем-то негромко переговаривались, хихикали. Огненные всполохи освещали их лица, играли в прядях волос. Красивая пара.

Я не ревновала. Иво заслужил счастье, к тому же мы полжизни провели друг без друга и уже отвыкли. И я не собиралась мешать им, ни в коем случае! Но Иво здесь единственный, кто смог бы меня понять. Я собиралась рассказать ему правду: что за мной идет охотник и он вот-вот найдет общину. Мне нужна помощь. Поймать Роланда, запереть в клетке, как медведя! Вымолить у местных помилование для него и убедить остаться. Он не хочет служить королю, сам ведь говорил. Но и уйти со службы не может — его назовут предателем, и трибунал оборвет его жизнь.

А вот если спрятаться… В тайге. На краю мира. Разве кто-то станет искать Роланда здесь? Скорее решат, что он погиб в погоне за мной.

Если Роланд меня обманул и на самом деле служит королю по доброй воле, то, когда он найдет меня, может пострадать и община.

Однажды я уже сдалась Роланду добровольно. Давно это было. Мне тогда пришлось работать на фабрике с утра до ночи без выходных, и когда я возвращалась в свою холодную комнатушку в убогом старом доме, то хотела только одного — чтобы все поскорее закончилось. Мне ни жить не хотелось, ни есть, ни пить. Только спать, все время клонило в сон. Тело одеревенело, голову не мыла дольше месяца, купалась в тазу, и то нечасто. Я была тенью самой себя, не живым существом.

Роланд забрал меня. А спустя всего два дня он забыл запереть дверь в комнате, которую снял на ночь по пути в столицу, и ушел в таверну. То ли решил, что я слишком слаба, то ли подумал, что уже не сбегу. А я, отоспавшись, вновь принялась бороться за право жить. Разорвала клейкую ленту, которой были обмотаны мои руки и ноги, украла у него кошель с монетами и сбежала через окно.

Зря, наверное. Нужно было позволить ему завершить начатое: довезти меня до столицы и сдать Совету. Сейчас мне бы не пришлось бояться за мою новую семью.

Пока другие пили и веселились, я извела себя настолько, что готова была признаться во всеуслышание.

Жир с олененка капнул в огонь и зашипел. Горан что-то бормотал, Эгра кивала в ответ. Вокруг носились дети — будущее наших народов. Ирон сверлил меня взглядом — ни на минуту не отвлекался. Иво и Риала все так же миловались, не обращая на меня внимания.

— Держи-ка, — прозвучал надо мной знакомый голос.

Я подняла голову. Тот бородач, с которым мы познакомились в сарае — я не знала его имени, — протягивал мне деревянную кружку с горячим напитком. В вечерней прохладе над ней клубился пар. Я на миг задумалась, не подсыпал ли этот мужик чего-нибудь, но поблагодарила и приняла кружку из его рук. В прошлом всякое бывало: и снотворное в воде, и яд в еде… После такого подозревать начинаешь каждого.

— Можно? — кивнул он на свободное место рядом со мной и, не дожидаясь разрешения, перешагнул бревно и сел.

Пахло от него дурно, то ли от тела, то ли от фуфайки. Я незаметно придвинулась к Горану, и между мной и мужиком без имени образовалось пространство в ладонь шириной.

— Да ты пей, не бойся, — усмехнулся он. — Это чай клюквенный. Я сам-то медовуху не пью, это они вон, — мужик неопределенно мотнул головой, — заливаются.

— А вы чего не пьете? — спросила я. Не то чтобы мне было интересно, но разговор поддержать надо.

— Бим уже пять лет не пьет, — хохотнул Горан, услышав нас. — Когда ищейки пришли, его никто разбудить не смог: наклюкался вечером.

— Это-то меня и спасло! — Усы Бима дернулись, губы растянулись в улыбке. — Я напился да в свином загоне заснул, а туда охотники не пошли. Проснулся наутро — дома догорают. Чуть рассудка не лишился! Думал: все, белку поймал. Допился!

Бим держал в руках еще одну кружку. Отпил из нее, шумно сглотнул.

— Женушку жалко, померла. Не защитил.

Над нами повисла тишина. Я тоже припала к кружке, сделала глоток. Чай горячим ручейком стек в желудок, по телу разлилось приятное тепло.

Мне, наверное, никогда не было так хорошо, как этим вечером. Я с удовольствием жевала оленину, срезанную тонкими ломтиками прямо с туши на вертеле, запивала клюквенным чаем, смеялась над шутками Горана и Бима — оказалось, что они старые друзья и знакомы уже лет тридцать. Горан попал в тайгу в пятилетнем возрасте, а Бим уже жил здесь в одиноком домике неподалеку от Эгры. Так что можно считать, что семьи Бима и Эгры стояли у начала общины, именно они приютили беглецов и помогли им освоиться в тайге.

Я расслабилась, отбросила плохие мысли, и переживания исчезли. Но, когда я увидела, что Иво целует Риалу в щеку и уходит в темноту, я быстро отставила кружку и миску с мясом в сторону и тихонько двинулась за ним. Обернулась на Риалу — она была занята разговором с юной гномихой и меня не заметила.

Вдали от костра меня затрясло от холода, я плотнее закуталась в меховой жилет, который так и не вернула Горану. Шерстяное платье, которое дала мне Эгра, почти не грело.

— Иво? — позвала я громким шепотом, и только шумный смех детишек не позволил ему достигнуть ушей Риалы. Я торопливо шагала вдоль домов вслед за другом, боясь упустить его из виду. — Иво!

Он остановился у крыльца чьего-то дома — своего, наверное. Не собирался же он влезть в чужой? Оглянулся, увидел меня.

— Ая, если Риала узнает…

— Я на тебя не претендую, Иво. И прошлое ворошить не стану, и требовать ничего не буду. Я только помощи прошу. — Я осмотрелась, убедилась, что мы одни, и продолжила, пока не передумала: — Мне страшно кому-либо говорить об этом, только тебе могу.

Иво сел на нижнюю ступеньку крыльца и пригласил меня присоединиться к нему.

— Рассказывай. Мне бы очень хотелось обсудить все, что с тобой произошло. Ты даже не представляешь, как я рад знать, что ты жива!

— И я. Я тоже рада. У тебя красивая супруга, ребенок скоро появится.

— Да. — Иво счастливо заулыбался, вытянул ноги. — Горан привез Риалу в прошлом году, когда ездил в город. Говорит, нашел ее в тайге на обратном пути. Она одна жила тут все эти годы, даже какой-то шалаш себе построила. Ума не приложу, как выжила, но она смогла.

— Риала тоже оборотень?

— Ага. Это хорошо, что наш ребенок не родится полукровкой. Чистокровный оборотень сильнее, а значит, у него будет больше шансов на спасение, если снова придут ищейки. Ну а ты-то как, Ая? Как ты сюда попала?

— Тоже Горан привел.

— Знаю, но нашел-то как?

— Долгая история, — пробормотала я с сожалением, понимая, что у нас нет времени это обсудить. Мне так хотелось рассказать ему все-все! — Иво, ты мой друг. Мы знакомы с тобой с самого детства и всегда были вместе. Я тебе верю, слышишь?

Иво вопросительно вскинул брови. Я отчетливо видела каждую эмоцию на его лице благодаря уличному фонарю, что висел прямо над входной дверью.

— Ты меня пугаешь, Аяна… Только не говори, что тебя сюда ищейки прислали!

— Нет! Нет, что ты! Боже, Иво, как ты вообще такое мог подумать? Я хочу сказать, что за мной идет ищейка. Один! Он один, Иво. Не волнуйся. — Я облизнула вмиг пересохшие от волнения губы. — Мне нужна твоя помощь. Эгра зачаровала зверье, они не должны пропустить ни одного охотника к поселению, но я знаю Роланда уже очень давно и уверена, что ему ничто не помешает добраться до меня. Когда он придет, я хочу… Я хочу, чтобы он отсюда уже не ушел. Самой мне не справиться, просить кого-то кроме тебя я не стану. Меня ведь убьют сразу!

— Не сразу, — хрипло выдохнул Иво. Он вскочил с крыльца, сжал ладони в кулаки. Взвинченный, склонился ко мне. — Ты понимаешь, что подставляешь нас всех, а?

Я невольно дернулась, отклоняясь. В голосе моего лучшего друга слышалась злость.

— Ты ведешь за собой ищейку, Ая!

— Не специально… Я же не говорила ему, где прячусь…

— Какая, к черту, разница?! — шипел Иво. — У меня ребенок вот-вот родится, и не дай бог он погибнет из-за того, что ты привела охотника. Мы столько лет оберегаем нашу общину ради чего? Чтобы кто-то вроде тебя пришел и сказал: «Ой, а за мной охотник идет!», так что ли?

Иво выпрямился, нависая надо мной.

— Только потому, что ты мне как сестра, Ая, я не скажу никому. Но убирайся отсюда, по-хорошему тебя прошу. Я не стану рисковать женой и ребенком из-за тебя. Как ты жила десять лет — вот так и продолжай, а отсюда уходи.

Злые, обидные слова говорил Иво. Я смотрела на него во все глаза и не могла поверить, что это правда он. Оглушенная, я поднялась на негнущихся ногах и попробовала оправдаться.

— Я не виновата. Потому и прошу помощи. Если мы вместе схватим ищейку и запрем в клетке…

— Мы схватим и запрем, — рыкнул Иво. — Без твоего участия. Спасибо за новость, Ая. Молись, чтобы этот твой ищейка и правда пришел один. Приведет с собой толпу — нам не спастись, и тогда я своими руками тебя придушу.

Он больше не дал мне сказать ни слова. Перепрыгнул через ступеньки, отворил дверь и скрылся в доме.

Могла ли я предвидеть, что он откажется? Да. Но что он обвинит меня в предательстве и потребует покинуть общину? Даже мысли такой не возникло.