Проснись, проснись моя звезда

Принцесса в плену

Боевая принцесса Кэтсуми переносила заключение в тюремной камере спокойно. Ей инкрементировали попытку совершения террористического акта, захват заложников, убийство заложников, убийство трёх гражданских, причинение увечий средней тяжести ещё четверым, сопротивление при аресте, работу на иностранную разведку и... кажется это всё. Пожалуй, вполне себе потянет на высшую меру социальной защиты, даже с лихвой. Применить эту меру к Кэтсуми мешал её юный возраст и то, что она являлась поданной Империи Дракона. Более того, самой настоящей принцессой. И пусть все, кому положено по должности, знают, каких принцев и принцесс готовит тайный орден шиноби, но это не отменяет факта, что она являлась дочерью человека, провозгласившего себя драконом, императором возрождённой японской империи.

Советские безопасники элементарно не знали, что с ней делать. Поэтому поступили так, как поступают все безопасники в любой стране мира - посадили под надёжный замок и оставили дожидаться пока кто-нибудь вспомнит и решит её судьбу. Может быть обменяют как военнопленную. Возможно расстреляют как шпионку. А может быть станут судить как убийцу. Всё это не более чем шелуха и не имеет большого значения. Главное, что она исполнила приказ отца так хорошо, как только смогла. И сознание этого создавало мир в её душе.

Выделенная ей камера вполне комфортабельна. По большому счёту внешний комфорт не имеет значения. Но всё же куда приятнее находиться в просторном помещении с кондиционированным воздухом и с миром в душе, чем с тем же миром, но будучи забитой в колодки, в грязи и затхлости. Мир в душе это одно, а кондиционер в камере, мягкая кровать, письменный стол и даже доступ к сети, пусть и крайне ограниченный, это совсем другое. Как духовное и материальное - явления разных порядков и сравнивать их между собой нельзя.

Как правило, вынужденное безделье, особенно негативно влияет на деятельных людей, привыкших ценить каждую минуту свободного времени. Кэтсуми была как раз из породы таких людей. Однако арест, плен и огромное количество свободного времени обрушившееся на неё, нисколько не волновали принцессу. Полученные во время ареста ушибы и последствия поражения электрошокером сошли без следа в первые два дня. А дальше Кэтсуми медитировала. Иногда тренировалась, насколько это возможно в неприспособленном для тренировок, но относительно просторном, помещении. И думала об игре, которая, благодаря её усилиям, больше не существовала.

Пользуясь предоставленным ею в огромном количестве свободным временем, Кэтсуми пыталась разобраться в себе. Разложить по полочкам мысли и стремления. Не нужно думать, что если приказ отца-императора имел для неё высший приоритет, а исполнение его воли являлось, без обиняков, смыслом жизни Кэтсуми, то она был лишь "тупым исполнителем". Отнюдь нет. Решить так может лишь человек совершенно не знакомый с восточным менталитетом. Принцесса в полной мере обладала тем эфемерным свойством, которое философы окрестили "свободой воли". Её можно сравнить с человеком, который однажды пообещал что-то самому себе и с тех пор твёрдо придерживается своего обещания. С тем отличием, что обещание за принцессу давали другие, а выполняет его она.

Честно задавая себе вопрос, Кэтсуми честно на него отвечала.

Эта удивительная игра была лучшим, что случилось с ней за её не такую долгую, но более чем насыщенную жизнь. Именно там, в игре, она была по-настоящему счастлива. Обывательское счастье - быть свободным в своих поступках и стремлениях. Разумеется, сумей она каким-нибудь чудом вернуться в прошлое, то поступила бы точно также потому, что исполнение приказа императора важнее всего. Личные отношения и чувства ничто в сравнении с догматом приказа.

Пользуясь наличием свободного времени, Кэтсуми мысленно планировала, что ещё можно сделать, чтобы подготовить племя эльфов чернолесья к приходу зимы? Она словно намечала план действий, который никогда не будет выполнен. Мысленно проставляя галочки, что вот это уже сделано, за тем нужно будет проследить, а вот за то нужно браться как можно скорее, иначе можно будет и опоздать. Как будто в своей голове продолжая и развивая навсегда остановившийся игровой момент.

Иногда принцесса, в воображении, разговаривала с главным из своих героев, верховной матерью чернолесья. Эта вздорная старуха в самом начале игры попытавшаяся давать ей задания, смирилась с главенствующим положением Кэтсуми и немало помогла ей в дальнейшем. Сначала она была не более чем одним из множества доставшихся ей юнитов. Отличаясь от прочих не больше чем парой чуть более раскаченных характеристик и наличием собственной истории.

Её было удобно использовать. Верховная мать умела сварить яд или открыть навык "колдовство чернолесья" у персонажей из свежего пополнения. Она замещала Кэтсуми, следя за ходом второстепенных дел. Чем больше Кэтсуми использовала её, тем чаще им приходилось общаться и тем сложнее были возникающие в их беседе вопросы и понятия. Тем быстрее училась верховная мать эльфов, тем больше она умела и тем чаще Кэтсуми прибегала к её помощи, нагружая дополнительными заданиями, разъясняя совершённые ею ошибки, чтобы она не совершала их повторно. Конечно Кэтсуми наказывала её, если верховная мать ошибалась. Дрессировала, как когда-то дрессировали её саму. Пока, в один прекрасный момент, система не присвоила верховной матери геройский статус. Это означало, что в случае смерти юнита он мог быть возрождён. Значит всё, чтобы не дала ей Кэтсуми, чему бы не научила, всё останется при ней и не исчезнет в цифровой бездне. Она стала ещё больше вкладываться в своего новоиспечённого героя превращая её в своего полноценного заместителя вполне способного управлять племенем в её отсутствие или принимать важные решения.

Постепенно росла сложность игры. Увеличивалась численность племени эльфов. Всё больше и больше общий технический уровень начинал зависеть от умений и опыта отдельных юнитов-мастеров, а не только от одной лишь принцессы. Появились и другие герои, которым система присвоила этот статус. Но верховная мать оставалась далеко впереди остальных став, без преувеличения, правой рукой Кэтсуми.

У принцессы никогда не было друзей. Были учителя, были соперники, были подданные. А вот на друзей времени как-то не хватило. И даже её родственники, многочисленные братья и сёстры, большая часть из которых, как и она, стали боевыми принцами и принцессами, являлись в лучшем случае соперниками. В худшем случае они были никем, не оказывая влияния на её жизненный путь. Но если друг это тот, кому ты можешь поручить какое-то дело, и он сам справиться с ним, освобождая твоё время для других дел и забот. Если друг это тот, на кого можно положиться и от кого ты можешь позволить себе роскошь не ожидать удара в спину, то верховная мать чернолесья, пожалуй, была её другом. Или лучше сказать подругой? Пожалуй, правильнее будет называть её товарищем, как говорят сумасшедшие русские придумавшие такую удивительную игру.

Наверное, это странно, что первым кого Кэтсуми могла бы назвать "товарищем" и "другом" по факту была не более чем персонажем в компьютерной игре. Впрочем, она сама являлась далеко не самой обычной девушкой. Кэтсуми такая, какой её сделали. Верховная мать эльфов, по факту, такая, какой её сделала сама Кэтсуми, вылепив из податливого пластилина кого-то и чем-то похожего на неё саму. Или не похожего, но способного существовать рядом с ней. Друга. Да, пожалуй, можно сказать, что друга.

Беззвучно ожили динамики установленные под потолком её камеры. Ни единого звука не вырвалось из них, кроме, может быть, одинокого щелчка, такого тихого, что его легче пропустить, чем услышать. Однако Кэтсуми услышала, хотя и не подала вида. Продолжая оставаться в позе для медитаций. Такая же отрешённая, как золотая статуя Будды, разве, что не такая холодная. Да и изредка чуть-чуть шевелилась грудь от медленного размеренного дыхания.

Динамики молчали и это само по себе было странно. Зачем включать связь если не собираешься ничего говорить?

На неё смотрели. То есть арестованная постоянно находилась под прицелом по меньшей мере двух камер, но сейчас к автоматически пишущемуся видеопотоку подключился кто-то разумный. Кто-то умеющий не только "наблюдать", но и "видеть". Это необъяснимое современной наукой чувство чужого взгляда в спину наблюдающего за тобой через прицел или даже посредством технических средств. Его можно было развить упорными тренировками и Кэтсуми обладала им в полной мерей. Кто-то другой бы не заметил или счёл причудой разыгравшегося воображения, но принцесса знала, что сейчас её рассматривают. Минуту назад идущий с автоматических камер поток просто писался, но вот сейчас к нему подключился некий "оператор". Кто он такой и что ему может быть нужно от беспомощной девушки, полностью находящейся сейчас в руках страшного советского КГБ?

Кэтсуми продолжала делать вид будто продолжает медитировать. Зачем она это делала? Наверное, потому, что не показывать неизвестному наблюдателю, что она чувствует его настойчивое внимание было единственным, что она могла сделать здесь и сейчас.

-Ты говорила, что не будешь уходить, но при этом ушла, -произнёс тихий голос из настенных динамиков.

Притворяться дальше не имело смысла и Кэтсуми открыла глаза.

-Обещание...

-Какое ещё обещание? -спросила Кэтсуми у неизвестного собеседника.

-Если ты уйдёшь - мы дождёмся тебя. Если ты потеряешься - мы отыщем тебя, -напомнил исходящий из динамиков голос.

Этого просто не могло быть и единственное разумное объяснение заключалось в том, что она сошла с ума и сейчас разговаривает сама с собой. Но голос продолжал звучать, а ощущение чужого взгляда, пусть и через прицел видеокамеры, так и не проходило.

-Любовь - это верность, а верность есть высшая форма любви...

-Здравствуй верховная мать эльфов чернолесья, -узнала собеседника принцесса всё ещё не веря тому, что здесь и сейчас разговаривает с персонажем компьютерной игры. Навсегда выключенной игры.