Провинциал. Книга 4

Глава 22 Второе приключение агента

— Ну, что скажете? — обратился я к присутствующим.

Этим своим вопросом я, собственно, и открыл совещание, посвящённое подведению итогов сегодняшнего непростого дня.

Семён обеспокоенно заворочался в своём кресле и потянулся к бокалу:

— Ну, что я могу сказать? — он начал с риторического вопроса, одновременно обводя взглядом всех собравшихся, — как и ожидалось, в охрану пришлось брать людей, которые не полностью отвечают предъявляемым требованиям. За неимением лучших.

— Семён, вы излишне критично относитесь к соискателям, — это взяла слово Истер, проводившая вместе с Ня собеседования с претендентами, — некоторые вполне достойно отстрелялись и показали неплохие результаты на полосе препятствий. А наблюдение за некоторыми спаррингами, так это даже нашей Ня доставило эстетическое удовольствие.

Сидевшая рядом Ня согласно кивнула, подтверждая слова Истер.

— Ага, но как ты сама сказала недавно, — ухмыльнулся Прокопьич, — к ним есть вопросы.

— Если подходить формально, — задумчиво ответила подруга, — то вопросов, как бы и нет…

— Что-то я совсем запутался, вас слушая, — я решил получить исчерпывающие объяснения, — рассказывайте давайте, что за вопросы там у вас, которые и вовсе не вопросы… Не темните, тут же все свои.

— Есть у нас пара человек, которые подали заявления на замещение должностей в охране, — начала Истер свой рассказ, — они, как и все, прошли предложенные испытания…

— Так что с ними не так, раз испытания они прошли? — спросил я, немного недоумевая.

— Давай я про них расскажу поподробнее, и ты поймёшь, что меня насторожило, — Истер посмотрела на меня, — ага?

— Ага, — тут же согласился я, — рассказывай давай, хватить тень на плетень наводить.

— Так вот, — Истер прикрыла глаза, видимо таким образом пытаясь извлечь из памяти подробности, чтобы максимально доходчиво донести до всех нас суть её подозрений, — начнём, наверное, с наиболее странного, на мой взгляд. Этого соискателя зовут Иван Давыдович Простецов. Фамилия, как вы понимаете, говорящая. То есть он звёзд с неба не хватал никогда, на вопросы, требующие образования и умения мыслить, в том числе и логически, отвечал с явным трудом, хотя, следует отдать ему должное, во все нормативы уложился. Послужной список тоже назвать выдающимся никак нельзя…

— Пока не вижу ничего странного, — прокомментировал сказанное Семён, прихлёбывая из бокала.

— Ну, так я до странного ещё и не добралась, — улыбнулась Истер, — будьте терпеливыми, вводная часть моего рассказа уже близится к концу.

— Так я чо? Я ничо… Я как все, — развёл руками Прокопьич.

— Продолжу, — Истер снова взяла слово, — этот Простецов обратил на себя внимание с самого начала. Вы же помните, что начали мы со спаррингов, а потом только перешли к беседам, а закончили стрельбами и полосой препятствий. Его противник был сильнее и техничнее, но… — тут Истер сделала эдакую театральную паузу, а затем, сконструировав озадаченную мордаху, сказала, — проиграл. Простецов пёр на него, как танк, нимало не расстраиваясь от того, что ему подбили глаз и вываляли в грязи. В конце концов он умудрился рывком сократить дистанцию и вцепиться противнику в горло. Еле его оттащили.

— Ну, и что в этом странного? — спросил Семён, — я знавал немало таких ребят, которые вытягивали схватки только на морально-волевых, напрочь уступая и в силе и в технических навыках.

— А странное заключается в том, что не смотря на довольно чувствительные побои и вообще, весьма неудачное, поначалу, течение схватки, он был совершенно спокоен.

— Ну, подобное тоже случается, — скептически прокомментировал сказанное Семён.

— Нет, Семён, ты меня не понял, — обратилась Истер к своему оппоненту, — или я, может быть, недостаточно ясно выразилась. Его эмоции спали, как мне показалось. Причём, это эмоциональное состояние я у него зафиксировала ещё до схватки, ещё подумала, надо же, совсем не волнуется…

— То есть как? — вскинулся Семён, — он и перед боем ничуть не переживал?

— Ага, — согласилась моя подруга, — я бы не удивилась, если бы это был чаньский боевой монах высшей степени посвящения, а так… Безработный охранник… Странно, как по мне…

— Ну да, — Семён, похоже, начал потихоньку понимать природу сомнений, возникших у Истер, — и что, на протяжении всех последующих испытаний он был всё так же безмятежен? — и посмотрел на Истер.

Взгляд его выражал крайнее недоверие, ибо Семён был опытным воином, и знал, какая запредельная концентрация необходима для того, что бы в бою сохранять просто хладнокровие, не говоря уже о подобном безмятежном спокойствии.

— Именно так, — подтвердила его предположения Истер, — я и дальше обращала особое внимание на его эмоциональное состояние. Оно оставалось неизменным. Он был спокоен, как камень. И даже когда он на полосе препятствий сорвался с тарзанки и загремел в глубокую траншею, его эмоциональное состояние не претерпело никаких изменений.

— Да, странно, — согласился я — скорее всего это очередной засланный казачок. Вопрос, кто его к нам хочет пристроить…

— Китайцы? — предположила Светлана.

— Как вариант, — согласился Семён, — возможно, это не китайцы, а хангуки, или потомки Аматэрасу, но принципиальной разницы я не вижу, ибо хрен, как известно, по степени концентрации сахарозы не превосходит редьку. Если что, я говорю о нашей, о горькой редьке, а не об этом богопротивном ихнем дайконе, — он улыбнулся и снова потянулся за бокалом.

— А вы, кстати, кандидатов то наших проверяли на предмет наличия в крови всяких разных стимуляторов и прочих интересных веществ? — я посмотрел на Семёна, так как он планировал все эти прыжки в мешках.

— Проверяли, — вздохнула Эви, — всё у всех нормально было, даже содержание спирта в крови ни у кого нормы не превышало…

— И это меня, если честно, удивило больше всего, — пробормотал Семён, — прямо не люди, а сплошь ангелы безгрешные к нам в охрану подались…

— Ну, Семён, — гыгыкнул я, — эта странность, как раз, легко объяснима. Людям просто работа нужна, и, желательно, не пыльная и хорошо оплачиваемая. А тут такой сладкий вариант…

— Ну да, — согласился со мной Прокопьич, — но всё равно странно…

— Да, Эви, — мне вспомнилось, что есть ещё вариант внедрения биороботов серрах, очень маловероятно, но все-таки совсем исключать такую возможность не стоило, — а генетический анализ мы всем соискателям сделали? Ну, на предмет их принадлежности к роду человеческому?

— Сделали, конечно, — Эви посмотрела на меня с некоторой укоризной. Мол как я мог предположить, что она забудет то, о чём мы недавно говорили, — все они люди, все они человеки… И ни одного рептилоида…

— Ну, хоть тут без сюрпризов, — удовлетворённо произнёс я.

— Ну, с этим понятно, — я подумал, что надо рассмотреть и второй случай, который вызвал вопросы у подруги, а потом уже решать, что нам со всем с этим делать, — а что со вторым?

— А второй… — Истер снова взяла паузу, видимо для того, что бы лучше сформулировать свои соображения, — второго зовут Лоханкин, Васисуалий Лоханкин…

— Уже интересно, — хмыкнул Семён, — а у нас, кстати, среди соискателей никого с фамилией Птибурдуков не было?

— Семён, это просто совпадение, — хотя ассоциации, конечно,возникали интересные.

— Можно продолжать? — ядовито осведомилась Истер, глядя на нас.

— Продолжай, продолжай, — и, подкрепляя даваемое разрешение, сделал вялый взмах рукой.

— Ну, спасибо, — не осталась в долгу подруга, но, тем не менее, продолжила, — этот Лоханкин перед спаррингом был несколько нервозен, что-то ёрзал и сам себе прикидывал, но, о чудо, как только вышел в круг, так стал спокоен, как слон. Конечно, степень его невозмутимости с эмоциональным состоянием Простецова сравнивать нельзя. Лоханкин, на его фоне выглядел, конечно, слегка взволнованным. Но, если сравнивать с остальными, был почти абсолютно невозмутим.

— Ага, значит выглядел более естественно, нежели Простецов, — уточнил я.

— Да, — подтвердила Истер, — но, по словам Ня, — она обернулась и кивнула кошкодевочке, — он прилагал усилия не к тому, чтобы победить, а к тому, чтобы победить, но, не с разгромным счётом.

— Ты хочешь сказать, что он стремился скрыть реальный уровень своей подготовки? — оживился Семён, который как раз за спаррингом с участием Лоханкина, как выяснилось, не наблюдал.

Его в этот момент вызвали по какому-то срочному вопросу подчинённые.

— Да, именно так, — подтвердила Истер. И Ня тоже издала какой то хитрый мурчащий звук, как бы подтверждая слова Истер.

— Ну, этот казачок точно засланный, — предположил я, — а как он с остальными испытаниями справился?

— Без особых замечаний, — ответила подруга, — и, у меня сложилось впечатление, что он, как и в спарринге, старался сильно не выделяться из общей массы. То есть, по моему мнению, мог бы показать результаты на порядок лучше, если бы имел такое желание.

— Да. Это точно какого-то крота нам засылают, — я утвердился в своих подозрениях.

— Так что, заворачиваем этих двоих? — Истер вопросительно посмотрела на меня.

— Ни в коем случае, — ошарашил я её, — берём обязательно обоих. И у меня ещё вопрос. Больше никто из соискателей не показался вам странным?

— Нет, все остальные вели себя совершенно нормально, то есть их эмоциональные реакции соответствовали норме, откуда можно сделать вывод, что они пришли наниматься на работу без каких бы то ни было задних мыслей. Но, зачем мы берём этих двоих, если очень велик риск, что это либо шпионы, либо диверсанты, либо и то и другое, так сказать в одном флаконе? — Истер опять вопросительно уставилась на меня.

— Девочка моя, тут же всё на поверхности, — сказал я подруге, слыша одновременно одобрительное кряканье Семёна, — мы с высокой долей вероятности предполагаем, что эти двое сюда нанимаются не из-за того, что тут зарплата высокая и соцпакет жирный. Их интересы лежат в другой области. Но они же не сами по себе к нам намылились… Типа, а не нагадить ли Андрюхе Антонову, что бы ему жизнь мёдом не казалась…

— Гы! — прокомментировал мои слова Прокопьич.

— Так вот, — продолжил я свою мысль, — мы их возьмём на работу с чётким осознанием того, что за ними глаз да глаз нужен. Мы будем за ними наблюдать, наблюдать днём и ночью…

— Ага, — крякнул Семён, допив очередной бокал и утирая усы, — большой брат следит за тобой!

— Точно, — отозвался я, — мы будем за ними следить…

— А зачем? — удивилась Лиза, — не проще ли им дать от ворот поворот и не заморачиваться с этим геморроем?

— Эх, общение с гвардейцами на полигоне плохо на тебя влияет, — вздохнул я, — словечек всяких нехороших нахваталась…

— Ну, у меня всё в рамках приличий, — надулась Лиза, — и вообще, я девочка уже большая…

— Большая, а элементарных вещей не понимаешь, — вздохнул я.

— Чего это я не понимаю? — возмутилась сестрёнка.

— А того, что если мы завернём этих, то нам пришлют других, которых мы, не факт, что распознаем вовремя, — пояснил я.

— А-а-а… — протянула Лиза, — понятно…

— А, зная, что это с высокой вероятностью, лазутчики и вредители, мы будем относиться к ним настороженно, и, наблюдая за ними, разведаем, кто их сюда направил и какие задачи перед ними стоят…

— Как всё сложно, — вздохнула Елизавета.

— Ну, не расстраивайся, — я немного взлохматил её причёску, — жизнь, вообще, сложная штука…

— Эххх, — сестрёнка от расстройства налила себе полный бокал сухого и теперь смотрела на него, примериваясь.

— Ну, ладно, с этими субчиками определились, — подвёл я черту под обсуждением, — тогда давайте так. Завтра рассылаем всем, включая этих двоих извещения о принятии их на испытательный срок. Они же все в курсе, что месячный испытательный срок им придётся отработать без зачисления в основной штат?

— Да, — ответила Истер, — они все в курсе.

— И то, что в случае успешного прохождения испытательного срока они будут зачислены в штат? И что в этом случае им придётся давать клятву на верность роду Антоновых, причем клятву такую, которую они физически нарушить не смогут? — я вопросительно посмотрел на подругу, а она обернувшись ко мне слабо улыбнулась и ответила:

— Ну, конечно, дорогой, я им всё разжевала, — и тут она немного замялась, правда, потом продолжила, — только у меня сложилось такое впечатление, что они не особо верят в то, что клятву нарушить не получится. Какие-то у них улыбочки были, снисходительные такие…

— Ну, это всецело их проблемы, — ухмыльнулся я, — нам в данном случае по барабану, что они там сами себе думают. Дадут клятву, и о том, чтобы хоть как то навредить нам, придётся забыть. Только вот, думается мне, что эти два артиста, о которых мы весь вечер тут говорили, в течение испытательного срока так или иначе расчехлятся.

— Думаешь? — поинтересовался Семён.

— Да, Прокопьич, — ответил я, — если эти парни профессионалы, то они по опыту своему знают, что в нашем мире возможно всё, и даже то, во что мы верить отказываемся… И рисковать своей свободой воли они не будут…

— Тогда в течение месяца всё должно с ними определиться, — задумчиво пробубнил Прокопьич, — ну, что же, будем, как говорится, посмотреть…

Найджел поднялся с первыми лучами Цекко, уже успел принять обязательные водные процедуры, пробежаться трусцой километров пять вокруг квартала, и теперь готовил себе завтрак.

На сковороде шипели, брызгаясь жиром, кусочки бекона. Он потянулся к холодильному шкафу, чтобы достать оттуда яйца для яичницы, как его коммуникатор мелодично звякнул, сигнализируя о доставленном сообщении.

Найджел не придал этому большого значения, так как ещё не было восьми, а потому это скорее всего была какая-нибудь автоматическая рассылка, типа прогноза погоды или гороскопа на сегодняшний день.

Удивительно, вроде бы человечество давно шагнуло в космос и живёт среди звёзд уже не первый век, а привязанность к таким архаичным предсказательным практикам, как составление различных гороскопов никуда не делась.

Он с аппетитом слопал приготовленную яичницу и собрался заняться отработкой боевых связок.

А то спарринги на испытаниях у Антоновых показали, что кое что он весьма серьёзно запустил, и что, если он хочет и впредь быть в форме, надо употреблять меньше вискарика, и больше времени посвящать тренировкам.

От вискарика, карт и женщин он отказываться пока был не готов, но против того, чтобы уделять ежедневным упражнениям больше времени, ничего не имел.

Нарядившись в дорогущий спортивный костюм он уже направлялся к выходу во внутренний двор, где он поставил пару специфических тренажеров для отработки ударов и блоков, как его взгляд упал на продолжающий подмаргивать коммуникатор.

Открыв поступившее сообщение, он пару минут читал строки, набранные мелкими буквами, а потом его физиономия, совершенно непроизвольно растянулась в радостной улыбке.

'Ваша кандидатура одобрена для прохождения испытательного срока. Вам необходимо приступить к своим обязанностям не позднее дня, следующего за днём получения настоящего сообщения.

Для подписания необходимых документов, совершения прочих формальностей, а так же для получения необходимого для несения службы вещевого и иного имущества, вам надлежит явиться сегодня, не позднее трёх часов пополудни в расположение службы охраны'.

— Потренироваться успею, — подумал Найджел, — ну а потом, потом двинемся навстречу приключениям, богатству и красивым женщинам… Ну, как же без них…

Настроение у Найджела было превосходным. Всё пока шло по плану, а раз так, то значит успех всего задуманного неизбежен.