Протокол «Иерихон»

26. «家»

— Диверсия в третьем шлюзе! Неивестные захватили экзомехи! Всем срочно прибыть в третий шлюз для подкрепления!

Мимо пробежало два отряда имперских солдат, громыхая каблуками по рифленому полу.

Рик дождался, когда их топот стихнет, и подал сигнал выходить из-за укрытия.

Врата зияли распахнутыми створами. Рик с минуту вглядывался в главный коридор, ожидая испытать что-то вроде ностальгического трепета. Но не чувствовал ничего. Он шагнул вперед. Под ботинком хрустнуло. При иных обстоятельствах Рик вздрогнул бы, но сейчас только сильнее сжал челюсти и удобнее перехватил винтовку, позаимствованную у поверженного штурмовика.

Эти стены, эти комнаты…

Здравствуй, мой тесный мир. Приветствую тебя, моя родина.

Столько лет взаперти.

Хорда продолжала петь. Из низкого контральто ее голос постепенно перерастал в пронзительное сопрано.

Мимо по коридору прошел человек. Гражданский. Рик искал его взгляд, но человек опустил глаза в пол, потерянный, грязный, он брел вдоль стены, словно слепой. Рик не остановил его. Человек исчез, как облачко серого дыма.

Их маленький отряд продвигался вперед с величайшей осторожностью. Сектор был еще обитаем, но всюду царила разруха и запустение. Они ступили в главный зал собраний. Здесь в кучах мусора копошилось с дюжину жителей. Устало, медленно они ворочали палками горы тряпья и обломков. Рик методично оглядывал пространство: каждую панель, квадрат за квадратом, каждого человека, с ног до головы. Одна женщина подняла на него глаза, мгновение смотрела и, потеряв интерес, вернулась к прежнему занятию.

Рик решился подойти к мужчине, сортировавшему неподалеку обломки стульев.

— Что здесь произошло?

Мужчина взглянул на него, потом на Брэма, Мону и остальных пороговых. В его глубоко запавших глазах шевельнулась толика разума.

— Уходите отсюда. Мы присягнули Империи. Оставьте нас.

Рик отвернулся от него. Мона дернула за рукав и сдавленно прошептала:

— Смотри.

Рик проследил за рукой и увидел. В груди тут же разлился холод. С парапетов верхних этажей свешивались трупы, вздернутые за горло. Пять, десять, двадцать человек. Они висели чудовищными плодами, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Мертвые юноши и девушки. В одном пареньке Рик узнал участника Весеннего бега. А вон та девушка работала на ферме. Кто-то тихонько тронул за рукав, и Рику стоило огромных усилий не закричать в этот момент.

Он повернулся. Брэм подавал знак: «Надо идти».

Отряд миновал площадь и прошел по маршевому коридору к секции, где располагался бывший Храм техники и узел связи. Они старательно обходили горы мусора и трупы, начинавшие смердеть, но препятствий было слишком много, и порой кто-то задевал ногой бутылку или иной предмет домашнего обихода. Двери некоторых комнат проломили, другие были изуродованы, третьи открывались и на пороге появлялся хмурый обитатель комнаты, чтобы проводить их процессию долгим туманным взглядом.

— Смотрите в оба, — сказал Рик на всякий случай.

Они стояли возле узла связи и обшаривали глазами пространство, а Брэм аккуратно взламывал замок. Отовсюду, из маршевого и боковых коридоров на шум подходили люди. Не подходили — крались, как отощавшие крысы, почуявшие съестное. В голодных глазах горел болезненный интерес. Брэм свистнул. Рик нырнул за ним в комнату и увлек с собой Мону. Брэм уже орудовал над консолью. Рик сказал:

— Нас засекли, — он поймал вопросительный взгляд девушки и пояснил: — Каждая новая сессия работы отражается на контрольном табло у операторов наверху. Поэтому надо действовать быстро. Брэм, подключись к ретрансляторам.

Пальцы прола с неверотяной быстротой запорхали над клавиатурой. Мона с любопытством изучала начинку узла связи. Рик обеспокоенно поглядывал на выход, где остались с оружием пороговые и Томас. Загорелся экран коммутатора, появилась картинка человека в белом.

— Узел О4, слышите меня?

Рик замахал Брэму руками, показывая ни за что не вступать в разговоры.

— Узел О4, отвечайте! Что у вас творится? — настаивал оператор.

Прол активировал два экрана, с изображенными на них схемами ретрансляторов. Устройства подсветились зеленым. Побежали столбцы данных.

— У меня несанкционированная попытка доступа к передатчикам! — закричал оператор. — Это делаете вы? Отвечайте немедленно!

— Быстрее, — подгонял Рик. — Быстрее.

— Никакой реакции, — оператор повернулся к кому-то за полем зрения. — Вас понял. Запускаю аварийное отключение сектора.

Брэм потянулся к затылку и извлек из ниши в основании шеи черную пластинку. Вставив пластинку в разъем, прол заработал по клавишам с удвоенной скоростью. На экране связи оператор продолжал кричать и требовать ответа, непрестанно нажимая на кнопки. Столбцы данных рядом со схемой передатчиков убежали вверх, а вместо них выпрыгнула надпись: «Операция выполнена». Брэм перевел рычаг питания в выключенное положение.

Лампы освещения мигнули и погасли. Рик выскочил из узла связи, когда Мона только начала суетиться, быстро растолкал пороговых, и вгляделся в пространство перед собой.

Тьма изначальная.

Затем раздалась серия щелчков и звон оживающих электромагистралей. Лампы снова загорелись, проливая свет на происходящее. Узел связи окружали жители Омикрона. Каждую минуту подходили по двое-трое, вооруженные, чем придется. Впереди всех стоял Ивон.

Новый Смотритель Коммуны очень долго вглядывался в Рика, словно пытаясь вызвать в памяти позабытый образ. Рик почувствовал, как рядом встали Мона и Брэм. Прол присвистнул.

Ивон напряженно поглядел на него и снова вцепился глазами в Рика.

— Ты, — сказал он. — Все началось из-за тебя.

— Как поживаешь, Ивон? — спросил Рик, стараясь придать голосу дружелюбный тон.

Ивон, постаревший для своего третьего круга сразу лет на двадцать, прищурился, как бы пытаясь осмыслить вопрос. Вид у него был растрепанный, на мундире, недавно свежем, теперь красовалось бурое пятно. Этот Ивон напоминал дурную, грязную копию того Смотрителя, какого Рик видел недавно на ассамблее.

— Что вы здесь делаете?

— Решили заглянуть… — Рик хотел сказать «домой», но удержался. — …на огонек.

Ивон буравил его немигающим, полубезумным взглядом. Кажется, юмора он не оценил.

— Поздравляю с назначением, — сказал Рик. — Ты как никто достоин этой должности.

Новый Смотритель вздрогнул; похоже, эти слова вывели его из ступора.

— Ты должен быть под стражей, — сказал он. — Я же видел собственными глазами, как тебя уводили. Почему ты в форме Империи?

— Планы немного изменились, — ответил Рик.

Ивон хлопал глазами, с трудом осознавая услышанное.

— Изменились? Что вы делали в Хра… в узле связи?

— Ничего особенного, — Рик поднял вверх руки. — Мы уже уходим.

— Так скоро? — губы Ивона вдруг искривились в сардонической усмешке. Он глянул на сородичей, переступил с ноги на ногу и добавил. — Что вы затеяли?

— Помогли нашим братьям освободиться, — сказал Рик. Ему надоело увиливать.

— Вашим братьям, — Ивон словно пережевывал услышанное. — Вот кем ты стал, Рик. Теперь у тебя новые братья. Другая семья.

— Это не так. Иначе я бы не вернулся.

— Не держи нас за дураков, — поморщился Смотритель. — Прояви хоть каплю уважения. Ты всегда был немного другим. Слишком умным, слишком независимым. Всегда держался в стороне, даже в патрулях. И сбежал при первой возможности. А потом наш мир полетел в пропасть. По твоей вине!

Подобравшись, Рик наблюдал, как Ивон трясет сжатым кулаком перед собой и выплевывает вместе с брызгами слюны слова:

— Ты во всем виноват. Только ты. Пространство распалось на куски. Крез обезумел и бросился во внешний мир, чтобы поработить варваров за стенами. Потом мир опрокинулся, твердь поменялась со стенами местами. Казалось, вселенная превратилась в нескончаемый кошмар. Явились белые люди и сказали нам правду. Поднялась чернь, началась смута, хаос, война, а мы подавили мятеж. Мы честно выполняли свою работу. Белые назначили меня Смотрителем и дали мне власть. Мы и опомниться не успели, как люди стали звереть, один за другим. Озверевшие бросались на нормальных и рвали их на куски. Уровни побагровели от крови. Исчезли дети. Озверевшие безумцы метались по этажам, их становилось все больше, у нас не хватало людей, и мы баррикадировали уровни. Мы убивали всех зверей, каких смогли отыскать, но вскоре они перекинулись в демонов. Да, демоны. Они как будто становились нормальными, эти люди, но их глаза пожелтели, и они вели себя неправильно, отказывались подчиняться, а потом подняли мятеж. Все молодые, все как один. С желтыми глазами. Как у тебя.

Ивон умолк, кулак бессильно опустился. Вторая рука, до того спрятанная, медленно показалась из-за спины. Блеснуло лезвие ножа.

— Я приказал схватить их, — сказал Ивон. — Был суд. Справедливый народный суд.

— Да, — закивали люди справа и слева, — справедливый.

— Зачем? — спросил Рик. — Разве они угрожали вам?

Ивон сглотнул.

— Они требовали отпустить их. Произносили заклинания и стихи. Они были одержимы. Мы сделали это ради Коммуны. Ради их блага. Мы освободили их, по-настоящему освободили.

Линия горизонта качнулась и стала плавно задираться одним краем. Краски стали чуть ярче и контрастнее. Рик почувствовал, как в жилах закипает кровь.

— Коммуна дала им все и забрала то, что посчитала нужным, — проговорил Ивон. — Таков закон.

К горлу подступил мерзкий комок. Рик не выдержал.

— Вы убили их! — взревел он. — Только за цвет глаз!

— Они были иные, — заорал Ивон, взмахнув кинжалом. — Иные! Они превратились в чудовищ, в мерзких демонов. И ты такой же, желтоглазый дьявол!

Сердце бешено колотилось о стенки ребер, кровь стучала в висках. Рик попытался успокоиться и глубоко вдохнул.

— Нет, Ивон, — произнес он как можно спокойнее. — Ты ошибаешься. Пожалуйста, пойми это. Отпусти нас, дай нам уйти с миром.

Лицо Ивона внезапно вытянулось, глаза округлились, резче очерчивая темные мешки. Жители Омикрона, стоявшие с ним во фронт, приглушенно заворчали, словно свора цепных псов. Кто-то укусил кулак, другой зажимал уши, третий ожесточенно тер красные глаза, страдальчески поскуливая от боли.

— Я понял, — Ивон ткнул в Рика пальцем. — Все началось с тебя. Ты был первым. Это инфекция. Ты заразил остальных. Это ты, все ты. Ну конечно!

Ивон улыбнулся; он был счастлив от осенившей его догадки. Прикрыв глаза, он словно вслушивался в свои лихорадочные мысли и облизывал шершавым языком посиневшие губы. Из носа у него потекла и упала на язык струйка крови. Ивон резко открыл глаза. В них уже почти не осталось ничего человеческого.

— Твой друг-водопроводчик, — пропел он. — Мы отправили его на свидание с Матерью-Тьмой.

Рик понял, что речь идет о Киото. Этот удар он выдержал с огромным трудом, как один из серии мощных и далеко не последних.

— Мы уходим, — глухо произнес Рик. — Сейчас.

Он подал знак пороговым продвигаться к выходу. Бочком, мелкими шажками, вся их группа двинулась к спасительному коридору, а толпа жителей Коммуны насторожено наблюдала за перемещением, словно готовая сорваться в атаку.

— А знаешь, что он сказал напоследок, Рик? — крикнул Ивон.

Рик еле сдерживал себя; голова кружилась все сильнее, тошнота подступала к самому горлу, а сосуды готовы были лопнуть от внутреннего давления. Он не понимал, что происходит.

— Видел бы ты его лицо, Рик, — засмеялся Ивон. — Ох, видел бы ты, как он трясся от страха, стоя на самом краю. Напоследок бедняга совсем сошел с ума! Кричал что-то про Ковчег. Слышишь?

Рик пятился прочь от площадки, а Ивон медленно шел следом во главе толпы людей, корчившихся, словно от судорог.

— Все кричал нам, что мы живые мертвецы! Думал, напугает нас, ха-ха! И где он теперь? Стал сухой лепешкой где-то там, на полу… или на стене? А мы-то еще живы, смотри, мы живы! Видишь? Ударь меня, ударь! Ну? Порань меня, Рик, сразись со мной!

— Нет, — прошептал Рик. — Не надо.

Он обращался не Ивону, но тот продолжал кричать, кромсая воздух холодной сталью.

— Я всегда хотел схватиться с тобой. Лучший из своего поколения, надо же. Крез был идиотом, что упустил тебя. Любой бы догадался, что таких, как ты, надо держать… в клетке! Крыса!

Рик пошатнулся, оскальзываясь на чем-то мягком и податливом.

— Бешеная крыса! — орал Ивон, надсаживая глотку и сгибаясь так, словно хочет исторгнуть внутренности. Теперь кровь из ноздрей и ушей заливала всю нижнюю половину его лица. С остальными жителями сектора творилось что-то похожее — судорожные припадки, крики, похожие на визг животных.

— Бежим! — крикнул Рик, и отряд бросился по коридору, на ходу отпихивая выскакивавших из боковых комнат людей. Ивон истошно взвыл:

— А-а-и-и-о!

Беглецы неслись по коридору во весь опор. Позади визжала обезумевшая толпа. Кто-то из пороговых дал короткую очередь по нападавшим сбоку, раздался крик. Жители Омикрона продолжали бросаться на отряд, целясь в ноги. Двух пороговых из Панафа сбили, и Рику с остальными стоило огромного труда и драгоценных секунд форы отпихнуть безумцев, пока их не настигла основная масса преследователей.

Потом был главный зал и мечущиеся по балконам силуэты, и Пространство, затопленное воплями существ, очень быстро утративших всякое сходство с людьми. Главный коридор, выводивший к Хорде, был забит зверьми, звери метались вдоль стен, завывая и скаля зубы, словно стая диких приматов. Отряд пороговых сбился в кучку в центре, встав спиной к спине. В зал хлынула основная масса зверей во главе с Ивоном. Увидев, что жертвам некуда деться, преследователи обрадованно заверещали, а Ивон запрокинул голову к потолку и издал неистовый победный клич.

— Что с ними? — крикнула Мона.

— Новая волна, — выдохнул Рик, ему не хватало воздуха.

— Ты в порядке? — Мона схватила его за руку.

Рик опустился на одно колено и отдал девушке винтовку:

— Держи. Не подпускайте их.

— Нам нужно бежать! — крикнул пороговый юноша дрожащим от страха голосом.

— Нет, — покачал головой Рик. — Бежать уже поздно. Осталось слишком мало…

— Мало чего? Что ты несешь?

— Слушайте… — Рик кивнул в сторону Хорды.

Стержень мира, Ось Пространства, хребет башни — Хорда, — взяла самую высокую ноту в своей сольной партии. Звук заполнял собой коридоры и помещения, словно жидкость — густым, равномерным, плотным потоком.

Юноша что-то сказал, но Рик не услышал. Остальные тоже кричали, но Рик видел лишь двигающиеся губы и Брэма, застывшего посреди их маленького островка разума в водовороте безумия. Прол чуть склонил голову, как бы вслушиваясь в этот новый сигнал. Рик опустился на второе колено, оперся дрожащими руками о пол, медленно скользя глазами по изменяющимся стенам, потолку, по исковерканным ужасом лицам зверей — те беспомощно оглядывались и зажимали уши, не понимая, что происходит.

Формы вспучились, вышли из себя. Цвета предметов побледнели, снова обрели яркость, а затем стремительно почернели, как гниющие плоды. Перед глазами заплясали яркие мерцающие точки и ниточки, и звенящая тьма поцеловала Рика в самую душу.

Дверь.

Порог.

Замок и ключ.

Тонкий, стоящий посреди абсолютной тьмы и насмешливо смотрящий на него.

«У каждого замка свой ключ, — говорил он. — Но не все двери стоит открывать. А какие-то лучше закрыть…»

Пороговые. Дети. Ковчег, о котором говорил Киото. Ковчег — это древнее судно, на котором человек спасся от мирового потопа, от конца света, где были собраны все растения и животные, все, чтобы построить новый мир и начать жизнь заново. Термополис — это такой ковчег. Как и Атлантис, и Панаф, и Башня мира, Славия и еще две погибшие цитадели, общим числом семь. И вот они соединились на орбите в колесо, и в центре этого колеса вызревает странный плод, нечто иное, как и мы сами, как непонятный, удивительный цвет наших глаз и наша коллективная память, и способности детей, очень сосредоточенных детей. Спокойствие — признак силы. Паникуют только слабаки. Эти дети были спокойны, как никто из взрослых, словно они знали все события наперед, словно будущее было для них свершившимся, состоявшимся.

Но они — дети.

А детям нужна помощь.

Ребенок не всегда может открыть дверь ключом и переступить порог.

Ему надо помочь. Помочь выйти наружу из этой тесной комнаты.

..В мир вернулись краски, звуки и цвета. Рик открыл глаза и обнаружил себя по-прежнему лежащим на полу посреди главного зала родного сектора Омикрон. Он медленно, осторожно поднял голову.

Зал был пуст. Ни отряда, ни озверевших земляков. Жуткие тела по-прежнему болтались в воздухе. Рик поднимался на ноги целую вечность и еще дольше стоял, привыкая к силе тяжести. Что-то изменилось в мире. Рик побрел из зала, широко расставив руки для равновесия. Голова напоминала воздушный шар — ни боли, ни давления, ни мыслей.

Ничего.

Рик вышел на центральный балкон, откуда открывался вид на Хорду. Он подошел к самому краю, смело заглянул в пропасть. Страх высоты исчез. И стало ясно, что произошло.

Хорда молчала.