Проклятый Портной: Том 4

Глава 12

Иркутск

Владения Серовых

11 июля 2046

Среда

— И всё же ты странный, Витальевич. Тебе кто-нибудь об этом говорил? — бухтел Шорников, лежащий под стойкой с раковиной. — Концевой ключ подай.

— Нет, все предпочитают использовать слово «эксцентричный». Просто «странный» звучит не очень по-благородному, — я замер перед новеньким ящиком с инструментами, разглядывая с десяток всяких приспособ, находящихся в нём. — А концевой это какой?

— С красной ручкой… А, пофиг, я уже так сделал, рука-класс! — пропыхтел Михаил и принялся сучить ногами, выбираясь из-под стойки. — Ну всё, осталось только гайки подтянуть нормально, и раковиной можно пользоваться.

Встав на ноги, мужчина, не глядя, сунул руку в ящик, достал оттуда несколько ключей и вновь согнулся в три погибели.

Так-то ему и ключи не нужны были. Учитывая, на что была теперь способна его левая рука, он все гайки пальцами был способен закрутить. Однако я настоял на том, чтобы он первое время всё делал как раньше, чтобы привыкнуть к «обновке» и разработать мелкую моторику.

Поэтому вчера рабочие, приехавшие восстанавливать кухню, лишь провели косметический ремонт, а всю работу с подключением сантехники я поручил Шорникову. И руку потренирует, и покажет, на что способен в качестве мастера по дому.

Впрочем, несмотря на то что Шорников пока только справился с подключением раковины, уже было видно, что руки у него растут откуда надо. По крайней мере, левая точно, ведь лично же пришивал.

— Так, с этим покончили, можно холодильник задвигать, — доложил Шорников, спустя несколько минут, за которые я успел залить кипяток в заварник и занять место у кофемашины.

Не дожидаясь, пока я закончу возню с кофе, мужчина подошёл к холодильнику, который мы перенесли из обеденного зала и, вздохнув, толкнул его в сторону заранее подготовленной ниши.

— Из зарплаты вычту… — даже не оборачиваясь на раздавшийся за спиной треск, произнёс я, меланхолично наблюдая, как в кружку падает последняя капля чёрной жидкости. И лишь после этого повернул голову в сторону холодильника, обзаведшего вмятиной на верхней дверце.

— Да, б**, я же не специально, это с непривычки. Вроде двигаю рукой так же, как всегда, а она иногда, как начнёт сокращаться… — пожаловался мужчина, тряся зелёной конечностью. — Ну вроде, дверь, похоже, не сильно повело, Витальевич. Уплотнитель плотно прилегает, функционал не пострадал, холодить будет.

— Рад… за функционал, — вздохнул я, протягивая кружку с чаем Михаилу. — Так, с кухней закончишь, пойдёшь в спортзал…

— А там что чинить? Вчера, когда ты дом показывал, вроде целое всё было, — на гладковыбритом лице мужчины промелькнуло удивление.

— Хотелось бы, чтобы и дальше так было… А в спортзал ходить будешь, чтобы тренироваться, — зажужжавший мобильник, лежавший на столе, привлёк моё внимание.

— А мне-то на кой? — уже более явственно удивился Шорников. — С такой ногой и рукой я и так всех уделаю при необходимости… Жаль, что у меня их до этого не было, я бы этих ублюдков князевских лично покрошил бы…

— Не покрошил бы… — покачал я головой, после чего указал мужчине на торчащий у него из ноги нож.

— Ну б**, Витальевич, ну сколько можно? — выругался мужчина, вытаскивая кухонную утварь. — Ты вчера меня всего истыкал и сегодня продолжаешь… Пофиг на ногу, боли я по-прежнему не чувствую, но одежду-то зачем портить?

Михаил с грустью посмотрел на штанину поношенных джинсов, «украшенных» десятком разрезов.

— Это я тебе так намекаю, что наличие убер-плюшки ещё не делает тебя неуязвимым, — я улыбнулся, вспомнив, что совсем недавно примерно то же самое говорил Зориной. — И пока ты не научишься пользоваться тем, что я тебе выдал, толку от тебя немного будет. А те же тренировки помогут тебе свыкнуться с «обновками» и даже обнаружить кое-что интересное…

— Что? — насторожился мужчина.

— Увидишь, — я усмехнулся. — Главное, не ори, как вчера. А то весь дом перепугал своими воплями…

— Посмотрел бы я на то, как ты себя повёл бы, случись тебе очнуться в одной комнате с пацаном, воткнувшим в ногу нож и предлагающим отведать мертвечины, — Михаил передёрнул плечами и задумчиво посмотрел на лезвие ножа, испачканного жёлтой слизью. — Витальевич?

— А?

— Не сочти за наглость, а что с дочкой и женой? — в голосе мужчины проскользнуло эхо тщательно скрываемой надежды.

— Пускай побудут там, где сейчас находятся. Так всем будет спокойнее, — не стал я обнадёживать мужчину. — Завтра-послезавтра выдам тебе аванс и банковскую карту. Сможешь перевести им деньги. И да, скинь мне потом их контакты…

— Зачем? — прищурился Михаил.

— Мало ли что с тобой случиться может… Вдруг ты розетку обесточить забудешь, и тебя током убьёт? Или с лесов упадёшь, когда стены дома красить будешь, — пожал я плечами. — Где я буду искать твою родню, чтобы деньги за испорченное имущество взыскать?

— Эй, Витальевич, ты же шутишь, да? — заметно побледневший мужчина провёл рукой по косматой голове.

— Да шутит он, конечно, Михаил. Макс последнее время вообще часто шутит. И каждый раз весьма неудачно… — вмешалась в наш разговор так некстати заглянувшая на кухню Мышь. — Наверняка он просто хочет знать, как связаться с вашими близкими, чтобы в случае чего им можно было быстро помочь. Кстати, вы жене своей и мой контакт дайте. Макс не всегда доступен бывает.

— Ох, спасибо, Дарья Витальевна, успокоили, — выдохнул мужчина и подхватил ящик с инструментами. — Я, наверное, не буду вам мешать, пойду пока лампочки на втором этаже сменю. Видел там несколько перегоревших.

— Да, Дарья Витальевна, спасибо… — негромко пробормотал я, когда Михаил покинул комнату.

— Макс, заканчивай уже над людьми издеваться, — поджала губы Мышь. — Вчера Злату чуть до слёз не довёл, когда заставил Кару бегать за ней по пятам. Лина второй день ходит и всю себя ощупывает, при этом что-то бормоча про третью руку…

— Просто подруга у тебя чересчур впечатлительная, а охраннице нужно быть не такой мнительной, а то с перепугу ещё не так себя накрутит, — невозмутимо отверг я все обвинения. — И вообще, я — маг проклятий, мне по должности полагается над людьми измываться. Пусть радуются, что я ещё в руках себя держу…

— Ну, ну… Доиграешься рано или поздно, — угрожающе произнесла блондинка, после чего сменила тему. — Какие на сегодня планы? Опять дома?

— Ты да, — кивнул я, после чего допил кофе и направился к раковине мыть кружку. — Приглядишь за Шорниковыми. Скажешь Зориной, пусть закажет одежду и всякую мелочь для них. Ближе к двум должен Константинов подъехать, Анастасию Николаевну осмотреть. Тоже проконтролируй, если я вдруг вернуться не успею.

— А ты куда собрался? — Мышь после осмотра вмятины на холодильнике, закатила глаза, но ничего спрашивать не стала, молча открыла дверцу и начала доставать продукты.

— Выслушивать предложение, от которого нельзя отказаться, — я не стал вдаваться в подробности, чтобы не порождать новые вопросы. — По идее, это не должно занять много времени, но я ещё планировал заехать к Сергею. Что-то он совсем захандрил, даже на сообщения через раз отвечает.

— Как и Женя… Подвинься, — Мышь пятой точкой отодвинула меня от раковины и принялась намывать овощи. — Я в субботу хотела и её позвать к нам в гости, но она отказалась. А теперь и вовсе на звонки не отвечает. Ни на мои, ни на Варварины с Ульяной.

— Чувство вины, помноженное на бессилие. Так-то, не пригласи она нас в Октопус, Серёга не сцепился бы с Лютовым. А вступаться за Семёновых род Селивановых не станет, дед Евгении и так далеко не в восторге, что у его внучки с Сергеем «чувства».

— А Беляевы? — отложив овощи в сторону, Мышь потянулась за тазиком. — Или Антоновы с Коровиными?

— Владимир бы рад, да его род, скажем так, и глава семьи у него придерживается тактики избирательного нейтралитета. Это когда человек понимает, что оказание помощи обернётся скорее проблемами, чем потенциальной выгодой, и поэтому на официальном уровне заявляет, что проблему должны решать между собой конфликтующие рода.

— Попахивает лицемерием, — пробурчала Мышь, одним ударом ножа располовинивая ни в чём не повинный помидор.

— Большинство назвали бы это деловым подходом, — я улыбнулся, глядя на возмущённую Серову. Приятно, когда жизненные принципы родственников совпадают с твоими. — Что касается Коровиных… Скорее всего, Ульяна уже даже попросила Диану Павловну каким-нибудь образом помочь Семёновым, но вряд ли та сможет сделать хоть что-то полезное. Семья у них маленькая, рычаги давления на окружающих, как таковые, отсутствуют.

— Тогда остаётся Варвара. У неё же семья целители. Они наверняка много с кем знакомы, — девушка, «прикончив» один овощ, перешла к следующему.

— Вот они могли бы попробовать влезть в это дело и что-то сделать. Однако у них сейчас своих проблем хватает, и нужно выбирать, защищать себя или заступаться за другого.

— И что, по итогу каждый сам за себя? Вроде как все дружат, а по итогу, случись что, и всё, ждать помощи неоткуда? — зло спросила Дарья.

— Ну я бы не был столь категоричен, — я ободряюще похлопал девушку по плечу. — Это как с сусликом. Его вроде не видно, а он есть. И готовится всех спасти, хотя этого никто и не ожидает.

— Э-э-эм, Макс, а ты сейчас под сусликом себя, что ли, имеешь в виду? — Мышь прищурилась, после чего, отложив нож, подошла ко мне и приложила ко лбу ладонь. — Вроде жара нет… Может, головой где приложился раз десять и не заметил?

— Ой, всё… — я щёлкнул Мышь по носу, предварительно убедившись, что до ножа девушка дотянуться не успеет. — В общем, ты пока по поводу Сергея не грузись, всё образуется. Так что спокойно занимайся завтраком и не забудь днём проконтролировать Шорникова с Зориной. Пусть вместе в спортзале потренируются, социальные связи наладят. И про Константинова не забудь…

— Да помню я, у меня же память не как у золотой рыбки, — махнула блондинка на меня рукой. — Езжай давай уже по своим делам. Раньше свалишь, раньше приедешь.

— Ну, далеко не факт. Хотя я постараюсь, — пообещал я Дарье и вышел из кухни.

Иркутск

Владения Петровых

Спустя два часа стояния в пробках

— Пётр Николаевич, барон Серов Максим Витальевич прибыл, — проводивший меня на третий этаж до кабинета графа слуга вначале сам, предварительно постучавшись, заглянул за дверь, а уже после этого распахнул её передо мной. — Прошу, Максим Витальевич, Пётр Николаевич ждёт вас.

Кивнув в ответ, я перешагнул порог кабинета, потратил несколько секунд на осмотр комнаты и лишь после этого столкнулся взглядами с графом.

«Домик» Петрова оказался весьма своеобразным местом. Огромное трёхэтажное строение, явно насчитывающее не одно столетие, снаружи, буквально источало из себя эту самую старину. Множество колонн, статуй в нишах, рельефы на белых в позолотах стенах. Здесь только уроки истории и проводить. Но только снаружи.

Стоило мне только переступить порог этого «замка», и будто бы из прошлого в нынешнее перенёсся. А то и недалёкое будущее.

Обилие металла, пластика, прямых углов больше создавало впечатление какого-нибудь офиса, а не места проживания пусть и деловых, но всё-таки людей. И подобный контраст весьма чётко характеризовал владельца дома. Внешняя ширма сохранения традиций, а внутри — обитель акул бизнеса, которые даже во сне не прекращают двигаться.

— Прошу, присаживайтесь, Максим Витальевич, — Пётр Николаевич, отложив папку с документами в сторону и щёлкнув мышкой, видимо, закрывая что-то на компьютере, указал мне на одно из кресел, стоящих возле его Т-образного стола. — Простите, что встречаю вас в кабинете, но сами понимаете, дела… Впрочем, если хотите чаю, кофе, закусок, их могут принести сюда.

— Благодарю, от чая бы не отказался, — не стал я отнекиваться от предложения графа.

Судя по лицу мужчины, а главное, его тону, ближайшее время он будет делать вид, что на Октопусе между нами ничего не происходило. Ну или, по крайней мере, попытается сгладить углы.

— Хорошо, — Петров нажал на кнопку селектора и, передав требуемое секретарю, сидевшему в соседнем помещении, вновь переключил своё внимание на меня. — Итак, Максим Витальевич, не буду ходить вокруг да около. Да и думаю, вы и сами понимаете, с какой целью я пригласил вас встретиться. Всё же вы умный молодой человек.

Так, добрый тон, чуток лести и лёгкий укол в виде указания на возраст. Похоже, граф пока настроен мирно и работает в своей привычной манере. Плохо. Я-то думал, покричим друг на друга да разъедемся…

— Не надо думать обо мне в негативном ключе, Максим Витальевич, — граф улыбнулся, видимо, решив, что сумел прочитать и истолковать мои мысли правильно. — Да, тогда на Октопусе, мы не сошлись в точке зрения на разворачивающиеся в тот момент события. Вы, возможно, в силу своей неопытности видели лишь трагедию. Я же, как проживший уже не один десяток лет человек, понимаю, что человеческая жизнь — вещь хрупкая. И всех спасти не удастся.

— Да? — я с удивлением посмотрел на графа. — В те дни вы утверждали совершенно обратное.

— А что, я должен был сеять панику среди людей? — Петров покачал головой. — Максим Витальевич, поймите, я никому не желал там зла. Ну разве что Чигерёвым. Всё же это они нас в такую ситуацию поставили. И да, повторюсь, я — человек деловой. Если имеется возможность наказать обидчика рублём, я это сделаю. Так сказать, совмещу приятное с полезным.

— А как же отправка людей за припасами? Сомневаюсь, что это была идея одного Кулагина. Нет, до чего-то подобного покойный барон и сам бы дошёл, но не так быстро. Ему определённо кто-то подсказал… — не закончив с мыслью, я повернулся на звук открывшейся двери, но это оказался лишь слуга с подносом, на котором стояла пара чашек, заварник и множество розеток с, судя по всему, вареньем.

— К сожалению, этого мы уже не узнаем, — невозмутимо произнёс Петров, внимательно следя за тем, как слуга расставляет передо мной принесённое. — Причём по вине работника Чигерёвых. Не скинь он бедного Андрея Алексеевича, с произошедшим тогда было бы проще разобраться.

— Согласен. Как проще было бы, не пропади охранник барона, — стоило только слуге отойти от стола и направиться к выходу, как я вооружился ложкой и принялся проводить дегустацию. Уж что, что, а сладкое я всегда любил. — Кстати, ничего о его судьбе не слышно? С момента допроса мне следователь так и не звонил больше. А сам я как-то не удосужился.

— Нет, по поводу Куликова ничего не слышно. Однако полиция предполагает, что к его пропаже могут быть причастны родственники тех, кто тогда погиб на плоту, — пожал плечами граф. — Сами знаете, какую только ерунду не несут люди, стремясь обвинить хоть кого-то, чтобы объяснить глупость своих близких.

Ну да, ну да… Особенно если им подсказать это сделать. Конечно, есть вероятность, что Огонёк жив и просто прячется где-то, однако я делал ставку на то, что его прикопали в первый же день по приказу Петрова. Чтобы лишнего не болтал.

Конечно, делал Петров это не самолично, и даже не его люди. Я бы больше подозревал родню самого Кулагина, о котором за последние недели и слышно-то не было. Видимо, подтёрли хвосты да затихли, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимания.

— И всё же, Пётр Николаевич, зачем вы меня пригласили? — поняв, что молчание затягивается, а чай, как и варенье, стремительно начинают подходить концу, задал я прямой вопрос. — И не надо вновь пространных разговоров о выгоде и справедливости, идущих рука об руку.

— Хорошо, не буду. Тем более вам этого, видимо, пока не понять, — с грустью улыбнулся Петров. — В общем, Максим Витальевич, мне известно, что вы связывались с Чигерёвым Марком Викторовичем… Нет, не нужно спрашивать, как, я вам всё равно не расскажу. Сами должны понимать, секреты и всё такое…

Хм, а вот это уже интересно. То, что о моих контактах с Чигерёвыми рано или поздно узнают, я предполагал. Хотя больше рассчитывал на «поздно». Однако сейчас меня больше интересовало не как, а что именно знает сидящий напротив меня граф…

— Не переживайте по этому поводу, Максим Витальевич. Вы же не думали, учитывая, что именно стоит на кону, все будут лишь расшаркиваться друг перед другом в ожидании суда, — тепло улыбнулся граф. — Вы, кстати, не единственный, кто решил самостоятельно взыскать ущерб с Чигерёвых и связался с ними. Однако последний, с кем я ещё не разговаривал.

— Вот даже не знаю, огорчаться или радоваться такому пренебрежению, — пробормотал я, ставя кружку на стол. — Не будете столь любезны, чтобы объяснить?

— Всё просто, Максим Витальевич, я анализировал и выжидал реакции со стороны Чигерёвых. И судя по тому, что сейчас происходит внутри их рода, они попросту растеряны. Глава даже не знает, куда направить усилия, чтобы начать тушить разгоревшийся пожар, чтобы хоть что-то спасти, а времени становится всё меньше и меньше, — добродушная улыбка на лице мужчины сменилась довольным оскалом, похоже, от добрых слов мы плавно переходим к ультиматуму. — Тех, кто с Чигерёвыми пытался договориться напрямую, я смог переубедить этого не делать. Благо, благоразумных среди них было большинство…

По поводу меньшинства я уточнять не стал. В принципе и так всё было очевидно.

— И теперь, когда, по факту, большая часть потерпевших находится на моей стороне, готовясь получить солидные дивиденды за правильный выбор, я просто хотел вас попросить больше не лезть в это дело, — продолжил Петров. — Ни к чему раскачивать лодку, которая и так идёт ко дну. Чем скорее закончится суд, тем быстрее мы сможем забыть пережитый кошмар.

— То есть вы хотите, чтобы на суде, куда меня определённо пригласят, я обвинил во всех бедах Чигерёвых?

— Нет. Я прекрасно понимаю, что этого вы не сделаете, — покачал головой Петров. — Вам просто нужно рассказать всё, что с вами произошло, не акцентируя внимания на ненужных деталях. Я читал протокол вашего допроса, и его пересказ на суде меня вполне удовлетворит. Не хотелось бы затягивать расследование из-за каких-то случайно всплывших и совершенно никому не нужных деталях.

— И?

— И за это я вам буду благодарен, — правильно понял мой вопрос граф. — Конечно, не так сильно, как мог бы, если бы вы приняли мою сторону. Однако, учитывая ваше финансовое положение и мою доброту, моя благодарность удовлетворила бы вас в полной мере…

— Вот даже не знаю, — я сделал вид, что задумался. Хотя поразмышлять и вправду было о чём. Правда, заниматься этим нужно в более приятной обстановке. — Я вас услышал, и всё же это идёт несколько вразрез с моими принципами и клятвами, данными Империи и Императору. Спрашивать меня всё же будут на суде перед сотней свидетелей, и вдруг судья задаст какой-нибудь нежелательный вопрос?

— Недосказанность не есть ложь, — градус заинтересованности нашим разговором в голосе графа заметно снизился. Видимо, всё же, наконец, полностью осознал, что на его предложение я не соглашусь. — Впрочем, моё предложение вы услышали. Единственное, что могу добавить, так это то, что я наслышан о вашей проблеме с Барцевым…

— Да? И откуда? — я сделал удивлённое лицо.

— Иркутск — город маленький, все друг друга знают. Плюс Барцев готовит иск на вас через того же человека, который подготавливает общее исковое заявление на Чигерёвых. Киселёв. Может, помните такого?

— Трудно забыть того, кто угрожал судами ещё до того, как это стало столь модным, — я улыбнулся, вспомнив, как удерживал орущего мужчину за волосы от падения в морскую пучину к осьминогам. Вот, есть же хорошие воспоминания об отдыхе…

— Зря улыбаетесь. Барцев настроен весьма серьёзно… — здесь Петров сделал многозначительную паузу, видимо, чтобы я в должной мере проникся его словами, — и насколько мне известно, он способен пойти на многое. Особенно учитывая то, в чём он вас обвиняет последнее время. И несмотря на наши разногласия, мне не хотелось, чтобы такой подающий надежды гражданин Империи, как вы, погиб в какой-то глупой стычке.

— Ну для этого ему ещё придётся постараться, — пожал я плечами. — Да и вряд ли ему удастся…

— Поверьте, удастся. Сил у него хватит. А если не хватит, то он найдёт к кому обратиться, — чересчур резко оборвал меня граф. Всё же надоело ему иносказательно выражаться, и он уже решил намекнуть прямо в лоб. — Но повторюсь, мне искренне не хотелось, чтобы с вами что-то случилось. Поэтому вы всё же подумайте над моими словами. И если что дельное надумаете, то позвоните мне, я буду ждать. Главное, не затягивайте, первое разбирательство в суде уже скоро, а я, знаете ли, не люблю сюрпризы.

— Буду иметь в виду, — поднявшись, я забрал протянутую визитку, чёрный прямоугольник с золотой окантовкой, однако садиться обратно уже не стал. — Что же, полагаю, что разговор на этом можно завершать?

Петров от сказанного, уже не скрываясь, поморщился. Всё же обычно полагается графу решать, когда он наговорился, а не какому-то барону. Тем не менее спорить не стал, лишь молча нажал кнопку вызова, и уже через несколько секунд на пороге кабинета появился слуга, затем проводивший меня до выхода.

И лишь усевшись в такси, я позволил себе выдохнуть. Нет, не из-за того, что боялся этого Петрова. Ничего в своём доме граф бы со мной делать не стал. Хотя знай он, что на самом деле происходило вокруг дела Чигерёвых, он бы был куда жёстче и быстрее в своих действиях.

Просто глядя на самодовольную харю графа, уже подсчитывающего будущую прибыль и смеющего чуть ли не в открытую мне угрожать, хотелось хорошенько приложить его лицом о стол, чтобы стереть эту ухмылку чересчур уверенного в себе человека.

Тем не менее я себя в руках сдержал и даже проклятие не наложил, дабы не испортить приближающееся веселье. Не хотелось бы, чтобы имперские следователи уже вечером вломились ко мне в особняк с обвинением в наложении проклятия на графа. Всё же Петров — это не какие-то там Серебряковы с Барцевым и им подобные. Тут власти среагируют куда быстрее.

— Ну, ничего, ничего, Максимилиан. Скоро и на нашей улице грузовик с пряниками перевернётся, — пробормотал я, глядя на особняк графа.

После чего, сделав ещё один глубокий вдох, продиктовал таксисту адрес Семёнова и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Самое время пораскинуть мозгами и подумать насчёт следующего шага.