Провинциал. Книга 4

Глава 25 Контрразведывательные мероприятия

Найджел уже раз десятый, наверное, выскакивал, как бы невзначай, в крытую галерею, по которой каждое утро проходила Елизавета, следуя по своим делам.

Ему здорово повезло, что её путь пролегал через территорию, которая была закреплена за ним.

Как только он увидел, что она тут ходит, был составлен нехитрый план знакомства.

С реализацией этого плана никаких проблем не возникло, и уже через пять минут после того, как Найджелу удалось завладеть вниманием девушки, они мило беседовали, как старые друзья.

Первый контакт прошёл успешно, был создан хороший задел на будущее.

Вторая встреча произошла в том же коридоре. Девчонка, завидев Найджела, уже приветливо улыбалась, и выглядела обрадованной встречей.

Найджел, естественно, использовал свой шанс на все сто сорок шесть процентов. Грамотно управляя беседой он, как опытный практик НЛП, ставил соответствующие закладки, и с законным удовлетворением наблюдал, как растёт заинтересованность Елизаветы в нём, таком мужественном и обаятельном.

Он разыгрывал свою партию не спеша, предоставляя девушке инициативу и следуя тому простому правилу, что наибольшее удовольствие человек получает от беседы о себе, любимом. Вот о ней, преимущественно, и говорили. Девчонка, нимало не задумываясь о возможных последствиях, выкладывала о себе разнообразнейшую информацию, так что Найджелу оставалось только внимательно слушать и запоминать.

— Молодая, глупая… — внутренне усмехаясь думал Найджел, — не успела ещё на собственном горьком опыте прочувствовать, что фраза о том, что всё, что вы скажете, может быть использовано против вас, не на пустом месте появилась.

Узнавая о пристрастиях и увлечениях девушки, он поддакивал, создавая у неё впечатление, что их взгляды на жизнь в подавляющем большинстве случаев совпадают и что он и есть тот самый человек, который сможет её понимать, как никто другой.

Так же он не гнушался и тем, чтобы отзеркаливать её позы и синхронизировать ритм своего дыхания с дыханием объекта своего воздействия. Говорить он старался в те моменты, когда она делала выдох — так у неё создавалось подсознательное впечатление, что это — её слова, а значит, сказанному можно верить безоговорочно.

И вообще, временами Елизавете казалось, что с этим красивым, сильным и надёжным мужчиной она знакома всю свою жизнь и готова доверить ему самое сокровенное.

И результат был налицо. Расставалась она с ним уже явно нехотя.

Но Найджел, будучи опытным сердцеедом до поры до времени вёл себя не очень напористо, и не стремился затягивать разговор. Наоборот, он делал всё, что бы оставалась какая-то недосказанность, чтобы девушка в ожидании следующей встречи чаще думала о нём.

Но сегодня в его планах уже был намечен переход к установлению тактильных контактов, важность которых в деле совращения юных девиц невозможно переоценить.

За ручку подержать, вскользь коснуться её плеча, или какой другой части тела, как бы невзначай положить руку на девичью талию…

Всё это надо делать легко и непринуждённо, естественно. Потом это здорово облегчит ему жизнь, когда придёт время топтать эту курочку.

Кстати говоря, по результатам визуального осмотра Елизавета была признана им вполне себе привлекательной. Найджел не без оснований считал, что тактильное обследование рельефа девичьей фигурки доставит ему утончённое наслаждение и полностью оправдает его ожидания.

Агент уже ловил себя на том, что у него крепнет желание ускорить события и поскорее овладеть этой юной, свежей, упругой и, как оказалось, такой наивной, беззащитной и, следовательно, доступной девчонкой.

Главное, чтобы братец её не чухнулся и ничего не заподозрил…

Но, что то она сегодня запаздывала, и это немного беспокоило шпиона. Ведь он только-только начал обработку девушки, и ту эмоциональную связь, что сейчас их соединяла, назвать прочной пока было никак нельзя. А это значит, что нужно неустанно укреплять эту связь, и перерывы в этом деле весьма нежелательны.

А вообще, следует признать, что сестра главы рода оказалась очень подходящим объектом для ментального воздействия.

Еще немного, и она уже начнёт испытывать потребность в его обществе, выработается зависимость. И ему останется только углублять и усиливать её.

Хотя, тут могут возникнуть чисто технические трудности. Для укрепления создаваемых связей ему было необходимо на одном из последующих этапов обработки затащить эту дурёху в койку.

И вот тут начинались трудности. Нет, у Найджела не было сомнений, что ему удастся совратить девчонку. Всё дело именно в койке.

Койку надо куда то поставить. А вот с этим как раз и были проблемы. Он же находится на чужой территории, и никаких гостиниц с почасовой оплатой номеров, как вы понимаете, в пределах досягаемости нет.

На время испытательного срока его поселили в комнате. Но в этой комнате, помимо него поселили ещё одного типа.

Так что привести девушку к себе не получится. Сосед может начать претендовать на то, чтобы тоже принять участие в предполагаемом мероприятии.

Найджел, в общем-то, принципиально ничего против и не имел, так оно было бы даже, наверное, и намного веселее. Но, в данном конкретном случае, получение, так сказать, сексуального удовлетворения стояло далеко не на первом месте.

Прежде всего, необходимо было как следует привязать к себе наследницу, а в этом деле участие соседа было бы, откровенно говоря, совсем лишним.

И сегодня он хотел попробовать, вдобавок ко всему, использовать минимальные дозы афродизиаков, для того, что бы создать ещё один канал привязки.

Эта неопытная дурочка и не поймёт даже, почему у неё начинают подрагивать бёдра и появляется подсознательная потребность тесно прижаться к его крепкому мужскому телу, почувствовать его тепло…

В общем, всё было готово, а Елизавета, как на зло, не появлялась. Он, конечно, сбагрил на напарника всю работу, благо работа эта действительно не пыльная. Как говорят русские: «Работа — не бей лежачего».

Хотя Найджел так и не смог пока понять, какая именно связь между работой и избиением лежачих. Но раз так говорят, значит какая-то связь всё-таки существует… Вообще, этих русских иногда очень трудно понимать…

И, даже, не смотря на то, что обязанности по работе были очень необременительны, напарник, этот меркантильный кровопийца, потребовал, что бы Найджел оплачивал ему то время, которое он отсутствует на рабочем месте и занимается своими делами.

Ну да ладно… Главное, чтобы Елизавета всё-таки появилась сегодня. И тогда все затраты отобьются.

И вот, наконец в самом дальнем конце коридора он увидел её, Елизавету Антонову.

Она приближалась не спеша, на губах её играла едва заметная улыбка.

Найджел вздрогнул. В этой улыбке было столько очарования, что он чуть не задохнулся от внезапно нахлынувших чувств.

В солнечном сплетении как будто взорвался тепловой заряд, и горячие волны омыли всё тело. Ему стало не по себе. Он вдруг почувствовал себя, как мальчишка, без ума влюбившийся в первый раз в недотрогу-одноклассницу. И это его здорово обескуражило и напугало.

Когда он ставил перед собой задачу покорить ту или иную женщину, сколь бы горда и недоступна она ни была, залогом успеха было его внутреннее спокойствие. Способность холодно и рационально оценить ситуацию и принять то, единственно-правильное решение, которое заставит любую гордячку, так или иначе, валяться у его красивых ног и униженно умолять о том, чтобы он снизошёл до неё и подарил ей пронзительное счастье близости с собой.

А сейчас он с ужасом почувствовал, как предательски подгибаются колени и сердце начинает метаться внутри грудной клетки, как птица, рвущаяся на волю…

А Елизавета приближалась. И чем ближе она подходила, тем меньше Найджел понимал, что с ним происходит.

Но, годы работы над собой позволили ему скрыть наружные проявления того внутреннего шторма, который грозил смыть в пучину страсти его рассудок и превратить его, опытного и циничного повесу, во влюблённого идиота, пускающего слюну от вожделения.

— Привет, — радостно прощебетала она, и, о чудо, сжала своими нежными пальчиками его ладонь.

Найджелу стоило неимоверных усилий сохранить видимость спокойствия, хотя внутри всё кипело. Его внутренний самец рычал, бил себя пудовыми кулачищами в бочкообразную грудь и требовал овладеть этой сладкой самочкой прямо здесь. Здесь и сейчас. Зажать в угол, грубо развернуть её лицом к стене, задрать куцую юбчонку…

— Привет, несравненная, — он из последних сил удерживал на своих губах галантную улыбку, прилагая неимоверные усилия воли, чтобы не впиться жадно в её ярко-алый, бесстыдно приоткрытый, рот.

Наваждение не спадало. Всё вокруг плыло. Её мелодичный смех звенел в ушах серебряными колокольчиками, рождая радостную эйфорию.

Она, словно невзначай, легко коснулась его крепким бедром, и одновременно с зовущей улыбкой заглянула ему в глаза из-под полуопущенных пушистых ресниц.

Найджел с ужасом понял, что почти полностью потерял контроль над собой…

И тут ему в ноздри ударили запахи, сложный букет её духов, в который вплетался дразнящий запах текущей самки, этот запах он не перепутал бы ни с чем на свете…

Голова продолжала кружиться, глаза не могли оторваться от её прекрасного лица и ангельской улыбки.

Ощутив тяжесть и стеснение в паху, он опустил глаза вниз, и увидел, что его заинтересованность в этой девушке видна сейчас каждому, кто имеет глаза.

Он снова посмотрел на Елизавету и вдруг покрылся густым румянцем. Всё дело в том, что она с лёгкой понимающей улыбкой смотрела как раз туда, куда он сам смотрел мгновение назад, на тот возмутительно красноречивый бугор, вздыбившийся на его брюках.

А спустя мгновение она опять смотрела на него смеющимися, влажными и развратными глазами. Найджел не знал, куда деваться.

Он, циничный и уверенный в себе плэйбой, совративший и уложивший на своё ложе бесчисленное количество самых разных женщин, вёл себя сейчас, почему-то, как застенчивый девственник-задрот.

Он был готов, как комнатный пуделёк, радостно бежать за своей королевой, куда бы она не пошла. Он готов был сделать всё, что угодно, лишь бы она и дальше позволяла ему изредка заглядывать в свои бездонные глаза…

— Я вижу, ты очень рад меня видеть, — промурлыкала шалунья, опять глядя туда, где под его форменными брюками что-то продолжало неумолимо топорщиться.

Найджел приоткрыл рот, что бы сказать хоть что-нибудь, но мысли путались, и все его чувства, казалось, сконцентрировались именно там, где его естество пыталось вырваться на свободу. Пока, благодаренье Господу, безуспешно…

— Ладно, — серебром прозвенел её голосок, — раз ты такой душка, то я приглашаю тебя сегодня к себе в гости, — её улыбка снова заставила его сердце, сначала замереть испуганным зверьком, а потом начать биться ещё сильнее.

Найджел стоял столбом. В его мозгу многократным эхом звучали слова Елизаветы:

— … Сегодня…в гости… — эти слова снова и снова рикошетили от стенок его черепа и травмировали его, и без того сильно ослабевший, рассудок.

— Я вижу, ты онемел от счастья, — Лиза тонкими пальчиками потянулась у его лицу и нежно погладила по небритой щеке.

Сердце Найджела чуть не выпрыгнуло наружу через, так и остававшийся приоткрытым, рот.

— Жди меня здесь. Вечером, около семи, я зайду за тобой, и мы пойдём, — она развратно и бесстыдно подмигнула ему, — пойдём ко мне. Ты же рад, котик мой? — и она снова опустила свои глаза туда, где подсознание Найджела зримо демонстрировало всем окружающим степень радости, охватившей его в связи с этим известием, — вижу, — она хихикнула в кулачок, — вижу, что рад.

Она ловко развернулась на каблучках, и пошла дальше по коридору.

А Найджел так и продолжал стоять у стены с приоткрытым ртом. С дрожащих губ свешивалась длинная нитка липкой слюны.

Он продолжал, словно зачарованный, смотреть вслед девушке, будучи не в силах оторвать свой взгляд от её тугих ягодиц, ритмично перекатывающихся под тонкой тканью коротенькой юбки.

Как только я вошел в наш бункер, откуда осуществляется управление всей машинерией нашего поместья, как ко мне тут же подскочила взволнованная Ня и начала эмоционально жаловаться, разумеется, на Зару:

— Андр! — обиженно заявила она, стоило мне только показаться в дверях, — она меня совсем не слушает, — и обличающим жестом указала на Зару, которая сидела в уголке, опустив очи долу.

Но, я заметил, что по лицу чертовки блуждала довольная улыбка.

— Зара, что скажешь в своё оправдание? — поскольку я напрямую обратился к ней, ей пришлось поднять свои бесстыжие, угольно-чёрные глазища на меня.

Надо сказать, что она сразу же начала отвечать по делу, не пытаясь увести разговор в сторону:

— Приблизившись к объекту и произведя поверхностный осмотр, я поняла, — тут я заметил, что в развратных её глазах нет ни тени раскаяния, — что он полностью готов к блиц-совращению.

— Гммм, — ухмыльнулся я, — забавная у тебя терминология, однако… Блиц-совращение… — я покатал это слово, словно конфету на языке, — и что это означает?

— Смысл данного термина заключается в том, — бодро, как на инструктаже оттарабанила краснокожая, — что объект готов к близости при минимальных затратах с моей стороны. Я к нему ещё и подойти то толком не успела, а он уже поплыл…

— То есть, ты уверена, что твоё поведение не насторожило его? — спросил я.

— Сто процентов, — она хищно усмехнулась, — если бы мы были одни, то он, наверное, тут же и попробовал бы меня оприходовать, и, что характерно, так это то, что в этом случае моё согласие ему и не понадобилось бы вовсе.

— С чего это ты взяла?

— Это я вполне отчётливо прочла в его глазах. В таких вещах я не ошибаюсь, — чертовка закинула ногу на ногу, — это у нас родовое.

— Прости, что раньше не поинтересовался, а что у тебя за род то такой, гмммм, — я таки подобрал относительно нейтральное слово, — любвеобильный?

— Таких как я у вас называют, — тут она снова попыталась изобразить смущение. Но, как по мне, так получилось на троечку с минусом, — суккубами.

— Ага, всё ясно, — ответил я, — хотя, конечно, ничего мне не ясно, и потом расскажешь по-подробнее, чтобы я подбирал для тебя поручения, которые максимально соответствуют твоим родовым способностям и внутренним устремлениям. Ну, это чтобы гармонию во всём постараться соблюсти…

— Я очень люблю гармонию, особенно в сексе, и я обязательно тебе всё-всё расскажу, — тут же пообещала она, — но этого жеребчика-то ты у меня отнимать не будешь? — и уставилась на меня, а в глазах горячая такая мольба, мол, не отнимай у меня эту игрушечку…

— Нет, пользуйся пока. — я, как всегда был щедр, — одно условие, он должен быть живым. Пока мы окончательно не решим, что с ним делать, договорились?

— Андрей, ты лучший! — радостно взвизгнула Зара, и, вскочив со своего места молнией рванулась ко мне, дабы, как я понял, заключить меня в объятия и расцеловать…

Увернулся в последний момент со словами:

— Сбереги себя для дела, не растрачивай свой внутренний огонь попусту!

— Какой ты увёртливый, — разочарованно протянула черновка, но тут же деловым тоном вернула разговор в прежнее русло, — так ты даёшь добро на совращение этого красавчика сегодня вечером?

— Если ты готова поручиться за то, что он после этого будет полностью тебе починяться и есть с твоих рук, то, почему бы и нет?

— Ура! — с этим воплем она подпрыгнула аж до потолка.

А приземлившись, тут же поинтересовалась:

— Ну так я пойду готовиться? Надо в комнате прибраться, — она опять попыталась придать своей продувной мордахе смущённый вид, и опять получилось чёрти что, — ну и инструменты подготовить, ботфорты начистить до блеска…

— Ты его решила по жесткому? Чтобы бедняга понял, что у него теперь хозяйка одна? — ехидно спросила Ня.

— Вот, подруга, ты меня с полуслова понимаешь, — улыбнулась Зара.

— Да, встрял пацан, — подумал я, — интересно, а анальные кары за непослушание, с применением дилдо и прочего хитрого реквизита у Зары предусмотрены?

И уже вслух продублировал ранее сказанное, а то, кто его знает, Зара у нас натура творческая, эмоциональная и увлекающаяся:

— Помни, он должен остаться живым, и, вдобавок к этому, не потерять дар речи, — я строго посмотрел на хихикающих девчонок, — так что, сильно не увлекайся.

— Слушаюсь! — Зара опять приняла стойку «смирно», как она её понимает, грудь колесом, в общем…

— Ладно, иди готовься, — я потянулся за коньяком. Душа требовала незамедлительно принять грамм пятьдесят, — если что надо будет, то обращайся, и да, как ты с ним уединишься, помни, если что — мы на связи.

— Подслушивать и подглядывать будете? — хихикнула чертовка.

Я так понял, что ей это было глубоко параллельно. Главное, чтобы под руку с дурацкими советами не лезли и не отвлекали по пустякам.

— Надо держать руку на пульсе и контролировать ситуацию! — назидательно произнёс я.

На этом мы до вечера и расстались.