Проснись, проснись моя звезда

Эльфийка

В отличии от Дэна Переса, у державшей верховную мать эльфов чернолесья за горло Кэтсуми не имелось моральных проблем с прекращением жизнедеятельности существ одного с собой вида. Несмотря на молодость, боевой принцессе уже приходилось убивать людей в реальной жизни. Приходилось делать это лично. Поэтому она не испытывала никаких терзаний ставя на место вздумавших дерзить юнитов.

-Ну же верховная мать, -обратилась Кэтсуми к корчившейся и задыхающейся в её руке престарелой эльфе. -У посланницы богов, то есть меня, совсем нет времени разбираться в придуманных тобой квестах. Сходи туда, принеси семь синих травинок и одну серебряную и я открою тебе рецепт "ядожора" для смачивания стрел? Возможно это было бы интересно, но у меня совсем нет времени.

Кэтсуми чуть ослабила нажим, чтобы верховная мать не задохнулась бы случайно. Выпавшая ей раса имела штраф на силу, но даже с этим штрафом, физических возможностей улучшенного имплантами тела Кэтсуми в реальности хватало, чтобы в игре держать субтильную эльфу одной рукой.

Верховная мать попыталась что-то прохрипеть. У входа в священную рощу из пары десятков похожих на дубы деревьев, но с ярко-серебряными листьями и корой с серебряными прожилками, лежали тела двух младших служителей, не желавших пропускать принцессу в священное место. Они сказали ей ждать, пока верховная мать сама выйдет из рощи, чтобы поделиться той частью своей безграничной мудрости, которой захочет делиться.

Ей ждать?

В самом начале игры, когда время особенно дорого и ценно?

Кэтсуми с этим не согласилась и два тела остались лежать у входа в рощу, а она опробовала выдаваемый игрокам при старте самозатачивающийся клинок. Хорошо сбалансированное и удобно лежащее в руке оружие.

-Так мне сначала сходить, принести тебе травок или наловить ящериц, или какие там квесты ты предлагаешь? -уточнила Кэтсуми у верховной матери. Глаза старой ведьмы выражали злость и бессилие. Они выражали так много, как будто на месте нарисованной старухи в одежде из травы была та же старуха, но настоящая. Кэтсуми терпеливо ожидала пока во взгляде к злости и беспомощности добавятся страх и готовность подчиняться.

-Имей в виду, что кроме тебя здесь есть ещё пара учеников или как ты там их называешь? Вот они, подглядывают из-за деревьев, но боятся подойти. Может быть мне стоит поговорить с ними? Они тоже будут предлагать квесты на ловлю ящериц и поиск травинок на болоте? -спросила Кэтсуми.

И верховная мать сдалась. Кэтсуми уловила это в её глазах и опустила на землю, чтобы та могла говорить.

Прежде чем что-то сказать, престарелая эльфа повалилась на колени низко склонив голову. Принцесса насторожилась. Из подобной позы возможно нанести коварный удар, если она ошиблась и старуха не сдалась, сумела спрятать кинжал, нож или хотя бы заточенный камень. Но нет, Кэтсуми всё сделала правильно. Хрипя сдавленным горлом, старая эльфа, не поднимая глаз, принялась распинаться в своей преданности посланнице богов и готовности выполнять любые её приказы. Она бормотала о какой-то легенде, о восстановлении былого величия племени одичавших эльфов-ренегатов, но Кэтсуми не особенно вслушивалась в плохо разборчивое бормотание. Никакой разницы: существовала легенда или напуганная до икоты верховная мать её выдумала только что, пытаясь оправдаться в глазах учеников и племени. Главное - она готова безропотно подчиняться и значит подчиниться всё племя. Также безропотно и абсолютно.

-Да склонит нижестоящий голову перед вышестоящим, -повторила Кэтсуми одну из цитат своего отца, императора-дракона и улыбнулась.

Определённо что-то было в том, чтобы повелевать, а не подчиняться. Быть мастером, а не инструментом. Нечто весьма приятное.